Сейчас имя Федора Полетаева, партизана, сражавшегося с фашистами в горах итальянской провинции Лигурии, национального героя Италии, широко известно в нашей стране, за ее пределами. Тогда же это был один из сотен советских военнопленных.

Случилось так, что я сразу же подружился с Федором. Он поддержал меня впервые и морально, и, если так можно сказать, материально — достал из каких-то своих запасов осьмушку черного хлеба. Мы старались всегда — и днем и ночью — держаться рядом. Позднее к нам присоединился военнопленный Николай Кочкин [...]

На севере Италии, в провинции Лигурии, мы попали в рабочую команду, обслуживающую одну из фашистских воинских частей. Жить здесь было легче, чем в лагере или тюрьме. Работы, правда, было немало, но все же мы пользовались тут даже некоторой свободой. Лишь по ночам нас закрывали в сарай, который строго охранялся. Что же касается дня, то считалось, что днем нам не уйти с территории части.

Прошло несколько месяцев. Мы немного оправились от перенесенных пыток и голода. Однажды вечером Кочкин сказал: «А что если попробовать бежать?». Я взглянул на Федора. Он молчал, но молчание его было красноречивее слов. Не думать о свободе, о возможности мстить фашистам мы просто не могли. Я пожал ему руку.

После этой ночи мы стали внимательнее присматриваться к работавшим вместе с нами итальянцам, при каждом удобном случае вступали с ними в разговор. Итальянцы, казалось, только этого и ждали. Через несколько дней мы узнали, что в горах, недалеко от Генуи, где стояла часть, при которой мы работали, действует партизанская гарибальдийская дивизия «Пинан Чикеро», в ее рядах есть несколько советских военнопленных. В Генуе у партизан много сочувствующих. Они и вызвались помочь нам, если мы решимся бежать [...]

Мой план побега — днем, во время обеда, они признали чрезвычайно рискованным, но и единственно возможным. Решили готовиться. Сообщили об этом итальянским друзьям. Они одобрили наш план и с большими предосторожностями доставили нам девять ручных гранат.

И вот мы получили от партизан сообщение: «Бежать 7 июня. После обеда. Ориентир — старый монастырь на вершине горы».

Побег наш заметили лишь тогда, когда мы были на довольно приличном расстоянии от территории расположения части. В погоню кинулись несколько фашистов с автоматами. Мы поняли, что нам не уйти без боя. Спрятавшись за камнями и зарослями орешника, подпустили врагов поближе и швырнули в них по гранате. Несколько фашистов упало, а остальные, дав две-три очереди из: автоматов, решили не рисковать собой. Путь к свободе нам был открыт.

8 июня мы трое стояли перед командованием бригады «Орест» партизанской дивизии «Пинан Чикеро». По всем правилам на нас была оформлена документация, мы получили обмундирование и оружие.

А вскоре нам предоставилась возможность показать, как умеем мы пользоваться оружием. Я к тому времени уже довольно сносно говорил по-итальянски. И сразу же понял все, когда командир нашего отряда Луччи однажды заговорил со мной о плане очередной операции.

Партизанская разведка донесла, что в Генуе на одной из тихих окраинных улиц свила гнездо профашистская организация. Руководил ею итальянский летчик-фашист, полковник в отставке. В его доме, прозванном нами «черной виллой», собрались сторонники Гитлера. Через своих осведомителей они выслеживали и предавали фашистам многих патриотов, семьи борцов Сопротивления. Командование дивизии поручило Луччи ликвидировать хозяина виллы [...]

И вот в одну из ночей мы, переодевшись в форму итальянских фашистов, спустились с гор. Окраины Генуи утопали во мраке. На улицах стояла мертвая тишина. Было десять часов вечера. Почти никого не встретив на пути, мы быстро разыскали нужную нам улицу. Сквозь неплотно прикрытые ставни окон «Черной виллы» пробивались лучи света.

Держа в руках автоматы, мы подошли к дому. Луччи уверенно позвонил, и нам сразу же открыли. В большой, ярко освещенной комнате, куда мы вошли, сидело человек двенадцать. Увидев нас, хозяин страшно испугался: видимо, он сразу же все понял. Побледнели и гости, когда мы направили на них автоматы. Приказав никому из них не шевелиться, Луччи сделал хозяину знак следовать за нами. Фашист и не подумал сопротивляться. Отойдя от виллы, мы расстреляли предателя [...]

В нескольких смелых операциях участвовал тогда же и Федор. Мы оказались в разных отрядах, но встречались почти ежедневно. Полетаев быстро завоевал популярность среди наших итальянских друзей. «Гигантом Федором» называли его партизаны. Из уст в уста передавались в бригаде рассказы о его смелости и находчивости.

А одну из операций мы выполняли вместе, хотя действовали на разных участках. Эта операция, к сожалению, оказалась для Полетаева последней [...]

В феврале гитлеровцы решили бросить на подавление партизан части регулярных войск. Первая их серьезная стычка с нами состоялась недалеко от города Канталупо. Наш отряд занял позицию у горного селения Дове Супириоре. Двигавшиеся снизу фашистские цепи оказались хорошей мишенью. Хотя на каждого из нас приходилось, наверное, не меньше чем до десяти врагов, мы стойко сдержали натиск. Воодушевленные успешным началом боя, мы забыли о возможности обхода. А когда сзади грянули выстрелы, думать о перестройке обороны было поздно. Оставалась одна возможность сохранить отряд — отступить по идущей параллельно подножью горы тропинке.

Гитлеровцы потеряли в тот день много солдат и офицеров. Были потери и в нашем отряде. Но самый страшный удар ожидал меня вечером, когда мы соединились с главными силами бригады. Ко мне подошел Луччи, он едва сдерживал слезы:

— Убит, Николай, твой друг, наш «гигант Федор».

Позднее я узнал, что отряд Полетаева принял на себя основной удар врага. В самый напряженный момент боя, когда фашисты, ожидавшие с минуты на минуту подкрепления, готовились к решительному удару, Федор поднялся и с автоматом в руках бросился вперед, к вражеской позиции. Его примеру последовали все партизаны. Фаши-сты не выдержали натиска и в панике отступили.

И мы, советские люди, и наши итальянские друзья — партизаны тяжело переживали гибель Полетаева. Подвиг его произвел на всех громадное впечатление. Партизаны поклялись беспощадно мстить врагу за смерть Федора Полетаева.

Возможность отомстить за друга предоставилась скоро и мне. Наша разведка обратила внимание на усиление движения фашистских войск по шоссе Генуя—Милан. Было решено использовать это для новых ударов по врагу. Я попросил Луччи доверить мне выполнение этой операции. Командир отряда, хорошо понимавший мое состояние, сказал: «Пойдешь к туннелю». Это меня устраивало. Шоссе через горный перевал проходило под землей. Здесь и было решено устроить засаду. Мы пробрались, ночью, тщательно замаскировались, установили пулеметы. Рядом со мной лежали несколько итальянцев и один-бывший русский военнопленный, фамилия его, кажется, была Дейнего.

Ждать пришлось недолго. Вот из туннеля показались машины с фашистами. Одна, другая, третья. Мы встретили их свинцовым дождем.

На несколько часов задержали мы тогда движение фашистских частей. Враг потерял 7 транспортных машин, около 100 солдат и офицеров. С нашей стороны потерь не было.

Победы Красной Армии на Восточном фронте в конце 1944 г. и в начале 1945 г. с каждым днем облегчали нашу борьбу. И вот настал день, когда мы смогли свободно, как победители, спуститься с гор в Геную. В Италии, как и во все страны Европы, пришел долгожданный мир.

Опубликовано в книге «Пламя гнева». Донецк, Изд-во «Донбасс», 1965.

* Дата сдачи в печать.

<< Назад

Вперёд >>