Прошло несколько дней. Все привыкли друг к другу, сроднились в несчастье. Тревог в эти дни было больше, чем когда бы то ни было, а надежд...

Где же наши? Почему днем такая тишина? Лишь изредка пролетит низко над головой самолет с паучьими лапами. По центральной улице вновь движутся обозы, а за ними воинские части с танками, орудиями в чехлах.

Может быть, оккупанты отступят без боя? Нет, этого ждать не приходится.

Ночи радуют. Пожары погасли (бегаем смотреть на Шполянку, с этой горы хорошо видны окрестности). Явственно слышна отдаленная канонада, гул земли и неба. Над нашим домом, свистя, пролетают снаряды. Стекла звенят, но пока еще целы. Где-то на Шполянке немцы поставили орудия.

Люди по-прежнему живут надеждами на скорое освобождение, выдают желаемое за действительность. Во дворах и на улицах можно услышать:

- Наши уже в Дарнице.

- Наши в Вышгороде.

Обычно день проходит у нас сейчас так: утром, проснувшись, многолюдное население небольшого дома сразу же требует есть. Главные хозяйки (их у нас восемь) начинают готовить одни и те же блюда из картошки, пшена, тыквы и капусты. Хлеба давно не видим, налегаем на картошку.

После завтрака выискиваем, чем бы заняться. Лущим початки кукурузы, чистим свеклу, колем дрова. Кое-кто накладывает заплаты на обветшавшую одежду, стирает, купает детей. Регина Дементьевна, сестра Софьи Дементьевны, захватила с собой швейную машину. Она перелицовывает зимнее пальто Наталки. Некоторые из беженцев, чтобы не сидеть без дела, идут на луг или на так называемое стрельбище, чтобы порыться в земле, где остались клубни картофеля, кое-кто потихонечку растаскивает забор макаронной фабрики, поваленный немецкими лошадьми. Надо же раздобыть растопку. Туда-сюда - и день миновал.

Мужчин (их у нас четверо) прячем во время облав. Это тоже работа. Как только выйдут из своего убежища что-то сделать, в чем-то помочь во дворе, - внимательно следим, нет ли опасности. А если появится патруль, обманем его, убедим, что в доме только женщины да малыши, и выведем за калитку.

Приближается вечер. День заканчивается так же, как начался: "Кушать!"