"СЕЙЧАС ОЖИДАЮ ПОЕЗДА"

    "Здравствуйте, родители! Через несколько часов Москву оставлю - еду в Ногинск, недалеко от Москвы. Живу хорошо, лучше, чем в Челябинске. С Москвой ознакомился, посетил несколько музеев, театров, был на Красной площади, поездил в метро. Сейчас ожидаю поезда.
   Передавайте привет Я. Чернышеву, где бы он ни был, а также своим.
   С приветом, Александр. 16.10.42 г."
   
   "Здравствуй, бабушка!
   Решил наконец-то и тебе написать. Живу я хорошо. Жив, здоров. Попал в гвардейскую часть. Вчера погрузились, и еду на фронт. Вот... когда только мне довелось ехать. Куда едем - не знаю.
   Ну, пока все. Желаю всего хорошего в вашей жизни...
   С приветом, В. Александр. 24.11.42 г."
   
   В последних числах ноября 1942 года 5-й отдельный гвардейский танковый полк прорыва, в котором служил автор письма техник-лейтенант Александр Иванович Вавилин, прибыл под Сталинград из Ногинска и сразу же вступил в бой по окружению вражеской группировки. С нового места Александр написать родным не успел.
   Вскоре на Урал, в рабочий поселок Чебаркуль, пришло письмо от командования полка. "Сообщаем,- писали гвардии подполковник Шалыгин и гвардии майор Вержбицкий,- что ваш сын и брат Вавилин Александр Иванович не вернулся из боя под Сталинградом 4 декабря 1942 года. Есть основания предполагать, что он погиб геройской смертью в неравной битве с презренным врагом вместе с его славным экипажем. Ваш сын не знал страха в бою..."
   Полтора месяца не дожил Александр Вавилин до своего два- дцатилетия.
   Отец погибшего фронтовика, Иван Васильевич, был родом из Пензенской губернии. В годы гражданской воевал на Южном Урале. Там и остался после войны. Своей красотой его покорил не только этот край лесов, гор, озер и рек, но чебаркульская девушка Анна. Они поженились, обзавелись собственным домом. Работали, растили сына Александра и дочь Лиру.
   "Как и многие его сверстники,- вспоминает Лира Ивановна,- брат мечтал стать летчиком. В 1941 году сразу после школы решил поступить в Иркутское авиационное училище, которое незадолго до этого закончил его лучший друг Яков Чернышев, но не прошел медкомиссию - зрение подвело. И тогда Саша послал документы в Киевское танковое. А через несколько дней началась война.
   Ответа из училища ожидать брат не стал, пошел в военкомат, попросил как можно быстрее послать его на фронт - боялся не успеть на войну. Очень расстроился, когда его направили не на запад, а на восток, в Омск, да еще в интендантское училище.
   Пробыл там Саша недолго, месяца полтора, добился перевода в Челябинск, куда из Киева было эвакуировано танковое училище. В сентябре 1941 года закончил его и попал под Москву. Направляясь на фронт, написал свои последние письма".
   Родителям фронтовика хотелось узнать, при каких обстоятельствах погиб их сын. С этой просьбой в начале 1943 года они обратились к командиру части. В мае получили ответ:
   "Ваш Александр с боевыми друзьями на своем грозном танке геройски дрался, уничтожая огнем из пушки и пулеметов и давя гусеницами проклятую фашистскую сволочь. Но на войне как на войне, и вы знаете, что она без жертв не бывает. Их танк был подбит, но они не оставили танк, продолжая биться до последнего патрона, и умерли как герои...
   Вместе с вами переживаю горечь тяжелой утраты, но не слезы, а священная месть и ненависть к проклятым немцам теснит мою грудь. Мы отомстим им за смерть Александра".
   Выяснить обстоятельства гибели друга пытался и летчик Яков Чернышев. Он разыскал бывшего командира роты, в которой воевал Александр. "Наш полк разбили,- отвечал ему гвардии капитан В. (подпись неразборчива.- Ред.).- С оставшимися машинами меня... перебросили в другой... 4 декабря 1942 года, после полного окружения группировки немцев под Сталинградом, мы с боями сжимали это кольцо. Этого числа наш полк, только что прибывший сюда, первый раз пошел в атаку. Было это в 40-1 45 км с.-з. Сталинграда. Бой шел... за выс., называемую "Казачий курган". Бой был жестокий.
   Вавилин был в экипаже командира 2 взвода ст. л-та Часовского, тоже сибиряка. Он был уже не раз в боях. Парень был горячий. С исходных позиций их танк пошел на предельной скорости. Скоро он вырвался вперед, и я потерял его из поля зрения... После освобождения территории, где шли бои, ребята мои нашли их танк сгоревшим, с десятью пробоинами..."
   А вот свидетельства Александра Кузьмича Карповнина, которого разыскала после войны Лира Ивановна. Он был в одном экипаже с Александром Ивановичем:
   "В ходе атаки мы уничтожили орудие, два дзота и пошли дальше в тыл. Раздавили кухню и блиндаж, где размещался хозвзвод противника. На обратном пути, не доходя с километр до наших частей, нас подбили из укрытия. Мы вынуждены были покинуть танк через десантный люк и стали отбиваться. И вот во время этой схватки и был ранен Саша ниже сердца. Он был в сознании. Мы с ним поползли, а остальные отбивались. Тут открыли по нам огонь из орудий, разрывом снаряда меня ранило в голову. Очнулся на третий день в медсанбате 50-й дивизии.
   В те дни моя мама получила извещение о моей гибели. Первое письмо после своего "воскрешения" я послал ей из госпиталя, где оказался после ранения на реке Проне у деревни Кузминичи... Не знаю, как и выжил, пока прошел всю войну. А Саша погиб".
   Умерли родители Александра Ивановича Вавилина. Сестра его Лира Ивановна работала товароведом на почте. Сейчас на пенсии.