"НАЧИНАЮТСЯ ЗДЕСЬ ЖАРКИЕ ДНИ"

          "Здравствуй, милая Катюша! Давненько я не получал от тебя писем, и вот вчера получил одно письмо, которое ты писала 17 апреля. Очень рад, что ты здорова... Моя основная база сейчас в Инкермане, откуда делаю поездки на передовую. У нас сегодня хороший, ясный, теплый день. А нет-нет и по долине разносится грохот. Это гитлеровцы обстреливают из артиллерии. Как этот весенний день не вяжется с тем диким грохотом...
   Пока, Катюша, всего хорошего. Будь здорова. Крепко целую. Это письмо у меня получилось коротеньким потому, что я должен сейчас ехать, да и новостей особых для написания не имеется. Следующее письмо, надо думать, будет длиннее. Ты чаще пиши. Мне приятно получать от тебя письма... Еще раз крепко целую. Николай.
   6 мая 1942 г."
   
   "Здравствуй, милая Катюша! Сегодня получил твое письмо за 25 мая. Перед тем получил еще два письма... Прости, Катюша, что я несколько задержался с ответным письмом. Сейчас решил написать. Что писать? Можно было бы написать предлинное письмо, несколько дней сидеть и писать, рассказывать, что здесь происходит. Но для этого надо настроение и время.
   Как говорят, превратности войны занесли нашу типографскую базу на какое-то время в штольню, в землю, так как на поверхности земли у нас бывать и жить опасно. Живет здесь, как мне сообщили, около 3000 человек. С утра до вечера разговоры. Тема преимущественно одна: о бомбежках, самолетах, убитых.
   Много разговаривают об этом и детишки, число которых определить трудно. Здесь все возрасты.
   Нет, Катюша, таких слов, которыми можно было бы выразить наше возмущение тем, что делают фашистские изверги с мирными домами, культурными постройками нашего города.
   Из наших городских знакомых давно уже никого не видел, не мог никак вырваться в город, и когда мне это удастся - не знаю. Не знаю, как там Лиза и другие. Не знаю, как там квартира. Думаю, что она пока цела. Но не должно быть неожиданным и обратное. Это в наше время стало мелочью.
   Во всяком случае, как только узнаю что-либо обо всем, то, конечно, напишу.
   Раз я не видел никого из наших знакомых, получается, и писать-то не о чем, не будешь же писать все об этих сволочах-фашистах.
   У нас, кажется, Катюша, начинаются здесь немножко жаркие дни. Я, конечно, постараюсь писать тебе не слишком редко. Но я прошу тебя, не удивляйся, если срок между письмами несколько удлинится.
   Вот побываю в городе, поближе узнаю, как там живут люди, и тогда, наверное, напишу более подробное письмо. Крепко целую свою Катюшу. Николай.
   3 июня 1942 г."
   
   Автор этого письма, ставшего последним, Николай Федорович Кондратьев родился в 1904 году в городе Арзамасе, вместе с Аркадием Гайдаром учился в реальном училище, воевал в гражданскую войну, работал в пермской газете "Звезда". Судьба журналиста привела его в Севастополь, где он стал трудиться в редакции газеты "Красный черноморец" (ныне газета Черноморского флота "Флаг Родины"), а затем в "Маяке коммуны" (ныне газета "Слава Севастополя").
   В начале войны, после того как 172-я стрелковая дивизия прибыла на оборону Севастополя, Николай Федорович стал сотрудником ее многотиражки. Жена, Екатерина Александровна, была эвакуирована в Туапсе. Письма, адресованные ей, лаконичны и немногословны, в их скупых строчках четко проглядывается суровый быт осажденного города.
   
    "...Особых значительных перемен здесь пока нет, но, как говорят, есть значительное улучшение и есть надежда (она нас никогда не покидала), что будут и большие перемены... Верим в будущее!
   16 января 1942 года".
   
   К этому времени в результате Керченско-Феодосийской десантной операции была освобождена значительная часть Керченского полуострова, а 172-я стрелковая дивизия отбила у захватчиков ранее утраченные позиции в Бельбекской долине под Севастополем.
   В письме от 17 марта 1942 года Н. Ф. Кондратьев сообщал:
   
   "...Газета "Красный Крым", которая издавалась в последнее время в нашем городе, собирается переехать в Керчь... А как только она уедет, здесь будет снова выходить известный тебе "Маяк коммуны"... В одну из своих последних поездок на передовую я видел там первые цветы крымской весны - подснежники. Порхали мотыльки. Все это так не вязалось с фронтовой музыкой. Дом твой стоит пока крепко".
   
   Во время отражения третьего вражеского наступления на Севастополь 172-я стрелковая дивизия под командованием полковника И. А. Ласкина приняла на себя главный удар противника. Дивизия стойко встретила натиск врага. Отваге ее воинов не было предела, и только после гибели защитников передовых рубежей обороны гитлеровцы смогли ворваться в их окопы.
   Николаю Федоровичу удалось переслать жене коротенькую записочку:
   
    "Обстоятельства нашей жизни не дают писать подробные письма. Город сильно разрушен. Посылаю тебе маленькую листовочку. Из нее ты хоть немного узнаешь, как дерутся с фашистами бойцы и командиры нашего соединения".
   
   Политрук Кондратьев был в числе последних защитников Севастополя, которые сражались на мысе Херсонес в первых числах июля 1942 года. Он сменил перо на автомат, и когда бойцы поднимались в атаку, среди них постоянно видели военного корреспондента. В этих боях он погиб.
   Его жена Екатерина Александровна после войны вернулась в Севастополь, до ухода на пенсию работала на швейной фабрике, скончалась в 1965 году.
   На мемориальной доске при входе в редакцию газеты "Слава Севастополя" значится фамилия "Кондратьев". Его фронтовые письма хранятся в редакционном музее. Ежеквартально победителю творческого соревнования журналистов редакции вручается приз имени бывшего ответственного секретаря газеты Николая Федоровича Кондратьева.