Воспоминания о Викторе Субботине его матери Елены Михайловны
   ул. Садовая, дом 12 (г. Краснодон)

    Витя родился 20 апреля 1924 г. Читать научился ещё до школы. Очень любил сказки Андерсена: обладал хорошей памятью, знал наизусть много стихов Пушкина и любить их читать их вслух.
    В 31 году пошёл в школу. Все 10 лет был отличником. Учительница Зинаида Григорьвна Доменич очень хорошо отзывалась о Вите. Говорила, что за 24 года впервые видела такого способного ученика. Виктор был очень аккуратный, всегда подтянутый. Занимался спортом: крутился на перекладине, был очень крепкий, плечистый, красивый, весёлый, жизнерадостный, очень чуткий и внимательный ко всем. В школе был председателем сов. отряда. Всегда помогал отстающим. Хорошо пел, играл на гитаре, всегда самые модные песни. Учился в танцевальном кружке, очень хорошо танцевал. Всегда был очень высокий, поэтому одевался старше своего возраста. Очень любил читать. Любимый поэт - Пушкин. Любил русскую, украинскую и зарубежную литературу.
    Дружил с Александром Кошелевым (сейчас работает начальником планового отдела на 1-ой Шаловской шахте).
    После 7-ого класса поступил в ростовкий техникум, в котором так же учился отлично. Мечтал стать лётчиком, хотел поступить в поселковую школу лётчиков. Был очень внимателен к матери, помогал ей во всём, нянчил младших детей.
    Когда началась война, приехал в Краснодон и хотел пойти добровольцем на фронт, но его не взяли. До оккупации работал слесарем, с приходом немцев - электриком. Работал плохо, вредил, как мог.
    Часто к нему приходили Дмитрий Огурцов, Ваня Туркенич. Витя дружил с Аней Соповой. Возвращался поздно, все скрывал. Родные ни о чём даже не догадывались. Отец Вити погиб на фронте в 42-году, когда пришла повестка, Витя, как мог, утешал мать.
    Родственники даже не подозревали, что Виктора арестовали, т.к. это случилось в 10 утра около клуба им. Ленина. А в 4 час уже нагрянули полицаи с обыском. Забрали все вещи Вити, ящик с документами.
    Елена Михайловна видела сына один в окне тюрьмы, он был в цветном свитере, выглянул из окна во двор. Рассказывают, что Витя очень вызывающе вёл себя с полицейскими. Расстреляли 9-го февраля в Ровеньках.
    Из архива музея "Молодая гвардия" Московской школы N312
   
   
   

Воспоминания о Викторе Субботине

    Витя родился 20 апреля 1924 г. Читать он научился ещё до школы, очень любил сказки Андерсена: обладал хорошей памятью, знал наизусть много стихов.
   В 31 году пошёл в школу. Все 10 лет был отличником. Учительница Зина Григорьевна Доменич очень хорошо отзывалась о Викторе.
   Виктор был очень аккуратный. Любил заниматься спортом, был очень крепкий. Всегда помогал пожилым людям.
   Был председателем сов. дружины. Помогал отстающим по учебе. После 7 класса - поступил в техникум. Мечтал стать лётчиком, хотел поступить в лётную школу.
   Очень любил свою маму, помогал матери нянчить младших детей.
   Когда началась война, он приехал в Краснодон, и хотел пойти на фронт добровольцем, но его не взяли.
   До оккупации работал слесарем. С приходом немцев очень плохо стал работать и вредить немцам. Часто к Вите приходили: Ваня Туркенич, Дмитрий Огурцов. Витя дружил с Аней Соповой. Возвращался поздно, родители не догадывались, что он в организации "Молодая гвардия".
   Отец Виктора погиб на фронте в 1942 г., Витя как мог утешал мать.
   Виктора арестовали около клуба имени Ленина. Мать видела сына в окне тюрьмы.
   Виктора расстреляли 9 февраля в Ровеньках.
   

Справка на члена подпольной организации "Молодая гвардия" Субботина Виктора Федоровича

    Субботин Виктор Федорович родился в 1924 году, - в Сорокино, в семье рабочего. Отец Виктора находится сейчас в рядах Красной Армии.
    Виктор 7 лет поступил в Сорокинскую школу, где окончил 7 классов. 10-ку окончил в г. Ростове.
    Ещё занимаясь в школе, Виктор был очень умным, толковым и заботливым мальчиком.
    Кроме Вити в семье есть брать Станислав - 8 лет, сестра Галина - 3 года.
    Матери приходилось очень трудно воспитывать детей, поэтому Витя всеми силами помогал в доме. И чтобы помочь матери чем-нибудь Виктор устроился в механический цех Сорокино, в качестве рабочего.
    Во время оккупации города Краснодона немцами, Витя нигде не работал.
    Как рассказывает мать, он стал часто поздно возвращаться домой. Где он бывал, что делал, я не знаю, т.к. он со мной совершенно ничем не делился.
    Когда арестовали одного из его товарищей, фамилию не помню, он мне только сказал: "Мама, я должен быть с ними".
    И больше ничего добиться от его я не могла. 30 января в 12 ч. дня Витю арестовали около клуба. Арестовали его как комсомольца-партизана.
    В этот же день были взяты Огурцов и др. товарищи.
    Через 2 часа после ареста Вити пришла полиция с обыском и забрала всё.
    Виктор вместе с товарищами сидели в Сорокино. 1 февраля увезли в Ровеньки, где сидели 8 дней в полиции.
    9 февраля их расстреляли в лесу.
    Виктор погиб, как настоящий патриот нашей родины.

Виктор Субботин.
(Из книги С.А. Вернеевой
"А роль была назначена войной")

    Бывают же такие ребята... Природа не поскупилась: дала ему и высокий рост, и смоляные волнистые волосы, и раннюю мужскую стать. Когда он играл на гитаре и пел, его низкий сильный голос завораживал, хотелось слушать и слушать. Читать научился еще до школы. В ящике письменного стола аккуратной стопкой лежали Похвальные грамоты, которые он неизменно получал при переходе из класса в класс. Зимой мчался на каток, летом - к реке. Плавал и нырял отлично. Еще до войны спас мальчишку, который зацепился под водой за корягу. Мальчишкой этим был Радик Юркин. Читал много: и книги, и журналы, и газеты. События в Испании волновали его так же, как события в своей стране.
    "Он завел даже специальную тетрадь, в которой подклеивал заметки и фотографии из газет о событиях в Испании",- вспоминает друг Виктора Александр Николаевич Кошелев.
    Когда-то с легкой руки поэта Бориса Слуцкого стало принято делить людей на физиков и лириков. Виктор Субботин под такое деление не подходил. Он любил музыку, прекрасно танцевал, знал множество песен, увлекался поэзией, сам писал стихи. До сих пор помнит наизусть стихотворение Виктора Лидия Павловна Пшеничко, в те годы просто девушка Лида. Эти стихи Виктор прислал ей из Ростова.
   
    Помнишь Лида, первое свидание?
    Небосвод над парком голубой...
    Помнишь, о сражавшейся Испании
    Жарко говорили мы с тобой.
    А потом мы "Спят курганы темные"
    Затянули под гитарный звон
    И глядели радостно влюбленные,
    На родной шахтерский Краснодон.
   
    Искренние, задушевные стихи, не правда ли? Кажется, немало предпосылок для того, чтобы стать лириком. Но Виктор выбрал другой путь. Еще в школе он становится членом кружка юных техников при городском клубе пионеров. И это увлечение оказало решающее влияние на выбор жизненного пути. После окончания седьмого класса школы имени Горького Виктор Субботин успешно сдает экзамены в электромеханический техникум и уезжает в Ростов. В школе он был старостой класса, в техникуме - комсоргом группы. Вновь отличная учеба, а во время каникул работа в Краснодонских центральных электромеханических мастерских слесарем. В семье было еще двое ребятишек: родившаяся за два года до войны сестренка Галя и Слава, еще не ходивший в школу. Надо было помочь, и Виктор помогал. Он с детства привык к труду, любую работу выполнял ловко, весело. Мать Лидии Пшеничко Надежда Климовна вспоминала:
    "Дом у нас был маленький, крыша плохая. А вот как-то пришел Виктор, а дочки дома не было. Он попросил у меня пилу, доски, гвоздей, забрался на крышу и залатал все щели на ней. Потом, несколько дней спустя, поправил забор, сделал будку для собаки. Да все так умело, быстро, добротно. Я тогда еще подумала: "Хорошие руки у парня и хорошее сердце". Жили-то мы без отца, одна я воспитывала четверых детей".
    Уже во время войны Виктор Субботин перешел на последний курс техникума. Ушел на фронт отец - и он, оставив учебу, вернулся в Краснодон, стал работать в военкомате, а когда город был оккупирован, устроился на шахту слесарем.
    В "Молодую гвардию" Виктора рекомендовал ее командир Иван Туркенич.
    Из воспоминаний Елены Михайловны Субботиной:
    "Виктор все время куда-то уходил, где-то пропадал, а когда приходил домой, то зачастую с товарищами. У себя дома я видела Ивана Туркенича, Олега Кошевого, Дмитрия Огурцова. Много приходило и таких ребят, которых я не знала. Закроются в другой комнате и о чем-то беседуют, а иногда жарко спорят. Впоследствии я узнала, что у нас дома несколько раз проходили совещания подпольщиков. Как мать, я ругала Виктора за то, что он поздно приходил домой. Ведь в городе был установлен комендантский час. Витя отвечал: "Мама, я провожал знакомую девушку". Я замечала, что сын занят каким-то важным делом. Придет поздно вечером такой радостный, глаза сияют..."
    Из воспоминаний Радия Петровича Юркина:
    "Находились мы в разных пятерках. Знаю, что Сергей Тюленин передавал на хранение Субботину оружие, а тот надежно прятал его. Накануне праздника 25-й годовщины Октября Субботин с группой товарищей уходил в хутор Великий Суходол...
    Арестовали Субботина 31 января 1943 года, Я знаю рассказ переводчика Рейбанда о мужестве Виктора при допросах. Он даже не стонал от боли, ни одного слова не произнес. Тогда его отправили в окружную жандармерию в. Ровеньки".
    Как видим, арестовали Виктора последним, когда почти все краснодонские подпольщики были уже казнены. Почему он не ушел из города?
    Сейчас нам известно, что несколько молодогвардейцев, оставшихся на свободе в первые недели января, обдумывали возможность освобождения из тюрьмы своих товарищей. Среди них был и Виктор Субботин. План не удалось воплотить в жизнь: полиция опередила ребят.
    Утром того же дня арестовали соседку Субботиных, молодую женщину, мать грудного ребенка, Александру Павловну Колтунову. Предполагали, что ей было известно, куда и с кем ушел из Краснодона Иван Туркенич. После допроса ее повели в камеру. В коридоре Колтунова встретила Аню Сопову и Семена Остапенко.
    "Сеня был сильно избит,- пишет она в своих воспоминаниях, - шел он медленно, через силу. У Ани лицо было в кровоподтеках, но шла она твердой походкой. Сеня пошатнулся и упал на скамейку. Аня подхватила его, а в это время мимо проходила я. Она шепнула мне:
    - Передай Субботину, пусть уходит. О нем им известно.
    После допроса меня отпустили кормить грудного ребенка. Я бегом побежала домой, забежала к Субботиным. Виктор был дома. Я передала ему слова Соповой, а сама, взяв ребенка, ушла из Краснодона. Позже я узнала, что Виктор был арестован в тот же день".
    Его арестовали на улице, у клуба имени Ленина. Избивая прикладами, повели в полицию, а после допроса с партией заключенных отправили в Ровеньки.
    "Определили нас сначала в одну камеру,- вспоминает Е. И. Артемова,- но на следующий день их перевели в гестапо. Ко мне подошел Субботин и сказал:
    - Если вернетесь в Краснодон, передайте нашим, что нас нет.
    Я на всю жизнь запомнила эти слова".
    Слова эти, произнесенные за восемь дней до расстрела, означали многое. Наверное, ценой предательства еще можно было спасти свою жизнь. Виктор Субботин такого выхода для себя не мыслил. И не только для себя. Он ручался за каждого из своих товарищей.
    ...Мать опознает труп сына при вскрытии могил в Гремучем лесу. Его лицо было в кровоподтеках, суставы рук вывернуты.

СУББОТИН ВИКТОР ФЕДОРОВИЧ (1924- 1943).
(Из книги Владимира Васильева
"Краснодонское направление")

   Витя с детства увлекался техникой, с восторгом читал и говорил о Днепрогэсе, а после седьмого класса поступил учиться в Ростовский техникум на электромеханика.
   Семилетку кончил в той же школе, что и его товарищи Олег Кошевой и Семен Остапенко, из класса в класс переходил с похвальными грамотами. Был он добр и великодушен, всегда умел вовремя прийти на помощь товарищу и потому пользовался влиянием среди сверстников. "Однажды собрались мы в поход,- вспоминает Витин одноклассник,- а у одного мальчика заболела мать. Виктор вернул его домой и еще девочку уговорил помочь этой семье по хозяйству".
   Активно занимался Витя самовоспитанием: он хотел быть сильным и телом, и духом. Еще в детстве завел себе спортивный дневник. Первая запись была: "Подтянулся на турнике один раз и то еле-еле". А через полгода удовлетворенно отметил, что уже есть силенка: подтянулся девять раз подряд!
   Радий Юркин вспоминал, как однажды на речке нырнул и зацепился за корягу. Субботин сразу почувствовал, что с товарищем что- то произошло: "Виктор прыгнул в воду и вытащил меня на берег". В другой раз Виктор подарил ему макет самолета, который сам смастерил. Золотые руки были у Виктора. До сих пор вспоминают в Краснодоне, как он кому-то починил забор или крышу, кому-то провел радио в дом.
   В конце 42-го в доме у Субботина можно было видеть и командира "Молодой гвардии" Ивана Туркенича, и комиссара Олега Кошевого, и Дмитрия Огурцова, и многих других.
   Арестовав Виктора Субботина, фашисты произвели обыск у него на квартире. В ящике его стола были обнаружены вперемешку лежавшие похвальные грамоты и листовки. И листовка была как похвальная грамота отважному патриоту; и похвальная грамота, красочная, с лозунгом "Пролетарии всех стран, соединяйтесь!" была похожа на листовку.
   До последнего часа Виктор оставался верен себе и общему делу. В колонне арестованных его отправили в Ровеньки, видимо, для очной ставки с Олегом Кошевым. "На лице, на руках Виктора,- вспоминает очевидец Е. И. Артемова,- кровавые следы от нагаек. Запомнила я его по такому случаю. Одна женщина еле шла, у нее очень опухли ноги. Ее то и дело подгоняли прикладом в спину. Субботин возмутился и сказал, что нельзя так обращаться с человеком. Тогда фашист ударил его прикладом по голове".
   Елена Михайловна Субботина рассказывает, что сын с детства любил стихи и цветы. Может, поэтому и сейчас комната похожа на оранжерею: здесь цветут хризантемы и калы, кактусы, лилии...
   - Вы догадывались, что Виктор занимался подпольной работой?
   - Знать-то не знала, но догадаться можно было. Частенько он вечерами задерживался, а то в два и в три часа ночи приходил. "Сынок,- скажу,- разве ж можно так поздно, я уж и не знала, что подумать..."
   - "Не волнуйся, мама,- отвечает,- я девушку провожал". И смеется. Радостный, глаза сияют... Таким его чаще всего вспоминаю, таким... Но и страху мы натерпелись в те проклятые дни,- продолжает Елена Михайловна.- Это уж после ареста Вити случилось. Немцы тогда, перед отступлением, особенно злючие были. Эсэсовец, здоровенный детина, самый жестокий, наган вытащил и угрожает. И дети маленькие тут же... А мне после ареста сына, верите, ничего не страшно. Думаю: "Стреляй, гад!.." И выстрелил. Пуля рядом просвистела, сундук прошила. Дети кричат, плачут. А ему что? Фашист! Сорок третий год был самым страшным для нашей семьи: Виктора расстреляли изверги, и муж погиб на фронте...
   В Гремучем лесу, на том месте, где были казнены Олег Кошевой, Любовь Шевцова, Дмитрий Огурцов, Семен Остапенко и Виктор Субботин, на черном лабрадорите выбиты слова Ю. Фучика:
   
   "...НО И МЕРТВЫЕ МЫ БУДЕМ ЖИТЬ В ЧАСТИЦЕ ВАШЕГО ВЕЛИКОГО СЧАСТЬЯ - ВЕДЬ МЫ ВЛОЖИЛИ В НЕГО НАШУ ЖИЗНЬ".
   

ПОГИБ ЗА РОДИНУ

Из воспоминаний Е. М. Субботиной о сыне

   Витя у нас был старшим в семье. Рос он быстро, был развитым мальчиком. Обладал хорошей памятью. Бывало, прочтем ему небольшое стихотворение, и сын уже сам его повторяет. До школы Витя знал много стихов наизусть.
   У соседей - ребят старшего возраста - сын увидел коньки. Выйдет за ворота и долго смотрит, как катаются старшие. И как счастлив был Витя, какой радостью сияли его глаза, когда однажды отец подарил ему настоящие коньки! А через несколько дней Витя уже научился кататься.
   Еще до школы знал все буквы. В первый класс школы № 1 имени Горького сын пошел, когда ему исполнилось 7 лет. Те, кто учился с Витей, учителя знают его как отличника. Каждый год при переходе из класса в класс получал похвальные грамоты и подарки - книги.
   Кроме Вити у нас в семье были еще его младшие брат и сестра. Мы с отцом работали. Придем домой, а Витя уже управился: покупает и покормит младших, уберет в комнате. Пойду в школу на родительское собрание, а там моего сына хвалят за хорошую учебу и отличное поведение. Витя часто оставался после уроков, помогал отстающим. Почти каждый год товарищи избирали его старостой класса. В 1938 году, когда Вите исполнилось 14 лет, он вступил в комсомол.
   Постоянные нагрузки комитета комсомола школы, общественные поручения не снизили его успеваемости.
   Закончив 7 классов, Виктор едет учиться в Ростовский электромеханический техникум. И там сын показал себя способным студентом, активистом. К этому времени он заметно повзрослел. Веселый, жизнерадостный, с темно-карими глазами и волнистыми черными волосами, Витя был как бы воплощением молодости и красоты.
   Радовались мы с отцом, глядя на него, любили слушать лирические песни в его исполнении, которые сопровождались игрой на баяне или на гитаре. Виктор хорошо танцевал, знал много народных и современных танцев. А вечерами подолгу засиживался над книгами. Произведения А. С. Пушкина, Л. Н. Толстого, В. В. Маяковского были его любимыми. Свою любовь к книгам старался привить и нам. Иногда своим рассказом о прочитанной книге Виктор так меня увлекал, что я забывала о своих домашних делах, садилась читать. Трудно назвать занятие, которое не захватывало бы его: увлекался рисованием, занимался спортом, мечтал стать летчиком и сам делал небольшие модели самолетов.
   Но все мечты на будущее были прерваны начавшейся войной с немецко-фашистскими захватчиками. Виктор рвался добровольцем на фронт, но по возрасту не прошел. Во время оккупации он не только старался сам держаться, но и нас поддерживал, успокаивал, что скоро придут наши. Витя все где-то пропадал, а когда приходил домой, то зачастую с товарищами. У себя дома я видела И. Туркенича, О. Кошевого, Д. Огурцова. Много приходило и таких ребят, которых я не знала. Закроются в другой комнате и о чем-то беседуют, а иногда жарко спорят. Впоследствии я узнала, что у нас дома несколько раз проходили совещания подпольщиков. Как мать, я ругала Виктора за то, что он поздно приходил домой. Ведь в городе был установлен комендантский час. Витя отвечал мне шуткой: "Мама, я провожал знакомую девушку". Я замечала, что сын занят каким-то важным делом. Придет поздно вечером такой радостный, глаза сияют. О том, где он бывает и что делает, Виктор мне не говорил. И я его не расспрашивала. Что ж, думала я, сын взрослый. Если он чем-то и занимается, то только хорошим.
   Арестовали его в конце января 1943 года прямо на улице, утром. А вечером к нам подъехали на санях два полицейских и стали делать обыск в квартире. Фашистские прихвостни брали все, что им понравилось из одежды и мебели, забрали документы и фотографии Виктора. Я плакала, просила вернуть мне сына. Но просить было бесполезно.
   Последний раз видела я Виктора в маленьком окошке городской полиции через решетку. Вскоре его отправили в Ровеньки...

1968 год