Невозможно опровергнуть тысячи нелепиц, сотни предательских статей, которыми стремятся ославить, опорочить, зачернить «Молодую гвардию» и писателя А.А.Фадеева. Но нельзя оставить царствующей ложь еще в некоторых эпизодах, ловко ввернутых в публикации.
Вот книжонка «известного украинского писателя Елены Ушаковой» «Сверкающий мир» — спецвыпуск газеты «Червона Україна» №2-4, 2003 г. «Повесть о коммунизме и коммунистах» — гласит подзаголовок, а аннотация поясняет: «Романтическая повесть о великом коммунистическом учении... Даются совершенно необычные художественные трактовки различных исторических фигур».
Наше внимание привлекла лишь одна историческая фигура. Но сначала отдадим должное писательнице за немногословие. А оно, видно, потому, что «тяжек, мучителен и труден путь писателя! Душа, нервы, мысли твои,— пишет она,— все на износ; наверное, легче землю копать, тесать каменные глыбы, чем, погружаясь в мир новой книги, понимать иногда саму себя».
Несомненно «износилась», «не поняла саму себя», если, объявив о конце книги, потом написала еще три главки. Но, главное, вклинила «Реквием» — «Письмо из вечности». В «тяжком» труде шарит писательница мыслями по холодной одиночной тюремной камере и пишет за Любу Шевцову предсмертное письмо.
Люба якобы знает, что всех ее товарищей сбросили в шурф шахты, но ее мысли — о красоте, о «платье голубеньком, в горошек». «Может, за красоту меня и немцы жалеют, не расстреливают?» Уля Громова тоже красивая. «Только совсем другая... К таким мужчины не липнут, блузочку на груди не рвут. Не то, что ко мне».
«Когда насилуют — ничего. Я думала — это страшно, нет, не это. <...> У многих из нас эти немцы и полицаи первыми мужчинами в жизни были. Ну и что?» Люба осколки треснутого зеркальца не выбросила, и подолгу смотрится в них. Но в камере темно, осколки маленькие и в них ничего не разглядеть. И вот пришли за ней. «Мне ведь жизни нисколечко не жалко. Жизнь — за Родину, это хорошо. Только красоты немножко жалко. Совсем чуть-чуть».
Эти несколько штрихов из «письма» показывают, что у писательницы «поехала крыша», как выражаются сегодня.
Потом сочинительница признается, что Люба Шевцова накануне расстрела такого письма не писала — написала лишь короткую записку: «Прощай, мама, твоя дочь Люба уходит в сырую землю».
Зачем же этот бред, такое словоблудие? Да еще оправдание: «...если образ создан верно, он не оскорбляет память того, с кого списан».
В середине повести Е.Ушакова перенесла читателя к «широкой кровати с резной деревянной спинкой», на которой с юной невестой Катей начинает забавляться жених (потом он — каторжанин, а вошел в историю человечества как Иосиф Сталин) и объяснила: «...Повесть наша — художественная. А, значит, писателю позволительно все, кроме скуки и лжи...». Но в «Письме» — исключительно ложь. Циничная, унизительная!
Ну вспомнила баба свой девичник! Но по какому моральному праву она свои удовольствия, свою беспечную, легкомысленную бодрость беспардонно, карикатурно приписывает непорочной мученице? В ее минуты перед казнью. И нагло оскорбляет других девушек - подпольщиц.
Общеизвестно, что литературный брак более опасен, чем брак производственный: бракованный предмет можно выбросить, бракованную деталь заменить, а бракованные, лживые мысли, как колючки, занозят мозги, воспаляют или подавляют рассудок.
Оттого с неизбежностью требуется еще раз вывести О.Трачука на чистую воду. На официальном сайте газеты «Факты» он отметил 60-летие «Молодой гвардии» сволочной статьей, в которую вклеил такой вот внутритекстовый заголовок-тезис: «Не уйди в запой Фадеев, может, и по сей день никто не узнал бы о подвиге молодогвардейцев».
Запойный характер пьянства — это вторая стадия выраженной алкогольной наркомании. Запои — самая злокачественная форма алкоголизма. Человек не протрезвляется несколько дней, а то и недель. После прекращения пьянства похмельные явления длятся тоже иногда неделями и сопровождаются бессонницей, головокружением, дрожанием рук, тоскливостью, чувством страха, провалами памяти, подозрительностью к окружающим и т.д. В этой стадии болезни усиливается физическая и психическая деградация личности, умственное вырождение, все более прогрессируют лживость, бахвальство.
Таким сочетанием признаков запойного алкоголизма О.Трачук усердствует сложить мнение о писателе А.Фадееве и представить его отвратительным типом. Давайте сопоставим сказанное и подразумеваемое журналистом с действительностью.
Вот лишь малая часть подтвержденных архивными документами сведений о занятости А.Фадеева в августе 1943 года перед поездкой в Краснодон (смотри 102, с. 592-594).
Август, 3. Читает и конспектирует рефераты статей зарубежной прессы: Т. Монье («Аксьон Франсэз» от 10 декабря 1942 г.) о тяжелых материальных условиях жизни французских писателей и художников; Ж. Вуазена — «Какова будет французская литература после войны> («Эффор», Клермон-Ферран, 10 января 1943 г.); статьи антифашистской газеты «Фрейес Дейчланд» (ЦГАЛИ, ф. 1628, оп. 1, ед. хр. 421, лл. 7—11).
Август, 4. Делает выписки из статьи Сегала «Новый порядок в Польше» (журн. «Нью Мэссис») (там же, л. 11).
Август, 4. Принимает участие в обсуждении на Президиуме ССП работы журнала «Знамя» [102, с. 115-119]
Август, 5—7. Находится в полку авиации дальнего действия. Беседует с летчиками, командирами кораблей, членами экипажей, делает много записей в дневнике («Юность», 1961, № 12, с. 87-90).
Август, 13. Пишет в изд-во «Советский писатель» о необходимости «издать сборник лучших стихов Лахути, звучащих не скоропреходящей «злобой дня», а глубоко патриотичных и подлинно поэтичных» [73, с. 209—210]
Август, 17. Читает статью Спендера о современной английской поэзии («Обсервер», 22 ноября 1942), рецензию в «Таймс» (23 декабря 1942) на сборник стихов Спендера «Развалины и видения», статью Ст. Шиманского «Долг молодых писателей» («Лайф энд леттерс тудей» (февраль 1943) и рецензию Дж. Беккера («Спектейтор», 22 января 1943) на вышедшую в Англии книгу «Наука в Советском Союзе». Характеризует последние две статьи как «пошлый провициализм». Использует эти материалы в своем выступлении на совещании редакторов армейских и фронтовых газет, в выступлении на радио для бойцов Советской Армии, в докладе и статье «О советском патриотизме и национальной гордости народов СССР» и др. (ЦГАЛИ, ф.1628, oп. 1, ед. хр. 421, лл. 12-19).
Август, 18. Участвует в расширенном заседании Президиума ССП о работе писателей в кино, подводит итоги совещания («ЛиИ», 21 августа).
Август, после 25. Знакомится с письмом секретаря ЦК ВЛКСМ Н.Романова, делает многочисленные пометки в тексте письма, начинает писать статью о героях «Молодой гвардии», использует материалы письма в своей статье.
Август, 27. Участвует в обсуждении стихов П. Шубина и сценария К. Н. Виноградской «Последний штатский» на заседании Пресс-бюро Президиума ССП. Высоко оценивает стихи «В секрете» и «Идет на родину солдат»: «стихи очень цельные, чувство ощущения родины и страны дано без насилия. В них есть и завершенность поэтическая – внутренняя». Критикует стихотворение «Присказки» за искусственность и эстетские аксессуары. Отмечает, что на сценарии Виноградской «лежит сильная печать формальной сделанности, многое «построено на искусственных допущениях» (ЦГАЛИ, ф. 631, оп. 15, ед. хр. 757, лл. 27— 28).
Август, 28. Пишет А.Н. Толстому о предстоящем совещании «Отечественная
война и художественно-историческая литература наших дней», просит председательствовать
на совещании и сделать основной доклад или развернутое вступительное слово [73, с. 210]
Август, 31. Выступает с докладом «Советский патриотизм и национальная гордость» на партийном собрании московских писателей («ЛиИ», 4 сентября).
Напомню, А.Фадеев как корреспондент газеты «Правда» и Совинформбюро много раз выезжал на фронт.
«Но у него был тогда и еще один важный фронт,— говорит доктор филологических наук В.Саватеев,— Союз писателей, руководителем которого Фадеев был. Он много занимался вопросами эвакуации писателей, организацией их быта, командировок — словом, всей той «неблагодарной» работой, которая требовала в условиях войны необычайно много сил и времени. А.Фадеев не жалел ни того, ни другого. М.Шагинян писала:
«Достоинство его как организатора-руководителя, совершенно не думающего о себе самом, особенно ярко проявились в дни Отечественной войны... Как сумел он молниеносно мобилизовать нас!.. Фадеев не только сумел вовлечь нас в огромную работу на оборону, он каждого из нас не выпускал из виду, воодушевлял, поддерживал, его близость чувствовали эвакуированные для работы в тылу писатели, посланные на Урал, в Сибирь, куда перебрасывались крупнейшие оборонные предприятия, где открыла свою работу Академия наук». <...> Таких свидетельств можно было бы привести немало». [76]
ЦК ВЛКСМ по совету М.И.Калинина предложил именно А.Фадееву взяться за написание книги о молодогвардейцах.
Фадеев согласился не сразу. Об этом он сказал так:
«Мне показали материал о подпольной организации комсомольцев Краснодона в период оккупации и спросили: не напишу ли я книжку? Я, пока материал мне не был знаком, ответил, что трудно писать по заказу, а потом согласился. Такой материал мог бы камень расплавить!»
Если Фадеев запойный алкоголик, то об этом знали и в ЦК ВЛКСМ, и тем более Председатель Президиума Верховного Совета СССР. Какую же книгу они рассчитывали получить от пьяницы?
Фадеев ознакомился с материалами комиссии и тотчас написал очерк «Бессмертие», который «Правда» опубликовала 15 сентября 1943 года. За год и 9 месяцев А.Фадеев написал роман, за который ему присудили Сталинскую премию Первой степени. С 1939 г. по 1956 г. он член ЦК КПСС, председатель правления Союза писателей СССР, членами которого были свыше 3 тысяч человек. С 1946 года он депутат Верховного Совета СССР, с 1950 года — вице-президент Всемирного Совета Мира.
Вот рассказ известного журналиста И.Жукова:
«В конце марта сорок девятого года Фадеев — писатель, книги которого получили мировую известность, выступает на 20-тысячном митинге, организованном по случаю закрытия конгресса деятелей науки и культуры США в защиту мира. В корреспонденциях из Нью-Йорка сообщалось: «Участники митинга устроили в честь Фадеева долго не смолкавшую овацию... одобряя заявление Фадеева о верности советского народа делу мира и установления понимания между народами».
Так встречали писателя простые люди Америки. А что же власти? Они, конечно же, узрели в правдивом слове представителя социалистической культуры «красную пропаганду». Испуганный успехом выступлений советских делегатов, госдепартамент США предложил им покинуть страну». («Правда», 24.12.1981).
Может, поэтому и сегодня преследуют? Вот что сказал об А.Фадееве Г.Марков, русский советский писатель, Герой Социалистического Труда, лауреат Сталинской и Ленинской премий, член ЦК КПСС и депутат Верховного Совета СССР:
«Авторитет Фадеева был исключительно высок не только в литературных кругах, но и среди художников, композиторов, актеров — всех деятелей искусства. Участвуя в заседаниях Комитета по Государственным премиям, выступая в печати или на собраниях творческой интеллигенции, Фадеев неизменно проявлял большевистскую принципиальность в вопросах искусства и идеологии. Он постоянно искал и находил возможности для сближения деятельности различных творческих союзов и организаций.
Художник высокой партийной ответственности, Фадеев проявлял поистине горьковскую заботу о воспитании литературной смены» («Литературная газета», 23.12.1981).
А что собой представляет О.Трачук в сопоставлении с этим гигантом советской литературы? О каком запое речь? Или образованный журналист все забыл о Фадееве? Значит, — это провал памяти. И прогрессирующая лживость. Крупные авторитеты в медицине доказали, что литераторам алкоголь, даже в малых дозах, вредит потому, что понижает способность к художественным ассоциациям — связям представлений, ощущений и т.п.
Так не в похмельном ли состоянии О.Трачук выдвинул свой тезис? Курьезна и т. н. доказательная часть. Он говорит, что после того, как оккупанты уничтожили дело «Молодой гвардии», «сама организация стала легендой, которая передавалась из уст в уста». Выходит, без Фадеева узнали о подвиге молодогвардейцев.
«В том же 1943 году,— сообщает миру О.Трачук,— Сталин прочитал небольшую публикацию в «Правде» о краснодонской «Молодой гвардии» и дал задание Александру Фадееву направить в Краснодон журналиста для написания большого газетного материала. Но именно в это время друзья сообщили Фадееву, что «вождь всех времен и народов», мягко говоря, относится к нему недоброжелательно из-за постоянных пьянок писателя. Поэтому Фадеев решил временно скрыться с глаз вождя, и поехал в Донбасс сам».
Эта цепь доказательств состоит из аргументов, которые также нуждаются в доказательстве. В логике — это предвосхищение основания. И это софизм: стремление обосновать ложное положение, придать видимость убедительности.
Обратимся к реальным фактам. Сталин прочитал не «небольшую публикацию в «Правде», а большую: те материалы составили бы две полных страницы нынешних «Фактов». За день до этого был номер «Комсомольской правды», в котором объем материалов о «Молодой гвардии» равен трем страницам «Фактов».
«Задание направить в Краснодон журналиста» Сталин не мог давать Фадееву, так как журналисты в военное время находились в строгом подчинении главных редакторов газет.
В доказательстве другого абсурдного тезиса О.Трачук говорит: «Фадееву передали настоятельную просьбу вождя переписать роман. А подобная просьба была равносильна приказу, невыполнение которого грозило смертным приговором».
Тогда как же удалось Фадееву «скрыться с глаз вождя» и не быть «грубо говоря» расстрелянным за невыполнение задания о «написании большого газетного материала»?
Фадеев не собирался его писать. После публикации его очерка в «Правде» за 15 сентября 1943 года ЦК ВЛКСМ выдал ему 17 сентября вот такое командировочное удостоверение:
«Дано тов. Фадееву Александру Александровичу в том, что он командируется в Ворошиловградскую область для сбора материалов к книге о деятельности подпольной комсомольской организации «Молодая гвардия».
Просьба ко всем партийным, советским и комсомольским организациям повсеместно оказывать его работе всемерное содействие.
Секретарь ЦК ВЛКСМ Н.Михайлов»
В правлении Союза писателей был издан приказ №254 от 16 сентября 1943 года: «Тов. Фадеев А.А. командируется в город Краснодон по литературным делам с 17/IX по 5/Х 1943г. включительно».
18 сентября Фадеев получил от газеты «Правда» за подписью П.Н.Поспелова командировочное удостоверение с 20 сентября по 20 октября в воинские части Южного фронта.
В тот же день газета «Литература и искусство» опубликовала написанную Фадеевым передовую статью «Национальная гордость украинцев».
По пути в Краснодон Фадеев заехал в Ростов, где еще были воинские части Южного фронта. П.Х.Максимову он писал: «Ходил по родным мне местам и как тяжело было смотреть на развалины».
Пока А.Фадеев собирал материал для книги и писал первые главы, во множестве газет славили молодогвардейцев, бойцы и партизаны публиковали свои обещания отомстить за их смерть. Издательство «Молодая гвардия» в 1943 году выпустило книгу «Герои Краснодона», а газета «Большевистская правда» в сентябре 1943 года издала книжку «Герои «Молодой гвардии»». В 1944 году вышла повесть М.Котова и В.Лясковского «Сердца смелых».
Так что популярность «Молодой гвардии» в Советском Союзе первоначально создал не А.Фадеев. Он своим романом увековечил героизм молодогвардейцев и сделал их известными в мире. А потуги О.Трачука и его сообщиков на преследование и очернение славного прошлого напрасны. Голословность лжецов в масках невежд опровергается всей суммой фактов, всем их многообразием.
К сожалению, даже в редакции официального печатного органа законодательной власти Украины не выполняют общественную задачу по редактированию фактического материала с точки зрения его точности и достоверности. Им будто неведомо, что недостоверность в публикациях, фальсификация истории и тем более грубая ложь подрывают авторитет издания. Скорее всего именно поэтому газета «Голос Украины» с 900-тысячного тиража в начале 90-х годов скатилась до 150 тысяч в последние годы.
Вот в преддверии 60-й годовщины Указа о награждении молодогвардейцев газета распространила лживую статейку журналиста из Одессы Г.Воротнюка с привлекательным заголовком: «Первое слово о молодогвардейцах, или как Александр Фадеев по указанию «вождя народов» перешел дорогу Владимиру Лясковскому» («Голос Украины», 6.08.2003г.).
Г.Воротнюк заявил, что его журналистские тропы не раз «пересекались с тропами известного одесского писателя» В.Лясковского. И когда-то «намотанное на ус» при беседе М.Посмитного и В.Лясковского, Г.Воротнюк теперь разматывает, путая. Например, трудно поверить, что «известный одесский писатель» В.Лясковский мог приврать свою встречу с У.Громовой, Л.Шевцовой, И.Земнуховым осенью 1941 года на собрании комсомольского актива, где якобы юноши и девушки «не паникуя, предполагали, что Краснодон могут оставить советские войска, чтобы дать решающий бой гитлеровцам где-то, скажем, под Сталинградом».
Такое-то в 41-м году? На самом деле осенью 1941 года части Красной Армии прочно закрепились в центре Донбасса и держали оборону до лета 1942 года. Но и летом никто не помышлял, что отступать придется до самого Сталинграда.
«А в феврале 1943 года Лясковский с Котовым,— пишет Воротнюк,— уже не могли не побывать в только что освобожденном Краснодоне. Поспешили, прежде всего, на Садовую, 10. Застали там лишь исстрадавшуюся Елену Николаевну... Она первая и рассказала о трагической судьбе многих членов «Молодой гвардии».
Почему сразу на квартиру Кошевых? Елена Николаевна до конца марта была в Ровеньках, искала останки сына, и потому не могли застать ее журналисты. И не знали ее.
Дальше у Г.Воротнюка вымысел растет как на дрожжах. «...Первыми Лясковский и Котов рассказали о подвиге молодогвардейцев в большом очерке в газете «Комсомольская правда» — пишет он. Но первое слово о молодогвардейцах сказали военные корреспонденты красноармейской газеты 51-й армии «Сын Отечества» Владимир Смирнов и Леонид Яблонский. Секретарь ЦК ЛКСМ Украины В.С.Костенко вразумительно сказал, что ему в июне 1943 года «первый секретарь ЦК ВЛКСМ Михайлов вручил письмо (письмо!) корреспондента «Комсомольской правды» Владимира Лясковского и вырезку из дивизионной газеты». После чего, как не раз говорилось, начали работу комиссии по изучению краснодонского подполья.
Далее Г.Воротнюк пишет, что книгу Лясковского и Котова «Сердца смелых» издали в 1944 году и положили на стол Сталину. «Вердикт «вождя народов» был несколько неожиданным: «Да, об этом подвиге должен знать весь мир... Но у книги должно быть знамя — маститый литератор, которым станет председатель Союза писателей СССР Александр Фадеев». После этого, дескать, весь тираж книги Лясковского и Котова изъяли, авторам приказали передать «маститому литератору» все свои записи и документы, а взамен предложили им должности в Москве и награды.
Надо думать, что пальцы у одесского журналиста тучные, если удается столько несуразностей высосать из них. Вот передо мной книжка М.Котова и В.Лясковского «Сердца смелых», изданная в 1944 году, и почему-то не изъятая, а также положительный отзыв на нее известной писательницы Мариэтты Шагинян в газете «Правда», и тоже не изъятый. Пожалуй, их можно найти в библиотеках, если, разумеется, украинские цивилизованные варвары не сожгли их в кострах очищения. Ведь в результате сегодня в Украине на одну тысячу жителей приходится 85 библиотечных книг, а в России — 507, в Азербайджане — 473.
Трудно поверить, что Воротнюк — невежда и не знает историю написания романа А.Фадеевым, и будто не знает, что ЦК ВЛКСМ передал писателю десять томов документов и что он почти месяц работал в Краснодоне и получил из первых рук сведения более чем ста свидетелей тех событий. При чем же здесь «записи и документы» Лясковского и Котова, которые в это время писали свою повесть «в фронтовых блиндажах и окопах»?
Г.Воротнюк пишет: «Александр Фадеев по указанию Сталина сел писать «Молодую гвардию», которую издал в 1946 году, то есть через два года после появления книги «Сердца смелых». Но роман А. Фадеева начали публиковать в газете «Комсомольская правда» и журнале «Знамя» в феврале 1945 года, то есть через пять месяцев после выхода повести Котова и Лясковского. Да и что мог взять из нее Фадеев, если сами авторы сказали, что это еще не художественное решение темы; это предварительная, документально-хроникальная работа? К тому же — очень слабая, с эпизодами, в которых авторы хватили через край. И мне трудно поверить, что Лясковский мог бросить упрек в адрес Фадеева: «Меня с Котовым в соавторы он, разумеется, не взял».
В каждой строке статейки Г.Воротнюк вертит ложью с выгодой для газеты. Но не на ветер молвится: ложь доводит до правды. Вот она уличила и редакцию «Голоса Украины» (главный редактор А.Горлов) в умышленной профанации истории: мое опровержение не опубликовала и не дала ответа на мое письмо. Как будто для нее не обязательны писаные законы страны и неписаные законы общества.
Обратите внимание на противоречивость суждений брехонавтов, которую не могли не заметить редакции «Фактов» и «Голоса Украины»: у О.Трачука «Сталин прочитал небольшую публикацию в «Правде» и поручил Фадееву направить в Краснодон журналиста, а у Г.Воротнюка «о подвигах... краснодонских подпольщиков доложили Сталину, положили ему на стол и книгу «Сердца смелых». И тот поручил «маститому писателю» писать книгу.
Здесь нужно спросить О.Трачука: куда же делось «мягко говоря... недоброжелательное» отношение к Фадееву из-за его «постоянных пьянок»? Или каждый врет по-своему?
Давайте ознакомимся с письмами, только теперь обнародованными в книге «Молодая гвардия» (г. Краснодон) — художественный образ и историческая реальность. Сборник документов и материалов» [97]. В них вырисовывается подлинное лицо В.Лясковского. Вот эти письма.
ПИСЬМО АЛ. ФАДЕЕВА М.А. СУСЛОВУ
С ЖАЛОБОЙ НА ЖУРНАЛИСТА
В.Г. ЛЯСКОВСКОГО
г. Москва 23 сентября 1950 г.
Дорогой Михаил Андреевич!
Некий журналист из Одессы В.Лясковский рассылает в различные организации письма по поводу известной Вам статьи тов. Гаевого, секретаря Ворошиловградского Обкома ВКП(б) о работавшей в период немецко-фашистской оккупации в гор. Краснодоне большевистской подпольной организации и ее руководстве организацией «Молодая гвардия». (Статья напечатана в журнале «Знамя« № 8 за 1950 год).
Ввиду того, что в последнем письме в редакцию журнала «Знамя» В.Лясковский ссылается также на свое письмо к Вам, считаю необходимым опровергнуть некоторые его «вымыслы».
Статья тов. Гаевого не была напечатана в «Литературной газете», разумеется, не из боязни пошатнуть «авторитет Фадеева». Статья была просто велика для газеты и по историческому содержанию своему носила журнальный характер.
Узнав о существовании этой статьи, я списался с тов. Гаевым, редакция журнала «Знамя» послала к тов. Гаевому своего сотрудника для согласования некоторых редакционных поправок и статья появилась в журнале «Знамя».
Разумеется, никаких «материалов» я не получал ни лично от В.Лясковского, ни через товарища М.И.Котова (ныне секретаря Советского Комитета мира) и никакой «оплаты» за материалы обещать ему, В.Лясковскому, не мог, ибо и в глаза его не видел.
Судя по всему, это типичный газетчик-делец, вымогатель.
Для ясности посылаю Вам: копию письма В.Лясковского ко мне от 5/II-50 г., мою переписку с тов. Гаевым, копию письма В.Лясковского в «Знамя», в котором он упоминает о своем письме к Вам.
С приветом, А. Фадеев
РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 132. Д. 399. Лл. 118-119.
Подлинник
ПИСЬМО ЖУРНАЛИСТА В.Г. ЛЯСКОВСКОГО
А.А. ФАДЕЕВУ
О СТАТЬЕ А.И. ГАЕВОГО ОБ ОРГАНИЗАЦИИ
И ДЕЯТЕЛЬНОСТИ КРАСНОДОНСКОГО
ПОДПОЛЬЯ
5 февраля 1950 г.
Дорогой Александр Александрович!
Я прочел Ваше выступление на пленуме, мне показалось, что это звучало в Ваших устах сейчас не искренне. И вот почему.
По заданию «Литературной газеты» я ездил в Ворошиловград и привез оттуда очень интересную статью тов. Гаевого «Об организаторах и руководителях Краснодонского подполья».
В статье секретаря обкома партии очень правильно говорится о многих вещах, которые не были освещены в Вашем романе и не по Вашей вине. Для этого надо прочесть статью тов. Гаевого. Меня очень удивляет то, что Вы наложили запрет на эту статью. Во всяком случае, так мне сказали в «Литературной газете». Подхалимы из «Лит. газеты» рассудили так, что эта статья наносит удар по Фадееву. Что я могу сказать на это?
Фадеева я люблю больше, чем все эти идиоты, которые думают так оберегать его авторитет. Я — друг Аркадия Гайдара, Алексея Недогонова. Я говорю это от всего сердца. И считаю, что статья Гаевого нужна нашему народу сейчас, и я, русский журналист, буду гордиться, что мой труд как-то поможет моему любимому писателю в его работе. Я горжусь тем, что Вы использовали кое-что из моих статей в 1943 году. Если б они были дрянь, Вы б, конечно, не обратили на них внимания. Кстати, в прошлом году (до того, как Вы получили диссертацию из Ворошиловграда) я направил т. Котову большой материал о партийном руководстве. Получили ли Вы?
С искренним приветом
В. Лясковский
Одесса, Дерибасовская 18, кв. 2
Лясковский Владимир Георгиевич
РГАСПИ. Ф. 17. On. 132. Д. 399. Л. 121.Копия
ПИСЬМО АЛ. ФАДЕЕВА
СЕКРЕТАРЮ ВОРОШИЛОВГРАДСКОГО ОБКОМА
КП(Б)У А.И. ГАЕВОМУ О ЕГО СТАТЬЕ
ОБ ОРГАНИЗАЦИИ И ДЕЯТЕЛЬНОСТИ
КРАСНОДОНСКОГО ПОДПОЛЬЯ
24 февраля 1950 г.
Уважаемый тов. Гаевой! Я надеюсь в ближайшее время получить длительный отпуск для окончания работы над новыми главами романа «Молодая гвардия», в которых я восполню известный Вам недостаток романа, подвергшийся в свое время справедливой критике.
Роман мой, как и всякое художественное произведение на историческом материале, хотя и берет за основу действительные исторические факты, тем не менее содержит и некоторую долю художественного вымысла. Элементы художественного вымысла неизбежны и в новых главах романа. Но я заинтересован в том, чтобы вымысел опирался на действительные и проверенные факты.
Я располагаю диссертацией товарища Марголина, которую до сих пор считал работой, апробированной Ворошиловградским Обкомом ВКП(б)[1], и надо сказать, она мне нравилась своей обстоятельностью. Однако из письма тов. Марголина ко мне я понял, что его работа подвергнута критике со стороны работников Обкома. Я прошу Вас сообщить мне: потому ли работа товарища Марголина подвергнута критике, что сообщенные им факты сомнительны и не проверены, или потому что он использовал и приписал себе факты и материалы о Ворошиловградском, в частности Краснодонском большевистском подполье, добытые не им, а другими работниками? Из письма тов. Марголина это неясно.
Если Вы располагаете более точными материалами, не могли ли бы Вы прислать их в копии мне? Или может быть они уже имеются в каком-нибудь учреждении в Москве, тогда прошу сообщить мне, где именно, чтобы я мог ими воспользоваться для работы.
Один журналист из Одессы тов. Лясковский прислал мне письмо о том, что будто бы Вы направили в «Литературную газету» Вашу статью «Об организаторах и руководителях Краснодонского подполья» и что статья эта не была напечатана из-за нежелания «наносить удар по Фадееву». Я только что получил это письмо и наведу справки в «Литературной газете». Прошу Вас со своей стороны подтвердить, действительно ли Вы посылали такую статью?[2]
С сердечным приветом
А. Фадеев
РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 132. Д. 399. Лл. 121-122.
Копия
ПИСЬМО ЖУРНАЛИСТА В.Г. ЛЯСКОВСКОГО
СЕКРЕТАРЮ ЦК ВКП(Б) М.А. СУСЛОВУ О СТАТЬЕ
А.И. ГАЕВОГО ОБ ОРГАНИЗАЦИИ
И ДЕЯТЕЛЬНОСТИ КРАСНОДОНСКОГО ПОДПОЛЬЯ
[3 марта 1950 г.]
Считаю долгом коммуниста и журналиста сообщить Вам, что четыре месяца назад по заданию «Литературной газеты» я был командирован в г. Ворошиловград для организации статьи о партийном руководстве краснодонской подпольной организации «Молодая гвардия». Ворошиловградский обком партии провел большую работу по собиранию материалов о коммунистах Краснодона в дни немецкой оккупации — девять месяцев над этими материалами работала специальная комиссия обкома.
Я сдал в «Лит. Газету» большую содержательную статью секретаря Ворошиловградского обкома партии т. Гаевого А.И. «Они идут с нами». В редакции статью одобрили, дали блестящий отзыв, но медлили с ее опубликованием. Мне объяснили так: «Со статьей должен ознакомиться тов. Фадеев. Не может ли эта статья ударить по Фадееву...»
Прошло три месяца. Статья не появилась. Тогда я обратился с письмом к товарищу Фадееву и рассказал ему о неправильной линии «Лит. газеты», которая, подхалимничая перед Александром Александровичем, решила не печатать статью.
К моему удивлению, тов. Фадеев не ответил.
Я вынужден сигнализировать об этом в ЦК ВКП(б), ибо считаю: статья тов. Гаевого представляет огромнейший исторический интерес [3]. Ее появление в свет вызвало бы большую патриотическую волну в народе, в комсомоле, среди молодежи.
И не думаю, чтобы такая статья смогла бы скомпрометировать Александра Александровича Фадеева. Наоборот, такая статья поможет ему переделать роман, показав в нем правдиво роль коммунистов краснодонского подполья.
В. Лясковский
РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 132. Д. 399. Л. 125.
Подлинник
ЗАПИСКА Л.СЛЕПОВА И В.ЛЕБЕДЕВА –
СОТРУДНИКОВ ОТДЕЛА КУЛЬТУРЫ ЦК ВКП(Б)
СЕКРЕТАРЮ ЦК ВКП(Б) М.А.СУСЛОВУ О ПИСЬМЕ В.Г.ЛЯСКОВСКОГО И СТАТЬЕ А.И.ГАЕВОГО
16 марта 1950 г.
Материал, о котором пишет в своем письме в ЦК ВКП(б) т. Лясковский, иллюстрирует общепризнанное положение о том, что борьба советских патриотов с немецкими захватчиками на временно оккупированных территориях нашей страны возглавлялась подпольными партийными организациями и что этот момент не был достаточно отражен, в частности, в романе Фадеева «Молодая гвардия». Статья т. Гаевого о работе коммунистов Краснодона в период немецкой оккупации имеет непосредственное отношение к работе т. Фадеева над романом и была редакцией «Литературной газеты» передана т. Фадееву для сведения и заключения. Вследствие занятости т. Фадеев еще не успел просмотреть эти материалы. Редакция ждет возвращения т. Фадеева из-за границы, после чего надеется в скором времени получить от него заключение по этим материалам и решить вопрос об их использовании.
Редакции «Литературной газеты» предложено информировать автора статьи т. Гаевого и автора настоящего письма т. Лясковского о судьбе указанных материалов.
Л. Слепов В. Лебедев
РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 132. Д. 399. Л. 124.
Подлинник
ПИСЬМО СЕКРЕТАРЯ ВОРОШИЛОВГРАДСКОГО
ОБКОМА КП(б)У А.И.ГАЕВОГО А.А.ФАДЕЕВУ ОБ
ИСПОЛЬЗОВАНИИ Г.С.МАРГОЛИНЫМ
МАТЕРИАЛОВ О КРАСНОДОНСКОМ ПОДПОЛЬЕ
В СВОЕЙ ДИССЕРТАЦИИ
22 марта 1950г.
Уважаемый товарищ Фадеев!
В ответ на Ваше письмо от 24 февраля 1950 года сообщаю, что диссертация тов. Марголина не апробировалась областным комитетом партии.
Не зная содержания письма тов. Марголина к Вам, не могу внести ясность в вопрос достоверности критики данной диссертации работниками обкома, так как не знаю, о ком из работников идет речь. Что же касается моего мнения, то я считаю, что часть материалов, использованных тов. Марголиным для диссертации (записки и отчеты партизанских групп и отдельных участников подпольных групп и партизанского движения), требуют еще уточнения. Эта мысль и выражена мною в письме на имя ректора Московского Университета тов. Несмеянова.
Материалы о партийном руководстве «Молодой гвардией» подготовлены комиссией областного комитета партии и направлены в ЦК КП(б)У.
Что же касается статьи в «Литературную газету», упоминаемой Вами, то таковая статья действительно мною была направлена в редакцию[4].
С коммунистическим приветом
A. Гаевой
РГАСПИ. Ф. 17. On. 132. Д. 399. Л. 122.
ПИСЬМО ЖУРНАЛИСТА В.Г.ЛЯСКОВСКОГО
ГЛАВНОМУ РЕДАКТОРУ ЖУРНАЛА «ЗНАМЯ»
В.М.КОЖЕВНИКОВУ О СТАТЬЕ А.И. ГАЕВОГО
ОБ ОРГАНИЗАЦИИ И ДЕЯТЕЛЬНОСТИ
КРАСНОДОНСКОГО ПОДПОЛЬЯ [5]
Уважаемый тов. Кожевников!
В журнале «Знамя» № 8 напечатана статья тов. Гаевого, которую мне довелось организовывать.
Я делал ее по заданию «Литературной газеты» в прошлом году. Статья была одобрена редакцией, но не увидела света. Некоторые члены редколлегии струхнули и решили, что ее появление нанесет удар по авторитету тов. Фадеева. Узнав про это, я тогда же написал письмо тов. Фадееву. Он не ответил мне. Тогда я написал письмо товарищу Суслову и рассказал об элементах аракчеевского режима, которые проявляются еще в литературной среде.
Из ЦК мне сообщили, что тов. Фадеев лично вел переговоры с тов. Гаевым. Наконец-то, статья о правде Краснодонского подполья увидела свет.
Одновременно я прошу Вас учесть, что на организацию этой статьи у меня ушло полтора месяца работы.
Тов. Фадеев обещал мне уплатить за материал (я ему выслал в прошлом году материалы о партийном руководстве), но оплаты не последовало. Думаю, что на этот раз мой труд будет вознагражден.
О том, что я организовывал статью, подтвердят: и тов. Гаевой (копия статьи, заверенная его подписью, у меня хранится) и работники «Литературной газеты».
B. Лясковский
Мой адрес: Одесса, Дерибасовская 18, кв. 2
Лясковский Владимир Георгиевич
РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 132. Д. 399. Л. 123. Завер. копия
Выходит, Г.Воротнюк сознательно воспользовался тем, что в советском прошлом великодушно поступили с бывшим военным корреспондентом и не обнажили его взаимоотношения с А.Фадеевым. А чтобы опорочить автора романа Г.Воротнюк выдал Лясковского за «известного одесского писателя», первооткрывателя истории «Молодой гвардии», которому «маститый литератор» будто бы «дорогу перешел». И сочинил такую вот чушь: мол, Лясковскому и Котову в обмен за их записи и документы о «Молодой гвардии» «предложили «на выбор» должности в Москве, пообещали награды. Лясковский снова подался на фронт...»
Нечистоплотные приемы обнаглевших газетчиков и мастаков стряпню готовить вызывают негодующий протест, непримиримую вражду к режиму. Потому что самым страшным его преступлением является предательство по отношению к людям, которые избрали этот режим и доверились ему. Ведь под его крылышком «всенародные вещатели», прикидываясь невеждами, прикрываясь призрачными «свободой слова» и «независимостью», в угоду банковских воротил, «владельцев заводов, газет, пароходов», вытесняют прошлое и насаждают пороки т.н. цивилизации, вдалбливая в общественное сознание достоинство «свобод» личности, животного индивидуализма, неограниченных прав человека: право быть богатым или бедным, безработным или бездомным, хозяином или рабом, безграмотным и беззащитным, право иметь изощренные наслаждения или свободный доступ к контейнеру с бытовыми отходами.
Но победимость зла бесспорна — надо лишь пробудиться личности и возникнуть общности людей, которые постигли и зарубили себе на носу простую истину в формуле Брехта: «Победа разума может быть только победой разумных». А тогда, по словам Ивана Савельева,
И граждане больной страны
моей —
Свидетели живые
преступлений! —
Предателей поставят
на колени
И вычеркнут из общества
людей.