Первый муж Александры Васильевны умер в 1922 году, оставив ей шесть дочек, из которых только одна (Дуня) была замужем, там же, в деревне Киселевке Кирсаковского района, Орловской области. Вскоре в Киселевку из Донбасса приехал Гаврила Петрович Тюленин, потерявший жену и оставшийся с двумя малолетними детьми. Встретился он с Александрой Васильевной, понравилась она ему и не посмотрел он на ее «большой вывод цыплят-девчат», пристал к ней в приймы. Имела Александра Васильевна свою хатку, кое-какое крестьянское хозяйство: лошадь, пару овец, коровку и прочее. Можно бы и остаться хозяйствовать. Но Гаврилу Петровича потянуло вновь в Донбасс, где в течение ряда лет он работал в шахте.

В 1926 году Тюленин выехал из Киселевки. Мелкий скарб распродал, в хату пустил родичей, и вот Тюленин в Краснодоне. Привезли они сюда и Сережу, который еще только ползал. Квартиру они сняли в хуторе Сорокино, у бабки Герасимихи, пока Гавриле Петровичу удалось исхлопотать квартиру на втором этаже фанерного домика, которые значились тогда под названием «голубятни».

Очень часто маленького Сережу приходилось бросать в квартире одного (девчата оставались еще в деревне). Сережа развлекался, как умел. Однажды ему вздумалось, рассказывала Александра Васильевна, взобраться на лавку, а с нее на стол. Стекло окна, плохо прихваченное гвоздями, часто дребезжало. Это нравилось Сереже. Когда раздался знакомый звук, Сережа занялся исследовательской работой. Он до тех пор давил на стекло, пока оно со звоном не упало на дорогу. В образовавшуюся дыру он стал сбрасывать попадавшиеся предметы, лишь бы они проходили по величине. Могло бы и что-нибудь произойти неприятное...

Могло, конечно.

Так случалось, что Сережа оставался один, и никого за это не обвинишь. Детского садика пока не было, няньку не наймешь. Трехлетний коротыш бегал по дороге около дома. Он пристально смотрел своими серыми наблю-дательными глазками из-под сросшихся бровей на окружающий его мир и слово «почему» не сходило с его уст, как у каждого пытливого ребенка.

Один раз мальчик выбежал к идущему стаду коров и не успел сказать что-то, как от стада отделилась сивая корова и молниеносным движением рог перебросила ребенка через спину. Сережа попробовал подняться, а яростное животное «затанцевало» около него. Пятилетний мальчик начал бросать в коровью морду горсти пыли и не плакал. Проходивший мимо рабочий отогнал корову. Рубашка на Сереже была изорвана. Из ноги сочилась кровь, но мальчик улыбался. Плакала прибежавшая Александра Васильевна. Она прижимала мальчика к груди и не в силах была вымолвить ни слова.

А на другой день Сережа снова вышел встречать стадо и все так же задал пастуху традиционный вопрос — «почему», с которым не успел накануне.

— Почему коровы рогатые?

— Иди, иди, мальчик,— посоветовал пастух,— вчера такой как ты уже пробовал узнать, почему коровы рогатые...

— И что оно дальше будет?— сокрушалась Александра Васильевна.

—Да, оторви-голова получится,— отвечал ей Гаврила Петрович,— это ты попомни мое слово.

Такие слова задевали Александру Васильевну, и между ними часто случались «перепалки» из-за Сережи. Каждый по-своему любил мальчика. Любили его и все остальные члены многочисленной семьи Тюлениных, наконец переселившейся в Краснодон.

Шести лет Сережа начал ходить в детский садик. Теперь он проявлял чуть ли не полную самостоятельность в своих поступках и суждениях. Держался «по-взрослому», что при его возрасте и росте всегда вызывало веселые улыбки.

От первой жены Гаврила Петрович имел двоих детей. Один из них — Василий сыграл большую роль в жизни Сережи, несмотря на большую разницу в летах, а может и благодаря ей (Василий родился в 1915 году). Пошел он в школу сравнительно поздно (почти десяти лет), то есть тогда, когда Гаврила Петрович переехал в Краснодон. Учился в школе имени Горького и числился лучшим учеником. Он состоял в учкоме и в пионерской организации, а потом поступил в комсомол. Отношения между братьями установились дружеские. Василий не только играл с ним, но иногда и доверял ему свою школьную сумку. Сережа вынимал из сумки книги, тетради, рассматривал их, а особенно внимательно изучал пенал, и каждый раз следовало неизбежное — «почему».

— Почему у тебя книжка вся в чернилах?— спрашивал он настойчиво Василия.

— Почему? Почему? Да потому, что разлил чернила.

— А ведь у тебя чернильница невыливайка, как же так?

С удивлением иногда поглядывал Василий на коротышку-мальчика, который не отставал с вопросами до тех пор, пока не получал ответа.

Время шло. Крепла дружба Василия и Сережи. Неотступно ходил Сережа за братом, стараясь предупредить его желания.

Большим горем для него был отъезд Василия. Как же радовался он, получив первое его письмо!

Был у Гаврилы Петровича и брат, военный, который и помог Василию устроить свою судьбу, когда после семилетки, в силу сложившихся обстоятельств, он вынужден был уехать от отца. Вот эти-то два родных Сереже, человека потом оказали огромное влияние на формирование характера и привычек мальчика.