М.Т. А вот повреждения  на  телах  молодогвардейцев: это были следы пыток или повреждения, когда сбрасывали гранаты и вагонетки… мне кажется, что всё-таки были страшные пытки.

Г.Ч.  Это не кажется, это действительно так было.

М.Т. Да, вот, например, в документе – описании, когда их извлекали – у одного молодогвардейца вырезаны полоски кожи на спине  такой-то ширины. Это же не может быть результатом повреждения  гранатой или… крыса  не  могла  ведь вырвать.

Г.Ч.  Крыса могла кусок вырвать, но не полосу… Пытали их страшно, конечно. Но то, что их кидали в шурф и брёвна кидали следом, и метал, и стреляли туда же  –  это ясно.

М.Т.  А вот отрубленная нога  –  это результат  взрыва  гранаты или действительно отрубили?

Г.Ч.  Это результат гранаты, конечно.

М.Т. Всё же такие тяжёлые увечья  –  это, наверное, уже в шурфе. Потому что от кровотечения была бы быстрая смерть.

Г.Ч.  Хотя есть такие показания, что Ваня Земнухов и Шура Бондарева обезглавлены были.

М.Т. Галина Ивановна, а в каких ещё архивах хранится большое количество документов по «Молодой гвардии»?  Знаю, что в Москве, в РГАСПИ.

Г.Ч. Да – это бывший архив центрального комитета комсомола. Потому что работала комиссия после освобождения Краснодона – они собрали этот большой материал. А потом работали другие комиссии – комиссия Украины и комиссия областного комитета партии работала.

М.Т. А богаче архив в РГАСПИ или у Вас?

Г.Ч. Ой, да никакого сравнения нет. Конечно, у нас богаче… У них то есть, что было собрано этой комиссией; плюс даже во время войны в Москве организовывалась выставка «Комсомол в Великой Отечественной войне». И наши были приглашены в Москву… так что был в экспозиции большой такой кусок, посвящённый краснодонцам. Эта выставка работала до 1947 года и туда вызывались…  и многие экспонаты к нам поступили с выставки. Есть у нас фонд «Комсомол в Великой отечественной войне»… А у нас  –  сколько лет мы работаем и как можем  –  собираем. Тогда были родители молодогвардейцев живыми, сёстры, соученики. Мы и тут собирали  –  ногами ходили и переписку вели большую, и по крупицам собирали. Конечно, с нашим архивом не сравниться никакому… А недавно ремонт делали в фондах и пришлось всё это огромное количество материалов в другое здание выносить. Теперь сделали вентиляцию  –  проветриваться будет, и пол там постелили,  и отопление, и прочее, и прочее…

М.Т. А в фондах хранятся и личные вещи?

Г.Ч. Конечно. И документы, и личные вещи. И платьица, и книги.

М.Т. А много личных вещей?

Г.Ч. Много.

М.Т. А вы, наверное, меняете экспозицию.

Г.Ч. Конечно.

М.Т. А где ещё, помимо Вашего  фонда и московского РГАСПИ хранятся дела по «Молодой гвардии»?

Г.Ч. Касательно киевского архива  –  работали мы и в Киеве. Есть в Киеве архив литературы и искусства, также как и в Москве.

М.Т. В Москве  –  это РГАЛИ?

Г.Ч. Да. А я сама в Киевском архиве литературы и искусства видела Ули Громовой и Сергея Левашова тетради… А в Луганском госархиве есть комсомольский билет Виктора Третьякевича и его записки из тюрьмы. Это их собственность и они их нам не дают. И вот я давай рисовать себе на газете  –  что-то подобное делать.

М.Т. А ксерокопию сделать нельзя?

Г.Ч. Там она и так не видна – карандашом сделана на газете. В очень плохом состоянии… Директор этого архива гордился, что у них есть такие документы.

М.Т. А как эти записки попали к ним, а не к Вам?

Г.Ч. После войны работали разные комиссии и была комиссия из Ворошиловграда. Преподаватели пединститута, работники обкома партии  работали, которые писали дипломные работы по тематике «Молодой гвардии» и сами лично ходили в семьи. И в семье Третьякевича им отдали и записки, и комсомольский билет.

М.Т. А много ещё материала в Луганске?

Г.Ч. Много неизвестного там нет. Там уже всё нами перекопано.

М.Т. Недавно показывали  по  ЛОТу фильм «Молодая гвардия: хранить вечно» и там был кадр  –  обложка следственного дела  Громова-Нуждина  –  оно там хранится?

Г.Ч. Это по линии СБУ или, как в России называется Комитет Государственной безопасности. А сейчас – ФСБ… А в этом обсуждении прозвучала такая фраза, что историкам предстоит много работать, чтобы выяснить некоторые вопросы, связанные с «Молодой гвардией», а меня это обижает. Почему предстоит? Мы столько лет работаем… всё что могли – выяснили. В каких  только архивах мы не работали. В Ворошиловградском архиве госбезопасности работали, и нам все эти дела приносили. При генерале Косенко, который возглавлял комитет государственной безопасности… Все белые пятна истории мы исследуем. Всё что могло быть раскрыто  –  уже раскрыто. Работали и в КГБ, и в Ленинграде, в библиотеке Салтыкова-Щедрина, работали в библиотеке Ленина  –  диссертации читали по «Молодой гвардии», где мы только не были… всё что можно было исследовать – мы исследовали. И в Харькове работали. А о Луганском архиве и говорить нечего  –  это уже как дома.

М.Т. Мне кажется, что журналисты несколько далеки от этого. Например, для меня материал показанный в фильме «Молодая гвардия: хранить вечно»  -  известен. Например, они описания тел преподносят как эксклюзив.

Г.Ч. Правильно. Они так же и меня встречают с камерой: «что вы ожидаете от сегодняшнего показа? Наверное, что-то неизвестного?» Я говорю  -  «Конечно». А когда смотрю  –  что тут неизвестного? Это всё известно… Потом, зачем нам архивы, когда тут живые люди были, которых уже большинство в живых нету… потом смотрите, на это мероприятие я с утра звоню Мошковой  –  хочу её пригласить  –  звонила-звонила весь день  -  не могу дозвониться… А потом одна наша бывшая сотрудница говорит  –  она умерла три дня назад. А я ей звоню… хоть бы что… У нас за лето умерла и Дадышева сестра  –  Гаркушенко, Лидия  Попова  –  27 сентября  ей 40 дней было… Уходят свидетели тех дней, это наши помощники были, они приходили,  выступали, мы их просили  –  они молодцы. Безотказные были.

М.Т. А кто остался? Сын Баракова?

Г.Ч. Да.

М.Т. А он помнит отца?

Г.Ч. Помнит.

М.Т. А кто ещё остался? Наверное,  неизвестные?  Племянники?

Г.Ч. Да… неизвестные… вот Тюлениных сколько сестёр помню, поумирали уже, никого не осталось.

М.Т. А Надю Тюленину почему не причислили? Она достойная?

Г.Ч. Я считаю, она достойна. И её знали. И те же оставшиеся в живых молодогвардейцы. Но почему она не стала участницей «Молодой гвардии» - мне трудно сказать. Я пришла на работу  –  она не числилась в молодогвардейцах. Она на это не претендовала. Звали её  –  она выступала, ездила, всё это добросовестно делала.

М.Т. Огромное  Вам  спасибо,  Галина Ивановна, на этом интервью заканчивается.