ВЕРЬ В НАШУ ЛЮБОВЬ

П.М. Булькач с женой, 1940 г.

    "Добрый день, дорогая жена Мария!!!
   Привет тебе с крепким поцелуем. В настоящее время я жив и здоров. Вот только не знаю, где ты сейчас? Доехала ли домой или, может быть, еще нет? Я тебе отправил письмо 29.6.41 г. и давал телеграмму. Но ответа, конечно, от тебя, при всем моем желании, получить не могу, так складывается обстановка. Но хорошо было бы, если б мои письма доходили до тебя.
   Дорогая Муся! Я спрашивал у Дубровина, который вас сопровождал, он рассказал, что ты ехала с ним в одном вагоне до Вигосово... Кроме того, я получил твою записочку, которую ты написала в Риге. Ее я бережно храню. Очень часто вспоминаю о тебе. Мне хочется только одного, чтобы еще раз, хотя бы один раз встретиться с тобой, поговорить и увидеть эту нашу малютку, т. е. ребенка, посмотреть и вспомнить нашу любовь.
   Дорогая Муся! Если тебе будет тяжело, проси помощи у моих родных: они никогда не откажут, я дал наказ, верю - они его выполнят.
   Теперь несколько слов о себе... На аэродроме приходится быть очень мало. Немец нажимает, уже занят г. Остров, теперь пытается овладеть Псковом. Нашей эскадрилье приходится не спать ни одной минуты. Совершаем по два вылета ночью и один днем...
   Муся! Я летал на боевые задания уже много раз. 6.7.41 г. вылетели шесть экипажей утром, и, представь себе, мой самолет так изрешетили, что чуть не сгорел, пришел домой один, причем второй мотор был сильно поврежден и не работал. Радист Чижов и штурман Федор Попов - оба легко ранены, в ноги попали осколки. Сейчас они лежат в госпитале в г. Старая Русса, а я чудом остался невредим, без единой царапины: спасло умение летать в облаках.
   Если бы ты знала, как тяжело работать с нашим командованием, которое ничего не делает, а выезжает за счет других. Ну, а пока идет все хорошо, надеюсь, что так будет и дальше. Меня и Федора представили к награде. Об этом узнаем позже. Живем на аэродроме. Выкопали себе дот, спим в нем час, в лучшем случае два. Затем нас снова поднимают по тревоге, и мы уходим в очередной боевой вылет. Много уничтожили фашистских танков, а летчики-истребители часто сбивают самолеты-разведчики противника...
   В нашей эскадрилье никто еще не погиб, кроме Погодина, все целы, а в других уже многих нет...
   Целую тебя и прижимаю к сердцу.
   Если буду в Старой Руссе долго, вышлю телеграмму, а ты мне ответишь. Это будет для меня большим утешением. Очень по тебе соскучился. Ах, как хочется получить хотя бы пару слов от тебя. Пока всего хорошего. Крепко обнимаю и целую.
   Навеки твой Павел.
   Старая Русса 8.7.41 г."
   
   "Добрый день папа - Илья Григорьевич, мама, Клава, Панна, Николай Васильевич. И самое главное, здравствуй, дорогая жена Маня!
   Вам отправил несколько писем, а ответа никак получить не могу: часто приходится менять место службы. Но я был бы очень рад, чтобы мои письма доходили до вас.
   Дорогой папа, если Мария находится дома, пусть она напишет моим родителям и подробно сообщит им о себе.
   Теперь несколько слов о моей жизни. Пока здоров. Сейчас проездом нахожусь в Москве: направляемся в Новочеркасск за получением новой техники. В столице буду два дня. Мария, очень волнуюсь о твоем здоровье. Как ты чувствуешь? Ведь тебе скоро предстоят роды. Жаль, что мы в этот период разлучены. Прошу: береги себя и нашу будущую крошку. Желаю успеха.
   Крепко всех обнимаю и целую.
   До глубины сердца всегда с вами, Павел.
   Москва, Центральный аэродром 18.7.41 г."
   
   "Добрый день, дорогая жена Маня!
   Пока жив и здоров, как видишь, я не прекратил своего существования, а за месяц махнул так далеко от того места службы, где нас застала война. Через несколько дней получим новую технику, освоим ее и будем снова фашистам давать жизни.
   Муся! За это время мне пришлось многое пережить. Сейчас я остался без экипажа: из-за ранения выбыли из строя Попов и Чижов. Скоро мне должны дать пополнение.
   До 16.7.41 г. мы действовали на фронте, понесли большие потери в людях и самолетах. Наша эскадрилья совершала боевые вылеты в основном ночью. Почти в каждом из них участвовал мой экипаж.
   Несколько раз враг бомбил наш аэродром. Но пока остались все живы...
   Муся, я обращался к начфину Короткевичу о твоем денежном аттестате. Он подтвердил, что все необходимые документы тобою получены... Пиши, как чувствуешь? Береги себя и маленькую крошку. Если родится ребенок, сообщи об этом немедленно моим родителям, а меня извести телеграммой.
   Пока все. Крепко жму руку и целую.
   Павел.
   27.7.41 г."
   
   "Добрый день, дорогая жена Муся и любимый сынок!
   Привет вам с крепким рукопожатием.
   Дорогая Муся! Твое письмо от 1.8.41 г. получил - благодарю за него. Из письма узнал: тебе пришлось очень тяжело как в дороге, так и в момент родов.
   Но теперь все позади. Я надеюсь, что в дальнейшем тебе будет лучше. Муся, ты просила оформить отпускной билет, его я уже выслал и вместе с ним необходимую тебе справку.
   Как придут эти документы, сходи и получи деньги по своему аттестату, а если что-то понадобится дополнительно, телеграфируй - вышлю дополнительные документы...
   В отношении твоей работы после завершения отпуска мое мнение такое: ее надо на время отложить. Прежде всего, тебе нужно хорошенько отдохнуть после таких потрясений и огромной физической нагрузки при рождении сына...
   Теперь несколько слов о своей жизни. Сейчас у нас очень напряженная пора - переучиваемся на новую технику, уже приступили к полетам. Я уже освоил новую машину. После переучивания будем давать жизни фашистским гадам.
   В настоящее время живем в общежитии. Имею свою кровать, так что с ночлегом устроились хорошо, питание тоже неплохое... В основном все идет нормально.
   Дорогая Муся, прошу тебя, береги свое здоровье, особенно сохрани сына. Приложу все, но обязательно встречусь с вами. Ты представь себе, как я рад, что родился сын, да еще и назвала ты его в честь моего имени - Павлик!
   Это значит, что с этим именем на устах, с именем сына, я иду в бой и буду побеждать врага...
   На этом пока все...
   Муся! Крепко тебя и нашего малыша целую. Твой Павлик.
   г. Новочеркасск 13.8.41 г."
   
   Автор писем - командир экипажа бомбардировочного авиаполка лейтенант П. М. Булькач. Через несколько часов после нападения фашистской Германии на нашу Родину он в составе своей эскадрильи произвел взлет и взял курс на Инстенбург - Тильзит - города Восточной Пруссии. Это был первый боевой вылет Павла Максимовича, и он успешно справился с заданием. В сложной воздушной и наземной обстановке экипажи СБ точно сбросили бомбы на моторизованные и танковые колонны врага, которые передвигались в сторону нашей границы.
   Только успели вернуться на свой аэродром, поступил новый приказ: всем пяти эскадрильям скоростных бомбардировщиков авиаполка нанести удар по скоплению вражеских танков, сосредоточенных в треугольнике Мариамполь - Калвария - Лаздияй. Чтобы выйти на эту цель, экипажам СБ предстояло пролететь около трехсот семидесяти километров над западной частью Латвии и Литвы.
   Девятка скоростных бомбардировщиков, в составе которой шел экипаж Павла Булькача, в определенное командованием время появилась над указанным в боевом приказе районом. Впереди в растянувшемся строю эскадрилий вспыхнул и рухнул на землю самолет. "Беда, третья машина в полку сгорела",- с горечью подумал Булькач. - Сброс!
   Покачивая стабилизаторами, бомбы полетели к закрытой сизой дымкой земле. Дружно сбросили свой груз и остальные экипажи. Внизу вздыбилось, заклокотало пламя разрывов и пожаров.
   А спустя несколько дней лейтенант Булькач вместе с другими экипажами уже совершал боевые вылеты в районе Старой Руссы. Здесь развернулись ожесточенные бои. Впереди Павла Максимовича ожидали новые испытания: ему предстояло освоить самолет Пе-2 и продолжить борьбу с фашистскими захватчиками. Но... Вскоре Марии Ильиничне почтальон вручил письмо однополчанина П. М. Булькача А. Денисова:
   "Здравствуйте, Мария Ильинична!
   Ваше письмо получил. Извиняюсь перед Вами, что задержал ответ...
   Я тоже, как и Вы, очень удручен гибелью Павла и его экипажа. До сих пор никак не могу представить, что... прибыл, чтобы вместе с однополчанами проводить его в последний путь. При опускании гроба в могилу слезы катились из моих глаз. Когда я уходил в другой полк, Павлик на память подарил мне планшет с картой, который буду хранить до тех пор, пока не погибну сам...
   Жену свою, Мария Ильинична, я найти никак не могу, что с семьей стало - так и не знаю. Как расстались в Риге в первые дни войны, больше ничего не известно. Никакой информацией о моей семье не располагает и отец, адрес которого жена знает.
   Выслал Вам аттестат на отца Павла. Он был направлен в Днепропетровск, но почему-то его вернули обратно.
   Мария Ильинична! Смотрю и любуюсь фотографией своего крестника и вспоминаю своих сыновей. Даже их фотокарточек у меня не осталось. А как Павел радовался рождению сына! В тот приятный для него день, поздравляя Павла Максимовича, я сказал: "Вот и ты теперь стал папашей".
   Мы отметили это событие. Собирались снова встретиться. Но произошло непоправимое. Жаль, как коротка наша жизнь, особенно на войне...
   Не знаю, удастся ли мне увидеть свою семью...
   С дружеским приветом - А. Денисов.
   26.IX.41 г."
   
   После войны Мария Ильинична переехала жить на родину мужа, в город Днепродзержинск Днепропетровской области. Сейчас она на пенсии. А ее сын, Павел Павлович Булькач, закончил Днепропетровский химико-технологический институт. Ныне он вместе с женой Тамарой Павловной, тоже инженером, выпускницей Ленинградского технологического института, работает на московском коксогазовом заводе. Они растят и воспитывают двоих детей: сына Илью и дочь Лолиту. За счастливое будущее внуков отдал свою жизнь летчик-коммунист Павел Булькач.