Я был стрелком роты ПТР. 19 апреля 1942 года мы занимали оборону у деревни Малая Карповка на Ржевском направлении Калининской обл., и часов в 5—6 утра немцы открыли по нам сильный артиллерийский и минометный огонь, и вслед за этим пошли танки и пехота. В результате ожесточенного боя немцам удалось потеснить нашу оборону, и я с товари-щем были тяжело ранены, оказавшись у немецких извергов. Мой товарищ был очень в тяжелом состоянии и все время стонал и просил помощи, но я тоже лежал с шестью ранами и с перебитой ногой и не мог оказать ему помощи. И когда на нашей обороне появились два немца, один из них ко-роткой очередью в упор пристрелил моего товарища из автомата. Я в это время находился за противотанковым ружьем в укрытии, сделанном из бревен в 3—4 венца, с амбразурой для ружья и ведения огня, и хорошо видел сквозь щель последние муки, слышал последний, протяжный пред-смертный стон друга Ожимкова Василья Ивановича, 1922 года рождения, уроженца г. Калинина.

Я хорошо помню, как эти два немца забирали ружья, патроны, противогазы у Ожимкова В.И., и ждал той же участи. Но, подойдя ко мне, один из них ударил меня носком сапога по подошве ботинка высунувшейся из укрытия правой ноги и, видимо, приняв меня за мертвого, отобрал также мое ружье противотанковое и пошел дальше по бороне. Дальше я потерял сознание от большой потери крови и очнулся часа в 2—3 дня, когда уже было тихо и не слышно ни одного выстрела. Тогда я решил в своем сознании лежать, пока не умру от жажды и истечения крови. Но я то засыпал, то снова просыпался, страшно хотелось пить. Но я не решался взывать помощи у врагов, ибо знал, что я ясно их видел, и надеялся, что они еще здесь. Но, к моему счастью, часов в 7 вечера я впервые за этот день услышал слова, слова русского солдата, которые гласили так: «Иванов, в 8 часов ужин». И последовал ответ: «Есть в 8 часов ужин». Эти слова, дошедшие до моего сознания, несколько мне придали сил и убедили, что я нахожусь среди своих.

Некоторое время спустя оказался около меня, проходил наш боец, я тогда так крикнул, что он даже на меня зашипел: «Не ори, немцы рядом» — и хотел меня вытащить из-под обвалившегося укрытия. Но я сильно за-стонал, тогда он сказал, что пришлет санитаров, и ушел. Но в этот вечер я больше не видел ни бойца, ни санитаров, и только на другой день, часов в 5—6 утра, меня обнаружили полуживого наш командир взвода и боец Кузнецов Александр, тоже калининский паренек, которые взяли меня на носилки, сделанные из кольев и досок.

По пути в деревню Малая Карповка попался навстречу наш старшина роты. Лейтенант попросил у него водки, тот быстро принес бутылку и налили мне в фарфоровую чашку водки, которую я выпил, так как сутки ничего не пил, и, выпив, я ничего не понял, что это было водка или керосин, только почувствовал, что-то во рту связало.

19 апреля 1942 года — это незабываемый день в моей жизни. Это второй день моего рождения. С приветом,