Было это в 1942 году на Смоленщине и в Брянских лесах. Части 1-го гвардейского кавалерийского корпуса, командовал которым в то время генерал П. А. Белов, после длительного пребывания в рейде (на территории, занятой противником) выходили на «большую землю». Чтобы максимально сохранить личный состав, выходившие из рейда части корпуса стремились не завязывать боевых действий с противником, который, преследуя нас, предпринимал все меры к тому, чтобы не дать возможности нам связаться с частями Советской Армии. Части корпуса находились в очень тяжелых условиях — не было продуктов питания, не хватало боеприпасов и воору-жения, — но мы имели связь с «большой землей» по радио. За отходившими частями, способными вести активные боевые действия, отходили вереницы раненых бойцов и местного населения, не желающего оставаться на территории, занятой противником. И вот однажды мы заметили, как за нами неотступно следует одна молодая женщина, имея на руках грудного ребенка, а, держась за клочья рваного платья, за женщиной следовал слепой молодой человек. Мы поинтересовались, кто она, откуда и куда следует. Оказалось, что эта женщина — молодая мать, комсомолка из Ярцева под Смоленском, испытав зверства гитлеровцев, решила пробираться на тер-риторию, занятую Советской Армией, к своим.

По нескольку дней не принимая пищи, она была совершенно обессилена, но, решив спасти три человеческие жизни — свою, грудного ребенка и слепого беспомощного мужа, она в невероятных условиях шла — как выражался ее слепой муж — к свету на восток, светом он называл счастливую жизнь советских людей. Мы отлично знали, какие опасности ждут их на пути следования за нами, но попытки уговорить их временно остаться в одном из уцелевших населенных пунктов на территории, занятой противником, успеха не имели. Стремление выйти на родную, советскую землю было превыше всего, и мы вынуждены были согласиться с ее доводами. И вот эта отважная комсомолка, не желая быть рабом, испытывая невероятные трудности, шла с нами на восток, спасая жизнь грудного ребенка и слепого мужа.

Все мы питались только тем, чем было можно питаться в лесу, — грибами, ягодами, древесной корой, но грудному ребенку нужно было материнское молоко, а его-то и не было у истощенной, голодной женщины, мы и водой-то в большинстве пользовались болотной или из придорожных луж. Когда мы делали обычные в лесах дневки, грудной ребенок, требуя пищи, громко и звучно плакал, что было для нашей относительно большой группы небезопасно. Но мы были беспомощны, что могли мы сделать — это прикрыть плачущее живое существо фуфайками, а при переходах перенести его на руках и тем несколько облегчить молодую мать с беспомощным слепым мужем. Были случаи, когда нам приходилось вести частые бои с отдельными группами противника, и как мы восхищались этой комсомолкой, когда она прятали где-либо в кустах слепого мужа с грудным ребенком, а сама брала оружие у тяжелораненых бойцов и вместе с нами вела бой! Невероятные трудности испытала эта комсомолка, имя и фамилию которой я уже не помню, но ее подвиг, ее отвагу и веру в победу никогда не забудут участники этих событий. В последний раз я видел ее, когда она перешла линию фронта и со слезами радости упала на родную землю. Хочется сказать: слава таким советским девушкам-комсомолкам!