Конечно, мое письмо не годится для напечатания, может, этого и не нужно, но о самом факте я расскажу, как могу, потому, что очень хочется, чтобы о таких людях знали все.

Мой муж любит рассказывать (в кругу своей семьи) о своих однополчанах. Он защищал Ленинград и тогда находился на Ораниенбаумском пятачке. Была в его батарее санитарка-девушка, только что окончившая десятилетку. И вот, получив извещение о гибели отца, она стала просить командование послать ее в разведку.

Враг находился в 150—200 метрах. Шли ожесточенные бои под Москвой, а Ленинград и его защитников немцы хотели задушить голодной смертью: вели ежедневные бои местного значения и методические обстрелы Ленинграда. Одно время долго не имели сведений о противнике. Необходимо было достать «языка». Командование решило произвести разведку «под стальным колпаком». Это когда наша артиллерия бьет вокруг того места, где действует наша разведка, не давая возможности противнику оказать помощь с тыла.

В эту разведку и пошла Тоня Комина.

Моему мужу было приказано прикрыть их действия «стальным колпаком». Как командир батареи, он вел огонь и наблюдал за действиями разведки. Вот разведка проползла нейтральную зону, забросала траншею гранатами, спрыгнули в окоп, и завязалась схватка. Вот разведчики схватили одного немца и стали связывать, а другие немцы стали бросать в них гранаты.

Тоня повернулась, как бы ища что-то, потом схватила подушку и начала подушкой встречать эти гранаты и отбрасывать обратно. Но разведчики уже связали «языка» и бросились с ним обратно. К Тоне в то время один немец подобрался совсем близко, видимо желая ее схватить живой. Она, бросив подушку, схватила под ногами гранату, повернула кольцо, хотела бросить, но граната оказалась испорченной. Тогда она подскочила к немцу, хватила его со всего размаха этой гранатой по голове, он рухнул, а она выскочила из окопа и побежала догонять своих.

Так Тоня Комина, проявив необыкновенное мужество и находчивость, в первой же разведке отомстила за смерть своего отца. А я до сих пор не перестаю восхищаться ее подвигом. Где она теперь и знают ли те, с кем она живет, о ее первой разведке? Интересно и то, муж рассказывает, что в их же полку работала прачкой ее мама.

Когда наши части эвакуировали мирное население из прифронтовой полосы, она осталась в полку с маленькой дочкой лет пяти, Майей, люби-мицей всех командиров. Голодая сами в двойном вражеском кольце, они делились с ней кусочками сахара и всем, что у самих бывало.

Точно не знаю, но кажется, что Тоня и ее мать ломоносовские или из близлежащих к этому городу мест.

Также интересно и то, как их артиллеристы уничтожили одну за другой 29 легковых машин с немецкими офицерами, съезжавшимися на важное совещание в Нарву. Узнав от разведки об этом совещании, наши артиллеристы заранее пристреляли участок шоссе под горкой. Как только машина въезжала на это место, ее сбивали, а выскакивающих уцелевших офицеров бесшумно убирали. Машина, следующая за ней, не видела, что делается за горкой, пока сама не попадала в такую же ловушку.

Немецкое командование так было зло за это на 25-ю дивизию им. М.И. Калинина, что разбросало специальные листовки, чтоб советские солдаты сдавались в плен, кроме солдат из 25-й дивизии. Но видно, таких не находилось, и они стали писать, что солдаты из 25-й дивизии могут сдаваться, кроме комсомольцев и политруков, а затем «разрешили» и всем сдаваться, кроме комиссаров.

Вот и все, что мне хотелось вам сообщить. Извините, если все это ни к чему и я отняла только ваше время.