У меня был боевой друг, помоложе меня, — Сашка Смехота, с которым мы прошли грозными военными дорогами от Сталинграда, Орлово-Курской дуги, Витебска до самого Дня Победы, который был нами встречен в лесах Курляндии. Боевой путь мы с ним начали солдатами, окончили офицерами. Воевали и в пехотных частях, и в танковых десантах, и наконец-то в артиллерии. Особенно мы не отличались, воевали как и все, как и подобает воину Советской Армии, за что и были неоднократно отмечены правительственными наградами — орденами и медалями Советской державы.

Сашка был шутник, весельчак, смахивал на прославленного Василия Теркина, конечно, на передышках, а уж при выполнении боевых заданий и в бою, то уж его было не узнать. Он всегда не по летам был рассудителен, решителен, настойчив, упрям и отважен, одним словом, бойцом, с которым нельзя было ни в воде утонуть, ни в огне сгореть. Лихой был парень. Но од-нажды с ним случился казус.

Как-то под самый Новый, 1944 год наша противотанковая батарея за-няла огневые позиции на околице какой-то, уже не помню, деревушки, среди деревьев фруктового сада. Зима стояла снежная, морозная, но ночь была тихая, и... мы окопались в полный профиль. Боевые расчеты, оставив у пушек часовых, разместились в полуразрушенном сарае на отдых. В 24.00 в честь Нового, 1944 года бойцы чокнулись стограммовой новогодней порцией антигрустина, и пошли тары-бары. Я, Саша и другие поспешили подменить часовых у пушек. Подменили. Сто грамм каждого из нас натолкнули на размышления. Я помню, увлекся воздушным фейерверком трассирующих разноцветными огнями пулеметных перекрестных очередей с земли и воздуха. Изредка доносился гул самолета. Вспыхивали разноцветными огнями ракеты как с нашей, так и со стороны противника. Вообще все было как в сказке. Вокруг тишина. Прошло около часа. Как вдруг внезапно треск ветвей, шорох снега и перепуганный, непонятный крик Сашки. Ясное дело — тревога! К Сашке поспешили боевые расчеты бойцов с сарая. И что же? Ничего особенного! Сашка насмерть перепугался, вот и все, а чего?

Об этом он рассказал сам, ибо правды никуда не денешь, не утаишь, как и шила в мешке. «Стою, — говорит он,— ну и вспоминаю кое-что из про-шлого, задумался, как вдруг нежданно и негаданно, как бы среди белого, да еще и зимнего дня гром с неба, визг, треск и внезапно бах меня по башке, и все это вмиг, ну тут-то и рассудок, и самообладание я потерял. Смотрю, а возле меня уже все бойцы батареи возятся с пачками газет, сброшенными с воздуха. Это уж я понял. На этом и закончилась боевая тревога. А теперь я стою и думаю, — продолжал Сашка, — какое вознаграждение мне следует отдать за эту ложную тревогу?»

Все бойцы разошлись с газетами в руках, на страницах которых Мо-сква приветствовала и поздравляла воинов Советской Армии с Новым, 1944 годом и с новыми блестящими победами наших войск. Вот после этого и смешного, и глупого случая наш весельчак Сашка приуныл. Нам всем было его так жаль. Видимо, его давила совесть за такой, по его мнению, «отважный» поступок. Он даже некоторое время припрятывал свои ордена и медали за доблесть и отвагу.

Но это было недолго. Вскоре он снова доказал способность побеждать врага на поле битвы уже в самом разгаре боя. Снова у него награды, награды и самое большое — жизнь впереди. Стало быть, что с каждым это может случиться, как говорится, «с кем черт не шутит». Так что не грех и посмеяться с другими. Но и себе следует на ус накрутить. Особенно эт касается молодых воинов, у которых нет еще даже и усиков.

P.S. Смехота — фамилия вымышленная, по личным соображениям.