ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Глава 3
БЕГУТ РУЧЬИ

   С того памятного дня встречи Моргуненко с Шелковниковым прошло немало времени. Лесничий полюбил своего помощника и в каждую удобную минуту обучал его лесному делу. Учитель с полной серьезностью вникал во все, что объяснял ему лесничий, и успел уже порядочно освоиться.
   - Ну, Владимир Степанович, если тебе румыны устроят экзамен, ты, должно быть, провалишься с треском, правда? - подшучивал иногда Шелковников.
   - А вот, возьму тебе назло и сдам на пятерку. Что скажешь тогда?
   - Скажу, что слишком усердно служишь оккупантам.
   Иногда Шелковников посылал Моргуненко куда-нибудь в село "по делам лесничества".
   Владимир Степанович закладывал Серого в двуколку и отправлялся. Но чаще всего лесничий ездил сам. Он понимал, что Моргуненко почти из местных, и может случиться, что где-нибудь в селе учителя опознают.
   - Знаешь, Владимир Степанович, борода бородой, она, конечно, маскирует, но все может случиться. Подвернется какой-нибудь прохвост и продаст. Давай-ка, сиди на хозяйстве, я поеду сам,- обычно говорил он.
   Шелковников пользовался у румынских властей доверием и авторитетом, как исполнительный, знающий свое дело специалист. Поэтому все лесное хозяйство района было в его ведении. Он закладывал свою пару гнедых лошадей и разъезжал повсюду.
   Всякий раз по возвращении Алексей Алексеевич рассказывал учителю о том, что сегодня сделано. А сделано уже было немало. По селам Савранского района одна за другой создавались подпольные группы, подбирались и готовились люди для борьбы с оккупантами.
   Но это не ограничивалось одним Савранским районом. Одновременно создавались подпольные группы в селах Кривоозерского, Гайворонского и Песчанского районов.
   Была создана и вступила на путь борьбы с захватчиками и молодая подпольная организация "Партизанская искра".
   Организация быстро росла, стремилась к расширению своих рядов. В целях конспирации решено было принимать комсомольцев только заочно и только по представлению одного из членов комитета.
   На первом же очередном заседании комитета Парфентий Гречаный представил своих трех товарищей по школе - одноклассников Владимира Белоуса, Ивана Бе-личкова и Григория Боголюка.
   Вскоре после этого Юрий Осадченко рекомендовал двух своих друзей, Демьяна Попика и Гавриила Длюбарского.
   Поля представила своих задушевных подруг комсомолок Марию Коляндру и Тамару Холод.
   По предложению Дмитрия Попика в организацию были приняты Миша Чернявский и Володя Златоуст.
   Охотно, с радостью вступали комсомольцы в "Партизанскую искру", торжественно давали клятву и самоотверженно шли выполнять любое задание.
   Изменилась и сама молодежь. Юноши и девушки на глазах родных как-то повзрослели, стали строже, вдумчивее.
   Теперь у Гречаных все чаще и чаще стали собираться товарищи Парфентия.
   Лукия Кондратьевна замечала, что шахматы и шашки, игры и песни были только предлогом для чего-то более глубокого и серьезного. Стоило ей на минуту выйти из хаты, как тут же смолкали шутки и смех, переставали постукивать на доске шашки и слышалось тихое, сдержанное шушуканье.
   Лукия Кондратьевна чуяла сердцем, что с хлопцами что-то происходит, или, вернее, произошло.
   Как-то раз в душевной беседе она спросила сына:
   - О чем вы шепчетесь, сынок, когда собираетесь? Что у вас за секреты такие? Все бубните и бубните.
   - Секреты, мама,- с шутливой многозначительностью сообщил Парфентий.
   Мать покачала головой.
   - Смотри, сынок, чтобы лиха не было.
   - Что ты, мама! Мы только хорошее. Лихо и без нас есть кому делать. Зачем же нам еще?
   Видя, что ответ его неясен для матери и оставил в ее душе осадок сомнения, Парфентий доверительным тоном сообщил:
   - Тут у нас один хлопец жениться хочет, вот и советуется с нами.
   - Да он что, с ума сошел! Кто это? - удивленно воскликнула Лукия Кондратьевна. До сих пор она привыкла считать сына и его друзей совсем детьми и удивительно ей было слышать, что один из них, может быть, не дай бог, сам Парфуша, вздумал жениться. Она насторо- жилась.
   - Скажи - кто?
   - Пока держим в строгом секрете.
   - Почему?
   - Как почему? А вдруг невеста возьмет, да и откажет. Что тогда? Хлопцу от стыда гореть ярким пламенем, засмеют. Скажут - раззвонил по селу, а ничего не вышло. Верно я говорю?
   - Оно-то так, не говори гоп, пока не перескочишь,- согласилась мать и больше не спрашивала.
   С этого дня каждый раз, когда собирались товарищи, Лукия Кондратьевна пристально наблюдала за поведением каждого, стараясь угадать, который же из них задумал жениться. Но никаких признаков, ни даже малейших намеков к разгадке тайны она не могла уловить.
   О том, что сказал сын, она сообщила отцу. Карп Данилович долго смеялся, а потом на вопрос жены, который же из них, по его мнению, женится, нарочно указал на балагура Андрея Бурятинского. Карп Данилович надеялся, что Андрюша лучше других выкрутится и предвкушал удовольствие потешиться.
   - Все еще не решили с невестой?- спросила мать несколько дней спустя.
   - Нет еще. Вещь уж очень сложная, мама, тут нужно хорошенько раскумекать.
   По движению щеки мать заметила, что сын смеется, и простодушно упрекнула:
   - Дуришь ты мне голову, сынок, нехорошо.
   Часто Парфентий с кем-нибудь из товарищей уходил. В эти минуты у матери тревожно щемило сердце.
   - Далеко?- спросит она.
   - Пойду, погуляю немножко.
   - Не ходи, не надо, сынок, - умоляюще скажет мать,- приходят к тебе хлопцы, и хорошо.
   - Надо, мама, пойти. Ничего страшного нет. Друг к другу хлопцам ходить пока не запрещается.
   Карп Данилович понимал сына. Он видел, что Парфентий ведет за собой молодежь, и отцовское сердце наполнялось гордостью. Поэтому при разговорах с матерью он всегда поддерживал сына.
   - Пусть идет, - вступался он.- Парфень уже большой и сам знает, что можно делать, а чего нельзя. Так я говорю, сынку?
   - Так, тату,- благодарно улыбался ему Парфентий в ответ
   - Только не пей водку, не кури, не озоруй, это нехорошо. А гулять гуляй. - Отец понимающе подмигнул Парфентию и, обращаясь к матери, проговорил:
   - Скучно ему, мать. Да и всем им. Наши хлопцы привыкли к свободе и всегда вместе быть, а тут им хотят крылья подрезать, да в клетку посадить, вот они и. мучаются, места и пути себе не находят,-вразумлял жену Карп Данилович. Сам же он думал иначе. В глубине души он догадывался, что сын вместе с товарищами нашел свое место и верный, прямой путь.