Это было 23 августа 1942 года в дни Великой битвы на Волге.

Наш 1-й батальон Тракторозаводского района вступил в неравный бой в количестве 72 человек. В этом бою мы преградили фашистам доступ на поселки Тракторного завода и сдержали их натиск до подхода регулярных частей Красной Армии.

Наша авиация и танкисты в первые два дня уничтожили восемь танков противника в поселке Спартановка (возле Тракторного завода). Нами был уничтожен не один десяток фашистов, при этом мы потеряли шесть человек убитыми и восемь человек ранеными.

Славные комсомольцы — мои сверстники, с которыми мне приходилось участвовать в боях, — Саша Талдыкин, Ваня Лушниченко, Коля Дегтярев, Павлик Володин, а также коммунисты Объедков Константин, Ветров Иван, Москаленко Иосиф, Панченко Борис Борисович — начальник штаба, Костюченко Кузьма Антонович — командир батальона, Салуткин — политрук, Васильев — подполковник, Мельников Иван Яковлевич — комиссар батальона, Пластикова Лидия Степановна — секретарь райкома комсомола, Антонцева Шура — сандружинница и многие другие товарищи навсегда останутся в моей памяти, как люди с чистым сердцем, которые не щадили своей крови и жизни во имя победы над врагом, за счастье нашей прекрасной Родины.

Перед вечером 23 августа 1942 года немецкие фашисты высадили де-сант вместе с легкими танками в районе аэродрома Тракторного завода, за рекой Мечеткой, где ныне расположен алюминиевый завод. В это время регулярные части Красной армии вели ожесточенные бои на реке Дон в районе станицы Клетской.

Первый истребительный батальон Тракторозаводского района принял оборону на правом берегу реки Мечетки — в комсомольском садике возле механического института. На левом берегу реки Мечетки видно было, как перебегали фашисты. Наш батальон вел наблюдение за противником. Мы дали клятву — драться до победы.

25 августа в 12 часов дня (местного времени) с криком «За Родину!» мы устремились на левый берег Мечетки. Противник открыл по нам ураган-ный огонь. Я и командир роты Симонов залегли в воронку от авиабомбы и

241стали отстреливаться, затем устремились вперед к лесопосадкам. Симонов крикнул мне: «Прими левее, к оврагу». В это время из-за кустов застрочил пулемет, и Симонов был убит.

Отстреливаясь из немецкой винтовки, я устремился в сторону аэродро-ма. Пули фашистов ложились рядом со мною, обдавая меня пылью, я полз по-пластунски. Подняв голову, увидел в десяти метрах от меня фашиста в черной пилотке с эмблемой «мертвая голова», он был замаскирован ветками акации. Фашист, чувствуя свое превосходство, нагло смотрел мне в глаза, направив в меня ствол пулемета. Какие-то доли секунды, и жизнь промелькнула вся перед моими глазами. Фашист что-то сказал и поманил меня рукой к себе. В этот момент я выдохнул воздух из легких и по-пластунски стал отползать. Вести дуэль с винтовкой против пулемета противника не было смысла. Грянула пулеметная очередь, одна пуля пробила мне «ленинградку» на спине и сделала ожог. Жизнь моя была на волоске от смерти. Жгло грудь и ноги, которые я ободрал о жесткий грунт. Неожиданно столкнулся с фашистским автоматчиком, которого чуть не сбил корпусом...

В ночь с 25 на 26 августа я и командир взвода Логвиненко получили задание пробраться к окопам противника и подавить их огневые точки. При нас был пулемет от танка Т-34. Мы отправились ползком в логово противника. Неожиданно появились фашисты, их было человек десять, они шли прямо на нас. Я хотел дать очередь из пулемета, но увидел, что сзади на нас шла вторая группа фашистов. Затем неприятели скрылись, не заметив нас, а в это время фашистский самолет с бреющего полета дал по нам пулеметную очередь. Глухо застрочил фашистский пулемет, и возле нас стали рваться мины. Мы сменили позицию и открыли пулеметный огонь по противнику.

В ночь с 26 на 27 августа я получил задание — пулеметным огнем рассеять силы противника, и снова по-пластунски я стал продвигаться к окопам противника, все время находясь под вражеским огнем. В 3 часа ночи я наткнулся на группу фашистов, открыл по ним пулеметный огонь и услышал их крики и стоны. Быстро сменил позицию, выпустил три диска патронов и стал отходить к оврагу. Задание было выполнено.

Двое суток мы находились без питья, противник отрезал нам доступ к воде на реке Мечетке.

Однажды я возвращался из-за реки Мечетки. В это время тяжелые бомбардировщики фашистов стали сбрасывать на нашу пехоту авиабомбы. Все было в огне и дыму. Деревья падали на нас вниз кроной, рвались бомбы, ничего нельзя было понять. Я встал, шумело в ушах, и тут же примкнул к бойцам и устремился вперед, уничтожая противника почти в упор.

Впоследствии мне приходилось на рыбацкой лодке эвакуировать тя-желораненых воинов и мирное население с Денежного острова на левый берег Волги днем, под вражеским обстрелом.

О чем сейчас и расскажу.

Это было 29 сентября 1942 года. Меня вызвали в штаб 1-го истребительного батальона и дали срочное задание: днем на рыбацкой лодке перевезти с Денежного острова тяжелораненых бойцов и командиров на левый берег для оказания им срочной медицинской помощи. Подполковник Васильев пожал мне руку и сказал: «На вас возлагается большая и почетная задача, не дожидаясь ночи, надо любой ценой переправить тяжелораненых с острова на левый берег Волги». — «Задание будет выполнено!» — ответил я и отправился на берег.

Берега острова и Волги все время обстреливались вражескими ми-нами. Вдруг я заметил, как в направлении озер спускается наш горящий самолет, подбитый фашистами. Самолет ударился о кусты. Когда я подбежал, то увидел сидящего в машине тяжелораненого майора — летчика-корректировщика. Я помог ему выбраться из горящего самолета, сделал перевязку и взял с собой. Затем собрал тяжелораненых, укрыл их в блиндаже, а сам пошел подбирать путь подхода к лодке. Наконец, выбрав удачный момент, мы отчалили. Не успели проплыть и ста метров, как по нашей перегруженной лодке неприятель открыл минометный огонь и ее стало захлестывать волной.

Посередине Волги над нами стали крутиться два вражеских самолета. Включая свои сирены, они со свистом начали пикировать на нашу лодку. Один из них дал очередь из пулемета, пули упали рядом с лодкой. Я дал команду снять верхнюю одежду. Послышались стоны раненых и плач женщины с ребенком. Вода в лодке смешалась с кровью. Управлять рыбацкой лодкой никто не мог. Силы меня покидали, кровь била в виски. В глазах стало темнеть. В это время, обращаясь ко мне, заговорил раненый летчик: «На Мамаевом кургане наши бойцы и командиры истекают кровью, сдерживая натиск численно превосходящего противника. Я летчик-корректировщик. Вот карта в планшете, там нанесены вражеские огневые точки, передайте их в летную часть на левом берегу Волги...» — «Товарищ майор, вы обязательно передадите сами», — ответил я и еще энергичнее налег на весла.

Через некоторое время нам с большим трудом удалось подойти к левому берегу Волги, но причалить было нелегко, волны яростно хлыстали о берег, где через каждые 20—30 метров ложились вражеские мины. Я воспользовался затопленной баржой и сразу же повернул лодку. Лодка ударилась о берег, и нас накрыло холодной волной, но все остались в живых.

Раненые благодарили за спасение их жизней. Майор обнял меня и крепко поцеловал. В небольшом леске его ожидала машина. Через 50 минут восемь наших тяжелых бомбардировщиков, пользуясь картами майора, уничтожали вражеские огневые точки на Мамаевом кургане.

Двое суток подряд я переправлял под вражеским обстрелом тяжелора-неных, и только к концу второго дня осколком вражеского снаряда у меня повредило лодку. За это время я переправил более 300 человек.

Отдельные боевые задания со мной выполняли и мои бывшие ученики из школы поселка Спартановки. Двух из них фашисты расстреляли в одной из балок, выходящих к реке Мечетке.

До Великой Отечественной войны я работал преподавателем по физ-культуре в средних школах и тренером по лыжам и гребле. Все приобретенные тренировкой навыки и умение я применял при защите родного города и после на Курской дуге. Физическая подготовка в мирное время очень пригодилась мне в дни войны.