Это было зимой 1943 года. Разгромив немцев под Ливнами, советские войска стремительно продвигались вперед, расширяя Курскую дугу.

В то утро шел бой за деревню Золотое Дно. Сломив сопротивление врага, наши части начали полукольцом обтекать этот крупный опорный пункт. Ожесточенное сражение завязалось уже на окраинах деревни, как вдруг с фланга вышли четыре фашистских танка. Они устремились на стык между двумя нашими подразделениями, имея, видимо, цель нанести удар по наступающим нашим войскам с тыла.

На этом участке не было ни наших танков, ни противотанковой артиллерии. Здесь находились шесть бойцов во главе с младшим сержантом Дмитрием Пастушенко. К ним присоединились и мы, двое разведчиков: я и младший сержант Алексей Абашин, имея приказ наблюдать за дорогой, идущей в сторону рощи, где расположились тылы и санитарная рота стрелкового полка.

По этой дороге и устремились грозные машины врага. Поднимая клубы дыма и снежной пыли, они неслись на всех скоростях. Немецкие танкисты с хода открыли огонь из пушек. Первым же снарядом был убит единственный бронебойщик, находившийся среди нас, и еще три бойца. Нас осталось четверо. Но никто из нас не дрогнул, и мы решили умереть, но не пропустить врага. Быстро собрали с убитых товарищей ручные гранаты, и Абашин связал их поясным ремнем.

Поливая нас свинцом из пулеметов и осыпая снарядами, фашистские танки приближались. Особенно вырвалась вперед одна машина — грязная, с желтым крестом на башне. Огнем ее пулемета был убит еще один боец и ранен младший сержант Д. Пастушенко. Нас осталось двое.

Когда до вражеского танка оставалось 25—30 метров, Алексей Абашин бросил навстречу противотанковую гранату. Она разорвалась впереди машины, но танк продолжал двигаться.

«Прощай, Ваня, — крикнул мне Абашин, — фашистов пропустить нельзя, мы — комсомольцы!..»

Он уже полз с противотанковой гранатой и связкой ручных [гранат] навстречу фашистскому бронированному чудовищу. И когда до танка оставалось несколько метров, он, грозный в жгучей ненависти к врагу, поднялся во весь рост и бросился под танк. Страшный взрыв потряс землю, и танк замер. Но не стало и Алексея Ивановича Абашина.

Страшная ненависть к врагу подняла меня от земли. Несколько прыжков, и я очутился в окопе убитого бронебойщика. Меня заметили. Задний танк, а это был командирский, начал разворачиваться, чтобы раздавить меня гусеницами. Но этого было достаточно: я одну за другой влепил ему три бронебойные пули в бортовую броню машинного отделения, и он остановился навсегда.

В это время по двум другим танкам ударили спешившие к нам на помощь бронебойщики и подожгли их. Не ушел из этого боя и ни один немецкий танкист. Мы скосили их меткими очередями из автоматов.

Фашисты не прошли. А я еще участвовал во многих сражениях, дошел до самого логова фашистского зверя — Берлина. Но этот бой с четырьмя фашистскими танками и бессмертный подвиг комсомольца Алексея Абашина, который совершил он, навсегда останутся для меня самым памятным днем войны. Пусть же узнают о нем родные и земляки Алексея, все комсомольцы Орловщины — родины героя.