| 1 |
Теперь бабушки давно уже не было, но, переняв у нее секреты, мастерицей по приготовлению этого ароматного, полезного напитка стала сама Галка.
С войной и оккупацией исчез сахар, без которого малиновый чай - уже только половина удовольствия. Да и заготавливать малину стало недосуг. А что было припасено раньше, Галка берегла, как особую ценность. Но нет-нет да и ударит в голову пьянящий запах бабушкиного чая, напомнит время, когда еще все в жизни было легко, радостно: с утра до вечера беззлобно ворчала на Галку бабушка, и рядом были отец с матерью, которых неожиданно отрезала от нее война, когда они гостили где-то в далекой Белоруссии. Тогда кинется пятнадцатилетняя Галка ворошить заветные узелки, достанет щепотку сухих зеле-ных листьев, перемешает с белым цветом... И едва забьет ключом кипяток - наполнится изба таким благоуханием, что аж голова туманится...
Она плеснула себе в широкую, с золотым ободком чашку немного отвара, поднесла ко рту, подула... Пахнет - не оторвешься, но чуток горьковат без сахара.
- О-о! - появился в дверях, будто только и ждал этого, Галкин квартирант Штольц, неторопливый, коренастый, с добродушным бюргерским лицом и маленькими хитрыми глазками солдат из охранной команды. Глянул из одного угла комнаты в другой.
- Что это! Снова цветок здесь? Где цветок? Умирать можно - такой карошо запах!
Это всегдашнее вступление Штольца к чаепитию.
Галка поколебалась, как всегда, но, зная, что квартирант не отвяжется, налила ему кружку, поставила на стол, небрежно придвинула:
- Пей!
Штольц по обыкновению сначала обхватил кружку ладонями, чтобы согреть руки...
- Карошо!.. - Удовлетворенно заметил он, когда рукам стало горячо. И, причмокнув языком, добавил еще одно русское слово: - Огонь!
Над зеленоватой поверхностью чая, лениво склоняясь то в одну, то в другую сторону, поднимается пар.
- Карошо... - в третий раз подтвердил Штольц и, только сделав глоток, как всегда, с опозданием спохватился, что для полного блаженства не хватает сахара.
Сбегал в свою комнату и вернулся с кульком сахарного песка.
Галке не удается спрятать свой злой и одновременно унылый взгляд.
На дворе затянувшаяся осень. Сыро, холодно. А зазимка еще не было. Грязь непролазная...
Галка подлила себе чая до самого золотого ободка. Взяла в руки черный сухарь. Скудно, совсем скудно стало жить. И этому солдату, наверное, ведь тоже не мед: паек не ахти какой... И теперь война, должно быть, стала так же не нужна Штольцу, как и ей, Галке Прокопенко... А кто его, дурака, звал сюда?
| Вперёд >> |