В пятницу председатель получил приказ из городской управы о слиянии Куреневского бюро метрик с Подольским. Сдать дела нужно не позднее субботы.
   Готовила к сдаче архив, в тот же день составляла отчет и засиделась до поздней ночи. Нужно было вызвать тех, кому я еще в октябре обещала оформить усыновление, чтобы спрятать концы в воду.
   В субботу подбила все "хвосты", еще раз прикинула, не заметны ли подозрительные операции, и убедила себя в том, что присматриваться к делам никто не будет. Подшила архивные документы, поставила печати и штампы на метриках, которые оставляла себе, так как они не были зарегистрированы и принадлежали только мне. Потом сложила весь скарб в корзины, подвесила их к коромыслу и, перекинув через плечо, пошла. Настроение было такое: поскорее бы сдать и не терзаться сомнениями. Регистрационные книги едва поместились в двух больших и глубоких корзинах, которые не так-то легко было нести. Большинство этих книг были озаглавлены: "Записи о смерти".
   Когда я предстала с коромыслом перед своим непосредственным начальником, он удивленно на меня посмотрел и рассмеялся. Познакомившись, заметил:
   - Это и в самом деле весьма удобный транспорт.
   Через полчаса дела были сданы без единого замечания. Я сумела очаровать начальника бюро, участливо расспросив о мучившем его желудочном заболевании и пообещав принести надежное народное лекарство от этой хвори.
   Мой собеседник был недоволен приказом о слиянии двух загсов. Он говорил:
   - Ведь в наших районах много смертей, придется взять еще одного регистратора. Какая же польза от этого слияния? Людям придется ноги бить, добираясь к нам на Подол.
   - Но похоронная контора на Подоле. Наверно, из-за этого и слили.
   - А кто его знает...
   На прощание я еще раз обещала принести целебное зелье (целиком полагаясь на мать: она знаток этого дела и, несомненно, достанет на базаре нужную траву). Начальник бюро метрик сказал, что мог бы помочь мне устроиться регистратором, то есть стать его подчиненной.
   - Далеко ходить к вам, - ответила я дипломатично.