С самого утра моросит мелкий и холодный дождик. Он то ненадолго делает перерыв, то вновь начинает сеяться.
   Сегодня меня перевели на несколько дней на другую работу -регистрировать коров, свиней, птицу, коз. Посетителей было очень мало. Оно и понятно: люди не очень-то спешат заявить, что у них есть живность. Не сейчас, так в скором времени ее, несомненно, отберут, конфискуют.
   Несколько раз наведывалась Зина. Мы вспоминали прошлогодние майские празднества. А когда вышли после работы на улицу, то увидали похоронную процессию. Хоронили Любовь Драченко, умершую от туберкулеза. Ее смерть регистрировала накануне и знаю, что умершей 21 год.
   Я подошла ближе, чтобы посмотреть на покойницу. В гробу лежала девушка в белом платье, с фатой и в венке. Она была как живая. Пел хор, священник читал что-то покорливо-жалостное, примиряющее человека со злой судьбой. Да, в борьбе за лучшую долю религия нам не помощница. Она не раз пыталась оправдать и даже благословляла войну - самое тяжкое преступление, самую страшную беду.
   Пошли с Зиной за гробом. Когда хор умолкал, на улице становилось тихо, как и в том же гробу. Люди шли в глубокой задумчивости, сжав губы. Но ведь и молчанием протестуют.
   Слышу, как толкуют шепотом:
   - Парня вывезли в Германию, единственную дочь хоронит.
   - А ведь отец еще не вернулся из-под Белой Церкви. Пошел продукты для семьи искать.
   - Не дождалась она отца.
   - Какая красавица...
   - А отец и не знает... бедный.
   - Есть ли сейчас такая семья, которую миновали несчастья?
   - Мы не знаем, что еще нас ждет. Ее хоть на родной земле хоронят.
   - Слышали? Уже будут брать мальчиков и девочек. Если исполнилось двенадцать лет, отнимут у родителей.
   - Чтобы у них души отняли, у губителей этих!..
   Сердце ныло. Проводили покойницу до кладбища и возвратились.