Думала, скучно и тоскливо, одиноко и серо закончится и сегодняшний день, но под вечер неожиданно явился... Андрей! Тем приятнее встреча, чем неожиданнее. Уж и не ждала, думала, что надолго подался в село.
   - Приветствую, приветствую, сегодня ведь ваш праздник, женский. Чем-нибудь отметила его? - пожимая руку, начал он. - Как самочувствие, как поживает поэтическая официанточка? - дружески иронизирует Андрей, радуя меня своим настроением.
   - Уже не официантка, а регистраторша смертей, -грустно отвечаю. - И не шути невпопад, а то...
   - Знаю, знаю, рассердишься. Прости, не знал... Ну и профессии же ты себе выбираешь, никак не по твоему характеру. - Андрей сочувственно смотрит на меня сквозь стекла очков, а затем продолжает: - Перестань же хмуриться, рассказывай, ну, не хмурься...
   Юмор, приподнятое настроение Андрея быстро передаются мне, и я, не скрывая больше радости от того, что вижу его, что могу поделиться наболевшим, начала рассказывать про тяжелые и безрадостные события на Куреневке в последние дни.
   Сняв пальто и поудобнее усевшись, Андрей внимательно слушает. По глазам его вижу, что и он мне сообщит что-то интересное, что в моем рассказе есть что-то нужное и ценное для него, что некоторые мои соображения волнуют его.
   Смеялся, когда рассказала, как, "минуя голову" (Игра слов -голова по-украински означает также председатель.), получила назначение, о глухом Батраке и о его "теории" об "офицерах и солдатах", о "повидле".
   - То, что ты уже знаешь, - правда: от Москвы немцев действительно отогнали, и на довольно почтительное расстояние. Знаю я это из официальных источников, Оксана.
   Радость кружит мне голову, и я срываюсь со стула. Андрей усаживает меня рядом, спрашивает:
   - Скажи, регистраторша, как ты высиживаешь весь день за столом? И почему под твоим пером мертвецы не оживают?
   В углу тихо играют мальчики. Маруся где-то с санками во дворе. Остальные разошлись по соседям. Нашей беседе никто не мешает.
   Андрей заинтересовался отдельными деталями записи мертвых: документами, которые требуются при регистрации, куда их после записи девают, книжкой дубликатов рождения и усыновлений.
   - Что у вас по паспортизации делается?
   - Уже началась прописка.
   - Началась она и у нас. Я прописался и в Киеве, так как периодически здесь придется бывать.
   Пока собралась наша "веселая компания", Андрей успел рассказать о своих "новостях", о том, что с ним приключилось, начиная с того морозного дня, когда мы с ним встретились.
   Брата он разыскал через несколько дней: Федор, признанный военкоматом негодным к воинской службе, был направлен партийным комитетом на другую работу, a IB дни отступления Красной Армии из Киева - оставлен на подпольную работу сперва в Киеве, а затем переброшен в Киевскую область. Жена его с сыном успели эвакуироваться в Казахстан. В поисках брата Андрею необычайно повезло, так как Федор проживал в Киеве иод другой фамилией и переменил свое старое место жительства. Встреча с Андреем была для Федора неожиданным сюрпризом.
   Спустя несколько дней после свидания с братом Андрей был послан им в одно из сел под Киевом.
   - К тебе так и не успел зайти: спешил. Сейчас пробуду в Киеве несколько дней, а затем опять вернусь к Федору.
   Андрей рассказал о хозяйничании оккупантов в селах, о настроениях крестьян, начавшейся уже принудительной вербовке колхозников в Германию.
   - Через некоторое время усилится "добровольная" посылка населения в "прекрасную" также из Киева. Проверка паспортов и введение прописки ускорены не зря. Не угодить бы и мне где-нибудь на улице прямо в западню, хоть я и владею в совершенстве немецким языком, а в кармане у меня неплохие документы... Ну, не хмурься,- подбодрил он, заметив, как погасли радостные огоньки у меня в глазах, - не волнуйся, Оксаночка, дела не так уж плохи, от Москвы орды отогнали...
   В дальнейшем беседу нашу прервали: пришли мама, Наталка, за ними - Маруся, за нею - Маринка с санками; за окнами сгущались сумерки.
   Андрея встретили удивленно-радостными восклицаниями: давно видели, увидеть не надеялись.
   Засветили плошки, сели всей компанией ужинать. За ужином дети забавляли Андрея своей ненасытностью. После ужина мальчики спросили ело:
   - Вы, дядя, пленный? У нас будете жить?
   И рассмешили всех нас. Пришлось рассказать Андрею про "пленных дядей".
   А когда все улеглись спать, когда села с Андреем в кухне на топчан у теплой печки, он необычайно скупо, лишь в общих чертах рассказал о том, что, собственно, его привело в Киев. Из этого сдержанного рассказа можно было понять, что Федор послал его с каким-то поручением в Киев. Разумеется, я не стала допытываться о характере этого поручения. Однако в конце этой беседы Андрей мне сказал:
   - Ты, Оксана, понемногу, а главное, поосторожнее прощупывай людей. Может статься, что надежные люди понадобятся.
   Андрей умолчал, зачем и для чего могут ему понадобиться люди, а я, соблюдая элементарный такт, не стала его расспрашивать.
   Постелила ему в кухне на том же топчане. В комнатах тепло, даже душно. В моей маленькой, где сплю с Маринкой, открыла форточку и села писать.
   ...Рассказать Андрею о дневнике?
   Еще успею.
   А сейчас как-то даже неудобно: человек спит, а я про него пишу.