Молодая Гвардия
 

       <<Вернуться к именам молодогвардейцев

<< Предыдущий молодогвардеец Следующий молодогвардеец >>

Посмотреть фотографии Александры Дубровиной можно ЗДЕСЬ >>


А. Е. ДУБРОВИНА

Александра Дубровина

Александра Дубровина

    Александра Емельяновна Дубровина родилась 17 ноября 1919 года в городе Новочеркасске Ростовской области в рабочей многодетной семье. В 1920 году семья Дубровиных переехала на родину матери в хутор Герасимовку Краснодонского района. Шура росла бойким озорным ребенком, дружила с мальчишками, любила кататься на коньках, ловить рыбу, но особенно любила книги.
    В 1926 году семья переехала в поселок Первомайку и Шура поступила в Первомайскую школу. Училась она легко, без особых усилий. Из школьных предметов больше всего любила биологию и химию. Много читала, любимыми героями ее были В. И. Чапаев, А. Я. Пархоменко, Г. И. Котовский.
    Еще в школьные годы Шура мечтала стать учительницей. Окончив семь классов в Первомайской школе, переходит в школу № 1 имени А. М. Горького, получает аттестат зрелости и в 1937 году поступает на биологический факультет Ростовского университета. В апреле 1938 года ее приняли в ряды Ленинского комсомола. Много работает над собой, участвует в научном студенческом кружке, занимается спортом. Окончив три курса, Шура перевелась в Харьковский университет.
    Когда началась война, Дубровина переехала в Краснодон и начала работать преподавателем биологии и химии в Первомайской школе. Александру Емельяновну назначили классным руководителем 10-го класса, в котором учились будущие молодогвардейцы Майя Пегливанова, Анатолий Попов, Виктор Петров, Ульяна Громова и другие.
    Среднего роста, светловолосая, с умными серыми глазами, с прямым и немного резким характером, А. Е. Дубровина притягивала к себе своих учеников, которые видели в ней друга и учителя. Александра Емельяновна подружилась с Майей Пегливановой, секретарем комитета комсомола школы.
    А. Е. Дубровина становится активным участником подпольной комсомольской организации "Молодая гвардия". Она ведет большую политико-воспитательную работу среди своих бывших учеников, выполняет поручения штаба, добывает медикаменты и оружие, пишет и распространяет листовки.
    Когда в Краснодоне начались аресты, Шура пыталась помочь друзьям, но вскоре была арестована. 16 января 1943 года после страшных пыток она была расстреляна и сброшена в шурф шахты № 5. Похоронена в братской могиле героев на центральной площади города Краснодона.
    Александра Емельяновна Дубровина посмертно награждена орденом Отечественной войны 1-й степени и медалью "Партизану Отечественной войны" 1-й степени.

   
   

Дополнительные фотографии
Шура Дубровина
Шура Дубровина
Александра Дубровина
 (Автопортрет)
Александра Дубровина.
Автопортрет



Дубровина А.Е.

    Александра Емельяновна Дубровина в Первомайской СШ N6 (г. Краснодона) преподавала химию и биологию.
   Хорошо помню 1942 год. Александра Емельяновна пригласила меня на урок биологии. Урок провела мастерски, на высоком методическом и научном уровне.
   Урок вела ровно, неторопливо, вдумчиво, доходчиво до учащихся, урок иллюстрировала наглядностью. Весь класс замер. Муха пролетит и будет слышно.
   Одета была скромно, в тёмном костюме, в светлой кофточке.
   Ученики любили свою учительницу, относились к ней с большим уважением, ценили её.
   Как классный руководитель Александра Емельяновна проводила большую воспитательную работу среди своих воспитанников. Проводила вечера вопросов и ответов, организовывала походы в кино, экскурсии по родному краю, читательские конференции, диспуты по прочитанным книгам, организовывала сбор лекарственных трав.
   Лекарственные травы сдавались в аптеку. Зав. аптекой тов. Золкин А.М. за лекарственные травы выплачивал деньги.
   За вырученные деньги приобретались наглядные пособия.
    В педагогическом коллективе любили Александру Емельяновну. Она была скромная, чуткая, отзывчивая, добрая, умная, трудолюбивая, внимательная. Большой души человек, но характер был твёрдый.
   
   
     Май 1942 год.
    Я присутствовала на воспитательном часе у Александры Емельяновны. Начала так: "Около года назад, на рассвете 22 июня 1941 года гитлеровские звери вероломно напали на нашу любимую Отчизну.
    Бандиты мечтали захватить наши земли, поработить наш народ, присвоить наши богатства.
    Фашисты грабили захваченные ими советские города, посёлки, сёла, сжигали населённые пункты, зверски убивали мирное население. Только неугасимая месть горит в сердцах советского народа. Весь народ клянётся - уничтожить зверьё, очистить нашу родную и любимую Отчизну от подлого врага".
    "Всё для победы!
    Всё для фронта!"
    Затем учащиеся читали стихи Маяковского, рассказывали о подвигах Красной Армии из прочитанных газет, журналов.
    Ушла из жизни, слишком рано, патриотка в трагическую ночь 17 января 1943 года. Прошло 41 год, но память о славной патриотке живёт в сердцах народа и будет жить в веках.
   
    24 марта, 1984 года
    Учитель-пенсионер Зимина Вера Харитоновна
   
   

Документ из архива музея Московской школы N312
   





Огородняя-Фомина Александра Васильевна
    (тетя Майи Пегливановой)
    Мои воспоминания о дружбе Шуры Дубровиной с Маей Пегливановой.

    Я своими воспоминаниями хочу описать замечательную дружбу двух молодых комсомолок - Шуры Дубровиной и Майи Пегливановой.
   
    Передо мной всплывает образ Шуры Дубровиной. Худощавая девушка с простой стрижкой. Одевалась всегда скромно, чаще всего ходила в темносиней шерстяной юбке и белой кофточке. Шура Дубровина была всегда строга к себе, настойчивой в достижении цели и обладала большой волей. Эта молодая учительница в первый же год своей работы завоевала большой авторитет среди своих учеников. Майя Пегливанова, комсорг Первомайской школы N6, подружилась с молодой учительницей-комсомолкой Шурой Дубровиной. Их сближали не только общие общественные интересы, но и увлечение химией. Майя Пегливанова очень любила химию и отдавала ей все свободное время. Шура Дубровина заметила способную ученицу и всегда старалась помочь ей. Часто Шура приходила к Майе домой, и я их видела вместе, склонивших головы над решением химических задач.
    Так началась их дружба, которая переросла в пылкую привязанность и недаром отметила, что Шура Дубровина ходила за Майей Пегливановой "как нитка за иголкой".
    Когда началась эвакуация жителей города Краснодона, то Шура Дубровина с рюкзаком на спине пришла к Маей, чтобы вместе уйти от немецких оккупантов.
    Она и другие комсомольцы г. Краснодона при эвакуации попали в окружение и вынуждены были вернуться домой.
    Помню, как Шура Дубровина просила у моего шестилетнего сына /Лени/ цветной красный карандаш, якобы нарисовать ему розу. Розу она, конечно, нарисовала, но карандаш Лене не вернула. Вероятно, тем карандашом писались в листовках призывы к населению.
    Однажды Шура Дубровина и Майя Пегливанова подошли ко мне на рынке и угостили пирожком, завернутым в бумагу. На этой масленой бумаге можно было разобрать призывы к населению, написанные красным карандашом. Когда я вернулась с рынка, то Шура и Майя были уже дома и читали листовку написанную на ученической тетради фиолетовыми чернилами, снова я увидела призывы написанные красным карандашом. Дословно не могу вспомнить содержание листовки, но помню, что в листовки были, в основном призывы к советским людям бороться с немецкими оккупантами. Майя говорила, что она эту листовку нашла и советовала мне прочитать своим людям.
    Я говорила Шуре Дубровиной и Маей Пегливановой, что меня приглашала слушать радио Юркина Мария /мать Радика/. Юркина Мария говорила мне, что Радик смонтировал радио и они слушают сообщение Советского информбюро о положении на фронтах...
    То ли девочки приняли мой совет, или они и до этого слушали радио, факт тот, что через несколько дней Шура Дубровина дала мне листовку, в которой было сообщение Советского информбюро, и эта листовка также была распространена среди населения.
    Шура говорила, что она эту листовку нашла на нашем заборе. Я помню также как, Шура и Майя смеясь рассказывали мне, что немецкие кони съели сапоги, т.е. прибыл обоз с соломенными сапогами /валенками на деревянных подошвах/ и кто-то ночью привязал лошадей к подводам где были сапоги, и кони их съели. Майя и Шура очень смеялись, что кони съели сапоги и остались одни подошвы. Это лишило немцев-постовых возможности утеплять свои ноги от наших морозов.
    Шура и Майя просили меня выручить из лагеря военнопленных - комсомольца Коробова Сергея. Он лейтенант, но сидел в камере рядовых солдат. Этот лагерь военнопленных охранялся румынами. С Коробовым я имела свидания и передавала пленным, которые сидели вместе с Коробовым, продукты, табак, т.е. все то, что давали мне для передачи Шура и Майя. Много приходилось мне выполнять их просьбы. Я считала, что это мой долг помочь комсомольцам, но никогда не думала, что Шура и Майя состоят в "Молодой гвардии".
    Помню, как-то Шура пришла к нам и просит Анну Васильевну Пегливанову дать патефон и отпустить Майю на бал к Зине Выриковой. Мы были возмущены, как можно в такое время ходить на бал, но девочки весело окружили нас и уговорили. После бала Шура ночевала у Майи и они о чем-то беседовали почти до утра.
    Майя и Шура были очень довольны балом, так как познакомились с многими учениками других школ г. Краснодона, а мы с Анной Васильевной и не подозревали, что этот бал был явочным местом для комсомольцев.
    Когда начались аресты я находилась у другой сестры Ненадомской Евдокии Васильевны. Ко мне пришла Шура Дубровина и рассказала, что она ночевала у Майи и полицейские Подтынный и Краснов их обоих арестовали, но по дороге её отпустили, так как распоряжения на её арест не было. Я Шуре советовала спрятаться и не ходить домой, но Шура заявила: "Где Майя, там буду и я". В эту трагическую ночью Шура была у нас, потом пришла её двоюродная сестра, которую тоже звали Шура Дубровина, она сказала, что была арестована по ошибке и полиция разыскивает Дубровину - учительницу. Анна Васильевна и я очень просили Шуру прятаться и не ходить домой, она согласилась с нашими доводами, но ещё раз заявила: "Там где Майя и мои товарищи, там буду и я" и пошла домой.
    Перед моими глазами встают два образа: жизнерадостная молодая комсомолка Шура Дубровина и изуродованное тело, поднятое из шахты. Я видела её труп только с нежней челюстью. Её подружка - Майя Пегливанова лежала в гробу без глаз, без губ, с выкрученными руками, в общем также было изуродовано девичье тело фашистами.
    Не могу без слез вспомнить Шурины слова: "Там где будет Майя, там, где будут мои товарищи, там буду и я".
   
    Огородняя 1969 г.
   
   
   
   
   
   

Огородняя Александра Васильевна - тетя Майи Пегливановой - члена подпольной Комсомольской организации "Молодая гвардия".    
Мои воспоминания.

   Меня глубоко волнует живой, неослабевающий, искренний интерес юношей и девушек к тому, как жили и боролись молодогвардейцы г. Краснодона. Моя племянница Майя Пегливанова - член подпольной комсомольской организации награждена орденом Отечественной войны первой степени и медалью "Партизана Отечественной войны" первой степени.
    Майя Пегливанова училась в школе N6 и была секретарём школьной комсомольской организации. Во время оккупации комсомольцы продолжали платить членские взносы и на эти деньги покупали медикаменты, помогали сиротам погибших отцов на фронте. Майя часто приносила домой листовки, в которых сообщались сводки Советского информбюро о положении на фронте. В листовках разоблачалась лживая фашистская пропаганда. В листовках вписывались красным карандашом призывы к действиям, а затем распространялись среди населения путем передачи друг другу. Расклеивались на видных местах, а однажды на базаре продаваемые пирожки были завернуты в листовки. Деятельность членов "Молодой гвардии" в том числе и Майи с каждым днём усиливалась на борьбу с немецкими оккупантами. Никогда не забыть тот день, когда жители Краснодона и я увидели красные флаги развевающиеся над городом. Это было 7 ноября 1942 года. Многие плакали от радости, видя эти полотнища и благословляли людей, которые водрузили эти флаги, как символы непобедимой нашей свободы. Всякая борьба с немецкими оккупантами сопровождалась подписью "Молодая гвардия". Озлобленные фашисты привлекли к себе на службу предателей Родины по борьбе с "Молодой гвардией".
    Кому сегодня семнадцать, кто не знает войны или знает её по книгам им трудно представить, как фашисты заживо закопали 32-х шахтеров, как фашисты расправились с Молодогвардейцами подвергая их ужасным пыткам и избитых, покалеченных но непокоренных бросили в шахту N5.
    Не могу описать всего того, что я видела, когда доставали молодогвардейцев из шахты. Многие из них были брошены живыми, их находили в боковых лазах ствола шахты. Приведу несколько примеров о тех зверствах изобретаемых фашистами на допросах молодогвардейцев: Майя была поднята из шахты полураздетая, руки выкручены, кости суставов ног перебиты, глаз не было. У Шуры Дубровиной не было пол головы, осталась только нижняя челюсть. У Вани Земнухова левая сторона головы была вдавлена вправо и правый глаз почти вышел из орбиты. У Ульяны Громовой не было тех чудных, пышных кос, лица не было видно так как голова была замотана марлей. И другие молодогвардейцы были трудноузнаваемые. Каждый из них был доказательством того как фашисты выискивали самые жестокие пытки надеясь этим сломить дух комсомольцев. Но нет такой силы, которая смогла бы уничтожить душу народа, который любит свою Родину, свою свободу и независимость.
    Во имя светлого будущего, учитесь, трудитесь, любите Родину, пусть в вашей жизни образ героев Краснодона и "Молодая гвардия" не угаснет никогда.
   
   
    Огородняя 1968 год.
   




Незабываемое

    17 ноября 1989 года исполнилось 70 лет со дня рождения одной из наиболее активных участниц подпольной комсомольской организации "Молодая гвардия" Дубровиной Александры Емельяновны. Предлагаем вниманию читателей воспоминания Галины Ивановны Лыщенко, подруги А. Дубровиной по Харьковскому университету, и два её письма к подруге.
    Эти интересные документы пополнили фонды государственного музея "Молодая гвардия" в последние годы в результате кропотливой поисковой работы научных сотрудников музея.

   
    Много чего забылось за прожитые годы - и хорошего, и плохого. Но на всю жизнь осталось в моей памяти комсомольское собрание, которое проходило осенью 1943 года. В то время я и много моих сверстников находились в Саратовской области. В дни лихолетья, когда немецко-фашистские захватчики топтали и опустошали нашу родную землю, русские братья дали прибежище украинцам, белорусам, эстонцам и представителям многих других национальностей Советского Союза. Мы работали в колхозе имени Коментерна в селе Горецком Краснокутского района. Не помню повестку дня собрания, но вот, когда были рассмотрены первые вопросы, наш комсорг Катя Зозуля достала номер "Комсомольской правды" за 14 сентября 1943 года и предложила читать её вслух. Она сказала: "Ты, Галинка, окончила четыре курса университета, тебе и читать!"
    Мы все в рабочей одежде, в тёплых платках, уставшие, только вернулись с поля.
    Большим шрифтом на первой странице все прочитали: "Верные сыны Отчизны". Затаив дыхание, слушали девушки рассказ - о краснодонских комсомольцах.
    С непередаваемым волнением читала я о героических действиях молодогвардейцев. В газете также был Указ Президиума Верховного Совета СССР о присвоении звания Героя Советского Союза руководителям подпольной комсомольской организации "Молодая гвардия": Ульяне Громовой, Ивану Земнухову, Олегу Кошевому, Сергею Тюленину, Любови Шевцовой.
    Читаю второй Указ: "За доблесть и мужество, проявленные в борьбе с немецкими захватчиками в тылу врага, наградить орденом Отечественной войны I степени"... Седьмой по списку прочла: Дубровина Александра Емельяновна ...Слёзы залили мои глаза, горький комок подступил к горлу, сердце остановилось: Шура! Шура! Подруги бросили ко мне: "Что с тобой, Галочка? Что?". Поднесли стакан воды.
    И я рассказала девочкам:
    - Это же Шура, Шура Дубровина. Я с ней училась в Харьковском университете. В июне 1941 года мы сдали последние экзамены. У всех было приподнятое настроение. Нагладили праздничные платья, сделали причёски и собрались в воскресенье 22 июня идти на прогулку в лесопарк - место отдыха харьковчан. А уже потом разъезжаемся по домам на каникулы. И вдруг - война. Все наши планы рухнули.
    Из Харькова мы уже не смогли выехать, и нас, студентов биологического факультета, выселили из общежития, так как в студенческом городке Толкачевка организовали госпитали. Всех студентов университета, которые ещё оставались в Харькове, поселили в одном корпусе общежития на Шатиловке, и я стала жить в одной комнате с Шурой Дубровиной.
    Шура - невысокая ростом, светлокожая, с короткой стрижкой, серые умные глаза... Прямой, даже немного резкий характер, но все любили её. С ней было интересно. Шура обожала стихи, хорошо рисовала. Часто рассказывала о своем шахтерском крае, о своей семье, об отце, многих братьях и сестрах.
    Через несколько дней нас обязали явиться с комсомольскими билетами в Дзержинский райком ЛКСМУ, который находился в одной из комнат Госпрома. Перед этим с нами разговаривала секретарь комсомольской организации Ляля Убыйвовк (до этого она была секретарем комсомольской организации факультета, а когда многих ребят призвали в Красную Армию, Лялю избрали секретарём вузовской организации). Я впервые так близко видела Лялю, будущего руководителя полтавского подполья, Героя Советского Союза. Она объяснила нам обстановку и сказала, что нас мобилизуют на трудовой фронт. Мы срочно выехали в село Старица Белгородской области на уборку хлеба и заготовку сена. Хорошо помню Шуру. Она была очень трудолюбивой. Мы сильно уставали на работе, настроение было подавленным и не всегда была было желание принести воды или дров... А Шура, не вступая с нами в пререкания, чья очередь выполнять то или другое, молча поднималась и говорила: "Я пойду. Я сделаю".
    С приближением фронта мы все вернулись в Харьков.
    Припоминается такой случай. Вечером мы собрались в комнате. Шуры не было. Мы стали волноваться. Вдруг телефонный звонок в общежитие. Из управления внутренних дел сообщили, что задержана подозрительная особа, которая назвалась Александрой Дубровиной, студенткой университета. Мы всей группой сейчас же побежали выручать подругу, ведь случилось какое-то недоразумение. По дороге видим: навстречу идёт Шура и улыбается - мол, все в порядке. Поводом к задержанию была привычка Шуры оригинально одеваться. На ней была соломенная с широкими полями шляпка, а обута она была в сильно поношенные туфли, ведь мы только что вернулись с полевых работ.
    Шура очень любила Харьков, могла часами прогуливаться его улицами, с интересом заглядывая на высокие крыши домов, балконы, лоджии... А это в военное время вызвало подозрение. Сейчас смешно об этом вспоминать, но, как говорится, колорит времени...
    ...Позже Шура выехала в родную Первомайку, которую так любила, а я в Миргород. Шура часто присылала мне письма и почтовые карточки, в которых рассказывала о своей жизни, о своих хлопотах в то нелегкое военное время.
    Шура с детства мечтала быть учителем. И вот в одном из писем сообщила мне, что устроилась преподавателем биологии и химии в Первомайской школе. А потом она встала классным руководителем 10 класса - того класса, в котором учились будущие молодогвардейцы Анатолий Попов, Виктор Петров, Майя Пегливанова, Ульяна Громова и другие.
    16 января 1943 года после страшных пыток вместе с другими молодогвардейцами Шура Дубровина была расстреляна и сброшена фашистами в шурф шахты N5. Позже, когда вышел роман Александра Фадеева "Молодая гвардия", вся страна с огромным волнением ознакомилась с героической борьбой краснодонцев. А мне особенно дороги те страницы произведения, на которых живет, волнуется, сражается Шура.
    ...Прошли годы. Иногда, собравшись своей семьей дома, пересматривая семейный архив, я достаю пожелтевший номер "Комсомольской правды", и мои дочери, которым сейчас столько же лет, сколько было нам в те далекие времена, перечитывают волнующие строки.
    Так и живет рядом со мной, так и шагает по жизни с поколением восьмидесятых годов вечно юная, веселая, мечтательная, мужественная Александра Дубровина.
   
   
    ИЗ ПИСЕМ ШУРЫ ДУБРОВИНОЙ
   
    Дорогая Галя!
    Беспокоюсь, где ты есть? В Харьков посылала тебе письмо, но ответа от тебя не получила. Решила, что ты как-то выбралась домой. Но и в этом очень сомневаюсь. Обещание свое не сдержала, как же это? Ты во всем и всегда аккуратная.
    В Харьков мне сейчас невозможно добраться. Верка как сквозь землю провалилась, ничего не слышно о ней. Если получишь открытку эту, напиши мне, пожалуйста. Много думаю о тебе! До свидания. Целую тебя.
    19 августа 1941 года.
    Шура.
   
   * * *
   
    Здравствуй, Галя!
    Открытку твою получила семь дней тому назад. Отвечаю сейчас только. Не найду, с которого конца начать, но коротко. После 20-дневного отдыха дома (на который ты меня провожала) я решила поехать в Харьков хоть пальто взять. Питала маленькую надежду и на учебу...
    Я сейчас поступила работать преподавателем биологии и химии в 8-9 классах. Живу недалеко от родных, в день отдыха имею возможность приходить. Недалеко от меня, в этом же районе, устроилась работать математиком Нина Шевченко. Она из Харькова со мной уехала.
    Я ещё не преподаю, а только набираюсь практики - присутствую на уроках. Жизнь, как и везде сейчас, одинаково трудна, с некоторыми отклонениями в худшую или лучшую сторону. Бомбардировку узнала хорошо, отлично даже, и теперь не боюсь.
    Галочка, вспоминаю тебя часто, 2 письма тебе длинных писала, но ты их не получила, а теперь нет охоты много писать, т.к. ничего хорошего не имею. Но это ничего, будем надеяться на лучшее.
    Ты не лей горьких слёз. Не такое время. Не печалься, не грусти. День веселья, верь, настанет.
    Пиши. Я буду писать. Целую тебя крепко, крепко.
    Сентябрь 1941 года.
   
    (Материал подготовила ученый секретарь музея "Молодая гвардия" В.Велькевич)
   "Слава Краснодона"
   17.11.1989 г.



Из дневника Шуры Дубровиной
(опубликовано в книге М. Котова и В. Лясковского "Сердца смелых")

    "Август. Ох, хотя бы дождик пошел! Хожу, слоняюсь, не находя работы. Все разрушено, все потеряно. Думаю, хоть бы опять картошку заставили чистить. Если бы можно было ни о чем не думать! Мне хотелось бы отобразить один из дней моей, теперь никому не нужной жизни, но все они похожи один на другой, с еле заметными отличиями".
   

   * * *

       "Приходится валяться в кровати и вспоминать сны. Они уносят в край забвения. Какое горькое разочарование встречаешь утром! Думаю, что бы предпринять в этот бесцельный день. Прощай всё! Надежды, жизнь, молодость. Неужели все кончено?"    


   * * *

   "Приход Маи освежает мою келью. Я снова оживаю. Мая - это бурный молодой поток. Нет, кажется, для нее усталости, она всегда в беспрерывных движениях и речах, с этими нежно-розовыми щечками и блестящими глазенками. У нее такая открытая душа русской девушки!"



Дубровина Александра Емельяновна
(Из документа хранящегося в архиве РГАСПИ)

    Родилась в 1919 году в Новочеркасске Ростовской обл. в семье ремесленника. В Краснодонском районе семья живет с 1933 года.
    В 1937 году окончила Сорокинскую среднюю школу.
    Беспросветная бедность в семье. Отец много пил, пропивал заработанные деньги. Частые ссоры в семье на почве недостатка наложили свой отпечаток на характер Шуры.
    Шура рассудительная, скромная, слегка раздражительная, в то же время любила труд, много читала. Ещё в годы пребывания в средней школе Шура приучила себя работать так, чтобы ни одна минутка даром не пропадала.
    С утра Шура намечала план работы на день. Каждый час был рассчитан. К концу дня Шура записывала в свой дневник, как прошёл день. Дневник Шура вела до последнего дня.
    В 1940 году она поступила в Ростовский университет, затем перевелась в Харьковский, где закончила 4-й курс химико- биологического факультета. В начале войны приехала к родным в Краснодон.
    1941-1942 г.г. работала преподавательницей химии и биологии в Первомайской средней школе в 7-10 классах.
    Шура пользовалась большим авторитетом среди учащихся. Шура очень любила литературу. Много читала Золя, Пушкина, Лермонтова, Горького. С приходом немцев Шура бросила работу, эвакуироваться не успела. Мать и сестра рассказывают, что она не находила себе места. Её мучило, что она сильная, молодая в такое тяжёлое для родины время сидит дома без дела.
    Девушка тонкой души, незаурядная, долгие зимние вечера просиживала у коптилки, читала, рисовала и много записывала в свой дневник. Здесь она изливала свои чувства, ненависть к врагу (листы из дневника были вырваны и сожжены перед арестом).
    Однажды утром, услышав звук советского самолёта, она сказала:
    - Милая мама, разве можно забыть этот родной и близкий сердцу звук.
    Несколько раз её приглашали на балы, она отказывалась.
    Шура дружила со многими девушками, пользовалась большим авторитетом. Больше всех она любила Майю Пегливанову. Как и когда Шура вступила в подпольную организацию установить невозможно. О её деятельности свидетельствуют немногие факты. С Майей она писала листовки от руки и собирала медикаменты.
    Шура часто оставалась ночевать у Майи. Мать рассказывала, что Шура часто уходила в 10-12 часов вечера и через 2-3 часа возвращалась. На вопросы матери отвечала:
    - Мама, тебе это знать не нужно.
    Незадолго до ареста Шура рассказала сестре, что она состоит в подпольной организации. О её деятельности знает лишь муж сестры Кравцов, с которым они часто подолгу беседовали при закрытых дверях.
    6-го января Шура была арестована. До ареста родные советовали Шуре скрыться, но она отвечала: "Там, где мои товарищи, должна быть и я".
    17 января Шура Дубровина была казнена.
   
   

Дубровина Александра Емельяновна
(Из статьи Евгения Пищиты
"Личное дело")

Говоря о Первомайке, нельзя не сказать об Александре Дубровиной, молодой учительнице школы № 6, классном руководителе десятого класса, в котором учились молодогвардейцы первомайской группы.
Шура родилась 17 ноября 1919 года в Новочеркасске. В 1920 году многодетная семья Дубровиных переехала в хутор Герасимовку Краснодонского района, в 1926-м - в Первомайку. Отец ее был шорником и пьяницей, часто пропивал все заработанные деньги. Семья влачила жалкое существование. Частые ссоры и ругань были неотъемлемой частью жизни дома Дубровиных. Да и домом назвать это сложно: судя по сохранившимся фотографиям, это низкая мазанка с маленькими окошками, разделенными на четыре части. Несмотря на это, Шура хорошо училась, серьезно увлекалась биологией и талантливо рисовала. В музее сохранился ее альбом.
В 1937 году Шура поступила в Ростовский университет, где изучала химию и биологию. В 1940-м перевелась в Харьковский университет и, окончив четвертый курс, летом 1941 года возвратилась в Краснодон.
Весь 1941/42 учебный год Шура работала в первомайской школе № 6. Будучи классным руководителем десятого класса, она была сильно привязана к своей ученице Майе Пегливановой. Смуглая, черноокая Майя, секретарь комсомольской организации школы, привлекала внимание окружающих своей огромной энергией и жизнерадостностью, была душой всех ученических начинаний и организатором всевозможных вечеров. "Майя - это бурный, молодой, ничем не сдерживаемый поток. Нет, кажется, для нее усталости, всегда в беспрерывных движениях и речах, с этими нежно-розовыми щечками и блестящими глазами..." (из дневника Александры Дубровиной. РГАЛИ, ф. 1628, оп. 1).
В июне 1942 года десятиклассники Дубровиной окончили школу. Ровно через месяц немецкие войска вошли в Краснодон. Шура ушла из школы и всю оккупацию просидела дома: осенью читала книги, страдала от безделья, одиночества и ненавистного быта; зимой помогала первомайским девчатам в подпольной деятельности.
В январе 1943 года, узнав об аресте своих учеников, Шура сама, добровольно пошла в полицию, чтобы разделить их судьбу. Пошла, абсолютно осознавая, что впереди мучительная смерть.
"Дубровина Шура - была плотная девушка среднего роста, круглолицая блондинка с голубыми глазами. Она слегка картавила, и это так шло к ней и так мило у нее получалось. Она была добрая, чуткая и отзывчивая. О себе никогда ничего не говорила, всегда успокаивала других и больше беспокоилась об окружающих. Подойдет, бывало, прижмется, погладит волосы или руку и скажет: "Не нужно плакать. Посмотрите, а кому легче, вон у Марии Андреевны ребенок совсем на улице один, и то она не плачет. Ну, успокойтесь". Голос у нее делался каким-то просящим. Она, картавя, говорила: "Поймите, ведь нашим родным гораздо тяжелее, они, бедные, не знают, что с нами. Да и то ли им еще придется пережить". Ей всех было жалко. Но врагов она умела ненавидеть. Когда она говорила о врагах, то все в ней дрожало: голос и даже тело; казалось, будто что-то ядовитое и холодное прикололось к ней, и она с омерзением старается его отбросить. Это была глубоко впечатлительная натура, любила читать, других она слушала с захватывающим интересом. Девушки иногда просили меня рассказать им что-нибудь, а Шура добавляла: "Из исторических романов..." (Из воспоминаний Марии Борц. РГАСПИ).

В полиции Шуру пытали зверски. Родные потом долго не могли ее опознать. 16 января, ночью, перед тем как бросить в шурф, ей отрезали грудь, несколько раз ударили ножом, еще живую потащили к стволу и здесь прикладами разбили голову.

История Шуры Дубровиной требует отдельного исследования и повествования. Это история человека, сумевшего вырваться из мазанки в университет. Это трагедия интеллигента во время социальной катастрофы. Это история любви.
Это история одного-единственного поступка, который прояснил десятки страниц ее дневника, все ее чувства, мысли, сомнения и порывы. И этот единственный поступок навсегда отбросил все временное, серое и ненужное, то, что так липло к ногам и мешало ей жить.

ЕЕ СУДЬБА

Из статьи Т. Жидкоблиновой об Александре Дубровиной {1}

   Горячее летнее солнце играет на поверхности реки, окрашивает в радужные цвета холодную белизну лилий, серебрит кусты. Худенькая светловолосая девушка с голубыми глазами сидит на берегу, подтянув колени к подбородку и охватив их руками. Вокруг нее стайка босоногих чумазых ребятишек. Еще бы! Саша так интересно умеет рассказывать обо всем на свете, особенно о цветах, которые покачиваются от ветра рядом, о птицах. А еще она легко переплывает речку и замечательно поет...
   В родной Первомайке Саша бывает недолго, только летом. Она - студентка Ростовского университета, будущий преподаватель биологии. Она учится и работает, чтобы учиться: у отца ее, Емельяна Евсеевича Дубровина, семья из восьми человек. Временами приходится туговато. И все-таки жизнь удивительная вещь...
   Поздно вечером Саша подсаживается к матери, Анне Егоровне. Мать любит рассказывать о прошлом. Она смотрит на дочь. Уголки губ приподнимает улыбка.
   - Трудное время было, Сашенька,- говорит она.- Родилась-то ты в Новочеркасске, не здесь. Семья уже пять ртов имела. И все же рады мы тебе были... Вскоре пришлось из Новочеркасска в Герасимовку перебраться, потом в Первомайку.
   Анна Егоровна задумывается.
   - Ну, а потом? - тихо спрашивает Саша.
   - Шустрая ты росла. Помню, в четыре годочка в удивление всех привела, когда вдруг запела: "Замурило, замело - ни дорожки, ни пути..." Когда тебе шесть сравнялось, все с мальчишками больше дружила, с братом своим Жорой на коньках бегала кататься... А потом школа - сначала Первомайская, потом Горьковская в Краснодоне, учительницей, говорила, будешь...
   Скрылся вдали родной поселок. Поезд мерно постукивает на рельсах, ветер звенит в ушах. Здравствуй, Ростов! Здравствуй, университет!
   Саша с головой ушла в студенческую жизнь, в общественную работу.
   В апреле 1938 года комитет комсомола университета принял девушку в комсомол. Исполнилась еще одна заветная мечта Саши. Номер ее комсомольского билета был 5297710...
   Проходили годы учебы. Саша с увлечением занимались ботаникой, часами просиживала над микроскопом, рисовала. Она занималась спортом, ходила с друзьями в кино, шутила, спорила. И только одни человек мог заставить её погрустить и смутиться - Ваня Щербинин, сокурсник и самый большой друг. Чувство первой любви незаметно подкралось к светловолосой, порывистой и смелой девчонке...
   Жаль было Саше переводиться из-за некоторых материальных затруднений в Харьковский университет. Ну ничего. Всего на год, а потом...
   Но землю опалила война, безжалостная и жестокая.
   В 1941 году Саша Дубровина возвратилась в Краснодон уже преподавателем биологии и химии. Она преподавала в Первомайской средней школе, руководила тем самым десятым класом, в котором учились Уля Громова, Анатолий Попов, Майя Пегливанова. Саша не умела и не могла быть одинокой. Крепкая дружба связала ее с Майей Пегливановой, хотя молодая учительница на пять лет была старше своей ученицы. И теперь Саша не представляла свою жизнь без Майи. И когда эвакуация подруги с семьей не удалась, она пришла за ними в Новошахтинск, и девушки вместе вернулись в Краснодон.
   Когда Краснодон был захвачен оккупантами, Саша Дубровина вместе со своими учениками вступила в ряды молодогвардейцев. В октябре 1942 года взволнованный, но твердый голос молодой учительницы четко произнес слова клятвы молодогвардейцев:
   - Я, Александра Дубровина, торжественно клянусь...
   И началась борьба за свою поруганную землю. В полумраке подвала по радио записывали голос далекой Москвы, а потом на улицах появлялись листовки с сообщениями о настоящем положении дел на фронте. Молодогвардейцы добывали боеприпасы, медикаменты, оружие. Саша вместе с Майей участвовала во всех операциях "Молодой гвардии".
   "...В фашистском тылу вела большую политико- воспитательную работу среди своих учащихся..." - так охарактеризовало впоследствии деятельность Александры Дубровиной бюро райкома партии города Краснодона. А пока воспитанница Ленинского комсомола, старший товарищ и учитель редактировала ночами листовки с Анатолием Поповым или Ульяной Громовой, думала о том, какая тяжесть легла на эти совсем детские плечи. И верила: ее ученики вынесут все!
   После ареста И. Земнухова тревога охватила всех молодогвардейцев. 11 января, когда Саша ночевала у Майи Пегливановой, пришли немцы и увели обеих. К утру Саша возвратилась без подруги. Но вскоре мать Майи услышала, что Сашу разыскивают. Она уговорила девушку скрыться. Но Саша решила, что ее место рядом с товарищами по борьбе, не хотелось ей также подвергать опасности своих старых родителей. Молча взяла она узелок с передачей для товарищей и ушла в тюрьму, к своим ученикам...
   Не дрогнула Саша, лишь замерла на секунду перед тем, как переступила порог тюремной камеры. Острая боль при виде измученных и истерзанных друзей пронзила ее. Она ни на минуту больше не думала о себе. Едва держась на ногах, Саша, словно заботливая мать, ухаживала за другими, подбадривала и обнадеживала, хотя хорошо понимала, что никакой надежды нет.
   Ее пытали, она молчала - гордо, презрительно, как и все ее товарищи.
   Морозной ночью 16 января израненных, избитых молодогвардейцев привезли к шурфу шахты № 5. Палачи казнили их с особой изощренностью. Сашу столкнули в шурф живой...
   Мы всегда помним воспитанницу нашего университета Александру Емельяновну Дубровину, славного члена "Молодой гвардии", светловолосую девушку, награжденную посмертно орденом Отечественной войны 1-й степени и медалью "Партизан Отечественной войны".
   Ты с нами! Ты живешь, Саша!
   
   
   
   
   
   

ЗА ПРАВОЕ ДЕЛО

Из воспоминаний учительницы М. М. Линчевской о Шуре Дубровиной

   Я хорошо помню худенькую фигурку ученицы школы имени Горького Шуры Дубровиной. Саша, как называли ее родственники и близкие подруги, была исключительно рассудительной и серьезной девушкой и, несмотря на свои молодые годы, пользовалась уважением окружающих. Она всегда была аккуратной и исполнительной.
   Сашу я знала хорошо. Родилась она в городе Новочеркасске в 1919 году в большой рабочей семье. Из Новочеркасска Сашины родители переехали на хутор Герасимовку, позже - Первомайку. Жили в маленьком двухэтажном домике. Саша в семье была младшей. В шесть лет она научилась кататься на коньках. Любила ловить рыбу. Соберет детвору и идет на реку. Малышей, бывало, обмоет, обстрижет и играет с ними в "школу". Когда Саша подросла, подруг у нее было мало. Не интересовалась она вечеринками, не любила праздно проводить время. Саша неплохо рисовала. Я видела нарисованный ею портрет ее подруги Майи Пегливановой, погибшей вместе с нею.
   Закончив десятилетку, Саша поступила в Ростовский университет, а оттуда перешла в Харьковский, где училась на биологическом факультете. Она получила назначение в Первомайскую школу. Молодая учительница чутко относилась к детям, и ее любили в школе.
   Но вот грянула беда - пришли враги на советскую землю. Саша очень тяжело переживала отступление нашей армии, приход оккупантов. Глаза ее теперь всегда выражали глубокую печаль. При встрече со мной она спрашивала: "Неужели так будет вечно?"
   Но вскоре Шура нашла свою дорогу, дорогу борьбы с немецко-фашистскими захватчиками.
   Когда начались аресты молодогвардейцев, родные предложили ей скрыться на хуторе. "Нет,- ответила Саша,- из-за меня все родные погибнут. Я буду там, где мои товарищи".
   ...Труп Саши обнаружили в шурфе. Он был страшно обезображен.
   Так безвременно, от подлой руки извергов погибла эта молодая, преданная Родине русская девушка. Память о будет вечно жить в наших сердцах.
   
   

1947 год.


   

{1} Статья опубликована в студенческой газете Ростовского государственного университета "За советскую науку", 5 мая 1960 г.

Вeрнуться

<< Предыдущий молодогвардеец Следующий молодогвардеец >>


Этот сайт создал Дмитрий Щербинин.