ОТВЕТ. С момента оккупации нашей деревни Ковали, т.е. с августа м-ца 1941 года до апреля 1942, я находился в партизанах. В первых числах апреля 1942 года в связи с сильными морозами и в связи с тем, что дер. Ковали находилась в партизанской зоне, мы, партизаны, частично находились у себя дома.
Примерно 1-2 апреля 1942 года неожиданно на дер. Ковали наскочила немецкая часть с обозами, на лошадях с повозками, на которых были по одному крестьянину, неизвестно для меня откуда, т.е. из каких деревень. На каждой повозке, а их было около 1 тысячи, было по 3-4 немца. И вот когда солдаты немецкие вошли в нашу деревню, тут же сразу было выставлено круговое оцепление всей нашей деревни. Но обоз двигался по направлению дер. Карпиловка. Обоз был очень длинен, так что начало было в дер. Карпиловка в 3 км от дер. Ковали, а конца в нашей деревне не было видно.
Оцепив нашу деревню в течении 50 мин. было собрано все население нашей деревни в два помещения: одну большую группу примерно до 800 чел. - в колхозную конюшню, и одну группу до 90 чел. - в дом рядом с моим домом на поселке, соединяющемся с дер. Ковали.
Сбор населения производили солдаты. Когда на нашем поселке всех собрали в один дом, в т.ч. и мою семью, я в окно этого дома увидел, что загорелась конюшня.
В доме, в который собрали меня и всех живущих на поселке женщин и детей, немцы-солдаты начали истреблять нас всех.
По 3-4 человека из этого дома выводили во двор, сняв только верхнюю одежду, заводили в сарай и расстреливали, причем расстреливали так: сначала приказывали ложиться рядами и затем два солдата в белых халатах расстреливали.
Наконец дошло дело и до меня лично, я был только со своим 7-летним сыном, которого держал на руках, и надумал посмотреть в дверь, куда выводят мирных жителей, в это время вывели и меня с сыном во двор, где лежали кучи верхней одежды уже расстрелянных людей. Меня с сыном подвели к этой куче, сняли шапку и повели тоже в сарай. Когда я вошел с сыном в сарай, в этом сарае рядами лежали расстрелянные жители. Приказали и мне с сыном ложиться, я лег и тут же увидел рядом с собой убитую свою жену Варвару, трех дочерей: Нину, 20 лет, Евгению, 18 лет, Веру, 14 лет. И, как только я лег, в меня и в сына выстрелили немцы в белых халатах. Но меня убить насмерть они не сумели, а только сильно ранили, но я не шевельнулся и затих. После того как немцы таким же путем расстреляли последних наших людей, т. е. всех остальных, собранных в этот дом, то немцы облили керосином сарай, где нас расстреливали, и подожгли, а сами ушли. Но, к моему спасению, дверь в сарай немцы не закрыли. Я, истекая кровью, выбрался из этого сарая и в дыму уходил в лес. Но когда я уходил, то немцы меня заметили и стали стрелять. Благодаря кустам и лесистой местности, мне удалось уйти в лес и таким путем я остался жив. Только имею ранение при расстреле в шею, обгоревшие были руки, голова и уши.
Пробравшись в лес, я попал к скрывающимся в лесу жителям, нашим односельчанам.
Пробыв в лесу дней 8, я вернулся домой, т. е. не домой, а в свою деревню, где не было ни одного дома.
Немецкая часть, которая замучила и расстреляла все население нашей деревни, на второй день после уничтожения населения сожгла всю деревню. Я был перевязан и голоден, но у разведчиков и партизан узнал, как немцы после расстрела поджигали деревню.
ВОПРОС. Что можете еще показать по данному делу?
ОТВЕТ. Больше показать по данному делу не могу [...]
НАРБ. Ф. 861. Оп. 1. Д. 2. Л. 159-161. Заверенная копия. Рукопись.
| << Назад | Вперёд >> |