Е. АРАПОВ, журналист
ТОНЯ

   23 июня 1941 года Тоня Иванихина стала солдатом. Призванная в действующую армию, она cpaзу же оказалась в гуще событий и вряд ли успевала в те тяжелые дни понять, что происходит. Непрерывный поток раненых, как гигантский конвейер, запущенный безжалостной рукой, проходил через медсанбат. Теперь ее постоянным спутником стало человеческое горе. Оно было вокруг и в дни боев, и в кошмаре окружения, и во время долгих скитаний по земле, уже занятой врагом. Ее схватили ночью и погнали в лагерь военнопленных под Звенигородом. Находившаяся в лагере военнопленных вместе с Тоней Люба Максимцова вспоминает: "Она удивила меня. Сначала при обыске спрятала в укромное место нашу маленькую книжечку с текстом советских песен. Потом, уже в лагере, мы все поражались ее неуемной жажде жизни, оптимизму, вере в избавление от фашистского ига. Для каждого умела найти ласковое слово. Дети особенно полюбили ее - ровную, спокойную, внимательную "маму Тоню".
   Однажды во двор лагеря въехало несколько грузовиков. Раздались отрывистые команды, и в полуразрушенный подвал хлебозавода гитлеровцы загнали большую партию арестованных коммунистов. Если женщинам и детям хотя, бы иногда выдавали похлебку, то узники подвала были лишены и этого.
   Тогда Тоня и ее подруги стали собирать лагерную "снедь", тайком передавая ее в подвал... А по вечерам, когда было особенно невмоготу, возле Тонн собирались девчата, и тихо звучала ласковая украинская песня.
   Бежала Тоня из лагеря со своей подругой Любой Максимцовой. Много раз пытались девушки перейти линию фронта, но фронт неумолимо уходил от них на восток. Только летом 1942 года Тоня и Люба пришли в родной Краснодон.
   - Батюшки-светы, откуда это бог послал таких побирушек? - воскликнула Ольга Дмитриевна, увидев девушек на пороге хаты. Грязные лохмотья, глубоко ввалившиеся глаза, выцветшие волосы. Не узнала мать свою дочь, а узнав, долго плакала и причитала.
   - Как же жить теперь будем, мамо? - три сестры (Тоня, Лиля и старшая Нина) сидели вокруг матери. А что она могла ответить им? В городе хозяйничали фашисты, они уже подготовили списки молодежи для угона в Германию. Родители молодогвардейцев не ведали о том, что затеяли их дети. Помнит Анна Васильевна Пегливанова, как после первого появления в их доме худенькой, с коротко подстриженными темными волосами Тони Иванихиной ее Майя потеряла покой. Зачем-то понадобились йод, бинты - не кукол же перевязывать!..
   Или вот Прасковья Титовна Бондарева, дети которой, Шура и Василий, были активными бойцами группы молодогвардейцев, действовавшей в Первомайке. Сегодня и она вспоминает сестер Иванихиных, "особенно черненькую, что в армии была"; эта девушка приходила в их дом вместе с Ваней Земнуховым, и потом дети долго что-то писали при свете коптилки.
   Пусть скромна и не очень выпукла была в те дни роль Тони Иванихиной - ее светлый облик помнят в Краснодоне. Она была связной штаба, через нее передавались указания первомайской группе, возглавляемой Улей Громовой.
   Тоня и Уля не были до войны подругами. Они стали сближаться, работая в "Молодой гвардии". Уля очень ценила четкость и исполнительность Иванихиной.
   Тоню арестовали позже других молодогвардейцев, и не потому, что она где-то оступилась, чем-то выдала себя и подруг. Нет, просто полицаи были уверены, что девчонка с такой биографией, конечно же,-один из активнейших членов организации. И следили за ней, за каждым ее шагом, когда в городе шли повальные аресты.
   Возвращаясь в камеру после допроса, она, избитая, без чувств падала на холодный пол, и при тусклом свете электролампочки, оплетенной проволокой, можно было увидеть, как из уголков упрямо сжатых губ сочилась кровь.
   Но проходил час-другой, и Тоня оживала. Теперь уже никто не удивлялся: жизнь научила ее стойкости, и девушка, сочетая свою природную мягкость с упорством бойца, была для всей камеры примером самоотверженности и героизма. Пять дней пыток и издевательств прошли словно в кошмарном сне...
   Это она первой бросилась к Уле Громовой в тот день, когда озверевшие садисты выжгли на спине подруги пятиконечную звезду. Это она, уже ёле передвигавшаяся сама, до последнего часа ухаживала за товарищами по борьбе. Это она поддерживала дух стойкости и непримиримости в своих подругах.
   
   

"Медицинская газета", 5 марта 1965 года.