39

    На столе перед следователем, как всегда, лежали разной толщины железные прутья и трубы, резиновая дубинка, свинчатка. Рядом сидел Федорович, уже без кандалов и наручников. Остался жив. На шее только синел след цепи.
   Бадаева подвели к столу.
   - Ну! - покосился следователь на Федоровича.
   - Не могу, - прохрипел тот. - За всю жизнь щенка не утопил... Не могу!
   - Зато самого чуть было не утопили, как паршивого пса, в тухлой бочке! - следователь встал и, взяв дубинку, наотмашь ударил ею Бадаева.
   - Вот так!
   Рухнул Владимир на подставленную охранником скамью. Разговор слышался ему уже как бы издалека, с трудом доходил до сознания.
   - Сможете! Все сможете! - кричал на Федоровича следователь. - Вы же трус, из трусости сделаете все! Хотите знать, на чем пойманы? На чистых листах бумаги!
   На стол шлепнулась папка.
   - Смотрите: в деле - ни полстрочки чужой. Нам неизвестна была даже ваша настоящая фамилия. Выложились сами из страха перед чистой бумагой... Надеялись отделаться "малой кровью"? Смотрите, как разбухла от крови ваша папка!
   Голос следователя становился все язвительнее.
   - "Не утопил за всю жизнь щенка!" Считайте, что "утопили" три десятка советских разведчиков. И возмездие ждет вас сразу же за порогом этого дома. На войне как на канате - обходов нет, нужно идти в ту или другую сторону. Не сядете за этот стол вы - посадим другого. Тогда вашим местом будет электростул.
   Сапоги следователя проскрипели по кабинету.
   - Этот ваш... Мурзовский... передал наконец шифр, сведения о вооружении?
   - Шифр обещает... Остального, говорит, не знает.
   Следователь полистал бумаги.
   - Вы пишете, что он заместитель Бадаева...
   - По хозяйству.
   - Все равно, склады оружия должен знать. Не хочет говорить - вызывайте наверх, арестуйте и сажайте на электростул!
   - Я?
   - Вы! Не выдерживают нервы в катакомбах, значит, тоже трус. На таких электростул действует отлично вы вот заговорили при одном виде его.
   На стол опять шлепнулась папка.
   - Словом, посадите своего Мурзовского на стул или сядете на него сами! Шифр, сведения о складах оружия должны быть!
   Владимир опомнился, но не открывал глаз. Смысл услышанного доходил до его сознания в каком-то полубреду: Мурзовский - вот "другой", о котором говорил Федорович в подвале... "Не выдерживают нервы в катакомбах..." Значит, ухарство при радиосвязи с Москвой, попытка улизнуть через "предательский колодец" - все это звенья одной цепочки. Хотел во что бы то ни стало вырваться из катакомб, может быть, тоже думал "отделаться малой кровью", как и Федорович...
   Гремят железными манжетами, готовят электростул. Втолкнут сейчас в тесное, окованное кресло, пристегнут холодные, как змеи, электроды, пустят ток и будут прибавлять его реостатом, пока страшные судороги не вытянут каждую жилу, каждый мускул. Будут повторять над ухом одно и то же: "Говори, говори, говори". Сколько таких истязаний перенесено, сколько еще впереди... Имеет ли это смысл теперь? Кованый манжет достаточно тяжел, чтобы проломить череп хотя бы одному из палачей и себе...
   А люди? Сам же внушал им: "Схватка еще не проиграна". И они продолжают борьбу - за решетками, в кандалах, ценой неимоверных мук. Они верят ему - своему командиру. В их вере и его сила. В городе много подпольных отрядов, которые накапливают силы и скоро начнут действовать... Оттянуть суд - и, возможно, удастся еще организовать побег: многие камеры почти у самой стены, выходящей на улицу... Отсрочка суда может быть сделана за недостаточностью следственных материалов. Молчать на допросах, всем молчать! Нужно только выиграть время, выиграть во что бы то ни стало. Добывали в катакомбах воздух - теперь, как воздух, нужно время. Не должно остаться безнаказанным, неотомщенным предательство. И в застенках сигуранцы может действовать партизанский суд.
   Жить! Жить хотя бы ради возмездия предателям.