37

   Две недели ждала Елена связных от Бадаева. Ни Лиды, ни Коли, ни Марцишек. Неизвестность тяготила. О многом запрашивали из Савранских лесов, из Котовска... Лена отмалчивалась. Наконец, не выдержав, попросила у жены фермера дубленку, оделась, как крестьянка, и отправилась в город по адресу, который ей дал Бадаев.
   Адрес привел на Нежинскую, в слесарную мастерскую. Часа два приглядывалась - ни единого посетителя. У окна мелькала лишь сутулая фигура лысоватого мужчины. Показался знакомым, вспомнила - видела его с Петром Мурзовским в августе в санатории имени Дзержинского. Если был там при формировании отрядов, значит, наш человек.
   Вошла. Услышала за перегородкой приглушенные голоса. Спросила:
   - Тетя Кира не заходила?
   Мужчина засуетился:
   - Должна прийти. Сейчас узнаю когда, - и ушел в соседнюю комнату.
   Через минуту вернулся:
   - Придется подождать. Располагайтесь!
   Помещение было полуподвальным. Окно наполовину возвышалось над панелью, и проходивших мимо было видно только до пояса. Странно выглядели шагавшие половинки людей. Вразвалку, с корзиной в руках проковыляла полная женщина, шаркающей походкой прошел полицай, проскрипел жесткими сапогами немецкий офицер.
   И вдруг множество ног... шум...
   Елена подошла к застекленной двери. Там было виднее.
   По мостовой медленно, как на похоронах, прошли четыре жандарма. С минуту середина улицы была пуста...
   И вот показалась оцепленная солдатами вереница людей. Елене видны были их ноги - босые, кровоточащие, закованные в кандалы. Шли арестованные по два в ряд. Наклоняясь вперед, как тянущие лямку бурлаки. Руки у всех были за спиной. Через наручники пропущен длинный конец тяжело провисавшей проволоки. Эту "лямку" и тянули арестованные вывернутыми назад руками. На припорошенной снегом мостовой оставались пятна крови.
   Ни плача, ни вопля, ни стона - сжатые губы, спокойные лица.
   Рядом с бородатым стариком прогромыхал кандалами подросток. Что-то знакомое уловила Елена в его движениях, облике... Морская форменка, кубанка, черные вразлет брови - да, это он, паренек, которого она видела в порту. И Елена словно вновь услышала его деловитый, по-мальчишески срывающийся голос.
   За подростком с поднятыми, даже откинутыми назад головами шли две женщины. Ветер трепал их волосы. Тяжелые, слипшиеся от крови пряди свисали на лица-с трудом узнала Елена в одной из них Тамару Межигурскую.
   Рванула дверь мастерской. Звякнул и захлебнулся колокольчик. Выскочив на улицу, Елена протиснулась поближе к арестованным и поймала на себе взгляд знакомых глаз. Смотрела на Бадаева и не могла поверить: оборванный, истерзанный, с опухшим, в синяках лицом. Еще, кажется, мгновенье - и бросилась бы к нему. Но Бадаев словно понял - остановил ее резким взглядом и тут же отвернулся.
   Уже прошел строй солдат, затих жуткий лязг цепей, а Елена все стояла, будто примороженная. Как в полусне услышала:
   - Вынужден арестовать вас. Хуже, если это сделают другие.
   Сзади стоял Аргир. "Выследил", - как-то безразлично подумала Елена.
   - Пойдемте на вашу квартиру, - сказал он. Из слесарной мастерской вышли два солдата; не нагоняя Аргира и Елену, двинулись следом.
   В ее квартире все оказалось разбросанным, перевернутым, В полумраке Елена споткнулась о валявшуюся на полу крышку пианино - исковеркано было и оно.
   По металлическим ступеням лестницы прогремели сапоги солдат, шедших сзади.
   - Вынужден отдать приказ об обыске, - сухо сказал Аргир.
   - Отдавайте! - все так же безразлично отозвалась Елена...
   Вот они входят к ней в дом, вандалы двадцатого века, трясут, швыряют вещи, перевернули комод. Перевернуто, конечно, и пианино. Елена невольно тронула клавиатуру. Вот надломленная с уголка клавиша, которую она мысленно называла "лунной", потому что с нее начинала Лунную сонату... А на эти клавиши клала пальцы для первого аккорда "Испанского кап- риччио"...
   Солдаты рылись в прихожей. Аргир подошел к Елене - он явно хотел о чем-то спросить.
   - Вас тревожит тот "деловой разговор"? - опередила его Елена.
   - Разумеется, вы передали его в Москву?
   - Да И в любую минуту о нем может узнать гестапо.
   - Надеюсь, понимаете, чем это грозит вам?!
   - Тем же, чем и вам!
   - Что я должен сделать, чтобы этого не случилось?
   - Освободить моих товарищей.
   - Это нереально. Могу лишь способствовать переводу их на Канатную - в тюрьму с менее строгим режимом...
   Елена молчала.
   За стеной гремели вандалы двадцатого столетия...