19
Молчаливо вздымалась к небу Яворжина. Там, с другой
стороны, была Словакия, государство якобы свободное. Но мало было в нем
свободы. Зато у людей сердца были золотые, а зоркие глаза издали и даже в
темноте замечали опасность. Ноги их были проворны и выносливы. Эти люди
умели держать язык за зубами и были молчаливы, словно загадочная гора
Яворжина. Десятки самоотверженных, бескорыстных
рук были готовы каждую минуту спасти человека, и сотни людей уже были
спасены в первые же дни, когда урезанное, изуродованное тело республики было
так жестоко распято. На новых границах между
протекторатом и Словацким государством в те мартовские дни еще лежал снег,
когда Ягош, учитель из Бельки, пошел охотиться на вальдшнепов. Охота на
вальдшнепов во время весенних перелетов всегда привлекала
охотников. Солнце как раз заходило. В лесу стояла
тишина, лишь из густых кустов доносилась меланхоличная песня зорянки.
Учитель с нетерпением ждал курлыканья вальдшнепов. Но вдруг уха его
коснулись звуки, не имевшие ничего общего с брачными песнями
вальдшнепов. Ягош остановился и прислушался. Звуки
раздавались все ближе и ближе, уже можно было ясно расслышать немецкую
речь. Охотник спрятался за деревьями и стал ждать. Через минуту рядом с ним
прошли шесть человек в серо-зеленой форме
пограничников. - Это уже совсем другие следы, -
сказал один из них, - здесь шел только один
человек. - Но ведь они могли разделиться и идти
каждый в отдельности, - возразил другой. Учитель
забыл о вальдшнепах. Он понял, что немцы отправились совсем на другую
охоту, и повернул обратно. Осторожно по своим собственным следам спустился
он в долину. Сворачивая в аллею, учитель увидел двух заросших бородами
мужчин. Они были без пальто, в одних костюмах. -
Далеко ли идете, господа? - обратился он к ним, - Вышли
прогуляться. - Черт возьми, этого я бы вам не
советовал. Пограничники как раз прочесывают местность, вам лучше вер-
нуться. Мужчины озадаченно посмотрели друг на
друга. - Не бойтесь, я вас не выдам. Я учитель из
Бельки, вы можете верить мне. Мгновение длилась
тишина. Лишь дрозд напоследок перед сном напевал свою веселую
песенку. - Мы верим вам, - сказал затем тот, что был
повыше. - Мы офицеры и бежим в Словакию. - В
Словакии бесчинствует гвардия Глипки. Впрочем, пойдемте отсюда быстрее,
ведь немцы в любую минуту могут вернуться. Взяв
одного из них за локоть, он повел его прочь от опасного места. Второй устало
потащился за ними. - Мы идем пешком от
Годонина,- признались они.- Оба страшно устали, голодны и хотим
спать. - Тогда пошли к нам в Бельку, там вы немного
отдохнете, - не раздумывая предложил им гостеприимный
учитель. Ягош не считал себя знатоком людей. Он
привык обращаться со всеми без коварства, искренне, как с детьми в школе. К
хитрости он прибегал только на охоте, а в отношениях с людьми всегда был
прямолинеен и того же ждал от них. Мужчины
послушно пошли за ним. Холод пронизывал их до костей, усталость после
длинного пути и голод валили их с ног. Каждый шаг давался с большим
трудом. - Здесь мы живем, - показал учитель на
большой дом посреди сада. Перед путниками,
измученными голодом и жаждой, словно мелькнул
оазис. - Позаботься о них, - попросил Ягош молодую
женщину, вышедшую им навстречу. - Это офицеры, их преследует гестапо. -
Он произнес это таким тоном, словно спасение чехословацких офицеров от
гестапо было для него и его жены обыденным
делом. Затем он отправился в Мияву. Нельзя же этих
людей послать через границу без надежных документов, ведь они могут попасть
в руки гвардейцев Глинки. Кроме того, у них не было словацких денег. Но у
учителя на той стороне были знакомые. Словаки добросердечпы, они наверняка
помогут. Он поговорил с одним, с другим и наконец
отправился на Штрбское озеро. Все получилось гораздо лучше, чем он ожидал.
Ему даже не верилось. Главное, чтобы все было безопасно, ведь речь идет о
жизни людей. Словаки лишь посмеивались над его
тревогами: - Ну и осторожны же вы, чехи, вот уж
правда! Знакомый владелец кафе на Штрбском озере махнул
рукой: - Чего ты боишься?
Устроим... И устроил. На другой день учитель
возвращался домой уже с подробным планом. - Утром
переведу вас через границу, - сказал он офицерам, - там вас примет Палко и
позаботится о дальнейшем. По склонам Яворжины
стелился туман, а сама вершина горы была окутана тучами. Люди молча шли
вдоль путей, и каждый их шаг был выверен до миллиметра. Нужно попасть
точно в след, который здесь незадолго до них оставил посыльный. Они могли
поплатиться жизнью за малейшую неосторожность. Они
приближались к месту, где рельсы переходили с территории протектората на
территорию Словакии. Теперь нужно свернуть - прямо идти нельзя. Учитель
остановился и поднятой рукой дал им знак сделать то же самое. Затем, вытащив
одну ногу из глубокого снега, он оттолкнулся второй и прыгнул прямо в высокие
кусты. Двое последовали за ним. Этот способ не очень удобен, но иначе
нельзя. "Когда сойдет снег, то ходить здесь будет
гораздо легче",- пролетело в голове у Ягоша, и он даже не осознал, что, по сути
дела, подумал о переводе других беженцев. Еще метров сто, и они будут на
границе. Вдруг его натренированное ухо охотника услышало шелест. Кто-то шел
по снегу. Он остановился и прислушался. Шли двое, причем совершенно
свободно, никого не опасаясь и ни от кого не
прячась. Учитель прижался к стволу стоявшей рядом
сосны, его спутники сделали то же. Шаги приближались. Вот появились два
человека. Ягош вздрогнул и невольно крепче сжал ружье. На одном из мужчин,
постарше и ниже ростом, была темная форма словацкого полицейского, на ногах
- сапоги. Второй был в штатском, он шел впереди в нескольких шагах перед
полицейским, склонив голову и заложив руки за
спину. "Черт возьми, ведь он же его конвоирует", -
догадался Ягош. - Послушайте! - вдруг сказал
полицейский конвоируемому. - Я схожу по нужде. Подождите меня здесь. -
Он махнул рукой перед собой. - Здесь уже протекторат, так что не вздумайте
убегать! - Затем он повернулся и спокойно пошел
прочь. Учитель и его спутники стояли, боясь
пошелохнуться, чтобы не выдать себя. Конвоируемый человек беспомощно
оглядывался по сторонам. В нескольких метрах от них
промелькнула чья-то
тень. Палко... Ягош хотел дать
ему понять, чтобы он вернулся, что здесь опасно, однако Палко широко
улыбнулся и без страха побежал к ним. Вначале он остановился около человека,
которого только что оставил словацкий полицейский, что-то ему сказал и со
смехом кивнул головой, затем ладонью хлопнул его по спине и несколько раз
показал пальцем на землю у его ног, словно говоря: "Останься здесь и никуда не
ходи". Все еще продолжая улыбаться, Палко подошел к
людям, прижавшимся к деревьям. - Здесь словацкий
полицай! - выдохнул Ягош. - Был, а теперь нет, -
улыбнулся Палко. - Это хороший парень, его зовут Кубица. Он всегда так
делает. Если глинковцы поймают какого-нибудь беженца, он конвоирует его до
самой границы протектората, а там идет "облегчиться". Теперь мы пойдем в
Мияву, - весело сообщил он и с каждым поздоровался за руку. - Там районный судья посадит вас в каталажку. Десятки, сотни
добрых рук и сердец помогали людям, которым нужно было бежать за
границу. Благодаря заботливым людям вокруг учителя
Ягоша вскоре сформировалась тщательно организованная сеть, имевшая связь не
только со Словакией, но и с Польшей, Венгрией и Закарпатской Украиной. К
учителю из Бельки приходили обычные, простые люди и предлагали совершенно
бескорыстную помощь, лишь бы скорее свергнуть бесправие и
насилие. Беженцев становилось все больше. И всюду
вокруг них смыкалась цепь надежных рук и
сердец. Учитель Ягош был необыкновенно закаленным
человеком. Он любил говорить, что родился в лесу, под буком, когда его мать
пошла искать своего мужа-лесника, чтобы послать его за повитухой. Но даже и
этот закаленный человек часто буквально валился с ног от усталости. К счастью, в лесу он был как дома. Лес был его
другом. В морозы на полянах полыхали костры, разведенные рабочими
лесозаготовок. Совсем как в той сказке о двенадцати месяцах, которую он читал
детям в школе. - Черт возьми, не делайте этого один,
- сказал ему один из дровосеков, когда учитель подсел к их костру
погреться. Ягош лишь устало взглянул на него и
вытащил бутылку сливовицы. Стоял уже апрель, но на Яворжине еще лежал
снег. В тот день Ягош уже перевел через границу три группы беженцев, а дома
его ждали еще два человека. - Послушайте, мы
можем вам помочь. Почему вы нам ничего не говорите? - допытывались
рабочие. Огонь весело потрескивал, сливовица приятно
обжигала горло, замерзшие ноги отогревались у пылающего костра. "Вы добрые ребята, - подумал про себя Ягош,
осматривая обветренные лица дровосеков, - но здесь дело не только во мне, я
не имею права рисковать связными". А оставшихся
двоих беженцев в тот же день перевела жена Ягоша. До этого она уже
переводила людей несколько раз, и вскоре "генеральская линия", как начали
называть всю сеть, уже не могла обойтись без ее услуг. Она стала важным и
незаменимым звеном во всей длинной
цепочке.
|