...Я не участвовал в сражениях и не трудился в тылу и все же хочу сообщить вам о дне, который навсегда врезался мне в память. В этот день мне пришлось наблюдать геройскую гибель экипажа одного нашего самолета. Мне было тогда 11 лет. Неделю спустя (по словам матери) после ухода отца по призыву в селе (с. Быконь Славгородского р-на Могилевскои обл.) начали рваться снаряды, и мы стали собираться уходить. Но подведенная к телеге лошадь после очередного взрыва вырвалась из рук запрягавшего и вместе с хомутом убежала. Люди бросились из села, мы тоже побежали. Раза два по пути я хотел заскочить в блиндаж и остаться, но крики и плач матери заставляли меня следовать за ней. Мы почему-то бежали на север от села, в сторону колхоза «VII партсъезд». Пока тянулись земли нашего колхоза, все время слева от нас шеренгами все вместе или последовательно друг за другом рвались снаряды. Мы пробежали километров пять. В этой стороне я так далеко ни разу не был и потому больше интересовался окружающим. Погода была солнечная и тихая, и, глазея по сторонам, я увидел несколько самолетов (около девяти), которые летели на север. Скоро я заметил еще один самолет, летящий навстречу первым. Но, когда самолеты сблизились, раздался глухой клекот пулеметов, продолжавшийся до тех пор, пока одинокий самолет не стал падать. Падал он под прямым углом, носом вниз, очень быстро. Взрыва на месте падения не было, вместо него на фоне синеющего вдали леса мгновенно возник огромный красный круглый костер, горевший несколько минут. Все остановились, смотрели. Старухи, что-то шепча, крестились. Кто горит? Чей самолет? Скоро мы вошли в соседнюю деревню, в ней уже были немцы. Около домов стояли машины, на улице стояла небольшая полосатая палатка, трое немцев расстреливали около нее поросенка из пистолета. Я загляделся и столкнулся с двумя идущими навстречу. По дороге, гремя, покатилась каска, которую один из них нес в руке. На меня посыпалось злое «гирготание» (по выражению наших женщин), опасаясь получить по шее, я припустился бежать.

Спустя два или три месяца после двухнедельного пребывания «в беженцах» мы с двоюродным братом Сергеем вдвоем решили отправиться к разбитому самолету.

На месте гибели валялись скрюченные рейки, разные куски металла, мелкие обгоревшие куски парашюта, обгоревший шлем. Все наиболее «ценное» растащили уже побывавшие раньше нас. Мы начали обследовать то, что осталось, собирать винтики, гайки, «в хозяйстве все пригодится». Затем стали рыться в яме, которая образовалась при ударе. Разбрасывая всякий хлам и грязь, мы через некоторое время нашли какую-то сумочку. При более детальном обследовании сумочка оказалась нагрудным карманом гимнастерки, из которого мы извлекли книжку и 75 рублей денег. Больше в кармане ничего не оказалось, мы пересчитали деньги и принялись рассматривать записную книжку. На первой чистой странице в самом верху стояла фамилия и инициалы, на последней странице был написан какой-то адрес. Больше никаких записей не было. Мы тут же договорились когда-нибудь написать по этому адресу письмо, и книжку, как более старший, взял брат.

Но впоследствии он был угнан немцами в Германию, а книжка утеряна, и я не знаю, что за адрес был в ней записан. Где-нибудь этого летчика, наверно, считают «без вести пропавшим», как и многих других.