Немцы окружили город с двух сторон: наши части временно отступали и эвакуировали с собой население. Бабусю эвакуировали и маленького брата.

А я эвакуироваться не пожелал — я на Эм-Тэ-Эме учеником работал. Машино-тракторная мастирня — МТМ* . (* - 18 Автор использует терминологию украинского языка. Имеется в виду МТС.) Инструмент подавал, гайки крутил. Не то что эвакуироваться, а и домой три дня некогда было забичь: нужно было сильно срочно ремонтировать захваченные трофейные машины, чтобы они скорее шли на пользу нашим бойцам. Директор уехал в действующую, мастера подались в партизаны, ученики поэвакуировались, а мы с моим мастером обидва в мастирне остались: он був сильно старый и в армию вже не годився. А я був сильно молодый и тож не годився... Дидусь Буряков его фамилия. Мы с ним пулеметы справляли день и ночь.

Надо ж было кому-нибудь машины трофейные ремонтировать. А как по вашему? Взаправди!

Ну а потом уже поздно було ихать. Я решил до дому идти. Бачу мой дом закрыт, нет никого. Я тогда окно выбил, вошел в хату — там мне мама оставила поесть и письмо, что она тоже в армию пошла. Шофёром. Дидусь Буряков жил коло нас напротив. Я до його пийшов, говорю, якже быть, у меня матери, батьки немае — плакал, конечно. Он говорит: у тебя велосипед есть, накачай и едь. Едь скорее, я тебя очень прошу. Но куда ж я пойду, як никого не маему? .

Около нашего дома базар. Там стояло много людей. В середине я увидела палки такие, и на них висели за горло трое людей. А рядом стояли три немецких офицера и громко смеялись.

Я его не послухав, пошёл в центр дивиться, що там робится. Ой, лучше бы очи мои не глядели! Це были отборные немецкие части под названием СС — все здоровые, рыжие подобраны. Они дивчат ловлят, в клуб их гонят, там мучают их, а потом подпалили клуб. У нас клуб был двухэтажный, и видно, как они стоят возле окон и не пускают дивчат выпрыгивать. Я, конечно, издали глядел, а кто из мужчин старался туда поближе подойти, дивчат выручать — тех зараз расстреливали из автоматов... Тут много их полегло, кто заступался...

Потом они магазины начали разбивать, шукали хлеб по квартирам. Водку пили и одеколон пили. Раскидали по улицам кружева, вазелин, ленты и ходили по всему. Потом пошли шукать партийцев и комсомольцев. Вот у нас был один такой Павленко — я с его хлопцем товарыщував. Митей звали — хлопец хороший, а папа сволочь — так оцей папа Павленко остался в городе заради немцев. Вин их любив, вин сам був колысь паном. Так он ходил и показывал офицеру, где партийцы и комсомольцы жили. У офицера петлицы серебряные яркие то, а тут, на воротничке, у него четырехугольники и орёл держит в когтях фашистский знак. Вот, дозвольте, я вам срисую... Отсюда, дивитесь, идёт такой канат серебряный и свисает таким кружочком... Вин, Павленко, подвел офицера к одному дому, там было написано красной краской «Смерть фашизму!». Они там, эсэсовцы, никого не нашли, так они давай окна бить, дом ломать... А партийцев и комсомольцев богато вони водили по улицам. Они их вели в нарсуд коло клуба, бо клуб уже был спалён. И там их стреляли.

Ещё они одного мастера убили часового и его жинку. Он сидел возле окна, чинил часы. Вот так клуб, а вот так, на уголочке, его часовая мастирня. Они тут же, при дверях, его и убили. Жинка кричать начала, сильно так себя за волосы драла — тогда они и её из автомата назло пристрелили.

Я к речке пошёл. На улице пусто: все по домам попрятались. А на окраинах стрельба. Это наши все хотят прорваться в центр, чтобы не били, не убивали людей. Замешаются там с немцами и бьются, но немцы их пока что не допускают... На речке, на камне, один немец сидел и стирал в воде який то платочек. А маленький пацан в него камни жбурлял. Жбур-лял их жбурлял. Немец тогда подывився — думает: кто ж це, думает, жбурляет? — и заховався за камень, а потом вынул потихоньку автомат, или револьвер длинный такой, не знаю, що це за штука — и выстрелил. Вин, пацан тот, тикал вже тихим ходом до дому, а вин, немец, его и пристрелил.

Немцы по домам лазили и все нахально забирали. Потом стали людей сгонять на какие-то работы, дорогу чинить: старых стариков и маленьких диточек.

А ввечеру вернулись наши. Как только наши одолевать начали — откуда и бабы взялись! То в домах тихесенько сидели, а то зараз повыскакивали и в драку полезли: палку из забора выломает или вилы схватит — знаете, як это у нас на Украине! — и бежит с Красной Армией немцев бить.

Тут до нас подошёл один лейтенант. Собрал ребят и говорит: «Вы, ребята, выходьте отсюда! Зараз выходьте!»

Дидусь Буряков мне велосипед накачал, я сел и поихав.