«Здравствуй, дорогая Надя!

Большое тебе спасибо за письмо. Я очень рад, что у нас наконец наладилась переписка. Ты ведь знаешь, что Валя очень далеко и от нее письма идут очень долго (40 дней). Поэтому я очень редко получал от нее письма. Теперь же, когда у меня с тобой наладилась переписка, я надеюсь, что буду чаше их получать, а это очень много значит в нашей однообразной жизни. Судя по своей жизни, ты можешь представить мою. Но твоя все-таки будет десятой частью от моей.

Теперь я хочу тебе немного рассказать о тех прожитых мною 26 месяцах на этом клочке земли. С первых же дней войны я прибыл на это место, на котором пишу тебе сейчас это письмо. Конечно, здесь ничего не было сделано для жилья. Это все пришлось делать самому. Пришлось вкопаться в землю. В конце августа, когда немец стал подходить к стенам города, в это время, как говорят, пришлось понюхать пороху. Были дни, когда приходилось отбивать по 5—6 налетов. В августе этого же года был ранен в руку осколком бомбы. Когда немец замкнул блокаду вокруг города, мы это тоже почувствовали на себе прилично. В декабре 1941 года пришлось расстаться со своими товарищами на точке и перебазироваться на Большую землю. 1942 год прошел в переездах с места- на место. Осенью 1942 года вернулся на старое место, только в другое подразделение. Сейчас я вернулся туда, где и начал свою службу. Большие перемены произойти также лично во мне. Но их самому про себя очень трудно описывать.

Сейчас у нас спокойно. Но это спокойствие действует только угнетающе. Фрицы давно уже не летают в нашем районе — отучили их от этого. Ленинград тоже очень редко навещают, иногда, бывает, обстреливают.

Сам я себя чувствую хорошо. На лицо заметно поправился. Очень жаль, что у нас негде сфотографироваться, а то бы прислал карточку. Валя в каждом письме просит у меня карточку, но это невозможно. На днях получил письмо от Вали. Они живут, за исключением немногого, хорошо. Стасик очень здорово вырос и поправился. Часто вспоминает тебя и все еще помнит, что ты ему купила велосипед. Недавно с ним произошли небольшие приключения. Ловил пчелу, поймал ее, а она его укусила. Переходил через речку и упал. Но хорошо, что речка неглубока, но зато быстрое течение, и все обошлось хорошо.

Валя пишет, что Стасик весь в меня, как будто скопирован. Ему там живется свободно и неплохо, я бы даже сказал, что даже, за исключением немногого, лучше, чем в Ленинграде. Ходит купаться, разоряет птичьи гнезда, а яички приносит маме. Но он очень послушный. В общем, Надя, хотя я их и не вижу уже третий год, но все-таки я за них, особенно за Стасика, очень рад и доволен, и за это все я очень благодарен твоей сестре Вале.- Все-таки она молодец.

Надя, в отношении мамы. Ты знаешь, что я ее тоже очень уважал и любил и она меня уважила. Но что сделаешь? Валя мне писала, что наводила справки и меня просила об этом. Я писал, но никаких результатов. Я предполагаю, что можно считать... и нужно с этим примириться. Тяжело, конечно, но что сделаешь. Много кого нам придется оплакивать. Еще неизвестно, что и нас ждет в дальнейшем. Конечно, все мы питаем надежду, что скоро встретимся, и это каждый из нас желает. Но война еще продолжается...

Ну, Надюшенька, пока все. Будь здорова и береги себя. С приветом. Рома.

26.8.43 г.»

Командир расчета 317-й отдельной зенитно-пулеметной батареи Балтийского флота Роман Семенович Ластовский написал эти строки за два месяца до своей гибели. Адресовано письмо фронтовика родной сестре жены Надежде Михайловне Никитиной, которая в то время находилась на другом берегу Ладожского озера. Там, на станции Кобона, начиналась Дорога жизни, связывающая Большую землю с осажденным Ленинградом.

Родился Роман Семенович в 1914 году в Житомире, но большая часть его жизни была связана с городом на Неве. Здесь он учился, работал мастером на заводе «Электросила», женился. Отсюда уходил служить на Балтийский флот в 1939 году, в составе которого участвовал в советско-финляндской войне. С началом Великой Отечественной в частях береговой артиллерии защищал ставший ему родным город Ленина.

Не все родные Ластовского пережили первую, самую тяжелую, блокадную зиму. Умерла от голода его сестра, Елизавета. Осенью 1942 года уже во время эвакуации из осажденного города погибла мать жены — их эшелон попал под бомбежку. Это ее судьбой фронтовик интересовался в своем последнем письме.

А вот жена его Валентина Михайловна вместе с сыном Станиславом до места эвакуации добрались благополучно. Там, в Казахстане, Валентина Михайловна и получила похоронку на мужа. Несколько раньше его сослуживцы прислали ей фотографию Романа Семеновича, на обороте которой написали: «Погиб в г. Кронштадте во время Отечественной войны при исполнении служебных обязанностей 27 октября 1943 г.»

«Мне тогда было четыре года,— написал в редакцию сборника Станислав Романович, в настоящее время работающий ведущим инженером на одном из предприятий Санкт-Петербурга.— Отца почти не помню, но все равно он для меня всегда оставался самым добрым, сильным, смелым и благородным человеком. Замуж мама так больше и не вышла, осталась верна памяти отца. Когда я подрос, рассказала такой случай из их короткой семейной жизни.

В 1938 году по обвинению в шпионаже арестовали брата мамы И. М. Швайковского, сотрудника НКВД. Все его родные были репрессированы. Мама тоже провела восемь месяцев в тюрьме. Кстати, дело брата мамы было пересмотрено. Недавно я получил справку:

«В соответствии с Указом Президиума Верховного Совета СССР от 16 января 1989 года «О дополнительных мерах по восстановлению справедливости в отношении жертв репрессий, имевших место в период 30—40-х и начала 50-х годов» постановление комиссии НКВД и Прокурора СССР от 2 сентября 1938 года в отношении Швайковского И. М. отменено. Швайковский Иосиф Михайлович по данному делу реабилитирован (посмертно)».

Кстати, сын Иосифа Михайловича Александр воспитывался в нашей семье. Он в июле 1941 года семнадцатилетним пареньком добровольно ушел на фронт. В рядах народного ополчения защищал Ленинград. Затем сражался под Сталинградом. Был в противотанковой артиллерии. Войну закончил в Югославии кавалером ордена Славы III степени и медали «За отвагу». После демобилизации уехал к своей матери, которая находилась в ссылке. Сейчас Александр Иосифович живет в Херсонской области.

Сражалась на фронте и моя двоюродная сестра Галина. Победу она встретила в Прибалтике старшиной 502-го стрелкового полка. Это ее мама работала в районе Кобоны, где заготовлялась древесина для осажденного Ленинграда. Это ей было адресовано письмо отца, ставшее последним. Надежда Михайловна передала его мне незадолго до своей смерти.

К сожалению, письмо это — единственный пока документ, по которому можно хоть как-то определить боевую биографию моего отца Р. С. Ластовского, павшего при обороне Ленинграда. Лишь недавно получил сообщение из горвоенкомата Кронштадта о месте его захоронения. Мама, увы, до этого дня не дожила».

<< Предыдущее письмо

Следующее письмо >>