«Добрый день, дружище Костя!

Мне мама давно писала, что ты собираешься написать мне письмо и уже даже взял у нее мой адрес. Я с большим нетерпением ждал от тебя этого письма, но так и не дождался. Решил написать первым. Возможно, тогда ты быстрее соберешься черкнуть мне пару слов.

Поверь, мне очень хочется получить от тебя письмо. Ведь как-никак мы вместе с тобой проработали около года, сблизились, несмотря на то что частенько спорили, ругались и чуть ли не проклинали друг друга. В общем, давай продолжим завязавшуюся в Михайловке дружбу письменно. Я думаю, что ты примешь это мое предложение

Тебе, наверно, интересно знать, как протекала моя жизнь после моего отъезда, из Михийловки в армию и затем на фронт. Поэтому я в этом письме постараюсь в основном, не вдаваясь в под-робности, все это тебе описать...

На фронте я уже около семи месяцев! За это время детально изучил сложное дело артиллериста, сейчас работаю наводчиком орудия. Это очень интересное дело, поэтому я прилагаю все свои способности и силы, чтобы ни один снаряд не пропадал даром, Беру на себя смелость сказать, что фрицам и гансам бывает жарко от моих снарядов, несмотря на то что морозы стоят крепенькие, градусов 25—30.

Как ты, наверное, знаешь, в августе, во время боя за один населенный пункт, я был контужен и ранен. Эта небольшая неудача приключилась ночью, во время перевозки орудия на новую огневую позицию. После этого я несколько дней хреново соображал и принимал все окружающее. Но я отделался легко, ранение и контузия были сравнительно легкие; мне, можно сказать, повезло...

Лечили меня в госпитале в Ленинграде. Там я пробыл 17 дней. Подлечился, отдохнул и опять в свое подразделение, где и нахожусь все это время. После летнего боя в боях мы не участвовали, но это не значит, что сидим сложа руки и не воюем. Частенько выкатываем свое орудие на передний край и прямой наводкой бьем по огневым точкам противника. Вот так я живу и воюю сейчас. Частенько, когда стою на посту, наблюдаю за противником, вижу гансов. Они, гады, иногда выползают из траншей наверх, чего-то копошатся там у себя. Кроме боевых дел мы занимаемся и повышением своих знаний по политподготовке, а также и боевой. Вот так протекает моя фронтовая жизнь.

О себе могу добавить еще, что мне присвоено воинское звание сержанта, приняли кандидатом в члены ВКП(б). Вот в основном все о себе.

Жду от тебя письма, в котором надеюсь узнать, как живешь ты и другие михайловские знакомые. Пиши о своих успехах и неудачах, в общем обо всем... Сколько получили в этом году на трудодни? Бывает ли в Михайловке Шура Сызранцева? Если увидишь ее, передай ей от меня боевой фронтовой привет.

Ну вот, пока и все. Пиши. Крепко жму твою руку. С приветом, Анатолий.

29. 1. 43 г.»

Это письмо сержант Анатолий Наполеонович Скоковский отправить не успел. На следующий день, в разгар боев по прорыву блокады Ленинграда, наводчик орудия 690-го истребительного противотанкового артиллерийского полка был смертельно ранен в районе Колпино. И Константин Доватор, друг фронтовика, которому было адресовано письмо, получил его с припиской младшего лейтенанта Васюхно:

«Утром 30 января письмо находилось еще в штабе, а в 17.30, выполняя боевую задачу, Анатолий был ранен осколком вражеской мины. При следовании в госпиталь Скоковский А. Н. скончался. Но мы все заверяем, что за своего бойца сержанта Скоковского и Вашего друга отомстим. И сегодня за его одного уничтожим десятки гитлеровцев...»

А вскоре в деревню Михайловка, Саратовской области, где в эвакуации находилась мать фронтовика, пришла похоронка. Тогда Константин Доватор отдал Надежде Николаевне последнее письмо сына.

Родился Анатолий в 1922 году в небольшом белорусском городке Мозыре. Школу заканчивал в Полоцке, где его отец, кадровый рабочий, член партии с 1917 года, комиссар гражданской войны, работал до своей кончины в 1937 году уполномоченным Совнаркома СССР по заготовкам.

«Анатолий был мальчишкой общительным, увлекающимся,— написал в редакцию сборника его младший брат Валерий Наполеонович.— Занимался спортом, играл на мандолине, участвовал в художественной самодеятельности. И учиться успевал успешно. Особенно хорошо давалась ему математика. После школы работал воспитателем в детском доме.

В конце июня 1941 года детский дом был вывезен в деревню Шатилово. Вместе с Анатолием выехали и мы с мамой. Вначале думали, что на несколько дней — укрыться от налетов вражеской авиации. Но вскоре под Полоцком появились танки с крестами на броне, и пришлось детдомовцам уходить на восток. Ехали на подводах, делали по 30—40 километров за день. У деревни Спасское — заминка: не оказалось сменных лошадей.

На одной из железнодорожных станций детей посадили в вагоны. Эшелон привез нас на Волгу в город Вольск. Дети были переданы в местные детские дома. Мы же с мамой поселились в деревне Михайловке, Саратовской области. Анатолий стал работать учетчиком в колхозе, одновременно выполняя обязанности заведующего избой-читальней».

Весной 1942 года Анатолий ушел на фронт. Вскоре отправился воевать его брат Валерий. Ему, командиру отделения автоматчиков, кавалеру двух боевых орденов, довелось освобождать родную Белоруссию. В тех боях был тяжело ранен и в 1944 году демобилизовался по инвалидности. После войны закончил политехнический институт в Минске, долгое время работал в системе станкостроительной промышленности. Сына своего назвал в честь погибшего брата Анатолием.

— Недавно,— рассказывает В. Н. Скоковский,— побывал в Полоцке на встрече первых выпускников школы, в которой учились мы с братом. Увы, собралось нас очень и очень мало. А вот на обелиске у школы, на котором высечены имена учителей и учеников, не вернувшихся с войны, был длинный список. В школьный музей я передал предвоенную фотографию Анатолия. Сняться в военной форме он не успел. Собственно, за свою короткую жизнь брат успел главное — с честью выполнить свой солдатский долг перед Родиной.

<< Предыдущее письмо

Следующее письмо >>