20 или 21 апреля ночью мы вышли к городку Тельтов. От Берлина нас отделял только канал — поуже Фонтанки, пошире Мойки. Мосты были взорваны. На противоположном берегу — противник. По берегу — заводские корпуса, кирпичные дома. Это мы разглядели уже утром.

Перед штурмом, когда было еще темно, началась артиллерийская подготовка. Я уже многое повидал. Но такое! Весь северный берег канала окутался дымом и пылью. Все взрывалось и рушилось. Мощный удар нанесли наши «катюши». Представьте себя на одной стороне Мойки, а на другой... лавина взрывающейся стали. Пожалуй, невозможно.

Под прикрытием огня мы стали спускать заранее приготовленные плоты и другие подручные средства. Кстати, сам Тельтов не очень пострадал от бомбардировок, а наши части захватили его с ходу.

Без «купания» не обошлось. От одного из разорвавшихся немецких снарядов наш плот перевернулся. До берега добрались уже вплавь.

Мы доползли, дошли, доехали, и, наконец, доплыли от Невы... до Берлина! До «логова»!

Берлина мы, по существу, и не видели. Были либо на крышах сохранившихся зданий, либо в подвалах. Только 2 мая, где-то после двух часов дня, комбат Абражевич, старший сержант Крылов, сержант Соколов и я на нашей полуторке поехали к рейхстагу.

Кругом страшные руины, дым, пожарища. Немецкие войска, складывающие оружие на площадях. Длинные, грязно-зеленые, змеящиеся колонны под конвоем наших солдат.

Рация была с нами, на приеме. Около 15 часов последовала команда: «Двигаться полным ходом на Дрезден! Тягачи не жалеть!»

В ночь на 5 мая мы были уже под Дрезденом. Заняли НП на крыше высокого дома. Часто рвутся немецкие мины. Трещит черепица горящего рядом дома. Как будто рвутся патроны.

Началась короткая артподготовка перед разведкой боем. Минут через десять нам стало хорошо видно, как немецкие части вдруг стали отступать в свои тылы и бегом выходить из зоны огня.

Рядом, у соседнего чердачного окна, был НП начальника артиллерии дивизии, проводившей разведку боем. Последовала команда: «Стой!» Огонь артиллерии прекратился, и наши батальоны пошли вперед. В Дрезден!

Мы знали, что Дрезден разбит союзной авиацией в ночь на 4 апреля 1945 года.

Видим, что пригороды целы, многие заводы тоже. Но вот вокзал — паровозы друг на друге, кругом каша из перекореженного металла и камня. Но вот и... нет, это не город! Это просто громадные кучи кирпича, остатки стен и узкие тропинки между ними, улицы. При всей нашей неостывшей ненависти к врагу мы не могли постичь и оправдать, даже тогда, этого жестокого варварства. Города просто не было. Тяжелый запах тлена висел над руинами. Ведь под развалинами было погребено более 100 тысяч человек. За одну ночь!

8 мая наша часть стояла уже на границе с Чехословакией (местечко Курорт-Гарта). Рядом был аэродром, и «солдатская почта» сообщила: летчики развозят приказ о прекращении военных действий.

Все были радостно возбуждены: враг повержен, мир, мы живы! Не буд\ скрывать, изрядно приняли спиртного — в Дрездене раздобыли трофейного коньяку.

Ночью, часа в два, мы проснулись от стрельбы из всех видов оружия. Небо было сплошь исполосовано трассами зенитных снарядов, автоматных очередей. Что это? Первая мысль— прорываются немцы к нашим союзникам!..

Но это был стихийный, самый первый салют Победы!!! Мы тоже стреляли. Правда, не из пушек.

А рано утром, около четырех часов, было еще темно — снова боевая тревога. «Все по машинам! На Прагу!»

Вдоль всей дороги стояли чехи. Кричали: «Наздар!» Угощали всем, что имели. Этого не забыть!

Примерно в одиннадцать утра мы были в Праге. Бои тут уже закончились. Мы проехали по городу, по Карлову мосту и двинулись обратно на запад, в местечко Лоуны под Прагой.

Это описать невозможно. Всенародное ликование можно было только запомнить.