Игорь Голосовский
"Это было в Людиново"

    В Москву на Повелецкий вокзал прибыл поезд. Из вагона вышел рослый мужчина в сером плаще с чемоданом в руке. Он был спокоен, как и прочие пассажиры. Вдруг его лицо перекосилось. Надвинув на лоб шляпу, он попытался скрыться в толпе. Но один из пассажиров взволнованно крикнул:
   - Помогите его задержать! Он убийца, предатель, палач! Мы с ним из одного села...
   И вот гражданин в плаще сидит перед старшим следователем управления Комитета государственно" безопасности по Калужской области и требует вызвать прокурора. Жалуется на незаконное задержание.
   - Мои документы в порядке! Моя фамилия Петров! Произошла ошибка!
   Но старший следователь предъявляет арестованному другие документы: красноармейскую книжку, военный билет на имя Николая Петровича Смирнова.
   - Ваши?
   - Да, мои,- подумав, соглашается гражданин и рассказывает, что на фронте он потерял красноармейскую книжку, был ранен, а медсестра положила ему в карман чужие документы...
   Когда задержанный снова требует вызвать прокурора, следователь достает из запечатанного конверта старый потрепанный паспорт.
   - Этот паспорт выдан в городе Людиново немецкими оккупационными властями на имя Иванова Дмитрия Ивановича. Ваш?
   - Нет,- кричит задержанный.- Я никогда не был в Людиново!
   Тогда в кабинет входят свидетели, жители Людиново,- люди, находившиеся в оккупации. Взглянув на смертельно бледного человека, каждый из них уверенно подтверждает:
   - Он!
   Человек в сером плаще сознается. Да, он Иванов. Тот самый Иванов, который был старшим следователем людиновской полиции и личным другом самого коменданта майора фон Бенкендорфа. Комендант Бенкендорф отлично спелся с кулацким сынком Ивановым. Они вместе расстреливали коммунистов, грабили население, жгли деревни. За "особые" заслуги Иванов был награждён гитлеровскими серебряной и бронзовой медалями.
   Всячески изворачиваясь, Иванов пытался увести следствие от самого главного, самого гнусного своего злодеяния. Но его изобличали свидетели и документы.
   Настал день, когда старший следователь смог задать вопрос:
   - При каких обстоятельствах вы арестовали, а затем расстреляли группу комсомольцев-подпольщиков, руководимую Алексеем Шумовцовым?
   Услышав фамилию Шумовцова, Иванов обмяк и сполз со стула. Он мрачно буркнул:
   - Теперь все! Конец!
   ...До последнего времени почти ничего не было известно о людиновских комсомольцах-подпольщиках. Это были совсем юные ребята и девушки, вчерашние школьники. Они боролись против гитлеровских захватчиков. Они не были побеждены. Их схватили по доносу предателя и зверски замучили в застенках полиции.
   ...Алексей Шумовцев родился в семье потомственного рабочего. Младший из братьев, он прекрасно учился, мастерски играл на гармошке, был вожаком среди ребят. Как только началась война, Алексей попросился на фронт, но получил отказ: ведь ему едва исполнилось шестнадцать. Но когда немцы подошли к Людиново, Шумовцова вызвали в райком комсомола. Здесь он познакомился с командиром партизанского отряда коммунистом Золотухиным. Тот предложил Алексею создать в Людиново подпольную боевую группу из молодёжи, которая будет выполнять задания партизанского штаба.
   Юноша ничего не сказал отцу. В тот день, когда семья рабочих эвакуировалась, Алексей вызвался сбегать за бабушкой, которая еще вчера отправилась в соседнюю деревню проститься с родственниками. Поцеловав отца, он ушел. Немцы вошли в Людиново. На другой день Алексей вместе с бабушкой вернулся домой.
   Дом оказался занятым. В нем разместилась немецкая сапожная мастерская. Шумовцовы поселились в кухне. Осмотревшись, Алексей стал действовать. Он решил вовлечь в подпольную группу своего друга Шуру Лясоцкого, горячего, отчаянно смелого Толю Апатьева, деловитого Колю Евтеева и трех сестер Хотеевых - Тоню, Зину и Шуру. Старшая сестра Тоня была храброй девушкой. Зина и Шура старались ей во всем подражать.
   В январе 1942 года, встретившись с партизанским связным Афанасием Посылковым, Алексей вручил ему список подпольщиков, их условные клички и клятвы. Вот одна из этих клятв: "Я, Шумовцов Алексей Семенович, клянусь работать для социалистической Родины, собирая данные разведывательного характера, идущие на пользу Краской Армии и партизанам. Если я нарушу свою клятву, то буду наказан по законам Советской власти, как изменник Родины. Орел". Эта была условная кличка. Шумовцова. Он сам выбрал это гордое имя и оправдал его!
   Вскоре Алексей прислал Золотухину первое донесение. Вот оно: "Зa улицей Свердлова в лесу стоит большое число неприятельских машин. Около 120. Имеются также пушки среднего калибра, пулеметы и живал сила". После этого сухого, делового текста следовала взволнованная приписка: "Прекрасное место для бомбежки, товарищ командир!".
   Сведения "Орла" были переданы по радио в штаб Западного фронта, и наутро бомбардировщик, сравнял с землей и машины, и пушки, и живую силу...
   Трудно перечислить все диверсии, совершенные юными патриотами. Hо вот некоторые из них.
   ...Городская электростанция тщательно охранялась. На соседней улице были сложены дрова, которыми отапливался локомобиль. Старый дед ходил возле поленницы с колуном. Однажды к нему подошли трое парней:
   - Хочешь, поможем дрова наколоть, а ты нам махорочки подкинешь.
   - Спасибо, хлопчики! - обрадовался дед.
   И хлопчики принялись за дело. Один колол, другой лезвием топора незаметно выковыривал в поленьях небольшие лунки, третий -
    И хлопчики принялись за дело. Один колол, другой лезвием топора незаметно выковыривал в поленьях небольшие лунки, третий - укладкой вкладывал в них бумажные пакетики... Закончив работу, ребята удалились. А вечером электростанция взлетела на воздух.
    Свой наблюдательный пункт фашисты устроили в церкви, на колокольне. Алексей Шумавцов ночью пробрался в церковь, облил стены керосином и поджёг. До утра пылала огромная свеча. Солдаты попробовали тушить, но шланг оказался перерезанным.
   Не отставал от дружка и Александр Лясоцкий. Он действовал ловко, расчетливо. Фашисты перебрасывали технику и солдат через южную окраину города, Лясоцкий поставил на дороге мины. Группа гитлеровцев подорвалась. После этого фашисты стали объезжать опасное место. Но Лясоцкий поставил мины и в стороне, и там не раз подрывались фашисты.
   У Коли Евтеева были свои заботы. Он подбирался к немецким конюшням и насыпал в уши лошадям просо. Лошади дико метались, и оккупанты, думая, что кони взбесились, пристреливали их. Туши сваливались за городом, и жители быстро разбирали их на мясо.
   Толя Апатьев сжег баню, где хранилось немецкое обмундирование, Тоня Хотеева расклеивала листовки. Даже 60-летняя бабушка Леши не оставалась в стороне. Как-то раз Шумовцов решил поджечь вещевой склад рядом с их домом. Часовой зашел, как обычно, к своим приятелям, работавшим в сапожной мастерской. Леша подмигнул избушке. Та начала мыть пол, загородив выход из дома, а внук, перемахнув через забор, проник в склад. Поджигая сарай, он прислушивался: в случае опасности бабушка загремит тазом, как было условлено...
   Земля горела под ногами у оккупантов. Сопротивление росло, принимало массовый характер. Все Людиново знало о том, как "поговорила" Тоня Хотеева с немецким генералом, который однажды зашел в ее дом. "Вы понимаете по-немецки?"- спросил генерал. Девушка ответила утвердительно. "Знаете ли вы Москву?.. "Да, знаю- "И в "Метрополе", наверное, бывали?'". "Приходилось!" - сказала Тоня. "Так вот, приглашаю вас туда шампанское пить через недельку!" - заявил генерал. Топя гк-ронрла его слова сестрам, а лотом спокойно сказала по-русски: "Не видать ним, сволочи, Москвы! И ничего вы не получите на нашей земле, кроме могил!". Сестры ужаснулись, а Тоня засмеялась и по-немецки поблагодарила так ничего и не понявшего генерала.
   ...Десять месяцев существовала подпольная комсомольская группа. На ее счету были уже сотни уничтоженных автомашин, десятки убитых фашистов. В октябре Бенкендорф вызвал Иванова и разнес его:
   - Должен найти!
   - Будьте спокойны! Постараюсь.
   Через несколько дней он уже докладывал "шефу":
   - На заводе есть наш человек. Вчера к нему обратился один паренек с просьбой помочь составить описок людей, активно сотрудничающих с немцами. Я выяснил, что эти сведения просил Алексей Шумовцев..
    - Действуйте! - коротко приказал Бенкендорф. - Будьте беспощадны.
   Нет, изменник не нуждался в таком напутствии! Этот палач ненавидел советских людей, как и сам Бенкендорф. Он подверг арестованных Шумовцова и его друзей изощренным пыткам. Целую ночь издевался Иванов над Тоней Хотеевой. Связав ее, он засовывал ей в горло резиновый жгут с железным наконечниклм, пока девушка не начинала задыхаться, затем бил ее шомполом, загонял под ногти гвозди. Тоня улыбалась искусанными губами. Бросив ее полумертвую в камеру, Иванов принялся за Шумовцева и Лясоцкого. "Все равно ты, фашистская собака, будешь повешен!" - сказал Алексей своему палачу. Иванов выламывал ему руки, бил ногой в живот: лицо юноши покрывалось потом, но он молчал. А Шура Лясоцкий шептял: "Держись, браток! Наши придут! Они отомстят!".
   В ночь на 8 ноября 1942 года Иванов расстрелял Шумовцова и Лясоцкого в лесу, неподалеку от Людиново. Были казнены Толя Апатьев, Шура и Толя Хотеевы. Зина спаслась только потому, что незадолго перед этим ушла в партизанский отряд.
   Расправившись с подпольщиками, полицейские произвели массовые аресты. Они отвезли за город и расстреляли одиннадцать членов семей убитых комсомольцев. Среди них были женщины и маленькие дети.
    В ту же ночь партизаны узнали о новом, страшном преступлении. Четырнадцатилетнему пареньку Володе Рыбкину случайно удалось спастись. Он держал на руках двухлетнюю сестренку, и когда грянул залп, cpaзу свалился в яму. Девочка была убита, но Володю не задело. На него стали падать тела расстрелянных. Закончив свое черное дело, полицейские швырнули в яму половинку от ворот и ушли. Выбравшись из могилы, Володя помчался в лес. Выслушав его сбивчивый рассказ, партизаны долго молчали.
   - Мы отомстим за них!-тихо произнес Золотухин.
    - Отомстим! - как один вздох, прозвучало в темноте, и, показалось,
   сам огромный и грозный русский лес поклялся вместе с партизанами...
   
   * * *
   
   Через несколько дней в Людиново будут судить Иванова. На суд придут оставшиеся в живых члены подпольной комсомольской группы - Зина Хотеева, Римма Фирсова, Володя Рыбкин, командир партизанского отряда Золотухин, отец Алексея старик Шумовцов-придут те, чьих сыновей, братьев и сестер замучил палач, который целых пятнадцать лет скрывался от справедливого народного гнева. Придут, чтобы полностью изобличить убийцу. Из их показаний мы узнаем новые подробности о героических делах людиновских комсомольцев.
   
   Калуга,
    Игорь ГОЛОСОВСКИИ.
   (Советская Россия, 17/III-57)