Возможности артиллерии были уже велики. В нашем полку — 20 огневых позиций для орудий прямой наводки, на каждое орудие — 350 снарядов.

Все, наверное, слышали, что Александром Митрохиным была создана, нарисована отличнейшая панорама береговых фашистских укреплений. Наш художник Николай Кутузов сделал свои панорамы, по частям, для каждого орудия.

Когда наша артиллерия прямой наводки начала огонь, то в первый момент у немцев было ничего не разглядеть. Все заволокло белой мглой. Потом она рассеялась, и мы «давили» вражеские точки одну за другой.

В конце артподготовки вместе с последним залпом «катюш» зазвенела медь полковых оркестров:

Вставай, проклятьем заклейменный, Весь мир голодных и рабов!..

И при звуках «Интернационала» не выдержала пехота, поднялась и пошла вперед еще до сигнала атаки... На вражеском берегу ожила лишь одна точка, и тут же она была подавлена. Так что при штурме берега в полосе наступления нашего полка потерь почти не было.

Но было бы ошибкой считать, что штурм берега Невы прошел легко для всех. Ведь выполнить задачу по прорыву удалось только 136-й и 268-й дивизиям. Действовавшая с плацдарма Невской Дубровки 45-я стрелковая дивизия смогла овладеть в этот день лишь первой траншеей противника. 86-я дивизия пыталась форсировать Неву под Шлиссельбургом, но была встречена сильным огнем и понесла большие потери. Во второй половине дня ее переместили к Марьину, где она переправилась через Неву и начала наступление на Шлиссельбург с юга.

Да и овладение берегом было только началом операции. Далее предстояло самое тяжелое — бои в глубине обороны противника...

Части нашей дивизии дважды врывались в Рабочий поселок № 5, но закрепиться в нем не смогли. Фашисты дрались с отчаянием смертников. Хотя, несмотря на подбрасываемые подкрепления, их положение становилось все более безнадежным.

Очень успешно в это время действовал батальон капитана Собакина. Командиру полка доложили, что продвижению вперед мешают несколько пулеметных точек. Их надо было подавить огнем артиллерии, и я пошел в 3-й батальон. Встретил тут дивизионного разведчика Алексея Бровкина. Он по заданию командира дивизии ходил на нейтральную полосу. Стало ясно, что волховчане совсем недалеко.

Утром снова пошли вперед и через какое-то время увидели цепь людей в белых халатах, продвигавшихся нам навстречу. Продвигались, сближались мы очень осторожно. Свои или нет? Потом кто-то не выдержал и вскочил: «Свои!» Это были бойцы 18-й стрелковой дивизии Волховского фронта. Не берусь описать, что тут началось. Шапки в воздух. Стрельба. Объятия на снегу. Такого солдатского ликования я еще не видел.