Я думаю, ни один солдат на фронте, на передовой не забывал, что за спиной — Ленинград, его героические защитники. Собственно «тыла» в городе не было, И все, кто находился внутри кольца, были одним боевым коллективом.

В ноябре в Куйбышевском районе на торжественном заседании бригаде было вручено Красное знамя, которое нам предстояло взять в наступление. Танкисты поклялись, что оправдают доверие. Солдат и рабочий были в Ленинграде родными братьями.

Я часто вспоминаю такой случай. Перед началом операции «Искра» мы ремонтировали свои танки на заводе ПТО имени Кирова. Трудились все вместе. И один из рабочих заметил: «Мы — корни одного дерева». По-моему, лучше не скажешь.

Прорыв блокады — это бои, невиданные по напряжению. Выступ фронта, отделявший Ленинград от Большой земли, который гитлеровцы называли «фляшенхальс» («бутылочное горло»), непрерывно укреплялся гитлеровским командованием на протяжении многих месяцев. Оно сосредоточило здесь до пяти дивизий, многие полки которых участвовали в осаде Севастополя.

Был создан мощный полевой укрепленный район с разветвленной системой инженерных сооружений, противотанковых и противопехотных препятствий. Плотность войск была в выступе вдвое выше, чем предусматривалось немецкими уставами.

В таких условиях успех боя зависел от каждого солдата, артиллериста, танкиста, от их мастерства и личного мужества. В операции «Искра» побеждала не техника, а прежде всего люди. Как яростно они дрались, невзирая ни на какие потери!

Помню, потребовалось уточнить по указанию командования линию переднего края. Взял я на КП двух разведчиков, начальника санитарной службы и пошел искать свой батальон, который первым переправился на другой берег. Нашел. А в нем оказалось всего шесть танков. Обычно за такие потери командира снимали. А мне пришлось сказать только: «Сделали вы, ребята, великое дело».