«И был за Лужским Гатчинский рубеж, где враг нашел бесславный свой конец...» — писал в те дни один из безвестных поэтов-ополченцев, найдя удивительно точные слова для определения роли и значения кровопролитного сражения, развернувшегося здесь.

...В летний солнечный день 1941 года наш 267-й отдельный пулеметно-артиллерийский батальон народного ополчения походной колонной шел по Киевскому шоссе прямо на фронт, который приближался в то время к Гатчине. А там, впереди, под Лугой, уже почти месяц насмерть бились наши войска с превосходящими силами противника.

Тогда, в менявшейся с головокружительной быстротой обстановке после падения Пскова, все было брошено на Лужский рубеж. Выиграть время, остановить врага во что бы то ни стало — таков был приказ Родины. Эта же задача выпала и на долю Красногвардейского укрепрайона, который в считанные дни был создан вокруг Гатчины. Центральный сектор его, куда направили наш батальон, считался главным. Он был расположен на направлении предполагаемых ударов с юго-запада.

Для создания рубежей обороны под Гатчиной потребовались сотни тысяч рабочих. Их дал Ленинград. В течение июля и августа силами ленинградцев были установлены сотни железобетонных и деревоземляных огневых точек, многокилометровые заграждения из колючей проволоки, построены окопы с ячейками, блиндажи, командные и наблюдательные пункты. На дорогах и мостах, на танкоопасных направлениях закладывались фугасы и мины, устанавливались надолбы. Рвы, эскарпы изрезали землю.

Гранатный бой

Рубеж обороны нашего артпульбата растянулся по фронту более чем на пятнадцать километров. Он находился на острие вражеского танкового клина, прикрывая шоссейные дороги, идущие от Кингисеппа и Луги. Система обороны состояла из отдельных узлов сопротивления и опорных пунктов. Они располагались на значительном удалении друг от друга, из-за чего, к сожалению, невозможно было организовать их огневое взаимодействие.

В полдень 18 августа над Гатчиной показались тяжелые фашистские бомбовозы. Захлопали зенитки. Четыре зенитных орудия — всего одна батарея — прикрывали товарную станцию, но гитлеровские пилоты и не думали соваться туда. Первый бомбовый удар пришелся по жилым кварталам города. Это был испытанный прием фашистов: нагнать страх прежде всего на мирное население, вызвать панику.

Взрывы потрясли город. Самолеты пикировали. Сбросив бомбы, вновь набирали высоту, делая над городом разворот за разворотом. Клубы горького дыма, кирпичная пыль заволакивали улицы. В этот же день фашистские танки ворвались в Волосово, и передовой гитлеровский отряд устремился к Гатчине. Для защитников города, против которых были брошены 41-й танковый корпус и другие отборные силы врага, наступил суровый час испытаний.

Одна из первых ожесточенных схваток с фашистами произошла в шести километрах от Гатчины, на Лужском шоссе, которое прикрывали три орудийных дзота. Расчет командира дзота Волкова предельно, близко подпустил идущие по шоссе танки врага, а затем почти в упор поразил головную машину с первого выстрела.

Успех окрылил наших артиллеристов. Но вражеские танки обрушились всей огневой мощью на дзот Волкова, Взрывами раскидало верхний накат. Взметнулась земля перед самой амбразурой. Орудие вышло из строя.

Над полем боя появились немецкие самолеты. Свыше десяти «юнкерсов» низко прошлись над дзотами, сбросив свой смертоносный груз. После этого танки снова устремились к проходу. Но тут по врагу ударили орудия из дзотов Кропачева и Хренова. И застыл на шоссе еще один фашистский танк, раскидав разбитые гусеницы. Однако вскоре замолкло и орудие Кропачева. Только дзот Хренова продолжал держать шоссе под обстрелом.

Гитлеровцы, подтянув пехоту и почувствовав резкое ослабление нашего огня, двинулись вперед. Цепь фашистских автоматчиков расползалась по кромке противотанкового рва, пытаясь атаковать дзот Волкова. Наши артиллеристы отбивались гранатами.

Пулеметчики. Пулковская высота

В этот критический момент воздух потрясли мощные выстрелы. Это в бой вступил тяжелый танк KB, которым командовал лейтенант Евдокименко. С близкого расстояния, почти в упор, танкисты расстреляли две передние машины врага, свернув одной из них башню. Еще несколько точных выстрелов — и запылали еще два танка, лишив остальные машины маневра...

В то же самое время, когда шел бой на Лужском шоссе, группа фашистских танков устремилась к железной дороге в районе станции Суйда. Находившийся здесь орудийный расчет вынужден был вступить в схватку с десятью вражескими танками. Почти весь расчет в составе 12 человек погиб, но наши артиллеристы дорого отдали свою жизнь: на поле боя горели шесть машин противника.

9 сентября 41-й танковый корпус противника пошел в новое наступление, нацеливая главный удар в тыл Гатчины, на Красное Село — Пушкин. Вражеское командование стянуло на направление главного удара авиацию, танковые и моторизованные части. Только перед Гатчиной в этот день пошли в наступление три фашистские дивизии.

Однако и здесь врагу не удалось добиться легкого успеха. С наступлением темноты командир нашего батальона Демьянов, подведя итоги прошедшего дня, доносил в штаб Красногвардейского укрепрайона: «9.9.41. К исходу дня противнику нигде, за исключением Малого Замостья, не удалось продвинуться вперед. Батальон по-прежнему удерживает все свои опорные пункты. Все атаки противника отбиты с большими для него потерями».

10 сентября батальон, как и другие подразделения, прочно удерживал свои позиции, не уступив врагу ни пяди земли. Были выиграны еще сутки.

Атаки врага становились все ожесточеннее. 11 сентября наступающая пехота противника, обходя город- с правого фланга, вплотную придвинулась к Красному Селу, захватила Дудергоф. Танки врага проникли в Тайцы. Однако Гатчина продолжала держаться. Фашисты бросались в атаку за атакой, но пробиться в город так и не смогли.

Лишь утром 13 сентября, когда город был практически окружен и свободной оставалась только одна, и то простреливаемая, дорога на Пушкин, наш батальон получил приказ оставить город: «Командиру 267-го отдельного пулеметно-артиллерийского батальона. С получением сего вверенный вам батальон приказываю немедленно отвести за реку Ижору и занять оборону в деревне Романовка. 13.9.41. Генерал-майор Крылов».

Мы покидали Гатчину, покидали несломленные, с твердой верой в победу, готовые к новым жестоким схваткам с врагом.

<< Назад

Вперёд >>