История ополчения — одна из самых замечательных страниц первых месяцев Великой Отечественной войны. Ведь обстоятельства сложились так, что ополчение было вынуждено вступить в вооруженную борьбу еще, собственно, в процессе своего формирования, менее чем через две недели после того, как были составлены списки первых батальонов.
За такой короткий срок, кажется, нельзя подготовить к боям даже стрелковый взвод. Однако жестокая необходимость заставляла командиров ополчения искать такие формы и методы борьбы, учебы, которые компенсировали бы недостаток вооружения и боевого опыта. Наверное, в короткой и напряженной истории ополченцев надо многое помнить.
Как по своему составу, так и по внешнему виду ополчен-ческие формирования отличались одно от другого. Истребительные батальоны, например, были обмундированы обычно в рабочие комбинезоны. Части, которые формировались на крупных предприятиях, уже были похожи на полки регулярной армии. Здесь все носили одинаковую форму, бойцы и командиры были хорошо знакомы между собой.
Что же касается территориальных, как правило, районных формирований, то они часто выглядели словно партизаны. Рядом с рабочим из транспортной конторы тут мог оказаться интеллигент-архитектор, мальчик-школьник или цирковой атлет. Обмундирование у них было хоть и воинское, но разнотипное — застиранные, бывшие в употреблении гимнастерки с нагрудными карманами, отложными воротничками, суконные или хлопчатобумажные пилотки, брезентовые или сыромятные ремни.
Только первые дивизии ополчения, направленные на фронт еще в июле, были вооружены трехлинейными винтовками системы Мосина или самозарядными Токарева (таких было совсем мало). В полках, занявших вторую линию, были тяжелые канадские винтовки с плоскими штыками и очень сложными затворами. Закупленные, очевидно, еще в дореволюционное время, они долгие годы лежали на складах. Некоторые ба-тальоны вооружались карабинами, деревянные детали которых даже не были покрыты лаком.
Многим добровольцам никогда раньше не приходилось стрелять, а учиться стрельбе из боевого оружия в большом городе сложно, к тому же курс молодого бойца должны были проходить сразу 100 тысяч человек. Но никакой «стрельбы» и не было — учились «на сухую», прицеливаясь в какой-нибудь кирпич и щелкая курками.
Ленинградские ополченцы.
В одном строю - люди разных возрастов и профессий
|
Нередко учились владеть оружием уже по пути на фронт. Как-то в районе Средней Рогатки за полчаса до возможной встречи с противником один из опытных бойцов, раздосадованный непонятливостью своих подчиненных, в основном пожилых людей, кричал: «Как вы все дергаете за спуск! Пули ведь полетят вправо, в направлении Петергофа, а нам надо Шушары оборонять». Другой, показывая бойцам приемы шты-кового боя, честно признался: «Но таким образом можно отбить удар противника, если у него тоже винтовка, а не автомат. А как быть, если он в тебя стреляет, не знаю. Уклониться, наверное, в сторону, а там... как получится».
Было все это в труднейшее время. Маршал Жуков вспоминал: «Казалось, вот-вот случится то, чего каждый из нас внутренне боялся. Но героические защитники Ленинграда и в этих труднейших обстоятельствах находили в себе силы снова и снова отбрасывать разъяренного противника». Стоит учитывать характер человека, произнесшего эти слова. Он известен всему миру как строгий, скупой на похвалы военачальник. Эти слова в его устах звучат как преклонение перед мужеством людей. Ведь значительную часть оборонявшихся под Ленинградом войск составляли, по существу, люди мирных профессий, которые лишь несколько дней назад взяли в руки винтовки.
Отношения, которые сложились раньше между мастерами и рабочими на производстве, между преподавателями и студентами в институте, некоторое время сохранялись и в армии:
«Придется тебе, Петрович, еще часок на посту отстоять, твой сменщик попросился с женой поговорить, она на оборонные работы уезжает, раньше нас на фронте окажется».
Особый стиль взаимоотношениям бойцов и командиров придавали интеллигенты, оказавшиеся в числе ополченцев. Вот как воодушевлял, например, своих бойцов командир пулеметного расчета, занявшего позицию вблизи Красного Села:
«Обратите внимание, друзья, что наш блиндаж выкопан в отложениях девонского периода. Пять миллионов лет эти песчинки не видели солнца! И готовили для нас укрытия школьники, Они расписались на стене. Видите? Неужели мы, взрослые мужчины, пропустим к Ленинграду бронированных динозавров?»
Эту речь произносил доцент университета А. Н. Владимирский. Он вскоре был убит осколком снаряда.
Первые три дивизии ополчения были направлены на фронт в железнодорожных составах. Остальные семь добирались до позиций пешим порядком. В распоряжении штаба ополчения имелось около тысячи грузовиков, но их хватало только для того, чтобы развозить боеприпасы и другие воинские грузы по различным участкам фронта.
С сегодняшней точки зрения все ополченцы выглядят героями, В общем, так оно и есть. В конце сентября 1941 года полки и дивизии народного ополчения были включены в состав Красной Армии. Списки бойцов разнесены по книгам призывников военкоматов. К этому времени в строю осталось менее половины из числа тех, кто вступал в ополчение. И вот уже долгие годы ленинградские газеты публикуют письма братьев и сестер, сыновей и дочерей тех, кто не вернулся домой,
