г. Житомир 27 декабря 1942 г.

При инспектировании 23 декабря 1942 года Бердичевского отделения и подчиненного ему воспитательно-трудового лагеря СС-гаупт-штурмфюрер Калльбах установил, что в лагере, приблизительно с конца октября, находится довольно большое число расконвоированных военнопленных, нетрудоспособных вследствие полученных ими на войне ранений. Поскольку из следствия по делам о партизанах известно, что партизанские отряды в первую очередь стремятся к насильственному освобождению военнопленных, далее, поскольку содержание пленных в вышеназванном воспитательно-трудовом лагере не столь безопасно, как в стационарном лагере, существовала опасность, что партизаны во время своей более активной деятельности в рождественские праздники попытаются освободить этих военнопленных. Кроме того, благодаря своей нетрудоспособности военнопленные представляли также значительный балласт для лагеря. Исходя из этого, СС-гауптштурмфюрер Калльбах распорядился, чтобы 24 декабря была произведена экзекуция бывших военнопленных. Ни здесь в управлении, ни в отделении нельзя было установить, по каким именно причинам прежний командир принял этих калек-пленных и отослал их в воспитательно-трудовой лагерь. В данном случае не было никаких данных относительно ком-мунистической деятельности этих пленных за все время существования советской власти. По-видимому, военные власти предоставили в свое время этих военнопленных в распоряжение здешнего отделения для того, чтобы подвергнуть их особорежимному обращению, ибо они вследствие своего физического состояния не могли быть использованы ни на какой работе.

Итак, СС-гауптштурмфюрер Калльбах назначил экзекуцию на 24 декабря около 17 часов. Начальник Бердичевского отделения СС-штурмшарфюрер Кнопп сообщил по телефону, что при выполнении назначенной особорежимной операции оба работника отделения — СС-унтершарфюрер Пааль и СС-штурманн Фольпрехт — подверглись нападению заключенных и были убиты из их собственного оружия102. Я получил задание немедленно отправиться на легковой машине в сопровождении СС-шарфюрера Иергенса, члена СС Мейера и шофера в Бердичев для расследования всего случавшегося. Как показали допросы СС-штурмшарфюрера Кноппа, СС-роттенфюрера Гессельбаха и шофера Шефера, а также произведенное на следующее утро обследование места преступления, нападение на Пааля и Фольпрехта следует приписать их собственной вине. Они своим совершенно недопустимым легкомыслием и неосторожностью дали повод и возможность к нападению на них со стороны заключенных. Когда начальник отделения Кнопп хотел дать им в помощь СС-гауптшарфюрера Венцеля, они отказались, сказав, что они вчетвером достаточно сильны, чтобы справиться с особорежимной операцией в отношении этих калек и инвалидов.

Непонятным кажется также указанное Паалем распределение колонн заключенных для доставки их на место экзекуции. В то время как с 1-й колонной были отправлены для проведения особорежимной операции только 18 человек, и почти исключительно безногие, со следующей колонной Пааль распорядился отправить на место экзекуции 28 заключенных с относительно незначительными повреждениями. Местность и расположение рва для экзекуции также оказались, на мой взгляд, малопригодными для этой цели. Хотя место экзекуции не было видно с окружающих дорог, однако оно находилось у начала впадины, так что грузовую машину с заключенными нельзя было установить удобно. К тому же Пааль приказал шоферу настолько близко подъехать ко рву, что машина, стоя задом к могиле и находясь на возвышенности, давала заключенным возможность наблюдать все, что происходило при расстреле.

Совершенно непонятными кажутся легкомыслие и неосторожность, с которыми Пааль и Фольпрехт караулили находившихся в машине заключенных. Так, например, Пааль, одетый в толстую шинель, с русской самозарядной винтовкой на ремне, стоял непосредственно около дверцы машины, а Фольпрехт находился лишь в 1—1,5 метра, одетый так же, с пистолетом-пулеметом в руке, а не наизготове.

Следует заметить, что СС-роттенфюрер Гессельбах неоднократно критиковал распоряжения Пааля относительно распределения заключенных, а также и его неосторожное поведение при охране автомобиля. Однако Пааль не обращал никакого внимания на совершенно правильные и доброжелательные советы Гессельбаха, а только резко обрывал его. Точного представления о самом происшествии составить не удалось, так как оба подвергшиеся нападению убиты, а СС-роттенфюрер Гессельбах и шофер Шефер, стоявшие в яме, были свидетелями событий, происшедших у грузовика, только после того, как их внимание было привлечено криками и выстрелами.

Вероятно, дело произошло следующим образом: по предварительной договоренности несколько заключенных спрыгнули с грузовика на охранявших их обоих сотрудников СС — Пааля и Фольпрехта. Ввиду неожиданности и некоторой связанности движений сотрудников СС благодаря их толстым шинелям заключенным удалось одолеть их, тем более что сотрудники СС не могли защищаться от напавших своим огнестрельным оружием, потому что не держали его наизготове.

Согласно медицинскому освидетельствованию, Пааль был убит двумя выстрелами в живот, а Фольпрехт — выстрелом в грудь.

После этого заключенные открыли огонь из захваченного ими оружия по остальным двум сотрудникам СС, и только благодаря чистой случайности эти последние не были ранены и даже смогли при небольшом количестве имевшихся у них патронов убить еще двух бежавших заключенных. Таким образом, из 28 заключенных 4 было застрелено в могиле, 2 — при побеге, остальные 22 бежали. Немедленно принятые СС-роттенфюрером Гессельбахом меры для поимки беглецов при помощи команды находящегося поблизости стационарного лагеря были целесообразны, но безрезультатны. Все сбежавшие были немедленно объявлены в розыск начальником Бердичевского отделения, о чем были поставлены в известность все полицейские и армейские инстанции. Розыск, однако, будет затруднен тем, что имена бежавших неизвестны. Имеются лишь имена всех подлежавших особорежимному обращению, так что в розыск пришлось объявить и уже казненных и сбежавших.

25 декабря на том же месте под моим руководством была проведена особорежимная операция с остальными 20-ю бывшими военнопленными. Так как можно было опасаться, что сбежавшие заключенные уже успели в короткий срок установить связь с каким-либо партизанским отрядом, то я распорядился о том, чтобы стационарный лагерь снова послал команду в 20 человек, вооруженную легкими пулеметами и карабинами, для охраны окрестностей. Экзекуция прошла без инцидентов.

В качестве меры возмездия я распорядился, чтобы жандармерия сейчас же произвела в прилегающих районах проверку всех уже расконвоированных военнопленных с целью выявления их политической деятельности за все время существования советской власти и чтобы из их рядов были арестованы и подвергнуты особорежимному обращению 20 активистов и членов КП. Кроме того, я передал штурмшарфюреру Кноппу инструкции и директивы относительно производства дальнейших экзекуций.

Когда я прибыл в Бердичевское отделение, тела убитых товарищей находились в специально оборудованном для этого помещении. Начальник отделения получил через армию в Бердичеве гробы, так что 27 декабря можно было произвести отправку убитых товарищей сюда. Погребение состоялось сегодня, в 14 часов, на кладбище героев СС и полиции в Хегевальде.

<Подпись: Кунтце, СС-оберштурмфюрер».

РГАСПИ Ф. 17. On. 125. Д. 250. Л. 183—186 об. Копия перевода с немецкого на русский