В сентябре 1941 года обстановка на Ленинградском фронте обострилась. Несколько раньше, в конце августа, фашистская группировка прорвалась в район Чудова, форсировала реку Мгу, захватила 8 сентября Шлиссельбург и блокировала Ленинград с суши. В кольце блокады оказались 42, 55, 23-я армии и Балтийский флот. Через несколько дней последовал новый удар врага — из района Красногвардейца (ныне Гат-чина). Фашистские войска вышли к Финскому заливу в районе Стрельны и отрезали от основных сил фронта соединения 8-й армии. Однако захватить удерживаемую ею территорию гитлеровцы не смогли.
Так образовался Приморский (Ораниенбаумский) плацдарм, прикрывавший с юга Кронштадтскую военно-морскую базу КБФ.
Приходилось считаться с возможностью 1 прорыва гитлеровцев непосредственно в Ленинград. Был создан штаб обороны города. На улицах сооружались доты, броневые и железобетонные огневые точки, воздвига-лись баррикады, в зданиях прорубались амбразуры. К исходу 17 сентября районные «тройки» получили взрывчатку для подрыва важнейших объектов на тот случай, если противник ворвется в город.
Газета «Ленинградская правда» писала 16 сентября: «Над городом, нависла непосредственная угроза вторжения подлого и злобного врага... Первое, что требует от нас обстановка, — это выдержка, хладнокровие, му-жество, организованность. Никакой паники! Ни малейшей растерянности! Всякий, кто подвержен панике,— пособник врага. Качества советских людей познаются в трудностях. Не растеряться, не поддаться унынию, а мобилизовать всю свою волю, все свои силы для того, чтобы преградить путь наглому врагу, отбить его атаки, отогнать его прочь от стен нашего города!»
Нужно ли говорить о том, насколько важно было сохранить в тайне от вражеских лазутчиков всю сумму сведений о мероприятиях Ленинградской партийной организации и командования фронта по укреплению обороны города! Органы государственной безопасности, усиливая связь с массами, широко использовали помощь населения, грудью отстаивавшего вместе с воинами свой родной город. Большую помощь чекистам оказывала ленинградская милиция. Были созданы истребительные батальоны, которые действовали под руководством местных партийных органов и районных отделов НКВД. Комсомольцы Ленинграда создали комсомольский полк революционного порядка и противопожарный полк. Бойцы этих полков — учащиеся школ, студенты вузов, рабочая молодежь — зорко охраняли важные промышленные объекты города, спасали от огня фабрики и заводы, жилые дома и памятники культуры, обезвреживали неразорвавшиеся бомбы, строили убежища, помогали чекистам вылавливать фашистских агентов, провокаторов и паникеров.
Отдельные фашистские агенты, проникая в осажденный Ленинград, пытались нанести ущерб обороне города. Однако, как в целом на советско-германском фронте, так и в Ленинграде, некоторые успехи немецко-фашистской разведки в первые месяцы войны имели лишь частный характер и большого влияния на ход боевых действий не оказали.
Гитлеровцы разбрасывали в зоне военных действии массу листовок. В них они уговаривали советских воинов сдаваться в плен, обещая обеспечить им хорошие условия жизни и возвращение к семьям, писали о бесполезности сопротивления, клеветали на командный и политический состав Красной Армии, на Коммунистическую партлю и Советское правительство. Во многих листовках указывалось, что они являются «пропуском» в расположение немецких войск.
Своим агентам фашистская разведка давала не только шпионские, но и диверсионно-террористические задания, поручала убивать советских командиров, выводить из строя технику, взрывать военные объекты.
В конце сентября 1941 года три солдата 245-го стрелкового полка пытались перейти на сторону врага. В окопе, из которого они ушли, был найден убитым младший лейтенант Зимин. Перебежчиков задержали. На следствии выяснилось, что один из них, не раз судившийся прежде за уголовные преступления, изменил Родине и перешел к врагу еще в первые дни войны. Гитлеровцы завербовали его и перебросили обратно с определенным заданием. Ведя профашистскую пораженческую агитацию, он склонил к измене Родине двух солдат и убил Зимина.
Немецкие разведчики пытались вербовать агентуру из местных жителей, не успевших эвакуироваться и оставшихся на захваченной врагом территории, перебрасывать их в наш тыл под видом бежавших от окку-пантов советских граждан.
В октябре чекисты 55-й армии проверяли документы у гражданских лиц в прифронтовой полосе.
Молодой контрразведчик Б. В. Барышев обратил внимание на рабочего завода «Красный кирпичник» Матвея Петрикова, жителя села Ивановского, в сентябре оккупированного фашистами. Петриков рассказы-вал, что он, не желая «жить под немцем», перешел линию фронта в ночь на 20 сентября с группой местных жителей. Заявление Петрикова подтвердилось. Но Барышев выяснил и другое: в свободное от работы время Петриков почему-то, как правило, уходил в расположение воинских частей, там высматривал, где стоят орудие, выведывал у солдат, откуда они прибыли, а однажды даже пытался пробраться к передовым позициям. Б. В. Барышев и следователи особого отдела недавний студент Ленинградского юридического института В. Б. Крылов и Н. С. Тарабукин опросили жителей села Ивановского, бежавших от гитлеровцев. По крупицам собирали они данные о Петрикове, и вскоре во всех подробностях вырисовался облик предателя и фашистского шпиона.
Как только гитлеровцы захватили село и начали устанавливать свои порядки, бывший кулак Петриков заявил старосте: «Слава богу, что пришли немцы. Они помогут мне вернуть все, что отобрали большевики».
Гитлеровцы учли настроения Петрикова. Его вызвали на станцию Саблино в штаб немецкой воинской части. Офицер разведслужбы предложил ему работать в пользу «великой Германии». Петриков не возражал. Его обязали выявлять в Ивановском и окрестных селах партизан и их семьи, оставшихся в подполье партийных и советских работников, устанавливать, кто из местных жителей неодобрительно отзывался об оккупантах. Подпольщиков Петриков не знал, а о настроениях односельчан исправно докладывал старосте.
Вскоре предателя вновь вызвали. Ему сказали, что ночью через линию фронта собирается уйти на сторону советских войск большая группа местных жителей. Немецкое командование не будет чинить им препятствий, так как намерено послать с ними его, Петрикова. Он должен присоединиться к группе перебежчиков.
— Зачем? — растерянно спросил Петриков.
— Так нужно. Кое-что узнаете для нас. Инструктировавший агента офицер перечислил, что именно нужно выяснить, и взял от него подписку, в которой тот обязался вернуться к 15 октября.
— Ваши родные останутся заложниками, — сказал офицер. — Знаете, что такое заложники?
— Нет, не знаю.
— Если не вернетесь, вашу жену и детей расстреляют.
— И детей? — заикаясь, переспросил Петриков.
— Война, — услышал он в ответ и похолодел.
Когда чекисты собрали все данные, уличавшие Петрикова как немецкого шпиона, он был арестован, судим и понес заслуженное наказание.
Для чекистов, которые в то время только начинали накапливать сведения о фашистских разведывательных органах, действовавших под Ленинградом, оставалось неясным, почему офицер разведслужбы, фамилии и должностного положения которого Петриков не знал, занимался и контрразведкой. Лишь позднее стало известно, что этот офицер, зондерфюрер Майснер, был из аппарата майора Вакербарда, начальника отдела штаба 18-й германской армии. Отдел вел разведку и одновременно осуществлял карательные функции в районе расположения частей армии.
При засылке в наш тыл шпионов и диверсантов гитлеровцы не брезговали никакими средствами.
Мать Володи Калашникова погибла во время первой вражеской массированной бомбежки города 8 сентября 1941 года. Осиротевший тринадцатилетний мальчик направился в Сосновую Поляну, где жил его дед. Володе удалось пройти еще не установившуюся тогда линию фронта, и он оказался в захваченном фашистами поселке.
В доме деда поселился немецкий офицер, сносно говоривший по-русски. Он зазывал Володю к себе, угощал сладостями, дарил ему яркие открытки, часто рассказывал о войне, о разведчиках. Глазенки мальчика блестели, когда он слушал увлекательные истории. Только что потерявший мать и тосковавший по ласке, он привязался к «доброму» дяде. А тот, посмеиваясь, сказал однажды:
— Вряд ли ты, Володя, сможешь быть разведчиком.
— Смогу! — запальчиво возразил мальчик.
— Для этого нужно быть храбрым.
— Я не трус! Когда шел сюда, пули свистели, все грохотало. А я полежу в канаве — и опять иду... Ничего не боялся.
— Это потому, что шел сюда, к дедушке. Есть хотел.
— Я и туда могу... Фашист добился своего.
— Ты должен посмотреть, где стоят большие пушки, сколько их, где построены баррикады, — наставлял он мальчика, а в заключение сказал: — Если обманешь — смерть тебе!
Глаза его, казавшиеся Володе мягкими и добрыми, вдруг холодно блеснули, и мальчику стало страшно.
В конце октября Володя незаметно перебрался через линию фронта. Только оказавшись в Ленинграде, он опомнился и, плача, подбежал к первому же встреченному им советскому командиру:
— Дяденька, отведите меня в милицию. Я немецкий шпион. Дяденька, простите меня!..
Мальчика отправили в детский дом. И конечно же, из него вырос хороший парень и честный советский человек. Не удалось фашистскому иезуиту испоганить чистую душу ребенка.
В сентябре гитлеровцы предприняли несколько отчаянных попыток овладеть Ленинградом. Тяжелые бои продолжались весь месяц. Но город-герой выстоял. Воины Ленинградского фронта, моряки Краснознаменного Балтийского флота отбили все атаки гитлеровцев, и к концу сентября фронт на южных подступах к Ленинграду стабилизировался. Еще ранее стихли бои на позициях к северу и к юго-западу от города.
Военное и политическое значение беспримерной стойкости ленинградцев было огромно. Рушился миф о непобедимости немецкой армии, все более очевидным становился провал гитлеровского плана молниеносной войны. Сковав крупные силы группы «Норд», защитники Ленинграда тем самым помогали обороне Москвы.
Однако положение Ленинграда было исключительно тяжелым: Не сумев взять город штурмом, немецко-фашистское командование решило сломить сопротивление его защитников длительной блокадой, артиллерийским обстрелом и бомбардировками с воздуха. Установив на переднем крае мощные репродукторы, гитлеровцы убеждали ленинградцев прекратить «бессмысленное» сопротивление, призывали солдат переходить на сторону немецкой армии. Между тем в городе назревал голод. Подвоз продовольствия прекратился. Вскоре иссякли запасы топлива, перестали работать электростанции, остановился городской транспорт.
О блокаде Ленинграда написано много, и мы не будем здесь рассказывать о ней. Читатели знают, что она продолжалась девятьсот дней и что в городе погибло несколько сотен тысяч мирных жителей. Однако ничто не могло сломить воли советских людей.
«Жестокие трудности борьбы с ненавистными врагами нашей Родины, — говорил А. А. Жданов на заседании Верховного Совета СССР 18 июня 1942 года, — не сломили энергии и мужества защитников Ленинграда. Ни бомбежки с воздуха, ни артиллерийские обстрелы, ни трудности со снабжением города, ни попытки врага расстроить наши боевые ряды морально при помощи отравленной ядом пропаганды через фашистские листовки, через своих шпионов и лазутчиков, ни разрушение врагом мировых культурных ценностей Ленинграда не достигли цели, которую поставил враг».
В условиях блокады контрразведчики Ленинградского фронта и КБФ, чекисты областного управления государственной безопасности, пограничные войска, которыми командовал генерал-лейтенант Г. А. Степанов, работники милиции, возглавляемые комиссаром милиции Е. С. Грушко, решали сложные, ответственные задачи. Они охраняли тыл фронта от подрывных действий противника, вылавливали шпионов, диверсантов и террористов, ограждали штабы и другие важные объекты от проникновения в них вражеских лазутчиков, вели беспощадную борьбу с распространителями провокационных слухов и пораженческих настроений.
