Несмотря на то, что Лидии Александровне исполнилось 90 (!) лет, она еще полна сил, интереса к жизни, у нее замечательное, почти юношеское чувство юмора. Слушать ее интересно. Жизнь этой женщины - история нашей страны с ее черными и светлыми страницами, изложенная с позиции простого человека, без прикрас и лишней драматизации.
Начало века
1907 - год ее рождения в большой финской семье в деревне Бабино неподалеку от Ленинграда. Из ее детских воспоминаний: «Стою на скамейке и мою посуду. Насчитала 15 ложек, это и запомнилось. Наша семья не была бедной, потому что все рабо-тали с утра до ночи и меня так приучили. Уже когда я выросла, парни - ровесники стали выбирать себе в жены девушек покраси-вее, а меня не сватали - я была не красавица. Зато их матери все мечтали заиметь меня в невестки, потому что очень работящая была.
Революция и коллективизация
Помню, как папа приехал из Ленинграда и стал рассказывать что-то страшное о том, что творится в городе. Говорил: «Заключенных из тюрем повыпускали, без красной повязки на рукаве по улице не пройти». Он насилу нашел у родственницы красный лоскуток, повязал его, благодаря чему спокойно вернулся домой.
Потом пришли и забрали картошку, которую мы вырастили, потом отобрали и отдали беднякам (тем, кто ленился работать) нашу корову... Когда мне было 19 лет, пришли к нам домой новые начальники и велели мне выполнить задание по лесозаготовке: напилить 60 кубометров дров. Конечно, я не справилась ко вре-мени. Меня судили, дали три года с высылкой в Сибирь. Работала на лесозаготовке, на ферме, там и встретила своего первого мужа.
Однажды пришел к нам на ферму важный человек и сообщил мне, что я, оказывается, годовой план по сдаче мяса выполнила к осени, велел меня премировать. Но кто же премирует бывшую ссыльную?
С мужем жили хорошо, завели корову, поросенка. Наступил 37-й год.
Тридцать седьмой
Я уехала к маме в Ленинградскую область, муж остался в Сибири. От него часто приходили письма, и вдруг их не стало. Через некоторое время пришла весточка от соседки: «Твоего мужа арестовал НКВД». С тех пор я его никогда больше не видела. Жила я на родине, можно сказать, нелегально. Знала: как только отдашь паспорт на прописку, узнают, что финка - вышлют в 24 часа. К тому времени жизнь уже научила хитрить и, чего греха таить, привирать. Таким путем я смогла прописаться и устроиться на работу. В Ленинграде я и встретила начало войны. Всех нас, финнов, собрали и вывезли. Мы к тому времени уже наголодались. Перевезли через Ладогу, стали кормить, но только русских, финнам еды не давали. Я не растерялась, раздобыла ведерный чайник, вскипятила, стала раздавать кипяток, а за чашку горячей воды мне кто хлебца даст, кто брынзы (почему-то в пайке была именно брынза). Потом меня снова выслали в Сибирь, там я жила до сорок шестого года.
Полвека в Сортавала
Куда же мне возвращаться было, как не в свое село под Ленинградом? Приехала, пришла, как положено, в милицию. «Зачем сюда приехала?» - спрашивают. Отвечаю: «Здесь моя родина». «Нет, - говорят, - у тебя никакой родины». Посоветовали мне ехать в Карелию. Я бегом на Финляндский вокзал, приехала в Сортавала. Этот город стал для меня первым населенным пунк-том, который не предложили покинуть в 24 часа».
Валерия Ивановна Макарова,
ветеран труда, ветеран ВОВ.
