В июне 1941г. мы хотели уехать к свёкру на хутор под Ленинград всей семьёй; я, муж, мама, мой сын 5 лет и дочь 4-х лет.
На всё лето закупили продуктов: сахар, макароны, сушки, сухофрукты, соль, подсолнечное масло, как делали каждое лето. На этот раз эти запасы спасли нам жизнь. С началом блокады ушла из сберкассы в домоуправление кипятильщицей, чтобы получать рабочую карточку. Тогда мне было 28 лет. Вставала в 6 часов утра, ставила на санки 2 кадушки по 2 ведра и шла на Неву за водой. Воду брала из проруби. Растапливала титан и кипятила воду. Дрова быстро закончились. Приходилось вместе с дворником ломать сараи. До войны в Ленинграде было печное отопление, и в каждом дворе были сараи для хранения дров. На каждого жильца выдавала 2л кипятка в сутки. Приходилось разносить кипяток по квартирам, часто вывозила покойников в морг и оформляла документы. От голода силы быстро покидали меня. Из последних сил старалась поддерживать дома порядок и режим: суточную норму хлеба делила на 3 части, добавляла щепотку соли, пока она была, и давала кружку кипятка. Два раза ездила за город и меняла вещи на хряпу и дуранду. Муж с братом ездили на передовую за кониной. Но брат потом ушёл в Армию, а муж в мае 1942г. умер от истощения в больнице, которая была построена перед войной по его проекту. Как инженер-строитель, он занимался оборонительными сооружениями вокруг Ленинграда. Весной 1942г. все ослабли, у матери распухли ноги, сын перестал хо-дить..., а я продолжала работать кипятильщицей до августа 1942г., когда мы приняли решение эвакуироваться. Взяли самые необходимые вещи, сели в машину прямо во дворе дома, т.к. идти не было сил. И повезли нас к Ладоге. Матросы погрузили наши вещи и помогли нам сесть в катер. Немцы бомбили, потопили несколько катеров. Был воздушный бой, нас защищали «ястребки». На берегу ждал горячий обед: суп с мясом, каша с большим количеством масла, сушки, сдобные сухари, чай... Некоторые объедались и умирали. После обеда всех погрузили в товарные вагоны и отправили в глубь страны. Мы уехали в Сибирь.
В деревне Лебяжье, Курганской обл., нам дали старый пустующий домик, как блокадникам, а ещё потому, что пятеро моих братьев воевали на фронте. Все ценные вещи, что удалось вы-везти и сохранить в дороге, я поменяла на два пуда соли. Тогда соль была в большом дефиците. За соль мне дали из колхоза корову. Училась косить сено, колоть дрова. А мать ухаживала за коровой. Молоко было для нас, истощённых, царственным напит-ком, все стали быстро набирать силу.
Когда я стала работать бухгалтером в интернате для эвакуированных ленинградских детей, мой сын и моя дочь жили в интернате с детьми. А мы с матерью рядом с коровой, берегли её, как самое большое богатство. В 1945г. хотели вернуться в Ленинград, но жилплощадь наша была занята, а другой не дали. Было постановление ленинградских властей возвращать жилплощадь только семьям военнослужащих.
Мы поехали к моему брату в Выборг и увезли в товарном вагоне нашу корову. В Выборге корову я продала и купила комнату в большой 2-х комнатной квартире по ул. Кутузова, в финском доме, с газовой колонкой в ванне.
Продолжалась тяжёлая послевоенная жизнь.
Елизавета Устиновна Кривчина,
ветеран войны и труда
