ИВАН МУЗЫКАНТИК
НАСЛЕДНИКИ ДВИНЦЕВ

   Летом 1943 года в нашу Латвийскую партизанскую бригаду добрел потаенными тропами бывший моряк Краснознаменного Балтийского флота коммунист Михаил Рушев. Он еле держался на ногах. Когда Михаил снял рубаху, то ахнули даже самые бывалые: на его спине была выжжена пятиконечная звезда.
   - Два раза я пытался бежать из Даугавпилсского лагеря. И оба раза неудачно, - рассказал Рушев. - Вот комендант Малер и приказал подсмолить мою кожу. А потом ребята из городской подпольной организации "Смерть немецким фашистам!" помогли мне бежать в третий раз!..
   Затем Михаил припомнил, что участники этой подпольной организации называли себя чапаевцами. Я слушал и вспоминал свою недавнюю юность, которая прошла в буржуазной Латвии. Тогда именем прославленного героя гражданской войны Василия Ивановича Чапаева называлась одна из нелегальных комсомольских ячеек Даугавпилса, в которую приняли и меня. Руководил этой ячейкой человек редкой выдержки и самообладания, неуловимый Николай Шкрабо.
   - Не о моих ли это чапаевцах идет речь?
   Мы тотчас же отправили в Даугавпилс связного Альберта Тучина. Вскоре Альберт вернулся на базу вместе с... Николаем Шкрабо.
   ...Уже в августе и в сентябре 1941 года Советское Информбюро сообщало о смелых действиях даугавпилсского подполья против гитлеровских захватчиков. Да, фашистам удалось оккупировать Даугавпилс, но сломить волю его жителей к сопротивлению не смогли. Гебитскомиссар Латгалии то и дело издавал грозные предостережения: "Любое проявление враждебности населения будет беспощадно подавлено войсками", "Лица, которые приблизятся к охраняемым немецкими войсками объектам, особенно в районе пассажирской и товарной станций, будут расстреляны на месте".
   А на пассажирской и товарной узловых станциях Даугавпилса (здесь скрещивались линии важнейших магистралей: Варшава - Ленинград, Рига - Орел) все чаще простаивали эшелоны, сформированные для отправки на фронт: неизвестные люди выводили локомотивы из строя.
   Гестаповцам удалось выследить молодого паренька Казимира Лаздовского и его отца, рабочего железнодо- рожных мастерских. После изощренных пыток их обоих расстреляли, но локомотивы продолжали ломаться.
   Немногим позже, в ноябре 1941 года, ночной город объяло зарево огромного пожарища: горел "дом германской армии".
   26 марта 1942 года на товарной станции Даугавпилс-1 загорелись армейские склады. Один из подпольщиков автоматными очередями прикрыл отход группы, после чего скрылся и сам. Повальные обыски, облавы и аресты не помогли фашистам поймать участников поджога. Тогда на всех видных местах расклеили напечатанные крупным шрифтом объявления, сулившие шесть тысяч марок тому, кто укажет "лицо, стрелявшее у помещения железнодорожных мастерских". Далее указывалось, что это был "молодой человек в рыжеватом пальто".
   Обладателем "рыжеватого пальто" являлся человек, известный подпольщикам как "Миша". Переброшенный из-за линии фронта под этим именем коммунист Евмений Максимов и сколотил диверсионную группу из рабочих семей - Путинских, Полинских, Булванов.
   Правда, еще до Максимова осенью 1941 года на оккупированную территорию Латгалии переправился бывший работник Даугавпилсского уездного комитета партии Назар Титов. Опознанный предателем, он погиб в перестрелке. Что же касается "Миши", то ему и его сподвижникам удалось пройти в белорусские леса. Позже Евмений Максимов стал заместителем командира 1-й Латвийской партизанской бригады по разведке...
   Встреча с Николаем Шкрабо на партизанской базе мне многое прояснила. Начальник Рижского пехотного училища, куда перед войной Николая приняли курсантом, приказал ему на пятый день вражеского нашествия отправиться с автомашиной за оружием в даугавпилс-ский арсенал. Выполнить этот приказ ему не удалось. У местечка Ликсна грузовик поспешно повернул обратно: шоссе перекрыли фашисты. Но и в Ригу попасть не довелось: подступы к ней уже патрулировали гитлеровские мотоциклисты. Пешком, кружными путями добирался Шкрабо в родной город. Там он устроился слесарем паровозного депо, где работал другой чапаевец, Владимир Мельников, безуспешно пытавшийся перейти линию фронта у станции Абрене.
   - Вот и Дуся здесь застряла, - с горечью сообщил он Николаю.
   Дусю - Евдокию Яковлеву - в нелегальной комсомольской ячейке имени Чапаева знали как настойчивую, изобретательную, а главное - смелую девушку.
   Потом отыскались Леонид Пушинский и Павел Гаевский. Первого сравнительно легко пристроили в то же паровозное депо, а другого за солидную мзду - на мельницу.
   Резиденция гебитскомиссара Латгалии обосновалась в Даугавпилсе, в просторном красного камня особняке на углу улиц Вадоня и Кришьяна Валдемара. Буквально рядом с этим особняком, в школьном здании жили Николай Шкрабо и его мать. Вот тут-то, под носом у оккупационных властей, и состоялась первая встреча чапаевцев.
   Комсомольцы решили создать патриотическую группу, которую единодушно назвали "Смерть немецким фа- шистам!". Организация обрастала все новыми и новыми тройками, пятерками, проникавшими в корпуса бывшего кафельного завода, на территорию городской крепости и в Межциемс, - туда, где за колючей проволокой подвергались истязаниям военнопленные.
   Не счесть подвигов, свершенных патриотами Даугавпилса в годы войны. И все же самым значительным следует, пожалуй, признать спасение сотен пленных - советских солдат и офицеров. Подпольщики снабжали их гражданской одеждой, фальшивыми документами, продуктами, медикаментами и с помощью партизанских связных выводили в леса.
   Теперь уже никто не знает, о чем в то тревожное время говорили Дуся Яковлева и известный всему Даугавпилсу врач Борис Семенович Вовси. Только доподлинно известно, что после встречи доктор стал регулярно передавать отважной девушке медикаменты, вату, бинты.
   Побеги из даугавпилсских лагерей были, как правило, делом рук руководимой Николаем Шкрабо организации. Кроме этого, чапаевцы жгли казармы вражеских солдат, склады и военные мастерские, совершали акты возмездия над предателями Родины - полицейскими и провокаторами...
   Еще не написаны книги о подпольных оперативных группах Центрального Комитета Коммунистической партии Латвии, областных и уездных комитетах партии и комсомола, самоотверженно действовавших на оккупированной врагами территории республики. Их неутомимые работники пользовались тогда единственной привилегией - находиться там, где опаснее всего. Не щадя себя, они личным примером учили других бить фашистов. Секретарь Латгальского подпольного областного комитета партии Лонгин Иванович Авдюкевич дважды через леса и болота переходил линию фронта: зимой и весной. На исходе лета 1943 года Латгальский обком стремился собрать в один кулак все силы, которыми располагало антифашистское подполье. Наделенный особыми полномочиями секретарь обкома Авдюкевич делал все, чтобы слить воедино силы тысяч латгальских патриотов и придать их борьбе целенаправленный характер. Узнав, что установлена связь с организацией "Смерть немецким фашистам!", Авдюкевич порекомендовал нацелить чапаевцев на разведку и диверсии.
   Отлично помню, что Николай Шкрабо встретил такую весть с удивлением: уж очень ему хотелось влить всю свою группу в партизанские соединения. Но член обкома партии Милда Биркенфельд пояснила ему:
   - Дело, которое вам доверяет партия, отличается от партизанского лишь тем, что оно во много раз ответственнее и опаснее.
   И комсомольцы стали искать способы выполнения нового задания. Перво-наперво Дуся Яковлева устроилась в армейскую пекарню. Тихая и с виду боязливая девушка не вызывала никаких подозрений у немецкой администрации. Никто и думать не мог, что по количеству выпеченного хлеба и распискам его получателей она составляет точные данные о дислокации вражеских войск, о передвижении воинских эшелонов.
   Володя Мельников и Паша Гаевский переправили партизанам схемы и карты собственного изготовления, на которых обозначили размещение важнейших военных объектов и батарей зенитной артиллерии. Уже потом стало известно, что, руководствуясь именно этими картами и схемами, советские летчики разбомбили в пригороде Даугавпилса - Стропах военные эшелоны и крупные склады снарядов.
   На связь с партизанскими командирами регулярно выходили Николай Шкрабо, Евдокия Яковлева, Владимир Мельников и другие члены организации, уносившие в город оружие и взрывчатку, а также издававшиеся подпольным обкомом партии листовки и газеты.
   День за днем гремели взрывы над Даугавпилсом и его окрестностями: то неподалеку от города на воздух взлетали упрятанные гитлеровцами в лесу бензохранилища, то в груды развалин превращались интендантские склады. Одновременно все большим числом спасенных советских военнопленных пополнялись отряды, полки, бригады народных мстителей Латвии и Белоруссии.
   С каждым днем подпольщикам все труднее становилось отвязываться от "хвостов", неотлучно следовавших за ними. И все же чапаевцы нашли возможность сообщить в лес, что на 22 декабря назначена карательная экспедиция в партизанский край. Народные мстители успели приготовиться и достойно ветре* тили врага.
   В ночь под Новый, 1944 год были арестованы Николай Шкрабо, Евдокия Яковлева, Владимир Мельников и другие члены подпольной организации. Несколько месяцев патриотов зверски пытали, но так и не смогли от них ничего узнать. Тогда подпольщиков куда-то отвезли и расстреляли.
   Более тридцати лет минуло с той поры. Скорбны эти воспоминания о чапаевцах, с которыми мне посчастливилось в подполье бороться за Советскую власть и защищать эту власть в военное лихолетье. Но такая скорбь рождает и гордость, потому что добрая память о героическом прошлом - залог добрых чувств и дел в настоящем и будущем.