ЕВГЕНИЙ ГОРТИНСКИЙ, ВАДИМ РУДНИК
ПОДПОЛЬЩИКИ МАЛИНА

Иван Иванович Соснин

   Это случилось 31 августа 1943 года. По булыжной мостовой тихого украинского города Малина своим размеренным шагом шел Иван Иванович Соснин. Шел сосредоточенно и спокойно, как идет врач к больному.
   Рядом - дочь Нина с неизменным докторским чемоданчиком в руке.
   - К кому бы это? - выглядывали из-за калиток соседи и провожали взглядом отца и дочь до самого крыльца учительницы Евгении Федоровны Дорошок.
   А через час по тем же булыжникам, к тому же крыльцу - в трех машинах каратели. Прикладами в дверь:
   - Выходите!
   Как выйдешь, если на застеленном клеенкой столе мечется в бреду тяжело раненный партизанский пулеметчик Федор, если в белом эмалированном тазу кипятятся операционные инструменты, если в углу комнаты стоят трофейные автоматы.
   По двое, по трое стояли жандармы среди порыжелой ботвы огорода, у белой ограды школьного двора, у кряжистого тополя с голубым почтовым ящиком. Ждали, когда распахнется дверь и осажденные сдадутся на милость победителей.
   - Выходи!
   А в ответ - автоматная очередь.
   Разные бывают крепости. Из камня, из железобетона. А в этот день крепостью стал обыкновенный дом с резными наличниками. Несколько часов впивались пули в его стены. Несколько часов то из одного, то из другого окна били по врагу автоматные очереди.
   Но вот крепость умолкла. Каратели обрадовались: значит, там, за деревянными стенами, кончились патроны и стрелявших можно будет взять живыми. И, уже не таясь, кинулись к дому. Но вот две гранаты разорвались в гуще мундиров.
   Поздно вечером, когда фашисты наконец поняли, что наглухо запертая дверь так и не распахнется перед ними, подтащили сзади, со стороны огорода, охапки соломы и, не скупясь, полили бензином сосновые стены...
   Говорят, перед тем, как рухнули перекрытия, в окне пылавшего дома показались двое. Отец и дочь Соснины стояли обнявшись...
   Зарево этого пожара видели в депо и на лесопилке, в городском парке и гранитном карьере. По приказу немецкого коменданта всю ночь и весь следующий день у пепелища сменялась охрана, отгоняя прохожих. Но от глаз партизанских разведчиков не укрылись два грузовика с трупами карателей. Город замер в предчувствии недоброго.
   Что ему, жить надоело, старому доктору Канюке? Подошел к охране, стоящей у пепелища. По-немецки сказал офицеру:
   - Здесь погиб мой коллега. Мы работали вместе много лет. Я должен его похоронить.
   И перед ним расступились. И молча смотрели, как старик вытягивает из-под балок обугленные тела. И, сопровождаемый жандармами, повез их по замершим улицам, куда-то за город.
   
   Дом Сосниных стоял в центре Малина. На двери не было таблички с указанием фамилии и часов приема. Доктора Соснина и так хорошо знали в городе. За двадцать пять лет люди привыкли к аккуратной докторской бородке, постукиванию его тросточки по
   мостовым...
   Соснин еще заседал в призывной комиссии военкомата, когда незнакомый лейтенант, распахнув дверь кабинета, бросил одно слово:
   - Немцы.

Герой Советского Союза Нина Соснина и её брат Валентин

   Это казалось невероятным. Еще шли бои западнее Коростеня. Он думал, они еще смогут эвакуироваться - Лариса Ивановна, Нина, Валентин...
   Доктор собрал инструменты, снял пенсне. Виновато развел руками перед торопливо одевавшимися, так и не успевшими пройти осмотр, призывниками:
   - Теперь уж вы, братцы, сами решайте, кто куда годен. По совести.
   ...Как-то так получилось, что еще до войны они полюбили собираться у Соениных - Нинины и Валины одноклассники: Владик Павленко, Витя Ольштынский, Жора Беленко, Ваня Пирожок, Толя Федоренко, Ира Дударь. Одним из первых, кто пришел к Сосниным после того, как город заняли немцы, был Владик Павленко.
   - Что делать будем?
   Не сговариваясь, они все думали об одном и том же.
   В их первой листовке было всего три слова: "Смерть немецким оккупантам!" Ее повесила Нина на здании полиции, под гитлеровским флагом.
   Сначала они действовали одни, а потом их нашел руководитель малинского подполья Павел Тараскин. Когда он впервые должен был прийти к Сосниным, Нина раза три срывалась к парадному. Казалось, кто-то нетерпеливо дергает медный колокольчик у двери. Но мимо окон, сотрясая мостовую, только катились тяжелые машины. Негромкий стук с черного хода услышала Лариса Ивановна. Прикрыв за собой дверь, ушла к мужу.
   - Не будем вам мешать.
   Тараскин улыбнулся карими глазами:
   - Ну, рассказывай, что успели сделать.
   Нина начала по порядку. Во-первых, на городском кладбище сделали тайник для оружия. Во-вторых, листовки. Каждый день принимают сводки Совинформбюро. Владик Павленко решил стать для "прокорма" богомазом, ходит по селам, продает иконы. Вряд ли кому придет в голову искать листовки за ликом божьей матери.
   - А как с отправкой в Германию? Нина кивнула на кабинет отца.
   - Знаете, даже не думала, какой он отчаянный. Выдает справки об освобождении, а перед комиссией заставляет ребят курить махорочную пыль. По телу идут от нее желтые пятна. Немцы ругаются, не могут понять, что за болезнь, но освобождают.
   - Ладно. - Тараскин поднялся. - Коммунисты решили назначить тебя руководителем малинского комсомольского подполья. Вроде бы секретарем подпольного райкома. В случае чего будешь руководить сама...
   Малин - город небольшой, и все в нем быстро становится известно. Знает Малин и про то, что оккупанты всячески хотят скрыть. Что разогнавшийся на перегоне состав с боеприпасами взлетел на воздух. Что часовые не уберегли лесозавод. Запылали как спички смолистые бревна. Что подорваны мосты над полесскими речками и застряли на дорогах гитлеровские обозы с продовольствием, предназначавшимся для отправки в Германию.
   Многое знает Малин: про диверсии на железных дорогах, про новый побег военнопленных, про то, что возле кирпичного завода нашли труп рыжего парикмахера, выдавшего жандармам советского активиста. А на спине убитого белая табличка: "Так будет с каждым предателем".
   Жандармы развесили на всех столбах объявления- двадцать тысяч марок тому, кто укажет вожака малинского подполья. Потом увеличили сумму втрое. А кто-то поверх этой надбавки наклеил, как резолюцию, листовку: "Советская власть была, есть и будет".
   А через несколько дней взяли Тараскина. Последними, кто его видел, были Ольга Енько и Галя Романенко. Он стоял у перехваченного железной решеткой окна старого костела и смотрел на улицу.
   Тараскина и его друзей предал Лозюка. Тот самый, что по заданию подпольщиков устроился в полицию. Выдал всех, кого знал.
   Тараскину полосами вырезали кожу, подвешивали на крюках. Каленскому сломали позвоночник. Власенко выкололи глаза. Подпольщики не назвали ни одного имени. Их расстреляли за Малином в бывшем военном городке.
   В доме доктора Соснина весь день навзрыд плакала Нина. Ей вспомнились слова, сказанные Тараскиным: "В случае чего будешь руководить сама..."
   Утром в самом центре Малина на церкви горожане увидели большой плакат: "Смерть немецким оккупантам!"
   
   * * *
   

Герой Советского Союза Павел Тараскин

   Нина идет по селу с большущей корзиной. Рядом с ней веселая девчушка Тамила, дочь Яременко, хозяина явочной квартиры в Пирожках. Тамила, конечно, для отвода глаз, для конспирации. В корзине под яблоками и бутылкой молока - пачка свежих листовок, гранаты, медикаменты. Если что случится, идут за продуктами.
   Нина с Тамилой держат путь в Старую Гуту к Степану Недашковскому. Недашковский живет в глухом бору, вдали от оживленных дорог. Фашисты сюда наведываются редко. Чаще гостят партизаны. Здесь он передает им оружие, медикаменты, взрывчатку - все, что приносят Нина, Владик Павленко, Валентин, Ваня Пирожок.
   С малинским подпольем держат связь партизанские соединения Маликова, Ушакова, Сабурова, Наумова. В леса через организованные в селах группы и явочные квартиры идут разведданные, боеприпасы, медика- менты.
   Однажды Нина пришла к секретарю Житомирского подпольного обкома партии Маликову, в штаб его со- единения.
   - Степан Федорович! Дни-то какие, наши скоро будут здесь. Возьмите в действующую группу. Хоть повоюем напоследок.
   Но Маликов был непреклонен:
   - Нет, Ниночка, бойцов в отрядах хватает. Вы для нас гораздо важнее в Малине. Настанет час, придется громить малинский гарнизон!
   ...В последний день августа 1943 года по булыжной мостовой Малина размеренным шагом шел Иван Иванович Соснин. Шел сосредоточенно и спокойно, как идет врач к больному. Рядом - дочь Нина с неизменным докторским чемоданчиком в руке.
   А через час по тем же булыжникам, к тому же крыльцу - три машины с карателями. Прикладами в дверь.
   - Выходите!..
   Говорят, перед тем как рухнули перекрытия, в окне пылавшего дома показались двое. Они стояли обнявшись...