Наш пожарный полк снабжали продовольствием через Ленфронт, паек был немножко больше, чем у горожан. Но снабжение наладили плохо. У кадровых пожарных была своя кухня, столовая, а нас закрепляли за райпищеторгами. Их столовые получали по нормам продукты и готовили для нас. Порядка не было, но мы хоть плохо, мало, но что-то получали. Это, конечно, несравнимо с положением населения, которое не имело вообще ничего.

У меня мать от голода умерла. Мы ничем не могли помочь родным. Некоторые устраивались к нам в полк уборщицами, а в целом мы были оторваны от семьи. Мы уйти никуда не могли, на пожарах были все время.

1942 год был самым тяжелым, и в плане пожаров, и в плане голода. Люди были ослаблены. Бойцы с трудом держали пожарный ствол, наши девчонки помогали им держать.

Вызывали в любое время суток. Мороз, шланги вмерзали в землю, их приходилось изо льда вырубать. На пожарах приходилось бывать до восьми часов сряду в мороз.