Я училась в школе, и мы занимались сентябрь, октябрь и половину ноября. Я помню, что мы последнее время по школе ходили в зимних пальто. Было очень холодно. Потом занятия прекратились, но мы приходили в школу, чтобы получить тарелку горохового супа. Там было три горошины и вода. Еще нам давали стакан сладкого чая, на сахарине. Я никогда не пила сладкий чай, но брала его и приносила маме. Возобновились занятия где-то в апреле или в конце марта. Программа была сокращена, 10-й класс скомкан. Например, химии у нас не было. Не хватало учителей. Но экзамены я все равно хорошо сдала.

В середине осени в Ленинграде начался самый настоящий голод. Есть хотелось все время. На улицах не видно было ни птиц, ни кошек, ни собак. Их съели. У меня сохранился дневник двоюродной сестры, который она вела в 1941 году. Там есть такая запись: «Один мой сослуживец сегодня рассказал, что поймал в Удельном парке истощенную кошку, пришел домой, зарезал ее и приготовил суп, а из потрохов — прекрасное рагу. На работе ему все завидовали». А дальше сестра пишет, что, пожалуй, и она бы не отказалась попробовать, ведь со слов сослуживца, это было вкусно.

Я помню, как вываривали кожаные ремни и жевали их. Один раз мы с мамой сварили студень из столярного клея. И я совершенно искренне спросила, почему мы никогда не варили такой вкусный студень в мирное время. Потом мы раскололи наши серебряные и золоченые орехи с елки. Они хоть и служили нам 12-15 лет украшением, но оказались очень вкусными, не высохли и не стали горькими. 18 декабря 1941 года, в день моего рождения, пришел двоюродный брат из Октябрьского района и принес баночку шпрот, чтобы отметить праздник. Мне исполнилось 17 лет. И теперь, когда у меня собираются друзья в этот день, я покупаю баночку шпрот, и обношу всех. Первыми берут те, кто со мной перенес блокаду и те, кто вообще был в блокаде. Это ритуал.

Первая блокадная зима была очень суровая. В квартире замерзла вода, водопровод, канализация. Нечистоты часто выбрасывались через окно, потому что у людей не было сил выносить их. Было холодно и голодно, но зато город немцы обстреливали реже.