В самом начале войны мне довелось принимать непосредственное участие в разработке и организации руководства боевыми действиями, развернувшимися на огромной территории Советской Украины. Велись бои в крайне неблагоприятных для нас условиях. И все же именно эти грозные дни убедительно показали всему миру, что Советская Армия под руководством Коммунистической партии способна выдержать любые, самые тяжелые испытания. Бесстрашие и мужество наших воинов, самоотверженный труд всего народа в тылу, мудрая политика партии и правительства развеяли в прах гитлеровский миф о молниеносном завоевании Советского Союза и непобедимости немецко-фашистской армии.

После выхода противника на Днепр, в конце сентября 1941 года, на южном участке фронта создалась сложная обстановка. Враг прорвал нашу оборону, и его танковые и моторизованные соединения подошли вплотную к Донбассу.

В общем плане захватнической войны гитлеровской Германии против Советского Союза оккупации Донецкого бассейна отводилось важное место. Об этом свидетельствует факт, что так называемый план «Барбаросса» в первую очередь предусматривал захват Ленинграда, Москвы и Сталино (ныне Донецк). Враг знал, какое значение для нашей страны имеет Донбасс. В предвоенном году этот крупнейший промышленный район давал одну треть союзного производства чугуна, свыше 20 процентов стали, около 60 процентов угля, в том числе три четверти коксующегося. На территории Донбасса находилось до 70 процентов коксохимических предприятий. Фашистские захватчики были убеждены, что потеря этой индустриальной базы сломит сопротивление советского народа, обеспечит им быструю победу, и поэтому всеми силами стремились овладеть Донбассом до наступления осени сорок первого года.

Для осуществления этого замысла гитлеровское командование создало мощную группировку войск, превосходившую части Южного, фронта в живой силе, технике и самолетах в два раза, в артиллерии и танках — в три раза. Фашистские 17-я и 1-я танковая армии получили приказ окружить и уничтожить войска Южного фронта, а затем, развивая наступление, полностью овладеть Донбассом, распахнуть ворота на Кавказ.

Однако события развивались не так, как этого хотелось гитлеровскому командованию. К их началу Донбасс был превращен в своеобразный военный лагерь. В городах и селах создавались многочисленные отряды ополчения, истребительные батальоны по борьбе с вражескими парашютистами и лазутчиками, формировались шахтерские стрелковые дивизии: 383-я—в Сталине, 395-я —в Ворошиловграде; комплектовались партизанские отряды и подпольно-диверсионные группы для борьбы в тылу врага, строились оборонительные рубежи, изготавливались бронепоезда, вооружение. Немецко-фашистские войска встретили упорное сопротивление. 383-я стрелковая (шахтерская) дивизия под командованием Героя Советского Союза полковника К. И. Провалова на западных подступах к Сталино в течение полумесяца сдерживала превосходящие силы противника и отошла на новые рубежи только по приказу командования. Ожесточенные бои шли у Красноармейска, Горловки и других городов. Мужественная оборона этих рубежей позволила эвакуировать ценное оборудование с шахт, заводов и электростанций западной части Донбасса. Отправленное на восток и вновь там смонтированное, оно сыграло важную роль в налаживании со временем выпуска вооружения и боеприпасов для советских войск.

В конце октября 1941 года немецко-фашистские войска были остановлены на рубеже Северский Донец — Лисичанск — Дебальцево — река Миус и Самбек восточнее Таганрога. Попытки противника вытеснить войска Южного фронта из восточных районов Донбасса повсеместно терпели крах. А во временно оккупированных городах и селах разворачивалось партизанское движение, смело и дерзко действовали в тылу врага подпольно-диверсионные группы. Народные мстители взрывали вражеские склады продовольствия, боеприпасов и горючего, пускали под откос вражеские эшелоны, разрушали связь, уничтожали фашистских солдат и офицеров, устраивали диверсии на заводах и в мастерских, саботировали мероприятия оккупантов.

Октябрь — ноябрь 1941 года были, пожалуй, самыми тяжелыми для нас. Фашистские полчища стояли в 80—100 километрах от Москвы, а на юге, захватив западные районы Донбасса, рвались к Ростову-на-Дону. Чтобы отбивать напор врага, нам требовалось все больше и больше оружия и боеприпасов, а производство их резко сократилось в связи с тем, что крупные промышленные районы были захвачены противником. Предприятия, эвакуированные на восток, еще только возводились на новом месте. Промышленность не имела возможности быстро восполнить потери армии в самолетах и танках.

Но именно в это, крайне тяжелое время в штабе Юго-Западного направления, в которое входил Южный фронт, зрел замысел нашего контрнаступления. Его целью была не только ликвидация угрозы со стороны противника на южном участке, но также стремление поднять моральный дух войск, измотанных длительным отступлением. Кстати, на юге в это время сложилась выгодная для нас ситуация.

Войска, прикрывавшие восточные районы Донбасса, нависали над растянувшимся левым флангом танковой армии Клейста, рвавшейся к Ростову. Наше командование считало, что если на этом участке нанести удар по танковому клину армии Клейста, рассечь его фронт, а затем выйти в тыл ударной группировки противника, то можно добиться не только большого морального и политического выигрыша, но и ликвидировать угрозу Ростову, а следовательно, и Кавказу.

Замысел стал воплощаться в боевую операцию: изыскивались резервы, перегруппировывались войска, готовились мобильные силы для удара.

С первого ноября на ростовском направлении воцарилось затишье. В чем дело? Готовятся ли гитлеровцы к новому броску или настолько выдохлись, что больше не могут наступать? На этот вопрос ответила наша разведка: противник подтягивает новые резервы, концентрирует мощные танковые и моторизованные силы. Предстояло разгадать: куда двинет Клейст свои танки и мотопехоту— прямо на Ростов или в обход его с севера, через юго-восточные районы Донбасса? Проанализировав все возможные варианты, командование Юго-Западного направления пришло к выводу, что Клейсту опасно наносить удар непосредственно на Ростов, придерживаясь Приазовья, потому что левому флангу и тылу угрожают соединения Южного фронта. Скорее всего противник попытается обойти город с северо-востока, а заодно нанести удар левофланговым армиям Южного фронта. Наиболее вероятным может быть удар в стык наших 18-й и 9-й армий. У захваченного в плен штабного офицера был обнаружен приказ об этом наступлении. Он совпадал с предположениями нашего командования. Стали известны и силы противника: на линии главного удара он сосредоточил до 250 танков и две моторизованные дивизии.

Мы основательно готовились отразить вражеское наступление, чтобы перейти в контрнаступление. Одновременно с переброской войск и вооружения в частях и подразделениях велась большая партийно-политическая работа. Главной ее целью было вселить в сознание каждого бойца уверенность в наши силы.

Фашистские войска начали наступление на рассвете 5 ноября. Они нанесли мощные авиационные и артиллерийские удары по расположению наших трех стрелковых дивизий— 136-й, 30-й и 150-й. Поднялись в небо смерчи огня и дыма. Генерал Клейст, по-видимому, решил, что в этом аду ничто не сможет уцелеть, и поэтому двинул вперед свои танки и мотопехоту, даже не проведя разведки. Вражеские колонны заняли не только все дороги, но и промежутки между ними. Казалось, их ничто уже не остановит. Но как только они приблизились к позициям 136-й стрелковой дивизии, наши окопы ожили: винтовочные залпы и длинные пулеметные очереди косили вражескую пехоту. Дружно ударили минометы и орудия. А с флангов ринулись советские танки. Враг откатился. Снова его артиллерия и авиация совершили ожесточенный налет на наши позиции. И снова двинулись фашистские танки и мотопехота. Но им снова пришлось отступить. Только перед позициями 136-й дивизии подполковника Е. И. Василенко насчитали 29 обгоревших фашистских танков. Более 10 вражеских боевых машин уничтожили танкисты 132-й танковой бригады генерал-майора Г. И. Кузьмина.

В средине дня противник предпринял новый танковый удар более крупными силами. На участке 150-й стрелковой дивизии атаки были отбиты, но в полосе 136-й семидесяти танкам фашистов удалось вклиниться в оборону и правый фланг соседней 30-й дивизии оказался оголенным. Враг устремился в брешь восточнее Дьяково, на Новошахтинск.

На его пути стали танкисты 2-й бригады под командой майора Г. Я. Кузнецова. Они приняли на себя главный удар. Завязался ожесточенный танковый бой. И гитлеровцы не выдержали, откатились назад. Однако наша авиаразведка доносила, что северо-западнее Новошахтинска обнаружены крупные силы мотопехоты и сотни танков противника. И вот в день Октябрьского праздника сражение в полосе Южного фронта достигло кульми-нации. Фашистские атаки повторялись со всевозрастающей настойчивостью. Но сломить сопротивление наших войск им так и не удалось.

Выступление И. В. Сталина на торжественном заседании Моссовета, парад войск на Красной площади вызвали огромное воодушевление в наших частях и соединениях, которые с особым упорством контратаковали противника. И по мере нарастания наших контрударов наступление армии Клейста слабело, враг выдыхался и, наконец, остановился. Это была большая победа.

Впервые с начала войны одна из сильнейших ударных группировок фашистских войск, танковая армада Клейста забуксовала. Незначительное продвижение своих дивизий гитлеровский генерал оплатил потерей 113 танков, около 300 автомашин, десятков орудий, тысячами погибших солдат и офицеров.

Одновременно с наступлением танковой армии Клейста противник предпринял атаки из района Артемовска на Ворошиловград. Гитлеровское командование рассчитывало концентрическими ударами 17-й армии на восток и 1-й танковой армии — на северо-восток завершить оккупацию всего Донбасса, окружить и уничтожить основные силы Южного фронта, выйти на Дон и открыть себе путь на Кавказ и к Волге.

На первом этапе 17-я немецкая полевая армия потеснила измотанные боями части нашей 12-й армии, заняла Попасную, вышла к Голубовским рудникам севернее Кадиевки. На ликвидацию вражеского прорыва были брошены небольшие резервы. Основные же силы — 37-я армия — продолжали сосредоточиваться для контрнаступления во фланг клейстовского танкового клина. Противник не ждал этого. Не прорвавшись к Шахтам и Новочеркасску, главная масса танков Клейста повернула на юго-восток, устремившись к Ростову.

В тот же день началось и наше контрнаступление на юго-запад, в направлении Таганрога. Создалась необычная обстановка: танки Клейста рвались к Ростову, а им во фланг с выходом в тыл наносился удар нашими вой-сками. В эти дни стояла нелетная погода, и наша авиация не могла помочь своим наступающим частям, не могла и нанести удары по танкам врага, приближающимся к Ростову. Клейст рвался к Ростову, невзирая на смертельную угрозу для его армии, неумолимо надвигающуюся с севера, из восточных районов Донбасса. Враг явно лез в ловушку.

Надо сказать, что в первые дни наше наступление разворачивалось медленно. Враг отчаянно сопротивлялся. Особенно тяжелые бои шли на участке 96-й стрелковой дивизии полковника И. М. Шепетова, которая таранила фашистскую оборону. Ее правофланговый 209-й стрелковый полк в течение дня отразил три вражеские контратаки, в каждой из которых участвовало до двух десятков танков. В бою за высоту Писаная геройски сражались артиллеристы батареи лейтенанта Шатровского. Они выкатили орудия на прямую наводку и приняли на себя удар шестнадцати танков и девять из них уничтожили.

Вражеские контратаки замедляли продвижение частей 37-й армии. Но обстановка изменилась, когда в районе Миллерово, юго-восточнее Дьяково в бой были введены кавалеристы генерала Хоруна, сопровождаемые танками. Их стремительное продвижение в тыл фашистских войск заставило гитлеровцев дрогнуть. Отступающего противника преследовала наша авиация, сумевшая в этот день сделать около 400 самолетовылетов.

Начавшийся развал обороны врага по левому его флангу не отрезвил Клейста. 20 ноября он бросил в бой на ростовском направлении три крупные группы танков; потеряв треть боевых машин, он прорвался к Ростову-на-Дону и 21 ноября захватил город. Но это была пиррова победа. Ворвавшись в Ростов, Клейсту радоваться было нечему. С северо-запада на него с нарастающей силой наваливалась ударная группа Южного фронта, а с востока противостояла 56-я армия.

Однако фашистское командование затрубило на весь мир о своей «новой великой победе». Гитлер удостоил Клейста высокой награды, но «герой» на второй же день, 22 ноября, с отчаянием потребовал помощи. В ставке Гитлера поднялась тревога: оказать немедленную помощь своей 1-й танковой армии здесь не могли, так как фашистские войска на всем фронте были скованы бое-выми действиями наших войск. И тогда Клейст бросил из Ростова две танковые дивизии на северо-запад, а с запада наступление поддержала 1-я моторизованная дивизия. Нашим войскам пришлось перегруппироваться и 27 ноября вступить во встречный бой. Гул от разрывов снарядов и мин перекрывался воем сирен пикирующих бомбардировщиков. Враг бросил в контратаку танки и мотопехоту. Но наши войска хотя медленно, но упорно продвигались вперед. Фашисты дрались с отчаянием обреченных. Они понимали, что им грозит окружение. Усилили напор части нашей 56-й армии, и враг не выдержал,, бросился бежать.

Командарм 37-й армии генерал Лопатин, наблюдавший с кургана исход боя, с радостью воскликнул:

— Как они, черт возьми, бегут! Верил я, всегда верил, что будут фашисты драпать от нас, но боялся погибнуть, не увидев этого.

Стоявший рядом с генералом молодой командир весело заверил:

— Так это они еще только учатся бегать, товарищ командующий, а когда мы их потренируем, то еще будет!

Да, это было начало бегства «непобедимой» гитлеровской армии, паническое отступление Клейста из Ростова. Наши войска на плечах врага преследовали его до Самбека, отбросив за реку Миус. Лучшие полки и дивизии армии Клейста были уничтожены, потерпела поражение и мощная группировка генерала Шведлера, пытавшегося выручить Клейста. В донецких степях и под Ростовом нашли свою бесславную гибель фашистские 14-я и 16-я танковые, 60-я моторизованная дивизия и дивизия СС «Викинг». Серьезное поражение потерпели 13-я танковая и дивизия СС «Адольф Гитлер».

Наибольший вклад в разгром группы Клейста внесла 37-я армия. Ее бойцы и командиры героическими и умелыми действиями решили участь войск Клейста, принудили их обратиться в бегство. Серьезные потери понесли и 76-я, 94-я и 97-я пехотные дивизии 17-й армии, рвавшиеся на Ворошиловград. Они были отброшены на исходные позиции от Голубовки к Артемовску.

Контрнаступление войск Южного фронта, осуществленное под командованием Маршала Советского Союза С. К. Тимошенко, закончилось не только крупным поражением немецкой 1-й танковой армии и других войск группы армий «Юг». Оно сковало почти все силы этой группы армий и не позволило немецкому командованию за их счет усилить свои войска, действовавшие под Москвой.

Весть о победе наших войск под Ростовом вызвала большую радость во всей стране. Да это и понятно: советский народ ждал наступательных действий Красной Армии. В адрес победителей шли бесчисленные приветствия от трудящихся всех республик и от воинов других фронтов.

Поражение фашистских войск под Ростовом не на шутку встревожило Берлин. Оно нанесло гитлеровцам тяжелый моральный урон. Ведь поражение потерпела 1-я танковая армия Клейста — гордость фашистского вермахта, армия, опустошительным смерчем прошедшая по Польше, Бельгии, Франции, Балканам и вступившая на землю Советской Украины в ореоле славы и могущества. И вот, впервые за свою кровавую историю, она подверглась сокрушительному разгрому от войск, которых, по сообщениям фашистской пропаганды, уже не существовало.

Гитлер бесновался, осыпал бранью главнокомандующего сухопутными войсками фельдмаршала Браухича. Прибыв в ставку группы армий «Юг», Гитлер в припадке ярости бросился на фельдмаршала Рундштедта, командующего этой группой, и пытался сорвать с него рыцарский крест, отстранил от командования. Были смещены также командующий 17-й армией генерал фон Штюльпнагель и ряд других генералов.

В весьма щекотливом положении оказалась фашистская пропаганда. Она на всех перекрестках Европы кричала о захвате Ростова и об «уничтожении армий Тимошенко». Теперь нужно было объяснить, как «уничтоженные» армии отбили Ростов и нанесли поражение хваленому танковому генералу Клейсту. В ход пошли версии одна лживей другой. Однако ввести в заблуждение общественное мнение гитлеровцам уже не удалось. Мировая печать отмечала огромное значение победы советских войск на юге. Обозреватель «Ассошиэйтед пресс» писал: «Отступление немцев из Ростова, по-видимому, является самым тяжелым поражением германских вооруженных сил за всю войну». Газета «Дейли ньюс» извещала своих читателей, что «...уже одна потеря Ростова представляет собой самое крупное поражение, которое Гитлер понес на каком-либо фронте за всю войну». А турецкая газета «Улус» с недоумением спрашивала: «Как могло случиться, что спустя два месяца после сообщения гитлеровского верховного командования об уничтожении Красной Армии эта армия захватывает обратно Ростов?»

Оборонительные бои за Донбасс, проходившие в самый трудный, начальный период Великой Отечественной войны, имели значительное влияние на дальнейшее развитие событий на этих участках фронта. Здесь потерпели провал планы гитлеровских стратегов о разгроме войск Юго-Западного и Южного фронтов, о захвате и использовании в своих целях одного из важнейших экономических районов нашей страны. В этих боях немецко-фашистские войска потерпели большой материальный и моральный ущерб.

В декабре на юге линия фронта установилась на прежних, октябрьских рубежах — Самбек — река Миус — Дебальцево — западнее Лисичанска — Северский Донец. Восточные районы Донбасса продолжали добывать уголь, плавить металл, выпускать оружие и боеприпасы.

Трудовой подъем донбассовцев сливался с героизмом защитников Всесоюзной кочегарки.