В Республиканскую Комиссию
Рига, ул.Валдемара, 26
Заявление
Берты Марцовны Цауне
прож. в Риге, ул.Муйтас, 4-1b

11-го августа сего года немцы увезли мое единственное дитя - Гунара-Виталия Вольде-маровича Цауне, 1926 г.р., 23-го июля из г.Риги в Германию на трудповинность и военное обучение в очень плохих условиях: в старой одежде и обуви, без продуктов и денег. Ввиду того, что у немцев ничего нет и нет надежды вообще что-нибудь получить, очень беспокоюсь за его жизнь и здоровье. В конце июля и начале августа сего года немцы мобилизовали всех 1925 и 1926 г.рожд., нажим был такой, что в страхе перед расстрелом и мой сын ушел. 11-го августа, когда на берегу Даугавы ни один из юношей не хотел идти на пароход, немцы сказали: «Если не пойдете на пароход, каждого десятого из вас высчитаем и немедленно расстреляем». Родители плакали, некоторые матери впадали в истерику и падали в обморок. Я тоже громко плакала, но полицейские и охранники отстраняли нас от детей и согнали их всех наверх, на пароход, и до полуночи пароходы вышли в море.

Пока немцы были здесь, они нам почти ничего из одежды или обуви не давали. Мой сын посещал 2-ю государственную гимназию, но летом работал в деревне, помогал в хозяйстве и только таким образом мы не умерли от голода, так как под большим страхом и тайно мы смогли привезти немного продуктов из деревни. Как ученик последнего класса, совершенно беспартийный, он хотел только окончить школу и никогда не желал ехать в Германию. Хотя его несколько раз искали и преследовали, чтобы отослать в Германию на рабочую службу. Однако в конце июля и начале августа до самого своего ухода немцы ни с чем больше не считались: ловили людей на улице, искали с собаками в погребах и квартирах, расстреливали всех тех, которые прятались или убегали, ловили всех, кого могли. И мне было велено сложить вещи и уезжать, но я отказалась и последние две недели не появлялась на работе.

Из Германии мой сын написал, что они работают и учатся, и что их распределили в резервные части 15-й латвийской дивизии и после обучения их пришлют обратно в Латвию. Этих юношей, я знаю, было примерно 7-8 тысяч человек, собранных по всей Латвии, и если они теперь дерутся в Курземе под командованием и давлением немцев против тех, кто пришли нас освободить, то это одно из самых больших и ужасных злодеяний немцев, и этих мальчиков обязательно надо было бы вырвать и освободить из когтей зверя и возвратить людям и жизни. Немцы кровью других народов зверски борются за свое существование.

Я сердечно прошу Республиканскую Комиссию сделать все возможное для освобождения несчастных юношей вне зависимости, где и при каких обстоятельствах это было бы возможно. Я слышала, что многие из них попали в плен, и сейчас около 150 человек находятся в имении Шампетера под очень строгим надзором, но многие уже высланы в Россию на угольные рудники, где велика смертность из-за тяжелой работы. Среди тех, которые, начиная с января 1944 года, были зачислены в немецкую армию, добровольцев я не знаю, их полиция просто угоняла на войну, предупредив заранее повесткой, т.к. наказания были суровые для тех, которые сопротивлялись. Но армия умывала руки перед всем миром, что они якобы пошли добровольно. Никто не идет добровольно на уничтожение и смерть, да еще латыши, у которых с немцами давнишняя вражда.

Я прошу дать мне возможность встретиться с начальником пленных, чтобы узнать, не попал ли в плен мой сын, чтобы можно было его из плена освободить или доставить ему одежду или питание. Я прошу рассмотреть дело пленных и ликвидировать насилие немцев. По спискам, которые были бы в вашем распоряжении об увезенных пленных, дать мне сведения и указания, где мог бы находиться мой сын, как его искать и как ему помочь.

Ваша искренне просящая мать

Берта Цауне

Рига, 29 декабря 1944 года

Перевод с латышского ст.инструктор РЧК /Эпштейн/