"Борьба нарастает"
(из книги "Война в тылу врага", издательство Политической литературы, 1974 г.)

   Благодаря разносторонней деятельности Коммунистической партии и инициативе оставшихся в тылу врага советских людей борьба с оккупантами, в том числе и в населенных пунктах, разрасталась вширь, становилась не только массовой, подлинно всенародной, но и более организованной и целеустремленной.
   Исключительно важную роль в этом процессе играли мероприятия Коммунистической партии по усилению партийного и военного руководства партизанской борьбой: воссоздание и организация в тылу врага партийных органов, образование Центрального, республиканских и областных штабов партизанского движения.
   Боевой программой дальнейшего развития партизанской борьбы и повышения ее эффективности явился приказ наркома обороны И. В. Сталина "О задачах партизанского движения" от 5 сентября 1942 года. Поставив задачу добиться, чтобы партизанское движение стало всенародным, приказ предусматривал конкретные мероприятия по подъему народной борьбы в тылу врага и совершенствованию всех ее форм. Значительное внимание было уделено мероприятиям находившихся за линией фронта партийных органов и партизанских формирований по проникновению в города.
   Касаясь партизанской борьбы в городах, приказ четко определил ее конкретные задачи:
   "...Разрушать и сжигать узлы связи, электростанции, котловые установки, водоснабжение, склады, емкости с горючим и другие объекты, имеющие военно-экономическое значение.
   ...Беспощадно истреблять или захватывать в плен фашистских политических деятелей, генералов, крупных чиновников и изменников нашей Родины, находящихся на службе у врага...
   ...Особо отбирать людей, способных вести скрытую разведывательную работу и внедрять их на службу в местные управления и учреждения, созданные немцами, на заводы, депо, станции, пристани, телеграф, телефон, аэродромы, базы и склады, в охрану немецких должностных лиц, в гестапо и его школы, а также во все другие учреждения и органы, обслуживающие армию или местную администрацию немецких властен.
   ...Непрерывно следить за местом расположения и за передвижением войск и грузов по железным я грунтовым дорогам; выяснять численность, род войск и нумерацию частей, количество и характер боевой техники, направление движения и время следования; устанавливать порядок и систему охраны воинских эшелонов и транспортов".
   Приказ требовал: "Организовать разведку городов и крупных населенных пунктов в целях установления количества войск в гарнизонах (численность по родам войск, наименование, нумерация, командование); противовоздушной обороны; воинских складов и мастерских; военной промышленности; высшей военной и гражданской администрации".
   Во второй половине 1942 и начале 1943 года республиканские и областные партийные комитеты соответствующих республик, краев и областей обсудили вопрос о состоянии партизанского движения и превращения его во всенародное. В основу обсуждений были положены требования приказа от 5 сентября. Большое внимание при этом уделялось мероприятиям по развертыванию борьбы в городах. Так, 6 октября 1942 года Крымский подпольный обком партии рассмотрел вопрос "О состоянии подпольно-партийной работы в Крыму". Касаясь борьбы с оккупантами в населенных пунктах, обком указал: "В связи с тем, что в городах и селах имеются подлинные советские патриоты как из коммунистов, комсомольцев, так и беспартийных людей, готовые стать на путь активной борьбы с врагом, широко распространить оправданные жизнью и практикой работы группы советских патриотов". В принятом решении районным уполномоченным обкома партии предлагалось сосредоточить свою работу на местах на выполнении следующих основных задач:
   "а) в области организационной - создание групп советских патриотов и партизанских групп;
   б) в области агитационно-массовой работы - пропаганда и агитация за выполнение лозунгов нашей партии, распространение советской печати, агитация за срыв мероприятий противника, уничтожение и всемерное препятствование распространению вражеской литературы;
   в) проведение разведывательной работы и
   г) особые задачи - изучение кадров противника и административно-управленческого и полицейского аппарата и их акти- ва".
   Состоявшийся 25 октября X пленум Смоленского обкома партии в своем решении подчеркнул: "Обязать партийные комитеты оккупированных городов развернуть политическую работу и борьбу в городах, мобилизуя городское население на борьбу с оккупантами, совершение диверсий, разведывательную работу и т. п."
   26-27 февраля 1943 года состоялся V пленум ЦК КП(б) Белоруссии. Перед действовавшими в тылу врага партийными оргапами ЦК КП(б)Б поставил задачу "решительно усилить проникновение в города". 22 июня 1943 года ЦК КП(б)Б рассмотрел вопрос "О мероприятиях по дальнейшему развитию партизанского движения в западных областях Белоруссии". В специальном письме, направленном партийным органам этих областей, ЦК указал: "...создание в селах и городах разветвленной сети нелегальных антифашистских организаций из беспартийных местных жителей, знающих друг друга, будет иметь колоссальное значение в укреплении связей с массами и повсеместном расширении партизанской борьбы против гитлеровских захватчиков".
   Усилению борьбы с оккупантами в городах много внимания уделило совещание членов нелегального ЦК КП(б)У с командирами и комиссарами партизанских соединений Украины, состоявшееся 28-29 мая 1943 года. В решении совещания говорилось о необходимости "в создаваемые подпольные ячейки и группы вовлекать также и беспартийный советский актив... широко использовать легальные организации и учреждении врага. Засылать своих людей в гестапо, полицию, комендатуры, биржи труда, религиозные общины, на различные курсы, в кружки и т. д. и т. п...".
   В июле 1943 года состоялось заседание Политбюро ЦК КП(б)У, обсудившее вопрос "О состоянии и дальнейшем развитии партизанского движения на Украине". В решении Политбюро было отмечено, что некоторые действовавшие в тылу врага партийные органы и партизанские отряды "слабо проникают в города, мало вовлекают рабочих и служащих в активную борьбу против немцев и их пособников...". Политбюро обязало партийные органы и партизанские отряды "проникнуть в города, установить тесные связи с рабочими, с советской интеллигенцией", на заводах, фабриках, на транспорте создать подпольные организации, "насадить диверсантов, террористов, организаторов, разведчиков, которые повседневно занимались бы активной деятельностью в оккупированных городах и организовывали городское население на борьбу с немецкими захватчиками". В решении говорилось о необходимости "широко привлекать к работе проверенный беспартийный актив".
   Решения, направленные на усиление народной борьбы в городах, прежде всего деятельности подпольных организаций и групп, были приняты партийными комитетами других подвергшихся фашистскому нашествию республик и областей, а также партийными органами, находившимися в тылу врага.
   Как подчеркивалось в этих решениях, прежде всего необходимо было усилить связи действовавших за линией фронта партийных органов и партизанских формирований с подпольем. С этой целью, а также для создания новых подпольных организаций и групп партийные комитеты стали больше засылать своих представителей - организаторов подпольной борьбы - в населенные пункты. Посланцы партии связывались с действовавшим подпольем, создавали новые подпольные организации и группы. Например, проникшая в октябре 1942 года в Витебск героиня белорусского народа В. 3. Хоружая установила связь с более чем 20 подпольщиками, организовала подпольную разведывательно-диверсионную группу, с помощью которой собирала и передавала в советский тыл важные сведения о противнике.
   По указанию Краснодарского крайкома ВКП(б) райкомы партии и партийные организации партизанских отрядов только в октябре 1942 года направили в Краснодар, Армавир, Ейск, Майкоп и другие оккупированные врагом города края 173 организаторов. На местах они объединяли в подпольные организации и группы сотни активных патриотов. Например, группа организаторов во главе с членом райкома партии, председателем райисполкома И. К. Сероштаном за короткий срок создала в Новотитаровском районе 4 подпольные организации.
   Выполняя указание обкома партии, партийные организации партизанских формирований Крыма в августе 1942 года направили в населенные пункты 400 организаторов подполья. Сообщая об итогах их деятельности, Крымский обком партии указывал, что к началу лета 1943 года ими "создано 365 групп советских патриотов, которые объединяют свыше 5000 человек...". Кроме того, говорилось в сообщении, создана широкая разведывательная сеть в основных центрах - Симферополе, Севастополе, Феодосии, Карасубазаре, Евпатории, Джанкое и. д. р.
   Деятельность направлявшихся в города организаторов подполья умножалась инициативой находившихся здесь коммунистов, комсомольцев и беспартийных активистов. Во второй половине 1942 - начале 1943 года подпольные организации и группы действовали во всех городах и многих других населенных пунктах оккупированной советской территории.
   В дальнейшем партийные комитеты еще более усилили работу по укреплению связей с городским подпольем. ЦК КП(б) Литвы в августе 1943 года докладывал в ЦК ВКП(б): "В такие решающие места, как Каунас, Вильнюс, Шяуляй, люди направляются систематически".
   Особенно успешно действовали в городах организаторские группы, прошедшие специальное обучение. Большую, например, работу по расширению и усилению деятельности подполья в ряде населенных пунктов Донбасса проделали выброшенные весной 1943 года с самолетов группы "Победа", "Ростовец", "Алексей", "Братья", "Сестры" и другие. Одна только группа организаторов из семи человек создала подпольные диверсионные группы в Сталино, Макеевке, Муткетове, на ряде заводов, на шахтах 12/18 и N° 8 "Чуловка". Всего в эти группы было вовлечено 172 человека, главным образом рабочих заводов и шахт.
   В ходе борьбы вырастали профессиональные кадры организаторов подполья, которые использовались партийными органами для налаживания и развития подпольной борьбы в различных городах. Весьма плодотворной, например, была деятельность В. Д. Авдеева. Оп возглавлял организаторские группы в Ростове, Донбассе и Одессе. Только в Одессе группа В. Д. Авдеева, состоявшая из 10 человек, в январе - марте 1944 года объединила вокруг себя разрозненное городское подполье, создала подпольные боевые роты общей численностью в 470 бойцов, госпиталь в катакомбах и начала подготовку к открытому вооруженному выступлению.
   Большая работа по усилению партийного руководства борьбой в городах и других населенных пунктах проводилась в Белоруссии. Выполняя решения V пленума ЦК КП(б)Б, значительно усилили проникновение в столицу республики действовавшие вокруг Минска партизанские формирования. Координация руководства подпольем в городе была возложена на образованный 26 октября 1943 года Минский горком партии. В одном из своих первых решений горком выдвинул задачу: "Организовать на всех предприятиях и в учреждениях города диверсионные и повстанческие группы с задачей проведения диверсий и сохранения предприятий и учреждений города при отступлении немцев". Горком активно привлекал партизанские формирования к созданию в Минске подпольных групп. В частности, партизанской бригаде "Беларусь" в декабре 1943 года было дано задание сформировать па 18 промышленных объектах города подпольные группы для осуществления диверсии, наблюдения за минированием этих объектов и предотвращения их разрушения гитлеровцами.
   Ряд мер по усилению народной борьбы в городах приняли партийные органы, действовавшие в тылу врага на территории Латвии, Литвы, Эстонии. Например, ЦК КП(б) Литвы 6 января 1944 года в решении "О создании массовых антифашистских организаций на временно оккупированной территории Литовской ССР" указал: "Предложить всем подпольным комитетам КП(б) Литвы усилить работу по созданию массовых (народных) антифашистских организаций и активизации их деятельности, направленной на срыв всех мероприятий оккупантов...". Выполняя это решение, партийные органы создали в населенных пунктах Литвы десятки новых подпольных организаций. Всего в начале 1944 года в городах республики самоотверженно боролись с врагом более 3 тысяч патриотов-подпольщиков.
   Деятельность партийных органов по укреплению связей с городским подпольем и улучшению руководства им привела к значительному росту численности подпольщиков, числа подпольных организаций и групп, к повышению эффективности массовой борьбы в городах и других населенных пунктах оккупированной врагом советской территории.
   Следует отметить такие чрезвычайно важные итоги деятельности партии по усилению руководства подпольем.
   Во-первых, большинство подпольных организаций и групп было теперь постоянно связано с действовавшими в тылу врага партийными органами и партизанскими формированиями. Это давало возможность партийным органам руководить политической и боевой работой подполья так же конкретно, как и деятельностью партизанских формирований. Иными словами, подпольные организации и группы руководствовались теперь не только общими установками партии о задачах партизанской борьбы, но и конкретными заданиями партийных органов и командования партизанских формирований, а через них и заданиями командования советских войск.
   Значение этого обстоятельства для повышения эффективности деятельности подполья и его роли в партизанском движении трудно переоценить. Возьмем, например, разведку. Раньше, до установления прочных связей с партийными органами и партизанскими формированиями, подпольщики вели ее в основном для своих нужд. Теперь же подпольные организации и группы, выполняя конкретные задания, вели ее прежде всего для советских войск и партизанских формирований. Собранные ими данные своевременно поступали по назначению.
   Более целенаправленной стала и вся остальная боевая деятельность подполья. Диверсии на транспорте, в промышленности, на объектах и в учреждениях оккупантов в большинстве случаев проводились на основе указаний штабов партизанского движения и командования советских войск. Политические кампании и мероприятия подпольщиков осуществлялись под прямым, непосредственным руководством партийных органов.
   Во-вторых, почти повсеместно было достигнуто тесное взаимодействие партизанских формирований и подполья под единым руководством партийных органов. Это обстоятельство весьма положительно сказалось на деятельности как подполья, так и партизанских формирований. Подпольщики вели широкую разведывательную работу в интересах партизанских формирований и отрядов, что давало последним возможность более тщательно готовить операции, с "выбором" подрывать железнодорожные эшелоны противника, нападать на его автоколонны и т. д. Во многих случаях подпольщики узнавали и заблаговременно сообщали командованию партизанских формирований о готовящихся противником карательных экспедициях, выявляли засылавшихся в партизанские отряды вражеских агентов. Подпольные организации и группы проверяли и переправляли в отряды и соединения патриотов, стремившихся к активной вооруженной борьбе с захватчиками, организовывали побеги к партизанам советских военнопленных и т. д.
   Тесное взаимодействие партизанских формирований и подполья дало возможность партийным органам в широких масштабах, одновременно в городах и сельской местности организовывать срыв мероприятий противника по превращению оставляемой им советской территории в "зону пустыни", спасение населения от угона на фашистскую каторгу, объединять усилия партизанских формирований и подполья для ударов по тылам отступавших вражеских войск.
   В-третьих, через партизанские формирования осуществлялось снабжение подпольных организаций и групп материально-техническими средствами борьбы. Подпольщики получали изготовленную в советском тылу специальную минноподрывную технику и другое необходимое им оружие. Через партизанские формирования поступала в подпольные организации политическая литература: листовки, газеты, в том числе республиканские и областные, их специальные выпуски для населения оккупированной врагом советской территории, а также центральные - "Правда", "Известия", "Красная звезда", "Комсомольская правда".
   Усиливая руководство подпольем, партийные органы большое внимание уделяли совершенствованию организационной структуры и конспирации подполья. Эту задачу можно без преувеличения назвать задачей задач. Ибо без правильного решения вопросов организационной структуры и конспирации невозможно было сколько-нибудь длительное существование подпольных организаций и групп, нельзя было реализовать все возможности подполья, добиться высокой эффективности его боевой и политической деятельности. "Конспиративность,- писал В. И. Ленин,- есть настолько необходимое условие... что все остальные условия (число членов, подбор их, функции и проч.) должны быть сообразованы с ним".
   В понятие конспирации входит много правил, приемов, способов прикрытия и осуществления нелегальной деятельности. Это структура подполья, наличие и правильная организация конспиративных квартир и явок, тайников для укрытия подпольщиков, оружия, боеприпасов, взрывчатки, денежных средств и т. д. Это пароли, клички, шифры, коды, условная сигнализация, способы связи подпольных организаций и групп с руководящими центрами и т. д. Это также и функциональное размежевание подпольной деятельности. И наконец, строжайшая дисциплина, неукоснительное следование правилу, согласно которому каждая подпольная организация и группа, каждый подпольщик выполняют только то, что им поручено руководством подполья.
   Внимательно изучая причины провалов подпольных организаций и групп, партийные органы пришли к выводу, что основной причиной их оставалось незнание и несоблюдение правил конспирации. Указывая на это обстоятельство, ЦШПД в своем отчете за период с 28 сентября 1942 года по 17 марта 1943 года писал: иногда допускались "серьезные нарушения принципов конспиративной постановки дела. Известны случаи, когда вследствие нарушения конспиративных требований ведения дела и беспечности в некоторые подпольные организации пробирались провокаторы и агенты гестапо..."
   Состоявшееся 24 августа 1943 года заседание бюро Крымского обкома ВКП(б) указало в своем постановлении: "Основной задачей является организационное укрепление существующих подпольных патриотических групп и парторганизаций, подбор способных руководителей, избежание проникновения в подпольные группы предателей и провокаторов с тем, чтобы исключить возможность провалов и арестов. Не гнаться за количественным ростом, а строго отбирать боевых и решительных людей, готовых и способных на самую ожесточенную борьбу с врагом, на самый опасный акт. Только самых боевых и решительных людей, беспредельно преданных Родине, следует отбирать в группы и вовлекать в работу". И далее: "Потребовать от областного подпольного центра и подпольных групп и организаций такой постановки конспирации, чтобы исключить всякую возможность проникновения в них шпионов и провокаторов. Бдительность и конспирация должны быть строжайшим законом в работе каждой организации, каждого подпольщика. Беспечный человек - ухарь, болтун, опаснее врага. Кто не умеет конспирировать и маскировать свою работу, тот наверняка погубит дело, и таких людей надо немедленно отстранять, строго наказывать... Важнейшим условием конспирации является: правильное построение организаций и групп, четкая организация связи между ними и строжайшая дисциплина каждого подпольщика". Аналогичные установки содержались в документах других партийных комитетов.
   Существенный недостаток многих подпольных организаций состоял в том, что между подпольщиками не было разграничения функций, что также ослабляло конспирацию и снижало эффективность подпольной борьбы.
   Партийные органы внедряли в подполье проверенные опытом, менее уязвимые для вражеской контрразведки формы организации. Большое значение при этом имело творческое использование опыта подпольной деятельности партии в дореволюционное время и в годы гражданской войны, опыта нелегальной работы коммунистов Латвии, Литвы, Эстонии, Молдавии, западных областей Украины и Белоруссии до восстановления там Советской власти.
   Бесценным источником опыта подпольной деятельности партии являются труды В. И. Ленина. В них содержатся важнейшие теоретические положения об организации и конспирации подполья.
   Касаясь организационной структуры боевых организаций в городах, В. И. Лепин писал: "Эти организации должны иметь своей ячейкой очень мелкие, вольные союзы, десятки, пятки, даже, может быть, тройки". Он подчеркивал, что "при широком составе организации невозможна строгая конспирация...". В трудах В. И. Ленина нашли глубокую разработку принципы руководства подпольной деятельностью и ее функционального построения. "...Конспирация,- писал В. И. Ленин,- прежде всего требует специализации отдельных кружков и лиц на отдельных функциях работы и предоставления объединяющей роли самому незначительному по числу членов центральному ядру..." И далее: "Чем дробнее, мельче будет то дело, которое возьмет на себя отдельное лицо или отдельная группа, тем больше шансов, что ему удастся обдуманно поставить это дело и наиболее гарантировать его от краха, обсудить все конспиративные частности, применив всевозможные способы обмануть бдительность жандармов и ввести их в заблуждение, тем надежнее успех дела, тем труднее для полиции и жандармов проследить революционера и связь его с организацией, тем легче будет... заменять погибших... членов другими без ущерба для всего дела".
   Чрезвычайно важным является ленинское положение о том, что функциональное разделение подпольной деятельности не только повышает ее эффективность, улучшает конспирацию, но и облегчает подбор и подготовку кадров подпольщиков. В. И. Ленин отмечал: "Чем мельче будут отдельные "операции" общего дела, тем больше можно найти лиц, способных к выполнению таких операций... и тем труднее для полиции "выловить" всех этих "детальных работников"...". Развивая эту мысль, В. И. Ленин писал о группах, построенных но функциональному принципу: "...группы транспортная, типографская, паспортная, группы по слежению за шпионами, группы военных, группы по снабжению оружием, группы по организации, напр., "доходного финансового предприятия" и т. д. Все искусство конспиративной организации,- подчеркивал В. И. Ленин,- должно состоять в том, чтобы использовать все и вся, "дать работу всем и каждому"...".
   Эти ленинские положения вновь были подтверждены громадным опытом подпольной борьбы в тылу фашистских захватчиков в годы Великой Отечественной войны. Ленинскими идеями были пронизаны установки партийных органов по вопросам организации и конспирации подполья. Так, V пленум ЦК КП (б) Белоруссии указал на нецелесообразность создания в городах крупных подпольных групп, так как они подвержены опасности провала в больших масштабах. Пленум рекомендовал вести работу в населенных пунктах силами численно небольших, хорошо законспирированных групп и даже подпольщиков-одиночек, имеющих строго ограниченные связи. Особое внимание пленум обратил на необходимость развивать принцип функционального построения работы, "когда каждая группа и каждый подпольщик выполняют определенные задачи по разведке, диверсиям, распространению листовок, изготовлению документов и т. д. и т. д.". Только при этом условии "у людей могут появиться глубокие навыки, выработаться техника борьбы и могут появиться настоящие виртуозы своего дела".
   Политбюро ЦК КП (б) Украины в своем решении от 15 июля 1943 года указало на необходимость насаждать в населенных пунктах "одиночек, с которыми стараться держать связь, давать им конкретные задания...".
   Совершенствуя организационную структуру подполья, партийные органы стремились обеспечивать взаимодействие подпольных организаций, избегать параллелизма в их деятельности, осуществлять их силами целенаправленные мероприятия в больших масштабах. Поэтому там, где это было необходимо, партийные органы даже укрупняли подпольные организации. И это не противоречило отмеченным выше установкам партии, так как укрупнение подполья производилось одновременно с уменьшением численного состава его низовых звеньев. Низовых звеньев становилось больше, а численность каждого из них уменьшалась.
   На это обстоятельство указывают многие непосредственные руководители и исследователи партизанской борьбы. Так, бывший секретарь Кировоградского подпольного обкома партии М. М. Скирда и исследователь партизанского движения на Кировоградщине И. А. Пархоменко пишут: "Подпольный обком партии тщательно изучил причины провалов кировоградского подполья. Главной из них было плохое соблюдение конспирации. Это нашло отражение и в структуре подполья. Подпольные группы были слишком крупными. А крупные отряды были уязвимее для проникновения в них провокаторов. Обком рекомендовал впредь создавать изолированные одна от другой мелкие (по 4-5 человек) группы. Провал одной или нескольких групп при такой структуре не влек за собой провала других групп и организации в целом. Группы подчинялись штабу общегородской подпольной организации".
   Крымский подпольный обком партии в начале 1943 года укрупнил ряд подпольных организаций в Симферополе, Севастополе, Первомайском районе и па Керченском полуострове. Одновременно входившие в эти организации группы были раздроблены на более мелкие. В конкретных условиях Крыма, где не было подпольных райкомов партии, а связь подпольного обкома партии и партизанских формирований с подпольными организациями была крайне затруднена, такое укрупнение подполья было необходимо. Имея единое руководство - комитеты, штабы и т. д., связанные с подпольным обкомом партии, такие укрупненные подпольные организации могли действовать как единое целое, и вместе с тем они надежнее были гарантированы от провалов, так как состояли из звеньев, изолированных друг от друга.
   Аналогичные мероприятия были осуществлены в крупных городах Белоруссии. Так, в Могилеве весной и летом 1943 года имели свои группы подпольщиков 61, 113, 125 и 600-й партизанские отряды, Могилевский райком партии и обком комсомола. Децентрализация руководства подпольем приводила к большим затруднениям и неоправданному расходованию сил. Например, на могилевскои ТЭЦ работало 11 групп, находившихся в ведении разных бригад и отрядов. В целях устранения этого недостатка Могилевский обком партии 15 сентября 1943 года возложил руководство всей подпольной работой в Могилеве на Могилевский райком КП(б)Б.
   В Минске во избежание указанных выше недостатков координирующую роль в руководстве подпольем играл Минский горком партии, находившийся в расположении партизанских формирований. Вместе с тем в городе создавалось руководство подпольем (комитеты, штабы и т. д.) непосредственно на месте. Например, действовавшую в Минске подпольную организацию "Андрюша" возглавлял штаб, которому подчинялось до 30 подпольных групп.
   В Ростове подполье возглавлялось командиром, комиссаром и начальником штаба. Отряд был разбит на изолированные друг от друга партизанские группы. В Таганроге подполье делилось на подотряды и группы, замыкавшиеся на центральное городское командование.
   Совершенствовались структура и функции низовых звеньев подполья - подпольных групп. Как указывалось выше, вместо крупных создавались численно небольшие группы - по 5-7, реже 10 человек в каждой. Строго осуществлялось правило, согласно которому члены одной подпольной группы не знали членов других групп и получали задания от своих руководителей, связанных с руководством подпольных организаций.
   Партийные органы повсеместно вводили специализацию подпольных групп на определенных видах работы. Причем учитывались конкретные условия и задачи подполья в каждом населенном пункте. Поэтому специализация подпольных групп, разделение функций между ними были различными.
   Во многих случаях подполье строилось по территориально-производственному принципу: подпольные группы вели борьбу на определенной территории и на конкретных предприятиях и в учреждениях. Специализация здесь заключалась в том, что каждая группа действовала на закрепленном за ней месте или предприятии. Кроме того, подпольным группам на предприятии могли быть выделены для совершения диверсий определенные цехи, объекты и агрегаты.
   Наиболее распространено было построение подполья по смешанному территориально-производственному и функциональному принципу. Это значит, что часть подпольных групп закреплялась за определенными районами, предприятиями и другими объектами, а другая часть выполняла специальные функции по разведке, политической работе, обеспечению связей, подбору и содержанию конспиративных квартир, изготовлению документов и т. д.
   Такой принцип был положен, например, в основу структуры подпольной организации, действовавшей в городе Невеле Калининской области. Строилась она так:
   1) штаб организации, который работал но заданиям Полоцкого райкома партии, находившегося в расположении белорусских партизан;
   2) подпольные группы, действовавшие на закрепленных за ними пунктах города и предприятиях;
   3) разведывательно-диверсионная группа;
   4) группа по составлению чертежей, схем, карт с нанесением на них разведывательных данных об оборонительных сооружениях и дислокации штабов и других учреждений противника;
   5) сеть подпольщиков-одиночек, выполнявших специальные задания. Многие из них были внедрены в различные учреждения оккупантов. Замыкались подпольщики-одиночки на штаб организации.
   Важная особенность осуществлявшейся специализации подпольных групп заключалась в том, что с установлением связей подполья с партийными органами и партизанскими формированиями большинство подпольных организаций и групп сосредоточивалось на разведке, диверсиях, уничтожении оккупантов. Например, в Смоленске в 1943 году по заданиям партизанского соединения "Батя" работало 22 разведчика. Некоторые из них возглавляли небольшие разведывательные группы. В Риге к лету 1944 года по заданиям партизанских формирований действовало 26 подпольных разведывательных групп. Во многих подпольных организациях создавались группы, занимавшиеся уничтожением оккупантов и их прислужников. Резко возросло количество специализированных диверсионных групп. Этому в значительной мере способствовало снабжение подполья через партизанские формирования специальными минновзрывными средствами: магнитными минами с часовым заводом и т. д. Использование таких средств позволяло совершать диверсии силами небольших диверсионных групп или даже подпольщиков-одиночек.
   Функциональный принцип работы все более широко применялся и внутри подпольных групп: члены их специализировались на еще более узких участках работы, на ее деталях. Например, в группах, занимавшихся политической работой, одни подпольщики записывали передачи советского радио, другие составляли тексты листовок, третьи размножали их, четвертые распространяли. В боевых группах часть подпольщиков специализировалась на разведке объектов, где намечались диверсии, Другая обеспечивала подходы к этим объектам, третья совершала диверсии. Из отдельных операций складывалась разведка: одни подпольщики собирали сведения о противнике, другие обобщали их, наносили собранные данные на карты и схемы, третьи доставляли их по назначению.
   Партийные органы вводили в практику работы подполья такие важные приемы конспирации, как подпольные псевдонимы, шифры, почтовые ящики, пароли, кодирование операции и т. д.
   Во многих подпольных организациях отдельные группы и подпольщики-одиночки специализировались на контрразведывательной деятельности: они следили за тем, чтобы в подполье не проникали провокаторы, уничтожали их, наводили на ложные следы.
   Постоянно улучшался отбор людей в подполье. Важную роль в этом играл создававшийся многими подпольными организациями актив из населения. Активисты не знали состава организаций, их явок, паролей и т. д. Группами и в одиночку они работали под руководством представителей подполья. Это, с одной стороны, значительно увеличивало количество участников подпольной борьбы, а с другой стороны, затрудняло проникновение в подполье вражеской агентуры, давало возможность отбирать в подпольные организации и группы проверенных на практической работе людей. Многочисленным был, например, актив у подпольных организаций западных областей Украины и Белоруссии. Творчески используя опыт подпольной борьбы компартий Западной Украины и Западной Белоруссии против буржуазно-помещичьего строя в довоенной Польше, они окружили себя так называемыми "симпатиками" (сочувствующими). По заданиям представителей подполья "симпатики" распространяли газеты и листовки, наблюдали за учреждениями и действиями оккупантов и буржуазных националистов, выполняли различные другие задания подпольщиков. Институт "симпатиков" являлся также своеобразным фильтром, с помощью которого отбирались патриоты для пополнения не только самих подпольных организаций, но и партизанских формирований.
   С установлением прочных связей партийных органов и партизанских формирований с городами и другими населенными пунктами широкое распространение получили действия абсолютно изолированных друг от друга подпольщиков-одиночек. Например, в Себеже (Калининская область) вообще не было общегородской подпольной организации. Но временами в этом небольшом городе по заданиям Себежского райкома партии и партизанских формирований работало до 200 подпольщиков-одиночек и членов небольших (по 2-3 человека) подпольных групп.
   В условиях сурового оккупационного режима, поголовной слежки за населением чрезвычайно важной задачей подполья являлась легализация подпольщиков в целях конспирации, обеспечение их необходимыми документами для проживания в населенных пунктах и облегчения подпольной деятельности: паспортами, пропусками, дающими право ходить по городу в комендантский час, выходить за пределы населенных пунктов и т. д. Во многих подпольных организациях имелись "паспортные столы", изготовлявшие подложные документы, различные штампы, печати и прочее. Однако их работа не могла обеспечить всех нужд быстро растущего подполья, тем более что оккупанты часто меняли паспорта и пропуска, делали на них особые отметки.
   Надежнее и успешнее решались эти задачи путем внедрения подпольщиков в оккупационный аппарат. Можно без пре- увеличения сказать (об этом свидетельствует множество установленных фактов), что в 1943-1944 годах во вражеских учреждениях повсеместно "работали" десятки тысяч подпольщиков. В большинстве своем это были подпольщики-одиночки. Но немало было случаев, когда во вражеских учреждениях создавались и подпольные группы. Подпольщики занимали места переводчиков в военных комендатурах и других вражеских учреждениях, служащих городских управ, полицейских и т. д. Их работа была связана со смертельным риском. Еще тяжелее им было от того, что население презирало их, считая предателями. Но, проявляя необыкновенную силу духа, подпольщики шли в проклятые народом учреждения оккупантов, нередко надевая личину врага ради победы над захватчиками. Выполняя ответственные задания по сбору сведений для командования советских войск и партизанских формирований, они вместе с тем обеспечивали подпольные организации бланками паспортов, пропусков и других документов, запутывали документацию в управах, полиции, на биржах труда и в других вражеских учреждениях, выявляли предателей и вражескую агентуру, заблаговременно узнавали о готовящихся облавах, арестах и других контрпартизанских мероприятиях оккупантов.
   Например, широко внедрил своих людей во вражеский оккупационный аппарат Павлоградский подпольный горком партии (Днепропетровская область). Секретарь биржи труда снабжал горком бланками различных документов, в том числе бланками для освобождения молодежи от угона в Германию; секретарь городской управы сообщал о ее решениях, по указанию руководства подпольем прописывал в городе вызволенных из фашистского плена советских воинов. Несколько подпольных групп было создано в городской полиции. Через них горком своевременно узнавал о готовящихся облавах и арестах, организовывал побеги арестованных подпольщиков. В дорожной жандармерии были образованы две подпольные группы общей численностью до 50 человек. Руководила группами К. А. Таблер-Новикова. Она похитила немецкую гербовую печать и 100 бланков документов на право ношения оружия. В дальнейшем в результате деятельности подпольщиков команды дорожной жандармерии Павлограда, сел Межеричи и Богуслава оказались под контролем горкома партии и выполняли его задания.
   Предпринятые партией меры по улучшению структуры подполья весьма положительно сказались на его деятельности. Специализация подпольных групп и организация подпольной работы по функциональному принципу способствовали быстрому накоплению у подпольщиков приемов и навыков подпольной борьбы. Десятки тысяч бойцов подполья - людей самых мирных профессий и занятий: рабочих, колхозников, инженеров, учителей, служащих, учащихся, домашних хозяек и т. д.- становились мастерами диверсий, разведки и других видов подпольной борьбы.
   Вместе с тем это давало возможность значительно увеличить количество участников подпольной борьбы. Ведь одно дело, когда подпольщик должен делать все: составлять, размножать и распространять листовки, совершать диверсии, уничтожать захватчиков и их пособников, вести разведку и т. д. Для этого требуется не только большая моральная сила и стремление к борьбе с врагом, но и физическое здоровье, выносливость, множество самых различных знаний и навыков. Функциональное же построение подполья, специализация подпольщиков на определенных направлениях и деталях подпольной деятельности не только повышали ее эффективность, но и позволяли, говоря словами В. И. Ленина, "дать работу всем и каждому".
   Перестройка подполья имела еще одно очень важное последствие. Несмотря на активизацию деятельности и рост количества и численности подпольных организаций, провалы подполья по сравнению с концом 1941 - началом 1942 года стали происходить относительно более редко, уменьшились (также относительно) потери подпольщиков.
   Главный итог всех этих мероприятий состоял в том, что подполье стало еще более управляемым со стороны партийных органов, а это значительно повысило его роль в борьбе с оккупантами. Партийные органы могли целенаправленнее использовать возросшие возможности подполья, распределять его силы так, чтобы, с одной стороны, подпольной борьбой были охвачены все предприятия, железнодорожные узлы и станции, вражеские учреждения, а с другой стороны, добиваться максимального сосредоточения сил подпольщиков на наиболее важных объектах, на решении первоочередных задач.
   Важнейшей задачей подполья оставалась политическая работа в массах. Упрочение связей подпольных организаций и групп с партийными органами значительно облегчало подпольщикам проведение этой работы, обеспечивало ее постоянное расширение и углубление. Подпольные организации в относительно большом количестве стали получать из партизанских формирований газеты, листовки и другие пропагандистские материалы, значительно лучше информировали население о положении на фронте и в советском тылу, о международных делах, о выдвигавшихся партией задачах партизанского движения. Усилилось и воздействие подпольных организаций на моральное состояние жителей оккупированных городов. Появление в городах "Правды", "Комсомольской правды", "Красной звезды" и других центральных изданий, республиканских и областных изданий, а также газет партийных органов, действовавших в тылу врага, говорило само за себя: советские люди видели, что оккупанты не в состоянии противодействовать массовой политической работе Коммунистической партии в их тылу. Это окрыляло патриотов, повышало их активность в борьбе с захватчиками.
   Большое моральное влияние оказывали на население и действия подпольщиков, направленные на срыв пропагандистских мероприятий врага. Вот некоторые из многих примеров такого рода. 1 мая, рассказывал один из руководителей партизанского движения на Витебщине В. Е. Лобанок, немцы собрали в Лепеле митинг и начали разбрасывать свои листовки. В это же время наши агенты вместе с немецкими листовками начали разбрасывать наши листовки. Когда к полицаям попали наши листовки, митинг был немедленно прекращен и в Лепеле был произведен поголовный обыск...
   1 мая 1943 года гитлеровцы затеяли провокацию в Смоленске: пытались провести массовую первомайскую демонстрацию населения в поддержку фашистской Германии. "Праздник" был широко разрекламирован. Всюду были вывешены фашистские плакаты и лозунги. Геббельсовские пропагандисты подготовились отснять его на пленку. Население бойкотировало фашистскую провокацию. На "демонстрацию" никто не вышел.
   Зато у многочисленных фашистских плакатов и лозунгов утром 1 мая собрались группы людей. Их внимание привлекли оттиски изготовленных подпольщиками штампов: "Смерть фашистским оккупантам!", "Геббельсовская брехня!", "Убей предателя Меньшагина"
   В ноябре 1943 года гитлеровцы с помощью своих националистических прислужников пытались инсценировать "митинг протеста латышского парода" против решений Московской конференции союзников, на которой обсуждался прибалтийский вопрос. На митинге должен был выступить рейхскомиссар Остланда Лозе. Гитлеровцам пришлось силой сгонять население на митинг. В это время подпольщики во главе с И. Судмалисом взорвали мину около трибуны. Воспользовавшись суматохой, рижане разбежались по домам. Другие мероприятия подобного рода в Латвии, Литве и Эстонии гитлеровцы вообще не решились провести.
   Немало забот оккупантам доставляли развешивавшиеся подпольщиками на видных местах призывы, лозунги и красные флаги. Например, когда гитлеровцы вынуждены были объявить трехдневный траур в связи с гибелью их отборных войск под Сталинградом, во многих местах появились лозунги: "Наступил и на нашей улице праздник!", "Да здравствует Красная Армия!", "Смерть фашистским захватчикам!" На фабричных трубах и в других труднодоступных местах были вывешены красные флаги.
   Некоторые подпольные организации умело срывали радиопередачи оккупантов. Они портили оборудование радиоузлов, проводку, установленные на улицах громкоговорители и т. д. Были случаи, когда подпольщики использовали радиосеть для трансляции передач московского радио. Например, кировоградские подпольщики несколько раз транслировали через местный радиоузел передачи из Москвы праздничных приказов И. В. Сталина. Не понимавшие русского языка гитлеровцы не сразу догадывались, почему у громкоговорителей собирались толпы людей.
   Политическая работа подпольщиков в еще большей степени, чем раньше, являлась средством руководства массовой борьбой населения против оккупантов. Значительная часть издававшихся ими листовок содержала конкретные призывы срывать те или иные мероприятия захватчиков, указывала, что и как нужно делать, чтобы причинить максимально возможный урон врагу.
   Многие подпольные организации вели политическую работу среди солдат и офицеров противника. Важнейшим ее средством были листовки, издававшиеся на немецком, румынском, венгерском и словацком языках. Благодаря установлению связи подполья с партизанскими формированиями значительная часть такого рода листовок поступала теперь к подпольщикам из советского тыла. Из листовок, распространяемых подпольщиками, вражеские солдаты узнавали то, что от них тщательно скрывало их командование: о подлинных размерах поражений фашистских войск на советско-германском фронте и их потерях. В специальных листовках разоблачались подлинная сущность фа- шизма, преступный характер затеянной им войны, кровавые злодеяния оккупантов на советской земле. В листовках, обращенных к солдатам и офицерам стран - сателлитов фашистской Германии, вскрывалось предательство национальных интересов правящими кругами этих стран, превративших свои народы в пушечное мясо для агрессивной войны во имя интересов германских монополий.
   Агитация подпольщиков еще более ухудшала моральное состояние вражеских войск, снижала их боеспособность. Часть солдат и офицеров противника, охваченных антифашистскими настроениями, ждали случая, чтобы уклониться от участия в грабительской войне, а некоторые из них стремились установить связи с подпольщиками, чтобы бороться против общего врага.
   Например, на путь борьбы с гитлеровцами вступили солдаты расквартированной в Краснодоне 1-й словацкой моторизованной дивизии, среди которых большую работу провели краснодонские подпольщики. Словаки-антифашисты снабжали подпольщиков сведениями о противнике. Не желая воевать за чуждые им интересы, многие солдаты дезертировали, скрываясь у советских людей. Опасаясь восстания словаков, гитлеровцы во время наступательных операций Красной Армии на Северном Кавказе изъяли у дивизии всю артиллерию и транспорт, а отдельные ее подразделения перебросили самолетами в район Мариуполя. В феврале 1943 года во время боев на Кубани распропагандированный подпольщиками Абинского района (Краснодарский край) румынский полк открыл огонь по гитлеровцам, после чего сдался в плен советским войскам. Его командир обратился по Радио с призывом к своим соотечественникам переходить на сторону Красной Армии.
   В ряде случаев подпольщикам удавалось привлекать антифашистски настроенных солдат и офицеров гитлеровских войск к подпольной работе. Общеизвестна героическая деятельность интернациональной подпольной организации в Сеще, где вместе с советскими патриотами диверсионную и разведывательную работу на вражеском военном аэродроме вели мобилизованные в гитлеровскую армию поляки и чехи. И это не единичный случай. В районе Стодолища (Смоленская область) весной и летом 1942 года антифашистская подпольная группа дорожно-восстановительного батальона, состоявшего из австрийцев и чехов, в контакте с советскими подпольщиками саботировала работы по ремонту дорог. В конце концов гитлеровцы заменили батальон немецкими саперами.
   Могилевские подпольщики распропагандировали многих солдат-австрийцев, и двое из них - унтер-офицер Ф. Пиетцка и солдат О. Никель - добыли для передачи партизанам 3,5 пуда взрывчатки, 25 гранат, 3 пачки подрывных капсюлей, бикфордов шнур, много патронов и бинтов.
   Весьма ценные сведения передавал симферопольским подпольщикам офицер штаба румынского горнострелкового корпуса Михаил Михайлеску. За активную помощь крымским подпольщикам он награжден орденом Красного Знамени.
   Можно назвать немало подпольных организаций, в составе которых действовали немецкие антифашисты. Например, в боевой деятельности кировоградских подпольщиков участвовал унтер-офицер гитлеровской армии Гарри Симон. Он снабжал подпольщиков оружием, патронами, минами, сообщал пароли. Используя свое положение, Симон способствовал осуществлению многих диверсий и террористических актов, а в некоторых из них принимал непосредственное участие.
   В большинстве случаев распропагандированные подпольщиками солдаты и офицеры вражеских войск переправлялись в партизанские формирования. Нередко они захватывали с собой оружие и боеприпасы. В Крыму, например, из пришедших в лес словаков был сформирован партизанский отряд. В рядах крымских партизан сражались также румыны, чехи, поляки.
   В боевой деятельности подпольщиков еще большее значение приобрела борьба на вражеских коммуникациях. Ее отличительная особенность теперь состояла в том, что во многих случаях она велась по конкретным заданиям партийных органов и, главное, с применением доставлявшихся из партизанских формирований специальных мин. Это позволяло небольшим диверсионным группам, а иногда и подпольщикам-одиночкам наносить разящие удары по вражескому транспорту. Так, подпольщики Киева в октябре 1942 года заминировали полотно на перегоне Дарница - Бровары и пустили под откос эшелон с эсэсовцами. Было убито и ранено 800 фашистов. В мае 1943 года подпольщики взорвали верхнюю опору Дарницкого моста. Движение по нему было прекращено на десять суток.
   Исключительную по своим результатам диверсию совершил в ночь на 30 июля 1943 года на станции Осиповичи комсомолец Федор Крылович. Он заминировал стоявший на станции эшелон с горючим, рядом с которым находились составы с боеприпасами и военной техникой. В результате взрыва и возникшего пожара было уничтожено четыре эшелона, в том числе состав с 30 танками "тигр", то есть столько, сколько их выпускала в это время танковая промышленность фашистской Германии за один месяц.
   Учитывая большую эффективность диверсий путем минирования объектов, партийные органы принимали меры к тому, чтобы в подпольных организациях имелись специалисты-минеры, уделяли много внимания организации снабжения подпольщиков минновзрывными средствами.
   24 августа 1943 года бюро крымского обкома партии постановило: "Обязать подпольный центр всемерно активизировать боевую работу подпольных патриотических групп путем организации диверсий и других вредительских актов на военных предприятиях, коммуникациях врага, складах, базах и других объектах. Создавать для этой цели боевые диверсионные группы из наиболее отважных и смелых патриотов, обеспечивая их взрывчаткой, посылая в эти группы из партизанских отрядов инструкторов подрывного дела". Выполняя это решение, областной подпольный партийный центр направил инструкторов подрывного дела во многие города Крыма, в том числе в Симферополь, наладил снабжение подпольщиков минами и другими подрывными средствами. Результаты помощи сказались быстро. В ноябре 1943 года только симферопольские подпольщики совершили целый ряд крупных диверсий. На станции Битумная (Каракият) взорвался один из заминированных ими составов с авиабомбами. Следствием взрыва были огромные разрушения. Движение на дороге приостановилось на сутки. В это же время на станции Симферополь взлетели в воздух вагон с военным грузом и склад горючего и боеприпасов. В ноябре и декабре 1943 года в Симферополе было совершено 22 крупные диверсии, в результате которых было уничтожено много паровозов, вагонов, горючего, боеприпасов и военной техники.
   Аналогичные меры приняли партийные органы Украины, Белоруссии и других оккупированных врагом республик, а также краев и областей Российской Федерации. В 1943-1944 годах минирование транспортных объектов стало одним из важнейших способов боевой деятельности подпольщиков. Они взрывали воинские эшелоны, станционное хозяйство (водонапорные башни, стрелки, семафоры), автогаражи, пристани, портовые сооружения, пароходы и баржи.
   Особенно эффективными были диверсии на железнодорожном транспорте, совершаемые с помощью магнитных мин с часовым заводом. Во-первых, для совершения такой диверсии достаточно было одного человека. Им мог быть любой, имевший легальный доступ к эшелонам железнодорожник-подпольщик. Во-вторых (и это очень важно), появлялась возможность минировать эшелоны по выбору - те, которые представляли наибольшую ценность для врага. В-третьих, такие диверсии были значительно безопаснее для подпольщиков, чем другие. Взрывы эшелонов происходили вдали от места минирования. Полагая, что они подрываются на минах, заложенных партизанами, гитлеровцы вместо поисков подпольщиков прочесывали местность в районах диверсий, усиливали охрану железных дорог. Магнитные мины с часовым заводом столь же успешно использовались и при совершении диверсий на других объектах.
   Однако подпольные организации испытывали перебои в снабжении минами, а многие из них из-за отсутствия прочных связей с партизанскими формированиями вообще не имели мин. Поэтому поджоги и механическая порча по-прежиему оставались важными средствами диверсий подпольщиков на вражеском транспорте и других объектах. Вот один из типичных примеров такого рода диверсий. Подпольная группа (руководитель В. Е. Анищенко), действовавшая в депо станции Днепропетровск, только во второй половине 1943 года различными способами (забивка шлаком дымогарных труб, засыпка букс песком и металлической стружкой, неправильная заливка подшипников и т. д.) совершила диверсии на 179 паровозах. Больше половины из них вышло из строя на долгое время. Подпольщики портили воздушные и водяные насосы, совершали другие диверсии. В депо станции Лубны (Полтавская область) подпольщики направили локомотив в ненаведенный поворотный круг. В результате этой диверсии депо не работало два месяца. На Минском железнодорожном узле только во второй половине 1943 года было совершено более 50 крупных диверсий.
   Диверсии подпольщиков сочетались с массовым саботажем железнодорожников. Вот, например, как "ремонтировались" паровозы в депо Киев-Московский и Дарница. Рабочие-ремонтники заводили в депо горячие паровозы, выпускали из них воду и открывали дверцы топок - устраивали сквозняки; от переохлаждения деформировались котельные трубки, в результате чего паровозы надолго выходили из строя. Широко практиковался и такой способ: в цилиндры забрасывали стальную стружку, в результате портилось зеркало цилиндров и поршневые кольца. За короткий срок (конец 1942 -начало 1943 года) был выведен из строя 31 паровоз. Количество "больных" локомотивов в депо Дарница доходило до 38-40 процентов (до войны не превышало 7-8 процентов).
   Так обстояло дело на многих железнодорожных узлах и станциях оккупированной фашистами советской территории. Подпольщики и не входившие в подпольные организации железнодорожники выводили из строя семафоры и стрелки, поджигали и иными способами уничтожали станционные сооружения, подвижной состав и т. д.
   Диверсии подпольщиков, массовый саботаж на железнодорожном транспорте приняли такие масштабы, что стали влиять на оперативные перевозки противника. В августе 1943 года, вследствие того что партизанские формирования наносили сильные удары по северным железным дорогам в тылу врага, гитлеровцы попытались использовать для снабжения своих войск, сражавшихся на Курской дуге, железные дороги юга Украины. В результате пути перевозок удлинились на многие сотни километров. Но и на южных дорогах подпольщики развернули активную деятельность и подняли железнодорожников на массовый саботаж. Гитлеровцы вынуждены были вновь переключить свои перевозки на северные дороги, значительно усилив их охрану.
   Еще больший размах приобрела борьба населения за срыв попыток захватчиков поставить себе на службу промышленность оккупированной советской территории. В октябре 1942 года командование вооруженных сил гитлеровской Германии с тревогой констатировало, что "одной из задач партизанской войны является осуществление диверсий в отношении предприятий, имеющих военное значение", и что на Восточном фронте "подобный способ партизанской войны нанес уже со времени последней зимы весьма тяжелый ущерб нашей боевой мощи".
   Гитлеровцы имели все основания для беспокойства. Подпольные организации и группы были на каждом крупном заводе и фабрике, на шахтах, рудниках и т. д. И всюду непрерывно совершались диверсии, выводившие из строя цехи, домны и целые предприятия. Умноженные массовым саботажем рабочих, инженерно-технических работников и служащих, диверсии подпольщиков сводили на нет огромные усилия оккупантов по восстановлению и пуску в ход промышленных предприятий.
   Например, много сил и средств затратили оккупанты, чтобы наладить работу промышленных предприятий Днепропетровщины. Но все оказалось тщетным. Такие крупные предприятия Днепропетровска, как заводы имени Артема, имени Дзержинского, трубный и паровозоремонтный заводы систематически простаивали из-за следовавших одна за другой диверсий. В Днепродзержинске в результате массового саботажа оккупанты смогли пустить в ход мартеновский цех № 2 завода имени Дзержинского только в 1943 году. Тогда рабочие стали варить сталь с нарушением технологии, а работавшие в химической лаборатории подпольщики устанавливали "высокое качество" этой стали. В результате оккупанты получали непригодный металл.
   Большое экономическое и политическое значение оккупанты придавали восстановлению Днепрогэса. Из-за массовых диверсий и саботажа они не смогли развернуть работы по всему фронту и сосредоточили свои усилия на двух турбинах. Одну из них оккупантам удалось восстановить. Перед пуском ее подпольщики сняли болты с устройств, сдерживающих напор воды. Когда гитлеровцы попробовали пустить турбину, мощные потоки воды хлынули на машины и вывели их из строя. На львовской фабрике "Ойкос" оккупантам удалось наладить выпуск полуфабрикатов для авиационной промышленности. Однако подпольщики, совершив внезапный налет, уничтожили охрану и сожгли фабрику.
   Полный провал потерпели замыслы захватчиков в отношении Донбасса. За все время оккупации им так и не удалось наладить работу металлургических заводов в Сталино, Макеевке, Горловке и других городах Донбасса. Не получили они и донецкий уголь. Дело дошло до того, что угля не хватало даже для внутренних нужд Донбасса, его завозили сюда из других оккупированных стран.
   Сочетая минирование с механической порчей объектов, систематически совершали диверсии на промышленных предприя- тиях подпольщики Белоруссии. Не работали предприятия Риги, Вильнюса, Таллина и других городов советских прибалтийских республик. В частности, активную борьбу с оккупантами развернули рабочие сланцевого бассейна в Эстонии. Гитлеровцы имели здесь особые интересы, так как сланец необходим был для производства бензина. Диверсиями и саботажем рабочие довели дело до того, что в 1942 году бензина было произведено всего 3,6 процента от уровня 1940 года.
   Захватив Краснодарский край, гитлеровцы на весь мир объявили, что нефтяной голод для них кончился. Но рабочие-нефтяники быстро рассеяли их иллюзии. Саботажем и диверсиями они парализовали работу нефтепромыслов. Кубанского "черного золота" гитлеровцы не получили. В 1940 году нефтяная промышленность Краснодарского края дала 2241,6 тысячи тонн, а захватчикам не удалось получить и десятка тысяч тонн нефти.
   И так было всюду - на всей захваченной врагом советской земле. Провал планов экономического использования оккупированной советской территории вынуждены были признать и сами захватчики. "...Описанные явления (саботаж, диверсии и т. д.- Авт.),- говорится в одном из отчетов хозяйственной инспекции "Центр",- приобрели такой размах, что можно с абсолютной уверенностью вычислить срок, в который хозяйственная жизнь полностью остановится".
   Самоотверженная деятельность подпольных организаций и массовая борьба населения за срыв экономических мероприятий захватчиков опрокинули расчеты гитлеровцев на превращение промышленности оккупированной советской территории в арсенал для фашистской армии. Захватчики не только не смогли организовать на советской земле военное производство, но даже капитальный и средний ремонт подбитой военной техники.
   Им приходилось отправлять ее на ремонт за тысячи километров - в Германию и оккупированные гитлеровцами страны Европы. А это, в свою очередь, порождало новые трудности. Перегружались и без того работавшие с предельным напряжением коммуникации, что отрицательно сказывалось на снабженческих и оперативных перевозках противника в интересах фронта. Ремонт подбитой техники сужал производственные возможности промышленности Германии и захваченных ею европейских стран.
   Срыв попыток фашистских захватчиков поставить себе на службу промышленность оккупированной советской территории- один из важных итогов всенародного партизанского движения, замечательный массовый подвиг оставшихся за линией фронта советских людей, прежде всего рабочего класса и инженерно-технических работников. Значение этого подвига трудно переоценить, помня о том, что главари "третьего рейха" хотели использовать захваченные на советской земле промышленные предприятия для умножения боевых возможностей вермахта в борьбе с Красной Армией.
   В населенных пунктах велась борьба против угона советских людей на работу в Германию и оккупированные ею страны. Как известно, после разгрома фашистских войск под Сталинградом и последовавших за этим тотальных мобилизаций в армию германских рабочих гитлеровское руководство возлагало большие надежды на использование "восточной рабочей силы". Сорвать злодейские расчеты фашистских захватчиков, спасти советских людей от угона на фашистскую каторгу - такую задачу выдвинула Коммунистическая партия перед партизанским движением.
   С помощью всех средств пропаганды и агитации подпольные организации и партизанские формирования разоблачали фашистские россказни о "благах", которые якобы ждали тех, кто добровольно согласится работать в Германии. Но и без этого абсолютное большинство советских людей понимало, что представляют собой посулы фашистских захватчиков. Самое же главное - советские люди вообще ни за какие блага не хотели работать на смертельных врагов их социалистической Родины. Поэтому задача состояла в том, чтобы практически помочь намеченным к отправке на фашистскую каторгу людям избегать страшной участи рабов германских капиталистов. Оккупанты почти наверняка знали (и вскоре окончательно убедились в этом), что сколько-нибудь значительного числа добровольцев им не набрать. Поэтому с самого начала "добровольная вербовка" превратилась в насильственный угон советских людей в Германию и некоторые другие оккупированные гитлеровцами страны.
   Оккупанты хотели заполучить квалифицированных рабочих, физически сильных и здоровых людей. В каждом населенном пункте производился тщательный учет наличной рабочей силы но возрасту, полу и особенно по профессиям и производственному стажу. Сами оккупанты эту огромную работу, естественно, вести не могли. В городах учет рабочей силы был возложен на биржи труда, на службу в которые привлекались местные жители. Через биржи труда фашистские захватчики производили мобилизации населения для работы на местах и для отправки в Германию.
   Подпольные организации внедряли на биржи труда своих людей и с их помощью дезорганизовывали работу этих учреждений. Подпольщики запутывали учет рабочей силы, своевременно узнавали о том, кто и когда должен быть направлен в Германию. Подпольные организации в листовках предупреждали местных жителей о том, что гитлеровцы готовятся угнать на каторгу очередную партию рабочих. Это помогло сорвать целый ряд мобилизаций. Люди скрывались, многие из них уходили в леса и включались в активную борьбу с захватчиками в составе партизанских формирований. "Мобилизация на работу в Германию,- сообщал своему начальству командир корпуса охранных войск группы армий "Центр",- способствовала на всей территории, занятой группой армий "Центр", стечению большого числа людей к партизанам..."
   Широкий размах получили диверсии подпольных организаций на биржах труда: патриоты уничтожали документацию о рабочей силе, а нередко сжигали и взрывали помещения бирж. Подпольщики, работавшие в городских управах, полиции и других учреждениях оккупантов, похищали тысячи бланков различных справок, подтверждавших освобождение от мобилизации, и снабжали ими людей, которых должны были угнать в Германию.
   Немало людей спасли от фашистской каторги советские врачи-патриоты. Зная о том, что направляющиеся в Германию люди предварительно должны были пройти медицинское освидетельствование, врачи учили их симулировать болезни, помогали вызывать признаки различных заболеваний, устраивали в "тифозные" отделения в больницах.
   Из-за нехватки медицинского персонала оккупанты включали в медицинские комиссии местных врачей. Этим широко пользовались подпольщики. Они привлекали врачей, не состоявших в подпольных организациях, к выполнению своих заданий пли внедряли в комиссии врачей-подпольщиков. С риском для жизни мужественные патриоты выдавали советским гражданам фиктивные справки, убеждали фашистских врачей в наличии "неизлечимых" недугов у абсолютно здоровых людей.
   Вот несколько характерных примеров. Врач одной из поликлиник в Краснодоне (Луганская область) Н. П. Алексеенко при помощи справок о болезни и другими способами спасла от угона в Германию более 100 человек. По указанию Житомирского подпольного обкома партии врачи-подпольщики докладывали оккупационным властям, что во многих селах свирепствует тиф, выдавали жителям справки о различных заболеваниях. Только врач В. К. Данюк и К. А. Захаров, работавшие в Барашевском районе, выдали более тысячи фиктивных справок. Действовавшая в Брусиловском районе Житомирской области подпольная организация "Советские патриоты" при помощи медицинских работников добилась того, что в 1942 году вместо намеченных пяти тысяч человек оккупанты сумели отобрать для отправки в Германию только тысячу человек, а в 1942 году - ни одного человека. Фактов такого рода можно привести множество.
   Массовое уклонение населения от мобилизации и активная деятельность подполья привели к тому, что оккупанты не смогли поставлять рабочую силу в Германию в нужном количестве и с учетом ее производственных возможностей. Чтобы выполнить задания по мобилизации хотя бы в количественном отношении, оккупанты устраивали облавы на базарах и других людных местах, хватали каждого, кто попадал под руку, в том числе и физически непригодных к труду людей.
   Не зная профессий и квалификации "завербованных" таким путем людей, гитлеровцы не могли использовать их в тех отраслях промышленности и на такой работе, где ощущалась острая нехватка рабочих рук.
   Однако и количество вывезенных с оккупированной советской территории рабочих не соответствовало заданиям гитлеровских властей, с каждой новой мобилизацией оно все уменьшалось. "В то время, как в июле 1942 года,- указывалось в докладе хозяйственного штаба "Центр",- можно было завербовать и вывезти 25 тысяч рабочих, то в марте и апреле 1943 года не была достигнута даже из этого числа и едва достигнута 7е от предусмотренного генеральным уполномоченным по использованию рабочей силы месячного планового задания в 30 тысяч рабочих". Донесения о срыве заданий по поставке в Германию "восточной рабочей силы" шли в Берлин со всех концов оккупированной советской территории.
   Одним из важнейших направлений деятельности подполья являлась помощь партизанским формированиям. Помимо широкой разведывательной работы но заданиям командования этих формирований подпольщики выявляли и переправляли в отряды патриотов, стремившихся с оружием в руках сражаться с захватчиками, похищали со складов противника и передавали партизанам оружие, боеприпасы и медикаменты. О масштабах подобной деятельности подпольщиков можно судить по таким, например, фактам. Подпольщики Киева с ноября 1942 года по июнь 1943 года переправили в партизанские отряды 1870 бойцов, 25 пулеметов, 550 автоматов, более 1000 винтовок, 133 тысячи патронов, около 2,5 тысячи гранат, 214 пистолетов, свыше 500 килограммов взрывчатки, большое количество медикаментов. С сентября 1943 года по июнь 1944 года подпольщики Минска с помощью партизанских связных вывели из города более 20 тысяч человек. Большинство из них вступило в партизанские формирования. Действовавшая в Могилеве подпольная организация "Комитет содействия Красной Армии" с весны 1942 года по март 1943 года передала в партизанские отряды ротный миномет, два станковых пулемета, более 50 ручных пулеметов, около 500 мин и разных снарядов, 200 килограммов тола, свыше 500 винтовок, 40 автоматов, 300 наганов и пистолетов, более 100 тысяч различных патронов, 1000 гранат и 1000 запалов, 100 компасов, медикаменты и т. д.
   Широкие масштабы приобрели операции подпольщиков по вызволению из плена бойцов и командиров Красной Армии. Например, в 1943 году в Кировограде оккупанты организовали "дом русских летчиков" для пленных советских летчиков. Гитлеровцы пытались склонить их к измене Родине. По заданию секретаря подпольного обкома партии М. М. Скирды кировоградские подпольщики освободили и переправили в партизанский отряд 25 летчиков. Дерзкую и хорошо подготовленную операцию провели 20 марта 1944 года львовские подпольщики - организовали побег 300 пленных советских воинов из лагеря "Цитадель", находившегося в бывшей крепости в центре Львова. Систематически освобождали военнопленных витебские подпольщики. Так, в августе 1943 года с их помощью с фанерного завода бежало 57 военнопленных. Перед этим они сожгли цех на заводе. 22 сентября был организован побег 51 военнопленного из немецкого строительного батальона. Вместе с ними перешли к партизанам распропагандированные подпольщиками немцы, чехи и поляки - всего 21 человек. Немцы перед уходом похитили у своих офицеров оружие.
   Чрезвычайно важное место в боевой деятельности подполья занимала разведка. Сведения о противнике поступали из каждого оккупированного врагом населенного пункта - всюду благодаря подпольщикам советское командование имело свои "глаза и уши". По данным подпольщиков, советская авиация наносила удары по вражеским объектам, скоплениям транспорта, войск и техники. Подпольные организации своевременно предупреждали советское командование об изменениях в дислокации войск, штабов и учреждений противника, о направлении движения и характере перевозимых по железным и шоссейным дорогам грузов и т. д. Вот одно из типичных разведывательных донесений подпольщиков - сообщение смоленского подпольного центра командованию 4-й ударной армии в июне 1942 года:
   "Гарнизон Смоленска - 10-12 тысяч... Штаб фронта - бывший областной пионерский лагерь. Штаб гарнизона - в здании электротехникума. Швейная фабрика - склад авиамоторов... Нефтебаза - склад горючего. Площадка у железнодорожного клуба имени Андреева - 45 тяжелых орудий. В здании средней школы Колодии - офицерская школа - 240 человек...
   Немцы усиленно строят вокруг Смоленска линию обороны.
   Установлены новые зенитные батареи в Семичевке, Вишенках, на Рачевке. На территории бывшего военного городка танковой бригады - крупный склад боеприпасов. Лежат в штабелях, укрытых сверху маскировочными щитами. Штабеля замаскированы под поселок. Здесь наши еще ни разу не бомбили. С июня усилилось движение по железной дороге Орша - Смоленск - Вязьма. Отмечены два эшелона с танками, окрашенными в цвета пустыни, эшелоны с вездеходами. Солдаты говорят, что их готовили на пополнение Роммелю в Африку, а бросили на восток".
   В июле 1942 года по вызову подпольщиков советские летчики совершили налет на станцию Полоцк и уничтожили три эшелона с войсками и техникой. На основе собранных подпольщиками данных советская артиллерия произвела ряд массированных обстрелов военных объектов в Новороссийске.
   Наличие радиосвязи с советским тылом позволяло подпольщикам оперативно выполнять важные задания. Так, 11 февраля 1943 года ЦШПД запросил по радио у могилевских партизан карту, на которой были бы нанесены оборонительные сооружения противника в Могилеве и вокруг него в радиусе 9-10 километров. Уже 13 февраля Могилевские подпольщики передали партизанскому командованию "Сведения о размещении некоторых укреплений по Днепру в районе г. Могилева", а 17 февраля "Сведения об укреплениях на правой стороне Днепра по состоянию на 16 февраля 1943 года". Крымские подпольщики составили и передали партизанам для советского командования подробный план Симферополя с обозначением по состоянию на февраль 1944 года всех военных объектов и минированных зданий, план минирования противником мостов и железных дорог в районе Симферополя, планы Сарабузского и Каранкутского аэродромов. Накануне решающего наступления советских войск на Крым советское командование получило от партизанских формирований 4629 радиограмм с разведывательными данными, большинство которых было собрано подпольщиками.
   Нередко добытые подпольщиками сведения имели чрезвычайно важное значение. Такого рода данные, например, удалось получить с помощью подпольщиков города Ровно прославленному разведчику Н. И. Кузнецову из партизанского отряда Д. Н. Медведева. Эти сведения явились одним из сигналов, поступивших советскому командованию, о подготовке противником крупного наступления в районе Курской дуги.
   Подпольные организации неуклонно наращивали удары по войскам и оккупационным учреждениям. Этому во многом способствовало функциональное разделение подпольной деятельности. Специальные диверсионные и террористические группы взрывали и сжигали штабы, склады, казармы и другие объекты вражеских войск, полицейские участки, уничтожали захватчиков и их пособников. Например, подпольщики Кировограда, по неполным данным, главным образом с весны 1942 года и до конца оккупации совершили 682 крупные диверсии, в результате которых было уничтожено 72 паровоза, 2287 автомобилей и 2651 фургон с военными грузами, 8 самолетов, 36 авиамоторов, 3 нефтебазы, где сгорело 600 тонн горючего и 305 тонн смазочного материала.
   Особенно эффективными были удары с применением минно-взрывных средств. В ноябре 1943 года подпольщики Порхова (Ленинградская область) во время демонстрации фильма взорвали кинотеатр. Было убито и ранено несколько сот гитлеровцев.
   Действовавшая на аэродроме в Минске подпольная группа К. И. Мурашко заминировала 2 фашистских военных самолета, взорвавшихся во время полета. Кроме того, группа заминировала 5 цистерн с горючим, столовую и интернат летного состава, одновременно взлетевшие в воздух. Взрывом в интернате было убито 40 и ранено 30 фашистских летчиков. В декабре 1943 года газета "Минский большевик" сообщала о других диверсиях в Минске: "На минском аэродроме советскими патриотами были взорваны штаб с находившимися в нем офицерами, бензобаза и радиотелефонный узел. Кроме того, взорвано здание жандармерии по улице Опанасенко. Недавно в казино по Долгобродской улице взрывом были убиты немецкий генерал и 39 офицеров. Дважды произведен взрыв в здании "СД". Убито до 80 гестаповцев".
   Большой размах получила террористическая деятельности подпольщиков. Издававшаяся в Минске немецкая газета "Минскер цейтунг" 24 июля 1943 года с тревогой писала: "На кладбище в Минске уже похоронено более 1600 немцев, павших от рук партизан". Подпольщики Кировограда истребили около 1600 гитлеровцев и их пособников. В Ростове только подпольная организация, возглавлявшаяся М. М. Юговым, с августа 1942 но февраль 1943 года уничтожила 282 гитлеровцев. Во многих: случаях для террористических операций создавались специальные группы. В Литве, например, почти в каждом городе действовали "боевые тройки", уничтожавшие захватчиков и сотрудничавших с ними буржуазных националистов.
   На состоявшемся в августе 1942 года совещании в Берлине рейхскомиссар "Остланда" Г. Лозе признал, что в Литве, Латвии и Эстонии от рук партизан ежедневно гибнут немецкие чиновники. Во Львове дело дошло до того, что комендант города запретил офицерам и солдатам посещать городские парки.
   Большое внимание уделяли подпольщики акциям возмездия в отношении высших чинов гитлеровской армии и оккупационного режима. Минская подпольщица Е. Г. Мазаник при содействии Н. П. Дрозд, М. Б. Осиновой и Н. В. Троян уничтожила палача белорусского народа рейхскомиссара Белоруссии Кубе; прославленный разведчик Н. И. Кузнецов с помощью ровенских подпольщиков застрелил заместителя рейхскомиссара Украины Кнута и главного судью рейхскомиссариата Функа. Карающая рука подпольщиков настигла многих фашистских палачей.
   Помимо того, что боевые операции подпольщиков наносили прямой ущерб оккупантам, они удручающе действовали на их моральный дух. "У нас в Минске бухает ежедневно,- писал фашист Эрнест Вестфаль 5 августа 1943 года своему брату на фронт,- ночью треск, как в окопах. Иногда даже бьют орудия, а может быть, это рвутся проклятые мины. Их тут полно. Взорвали электростанцию - неделю не было тока. Взорвали паровой котел молокозавода. В солдатском кино три недели тому назад за полчаса до сеанса было найдено несколько мин. Мою хлебопекарню партизаны в субботу тоже пытались взорвать. В воскресенье вечером около офицерского клуба в воздух взлетела легковая машина, а у водокачки - паровоз. Много немцев расстреляно на улицах из-за углов домов. Мне с моими нервами приходит конец. Уже два дня не поднимаюсь с кровати. Я не первый в наших учреждениях, у кого нервы измотаны до предела. В течение первой недели только в центральном торговом обществе есть 4 мертвых, свалившихся от нервов..."
   Важным направлением террористической деятельности подпольщиков являлось уничтожение изменников Родины: тех, кто добровольно пошел в услужение к оккупантам, а также пособников фашистских захватчиков - буржуазных националистов. Это были те "кадры", из которых гитлеровцы комплектовали низовые звенья своего оккупационного аппарата, полицию, разного рода хозяйственные учреждения.
   Террор в отношении предателей и буржуазных националистов имел целью не только дезорганизацию деятельности оккупационных и хозяйственных учреждений захватчиков, что само по себе было очень важно и составляло одну из задач боевой деятельности подполья. Необходимо было также показать пособникам оккупантов, что их неминуемо настигнет народная кара. Подпольщикам удалось ликвидировать наряду с другими и некоторых, наиболее приближенных к оккупантам изменников и буржуазных националистов. Большой политический эффект вызвали террористические акты минских подпольщиков, в результате которых были уничтожены главари белорусских националистов - бургомистр Минска Ивановский, редактор фашистской "Беларусской газэты" Козловский, подвизавшийся на службе в СД Акинчиц. Подпольщики Витебска убили заместителя бургомистра города Л. Брандта и его сына - редактора фашистской газеты "Новый путь" А. Брандта.
   С подходом Красной Армии партийные органы выдвинули перед подпольщиками задачу: сорвать мероприятия противника по разрушению предприятий, коммунальных и жилых объектов, вывозу промышленного оборудования и других ценностей, угону населения на запад.
   По призывам подпольщиков рабочие предприятий всячески саботировали демонтаж и вывоз промышленного оборудования, прятали наиболее ценные станки и механизмы, железнодорожники выводили из строя подвижной состав, устраивали пробки. Подпольщики Минска с ноября 1943 года по январь 1944 года вывели из города в партизанскую зону 1050 семей, которым в первую очередь угрожало уничтожение. Минские подпольщики внимательно следили за минированием предприятий и зданий. Когда в город вошли советские войска, подпольщики помогли им спасти многие важные объекты. "Несколько уцелевших крупных зданий враг заминировал и подготовил к взрыву,- писал в своих воспоминаниях Маршал Советского Союза К. К. Рокоссовский.- Их удалось спасти только благодаря тому, что передовые части Красной Армии, ворвавшиеся в Минск, быстро установили контакт с местными подпольщиками и немедленно разминировали Дом правительства, здание ЦК КП(б)Б и окружной Дом офицеров. Всего в городе после его освобождения саперы обезвредили около 3 тысяч авиабомб, сняли более 300 фугасов и свыше тысячи различных мин и "сюрпризов"".
   В Каунасе подпольщики вывели из строя телефонную сеть, в результате гитлеровцы не смогли передать распоряжения о взрыве важных объектов в городе. Подпольщики Лиепаи с помощью рабочих порта и матросов вывели из строя важные механизмы многих судов, стоявших в Лиепайском порту. В результате фашисты лишились возможности использовать эти суда для вывоза грузов, а в дальнейшем и для эвакуации отступающих войск.
   Во многих городах, на железнодорожных узлах и станциях, в морских и речных портах, на рудниках и шахтах подпольщики создавали специальные группы по уничтожению вражеских факельщиков и минеров, организовывали из населения вооруженные отряды, которые брали под свою охрану предприятия и удерживали их до подхода советских войск.
   Когда Красная Армия вела боевые действия на подступах к населенным пунктам и непосредственно в них, подпольщики переходили к открытой вооруженной борьбе, формируя в помощь себе боевые отряды и группы из населения. Так, когда советские войска приближались к Ставрополю, подпольщики напали на вражеский аэродром, совершили ряд диверсий на железнодорожной станции. Во время освобождения города советскими войсками к отряду ставропольских партизан присоединилось 300 рабочих местных предприятий. Захватив в здании полиции винтовки, они из окон домов и чердаков расстреливали гитлеровцев.
   Когда советские войска сражались за Ростов, подпольщики города разгромили вражескую автоколонну, уничтожили 40 гитлеровцев и сожгли 15 автомашин. При вступлении частей Красной Армии в город подпольщики ударили по врагу с тыла. Они спасли от разрушения многие промышленные предприятия и здания, взяли в плен 298 вражеских солдат и 62 полицейских. Большую помощь наступавшим советским войскам оказали подпольщики городов Крыма. В Симферополе, например, только одна комсомольско-молодежная боевая группа из 35 вооруженных автоматами подпольщиков (руководители - А. Н. Косухин и В. И. Бабий) совершила налет на автоколонну противника, уничтожала вражеских факельщиков и минеров, предотвратила взрыв 1-й и 2-й государственных мельниц, всех мостов в городе, драматического театра, многих административных и жилых зданий.
   При подходе Красной Армии переходили к открытым боевым выступлениям подпольщики и население промышленных районов Украины. Действуя нередко в прямом контакте с советскими частями, они собирали и передавали командованию этих частей сведения об оборонительных сооружениях, составе и движении вражеских войск, нарушали связь противника, перекрывали и минировали пути отхода врага, внезапными обстрелами вызывали в его рядах панику. Так, в Сталипо подпольщики из окон, подворотен и с крыш расстреливали отступавших гитлеровцев, участвовали в боях в поселке Мушкетово, на шахте 12/18 и станции Караванная; во время операций советских войск непосредственно по освобождению областного центра пять раз прерывали телефонную и телеграфную связь вражеского командования с фронтом и тылом.
   В Горловке подпольщики, вооружив рабочих, открыто преследовали отступавших гитлеровцев. Подпольщики Артемовска разминировали мост, по которому затем прошли части Красной Армии. В Макеевке рабочие завода металлоконструкций предотвратили взрыв заминированных гитлеровцами паровых котлов. В рабочем поселке Кураховка (Сталинская область), когда части Красной Армии находились в шести километрах, подпольщики подняли население поселка и рабочих шахты № 38 на вооруженное восстание. Яркие страницы в историю партизанской борьбы на Украине вписали вооруженные восстания в Павлодаре и районном центре Петропавловка (Днепропетровская область).
   Боевыми операциями поддерживало наступавшую Красную Армию население городов Латвии, Литвы, Эстонии и Молдавии.
   
   Народная борьба в городах и других населенных пунктах оккупированной фашистами советской территории велась в особых условиях - там, где враг был особенно силен, где он располагал наибольшими возможностями для подавления народного сопротивления. Но врагу не удалось реализовать эти возможности. Сила народной борьбы, воля советских людей к Победе превозмогли все. Города захваченной фашистами советской территории с самого начала и до последнего момента оккупации были ареной непрерывной ожесточенной борьбы с агрессорами. Указывая на эту роль городов в борьбе с фашистскими оккупантами, Центральный Комитет Коммунистической партии Белоруссии писал: "Особенно напряженной была партизанская борьба в городах. Белорусские города являлись важными центрами сопротивления народа оккупантам. Несмотря на наличие в городах крупных гарнизонов оккупационных войск, гитлеровцы не имели покоя".
   Развернутая в городах оккупированной советской территории борьба с фашистскими захватчиками явилась примером для всех народов, попавших под фашистское ярмо. "Советский народ,- писал один из активных участников движения Сопротивления в Италии, итальянский историк-марксист Р. Батталья,- уже в июле 1941 года - меньше чем через месяц после нападения Германии - показал образец нового ведения партизанской войны - подпольной борьбы...".
   Борьба народных масс в оккупированных фашистами городах - одно из характерных явлений, свойственных не только Великой Отечественной войне Советского Союза, но и второй мировой войне в целом. "Патриоты Югославии,- писал во время войны югославский исследователь И. Влахович,- убедились, что партизанскую войну можно с одинаковым успехом вести и в горных ущельях Боснии, Черногории и Герцеговины, в холмистой Шума дни, и в крупных промышленных центрах, каковыми являются Белград, Загреб, Ниш, и в равнинах Воеводины, где нет ни одного холма".
   Широкий размах приобрела партизанская война в городах во Франции, Италии, Бельгии и других странах.
   После второй мировой войны в мире происходило много локальных империалистических войн. Большая часть из них сопровождалась активными партизанскими выступлениями народных масс. При этом четко наметилась тенденция к усилению борьбы в городах, что стало предметом пристального изучения.
   Анализируя исторический опыт, представители прогрессивных сил все больше убеждаются в непреходящем значении ленинских положений о ведущей роли рабочего класса в народной войне с поработителями, о необходимости сочетания в этой войне вооруженных и невооруженных действий народных масс. Так, член Политбюро ЦК Компартии Венесуэлы Г. Гарсиа Понсе пишет: "В условиях до предела обострившейся классовой борьбы... наша партия вступила на путь подготовки вооруженного восстания... В 1963-1964 годах развернулась Партизанская борьба как в горных районах, так и в городах". Касаясь неудач восстания, Г. Гарсия Понсе отмечает, что "вооруженная борьба не была соединена с массовым народным движением, т. е. недооценена была народная поддержка, массовые невооруженны действия народа". Оценивая значение массовой борьбы населения за срыв мероприятий противника в борьбе кубинского на рода против режима Батисты, один из руководителей этой борьбы - Э. Че Гевара писал: "Саботаж - неоценимое оружие в руках народов, ведущих партизанскую борьбу".
   Большое внимание партизанской борьбе в городах уделяют буржуазные историки, выражающие тревогу в связи с ростом возможностей военного творчества народных масс. Только в последнее время в одних лишь США вышло несколько работ специально посвященных этой теме. В частности, американский историк Д. Канн в работе "Партизанская война в городах" предупреждает о высокой эффективности партизанских действий в крупных населенных пунктах. "Террор и саботаж, пишет он,- являются решающей партизанской тактикой, которая процветает в городах, где в большом количестве имеются цели и объекты".
   Героическая борьба в городах и других населенных пункта оккупированной фашистскими захватчиками советской территории в годы Великой Отечественной войны - бесценная сокровищница опыта для народов, борющихся за свою свободу и независимость. Для советских людей эта борьба - одно из ярчайших проявлений пламенного советского патриотизма, свидетельство несгибаемой воли советского народа в борьбе против захватчиков, его готовности в самых тяжелых условиях на смерть стоять за свои социалистические завоевания, за торжество идей коммунизма.