Аркадий Эвентов
РОБЕРТ КЛЕЙН - СЫН РОССИИ

Герой Советского Союза КЛЕЙН Роберт

   1
   
   К крыльцу областного автотреста мягко подкатила "Волга". Из нее вышел широкоплечий мужчина лет, вероятно, около пятидесяти. Он заметно прихрамывал. Годы и испытания избороздили его лицо. Но прямой, ясный и цепкий взгляд светлых глаз, волевая складка губ да глубокая ямочка на подбородке сохранились не тронутыми временем, думал я, мысленно возвращаясь к журнальной фотографии, которую только что рассматривал. "Начальник разведки 1-й Украинской партизанской дивизии имени Ковпака Герой Советского Союза Р. А. Клейн. 1944 год" - стояло под этой фотографией.
   - Роберт Александрович?
   - Так точно,- последовал ответ,- Клейн, управляющий Орловским автотрестом.
   Рукопожатие его было энергичным.
   Мы поднялись на второй этаж в небольшой, просто обставленный кабинет управляющего. Настенные часы показывали без пяти минут девять. Секретарь в приемной уже держала наготове какие-то срочные бумаги. Вдоль стен на стульях сидели нетерпеливые посетители. Сквозь чуть-чуть подрагивающие, как это бывает в поезде, стекла окон доносился рокот автосамосвалов, отправлявшихся в рейс из расположенного по соседству большого гаража. Мне показалось, Клейн на какое-то мгновение прислушался, уловив что-то свое в рабочем гуле моторов. Потом, сняв пальто и шапку, он подошел к письменному столу, повернул рычажок на маленьком телефонном коммутаторе и взял трубку. Начался рабочий день.
   Я много читал об этом человеке. О нем, дерзновенном "партизане Роберте", рассказали боевые соратники П. П. Вершигора, Касым Кайсенов, Д. И. Бакрадзе. Теперь мне хотелось услышать рассказ его самого. Однако обстоятельно побеседовать с Клейном удалось лишь поздним вечером, когда, прогуливаясь по шумной, залитой огнями улице, мы вышли к мосту над Окой, которая делила Орел на две части.
   - Видите, вон там, на взгорке, дома, мы построили их в сорок шестом и сорок седьмом, а те - еще через год-два. Той улицы десять лет назад и вовсе не было. А здесь мы скоро возведем...
   В его словах, в тоне чувствовался не просто старожил, а человек, отдавший городу частицу своего сердца. Далеко от Орла до города Энгельса, где родился, провел детство и юность Роберт Клейн. Большие расстояния пролегли между истоками Оки и просторами Днепра, еще больше - до Немана, Сана, Вислы, где воевал Роберт Клейн. А вот стал Орел "его" городом.
   Почти 20 лет назад приехал Клейн сюда, чтобы организовать и возглавить автотранспортное хозяйство области. Приехал и сердцем прирос к древнему русскому городу, разрушенному фашистами. В юности колхозный тракторист, механик МТС, потом выпускник бронетанкового училища, командир танковой роты, Роберт Клейн отлично знал технику, доверенную ему сейчас, в мирные дни. Его полюбили водители автобусов, самосвалов, легковых и грузовых такси, днем и ночью мчащихся по бетонным лентам дорог Орлов-щины, механики, диспетчеры.
   Русские, украинцы, белорусы, казахи, грузины - люди разных национальностей были они ему, немцу, родными братьями. И тогда, когда командовал разведывательной танковой ротой и когда сражался в партизанских отрядах.
   
   
   2
   
   - Было это на Днепре, вблизи могилы Шевченко,- вспоминает Роберт Александрович,- в августе сорок первого. Знали ли пятнадцать моих "братьев", что я, их командир,- немец? Конечно, знали. Но им известно было и то, что я - советский человек, коммунист и готов, как и они, если потребуется, жизнь отдать за Родину.
   Пятнадцать красноармейцев моей роты, пятнадцать отважных, отправились со мной по тылам врага. Приказ обязывал нас взять "языка", который был бы не первым попавшимся под руку фашистом, пусть даже и офицером. Приказ требовал от нас захватить в плен и доставить в целости и невредимости в штаб армии, в Золотоношу, такого гитлеровца, который бы располагал важными сведениями о планах вероломного и подлого врага.
   Двое суток пробирались мы по тылам оккупантов. Двое суток отыскивали их штабы. Не раз, выдавая себя за "их" немца, я обманывал фашистскую охрану, нагоняя страх на полицаев, и таким образом благополучно прозодил своих ребят через такие места, где, казалось, не избежать было нам потасовки. Наконец мы облюбовали подходящий объект; с наступлением темноты бесшумно сняли охрану, поставили наших часовых. С несколькими красноармейцами я быстро вошел в помещение гитлеровского штаба, и через несколько минут мы вынесли оттуда связанного по рукам и ногам офицера. "Язык" был благополучно доставлен в Золотоношу. Командование армии получило от него весьма ценные сведения о планах наступления оккупантов. Это, между прочим, позволило вовремя перебросить часть наших сил под Чернигов, где гитлеровцы не рассчитывали встретить сопротивление.
   В операции за "языком" мы не понесли никаких потерь. Все пятнадцать моих "братков" получили за нее правительственные награды - орден Красной Звезды, а я был представлен к ордену Ленина.
   Но получить эту первую правительственную награду мне не пришлось. Очень скоро, 12 сентября, я был тяжело ранен в бою под Борисполем, и след мой затерялся на земле, захваченной врагом.
   
   
   
   
   3
   
   Как это случилось, рассказал партизанский комбат 6, один из героев книги П. П. Вершигоры "Рейд на Сан и Вислу", нынешний председатель колхоза на Украине Андрей Калинович Цымбал:
   - И остался он раненый на огороде, когда фашисты в Борисполь из Киева прорвались. Лежит танкист Клейн пластом, рядом с подсолнечником спелым. Нога перебитая - ни подняться, ни уползти. Он стебель подсолнуха зубами перегрыз, до решета добрался, выгрыз все семечки - и вроде сыт. Тут пить захотелось, а воды нет. Сами понимаете: солнце в полдень добре припекает. Горит весь наш Клейн. Разум стал мутиться. Словом, смерть... День так прошел, ночь миновала, новая заря на востоке занялась. И вдруг вышла на огород дивчина - хозяйская дочка. Увидела раненого. "Солдатику, тикай",- шепчет.- Немец у нас во дворе". А раненый свое: "Пи-ить". Глянула она на его рану страшную, тихо ойкнула... и убежала. Ну, думает Клейн, конец. Небо у него в глазах черным-черно стало: потерял, значит, сознание. А через полчаса приходит в себя и чует - весь воротник мокрый. Это девчонка та самая зубы ему разжала и в рот воды из глека льет... Берет та дизчина серп и начинает кукурузу жать. Жнет и кладет бодылья прямо на раненого. Целую скирду поналожила. Шуршат сухие листья. А затем словно ветерок подул - шепчет она: "Солдатику, ты живой?" "Живой",- отвечает Клейн. "Когда возможность будет, я опять приду и тебя сховаю",- говорит та дивчина и сует под бок тыкву с водой...
   Роберт Александрович взволнован нахлынувшими воспоминаниями.
   - Никогда в жизни не забуду я свою спасительницу - девушку Катерину, ее мать - пожилую крестьянку, всю их семью, принявшую меня, как родного сына и брата. Пробыл я у них до весны сорок второго. Прятали они меня, где и как только могли, выдавали за родственника, отыскали поблизости какого-то фельдшера, тоже верного, советского человека. Он меня и лечил. Словом, сделали все, что было в их возможностях, не посчитались с тем, что свои жизни ставили под удар.
   Долго не был я в состоянии встать. А когда к весне с грехом пополам рана зажила, то оказалось, что левая нога стала у меня короче правой.
   Весной настало время расставаться Клейну с его спасителями. Захваченная фашистами украинская земля полнилась слухами о непокоренных людях - партизанах. Воспрянул духом раненый танкист.
   - Решил я,- рассказывает мне Роберт Александрович,- теперь для меня самый правильный путь - к партизанам. Но вступить на него нужно с толком и не с пустыми руками. Найду-ка я здесь, в Борисполе, надежных людей, сколочу с ними подпольную группу, и сделаем все, что только сможем, во вред оккупантам, на пользу Красной Армии. А уж потом двинем на Малую землю, в партизанский лес.
   Этот план я стал осуществлять. Для начала устроился работать в бывшей МТС, в маленьком городке Переяславе. Затем, осмотревшись, предложил свои услуги гаражу Переяславского гебитскомиссариата. Тем временем искал и находил преданных Родине советских людей, которые в силу разных трагических обстоятельств очутились на территории, захваченной ненавистным врагом.
   Постепенно сколачивалась боевая группа, которую мне, командиру Красной Армии, можно было в нужный момент, не колеблясь, привести в действие.
   Раздобыл я себе подходящий аусвайс, на русском значит удостоверение. Аусвайс помог мне втереться в доверие к новой власти. Она на оккупированной земле создавала свою администрацию, пыталась налаживать хозяйство и, конечно, обратила внимание на меня, немца, поверила в мою придуманную биографию.
   И вот я поставлен на пост начальника гаража гебитскомиссариата в Переяславе.
   
   
   
   
   
   4
   
    О том, что произошло дальше, рассказывает Касым Кай-сенов в своей книге "Из когтей смерти".
   Казах Касым Кайсенов воевал на Украине. Он был в числе первых организаторов партизанских отрядов в Киевской области. Партизанский отряд под командованием Кайсенова, отряд "Васи" - так любовно называли Касыма его боевые соратники,- прошел по всей Украине от Киевщины до Закарпатья, совершая одну за другой дерзкие, крупные операции.
   Вот как впервые встретились они с Робертом Клейном.
   В штабе партизанского соединения имени Чапаева шло оперативное совещание с командирами. Вдруг вошел дежурный по соединению.
   - Товарищ командир,- доложил он,- к нам прибыл какой-то человек из Переяслава. Говорит, что ему очень нужно повидаться с вами.
   - Пусть войдет,- ответил командир, а когда в землянку шагнул незнакомец, спросил его:
   - Кто вы? Зачем пожаловали?
   - Я из подпольной организации автомобильного гаража переяславского гебитскомиссариата,- последовал ответ.- Меня послал к вам начальник этого гаража.
   - Что ты мелешь? - сурово перебил вошедшего командир одного из отрядов.- Начальник гаража в Переяславе - немец. Зачем это ему понадобилось посылать тебя к партизанам?
   - Ну и что же, что немец,- возразил командиру отряда комиссар соединения.- Немцы не все одинаковы. Некоторые уже давно разобрались в обстановке и борются с фашизмом. Не мешайте товарищу. Пусть расскажет обо всем, с чем пришел к нам.
   - Да, он действительно немец,- ободренный поддержкой, снова заговорил посланец из Переяслава,- но он наш, советский! Правда, фашисты ему доверяют, считают за своего. Но Роберт Клейн знает свое дело. Это он создал в гараже подпольную организацию. У нас теперь работают только свои, проверенные и надежные люди. Клейн считает, что пришло время действовать. Потому и направил меня к вам. Подпольщики готовы угнать все машины в партизанский отряд или уничтожить их вместе с гаражом. Они просят вас принять их в отряд.
   Касым Кайсенов, очевидец этой встречи, вспоминает далее, что тогда партизанские командиры, все обсудив, договорились гараж в Переяславе уничтожить, а часть машин вместе с подпольщиками доставить в лес.
   Тут в землянку вошел один из бывших руководителей переяславской подпольной организации Илья Артемович Процько, командир группы украинского партизанского соединения.
   - Михеев?! - воскликнул он радостно, как только увидел пришедшего из Переяслава.- Жив, здоров?! Откуда ты?
   Они обнялись и расцеловались.
   "Намеченная встреча состоялась через несколько дней в районе Хоцких лесов,- читаем мы в книге "Из когтей смерти".- Хотя мы и были уверены, что встречаем настоящих друзей, партизанский опыт требовал от нас принятия всех мер предосторожности. Мы расставили дозоры и секреты и стали ждать подпольщиков.
   - Товарищ командир,- доложил партизан Иван Га-ман,- вижу машины. Но это, должно быть, не они.
   - Почему ты так думаешь?
   - Они должны ехать со стороны Переяслава, а эта дорога ведет в Золотоношу,- ответил Гаман.
   - Это еще ничего не значит.- Я взял бинокль из рук наблюдателя и увидел над кабиной передней машины красный флаг. И я сказал об этом товарищам:
   - Они. Видите? Это условные опознавательные знаки.
   - Правда, флаг. Но почему они все же едут со стороны Золотоноши? - удивлялись партизаны.
   - Чтобы замести следы, сбить немцев с толку,- сказал Иван Гаман и удовлетворенно добавил:
   - Из этих ребят получатся настоящие партизаны". Потом Кайсенов увидел, как автоколонна миновала крайний наблюдательный пост и остановилась на опушке. Из чащи леса в ту же минуту вышли командир соединения, комиссар, партизаны. Хлопнула дверка передней машины. От нее навстречу партизанам, слегка прихрамывая, побежал белокурый стройный молодой человек. Остановился, по-военному отдал честь и отрапортовал :
   - Товарищ командир партизанского соединения! По решению подпольной организации шоферов гараж переяславского гебитскомиссариата уничтожен. Старший лейтенант Клейн прибыл в ваше распоряжение с четырнадцатью подпольщиками.
   Пока Клейн докладывал, его люди вышли из машин и построились за ним в шеренгу. Командир соединения, горячо пожав Клейну руку, сказал, обращаясь к его товарищам:
   - Поздравляю вас с вступлением в семью партизан! Поздравляю с успешным выполнением первого задания!
   - Служим Советскому Союзу! - торжественно и радостно прозвучало в ответ.
   "Так состоялась моя первая встреча с Робертом Клейном, положившая начало нашей крепкой боевой дружбе",- заканчивает описание этого эпизода Касым Кайсеноз.
   Казах и немец стали братьями по оружию, по судьбе, по цели и смыслу жизни.
   
   
    
   
   5
   ; 
   В ту ночь Роберт Клейн в форме майора немецкой армии с группой партизан отправился на задание. Им было поручено уничтожить фашистскую комендатуру в селе Малый Букрин Переяславского района. Из донесения разведки было известно, что ночью в комендатуре Малого Букрина соберутся немецкие офицеры, а к ним из Золотоноши пожалует целый взвод связистов.
   Что ж, тем богаче будет "улов".
   Не мешкая, двинулись в село и быстро окружили домик комендатуры. Роберт Клейн, Геннадий Милентенков и Григорий Алексеенко (тоже в немецкой форме) ступили на крыльцо. За ними Касым Кайсеноз, одетый полицаем.
   Часовой загородил было дверь винтовкой. Но Клейн, не останавливаясь, грозно по- немецки прикрикнул на солдата. Тот, вытянувшись, убрал винтовку и отдал честь. "Майор" прошел мимо него, "обер-лейтенант" и "полицай" не отставали ни на шаг. Тем временем из-за их спин выскочили двое партизан. Они мгновенно обезоружили и увели часового.
   В кабинете комендант беседовал с четырьмя офицерами. Несколько солдат тут же дожидались приказаний.
   "Майор", выхватив пистолет, направил его на растерянно хлопавшего глазами коменданта. Три других нежданных посетителя держали под дулами своих автоматов весь кабинет.
   - Руки вверх! - скомандовал Клейн.- Сопротивляться не советую... Бесполезно.
   Остальное было делом считанных минут. Немцев обезоружили и вывели во двор под охрану партизан. Коменданту Клейн приказал оставаться на месте и беспрекословно выполнять все, что от него потребуют.
   Клейн и Кайсенов поспешили на улицу. Нужно было кончать операцию. Летняя ночь коротка. А возвращаться в лес, не дождавшись немцев из Золотоноши, означало выполнить задание всего лишь наполовину. Решили, пока позволяет темнота, ждать, чтобы захватить всех. И вот из дозора пришло донесение: в село въезжает машина с гитлеровцами.
   "Партизаны быстро укрылись за домами,- вспоминает Касым Кайсенов,- Роберт Клейн вышел на'дорогу. Вскоре в конце улицы послышался рокот мотора и показалась машина. Роберт поднял руку, и машина остановилась. После коротких переговоров немецкий офицер вышел из кабины и пошел вслед за Клейном в комендатуру.
   Мы ввели офицера в кабинет коменданта и быстро разоружили. Офицеру было приказано заставить своих солдат сдаться, чтобы не было напрасного кровопролития. Мы надеялись все сделать без шума, но в это время на улице неожиданно раздались выстрелы. Выскочив из комендатуры, мы обнаружили следующую картину: немецкие солдаты залегли у машины и лихорадочно палили во все стороны. Неизвестно, чем бы все это кончилось, если бы не находчивость Роберта Клейна. Он сбежал с крыльца и закричал:
   - Мы окружены партизанами! Сдавайтесь! Сопротивление бесполезно!..
   Немецкие солдаты подчинились и сложили оружие".
   Утром на партизанской базе захваченных в плен фашистов допросили. Коменданта за его зверское обращение с партизанами и гражданским населением решено было судить. Приговор, зачитанный Клейном, гласил: расстрел.
   Фашистский комендант решил разжалобить Клейна, попытался сыграть на его национальных чувствах.
   - Почему вы относитесь ко мне так строго? - обратился он к Клейну.- Мне кажется, что вы немец.
   Строго и спокойно Клейн ответил:
   - Мы караем вас не за то, что вы немец, а за то, что вы фашист, палач и кровавый убийца.
   
   
    
   
   
   
   6
    
   "Здравия желаю, Роберт Александрович! Передает вам привет ваш боевой соратник Тканко Александр Васильевич. Сейчас работаю в г. Черкассы директором педагогического института..."
   А. В. Тканко и Р. А. Клейн породнились на левобережье Днепра, в тылу оккупантов. До войны учительствовавший на Украине, А. В. Тканко к тому времени, когда они впервые встретились, был уже подполковником, не раз смотрел смерти в глаза. Во главе группы десантников Тканко спустился с парашютом у леса, где находилась база отряда Р. А. Клейна. Десантники соединились с партизанами в один отряд.
   - Мне сразу пришелся по душе,- вспоминает Клейн,- этот молодой, энергичный и веселый человек. Я рад был назначению к такому командиру помощником по разведке. Наше боевое братство крепло день ото дня в операциях. Выполняя задания Украинского штаба партизанского движения, мы с ним исколесили тысячи километров по земле, где зверствовал враг. И всюду нам сопутствовала удача. Да, будущий Герой Советского Союза Александр Васильевич Тканко отличался исключительной находчивостью и отвагой. Его нервы выдерживали любые нагрузки. Так случилось и на днепровской переправе в июле сорок третьего, невдалеке от города, где сейчас яшвет Тканко.
   Да, Роберт Александрович, вы правы: та удача на днепровской переправе многим обязана прекрасным качествам вашего боевого друга. Но не будем замалчивать долю вашего участия в этом опасном деле.
   ...Рассвет на Черкасском шоссе, что ведет к Днепру. Блестевший лаком "оппель-адмирал", неприметно вынырнувший из леса, приглушенно, но солидно сигналя, догонял и обгонял немецкие автоколонны, танки, артиллерию. 1-й и 2- й Украинские фронты развертывали тогда стремительное наступление к Днепру. Фашисты торопились поскорее перебраться на его правый берег и там организовать оборону. Партизанам поручалось задержать врага на левом берегу, не допустить, чтобы он воспользовался переправой, а потом, отступив, взорвал ее.
   И вот в "оппель-адмирале" едет советский капитан, начальник разведки партизанского отряда Клейн, превратившийся в полковника гитлеровского генерального штаба с особыми полномочиями фюрера. Сверкают ордена на кителе, снятом с действительного полковника гитлеровской ставки. Через плечо - добротный планшет, там немецкая карта, и бинокль. На пистолете, спрятанном в кобуре,- дарственная надпись генерала Гудериана.
   Рядом с "полковником" чуть склонился над баранкой руля Тканко, одетый вахмейстером.
   Поспели вовремя. Переброска немецких танков, самоходок, зенитных батарей и автомашин через реку только началась
   "Полковник генерального штаба" вышел из машины и офицеру вермахта, распоряжавшемуся на переправе, отдал приказ:
   - С правого берега всех немедленно вернуть! Оставаться здесь, окапываться!
   Начальник переправы, понукаемый окриком "Кто здесь оглох?!", кинулся было исполнять неожиданный приказ ставки, но вдруг опомнился, заподозрив что-то неладное.
   Саша Тканко, беспечно насвистывая бравурную немецкую песенку, не спускал глаз с Клейна и приоткрыл дверцу "оппеля": там, укрытые брезентом, лежали гранаты, припасенные на самый крайний случай.
   Неужели ничего другого уже не остается? Нет, с гранатами повременим,- решает Клейн. Он не подает знака Тканко...
   Начальник переправы заколебался? Ему хочется получить письменное подтверждение приказа ставки? Что ж, он сейчас его получит, и так, чтобы все его подчиненные поняли, сколь неограниченны полномочия "полковника".
   - Именем фюрера! - крикнул "полковник ставки".
   Прогремел выстрел. Из того самого пистолета с дарственной надписью Гудериана на серебряной табличке. Сраженный в упор, начальник переправы рухнул замертво. Чтобы у фашистов рассеялись последние сомнения, "полковник", прежде чем опустить пистолет в кобуру, подержал его на виду так и столько времени, сколько нужно было гитлеровцам получше разглядеть серебро на рукоятке.
   - Разойтись! Выполнять приказание! - скомандовал "полковник". Фашисты, сообразив, что тут не до шуток, старались как можно лучше ему угодить.
   По сигналу маленькой походной рации, скрытой в камышах вблизи места событий, наша авиация успешно разбомбила скопление вражеской техники на правом берегу у переправы. Когда советские наземные части вплотную подошли к ней, фашисты по команде "полковника для особых поручений фюрера" дружно сложили оружие.
   
   * * *
   
   Так сражался за свою Родину Роберт Клейн. И Родина удостоила своего сына звания Героя Советского Союза. А как только кончилась война, он приехал в Орел.
   Встретили его здесь хорошо. И стал Орел для Клейна родным и любимым городом.