Стрельцов В.
СКАЗ О ГЕНЕРАЛЕ ДУБОВЕ

Герой Советского Союза ДУБРОВСКИЙ Федор Фомич

   
   Сосновый бор остался позади. Начался густой ельник, непролазный, колючий. Казалось, не пробраться дальше, нужно искать обход. Но проводник, свернув чуть-чуть налево, углубился в чащу по ему одному известной тропинке. Дети цепочкой двинулись за ним.
   И вот расступился ельник, поросшая мхом, давно не хоженая тропинка выбежала на светлую поляну.
   - Дядя Бульба, здесь? - спросил Вася Лагунов.
   Проводник стянул с головы фуражку, смял ее в кулаке и молча кивнул головой.
   Несколько минут стояли молча и смотрели то на обвалившиеся землянки, то на торжественно-спокойное лицо бывшего партизанского разведчика Марка Бульбы. А потом сразу, будто по команде, разбежались в разные стороны. Бродили долго. Ряд землянок уходил далеко в лес, под густые лапчатые ели. То и дело слышались возгласы:
   - Гильза! Гильза от снаряда!..
   - Смотрите, целая гора касок... Немецкие...
   Марк Бульба спокойно объяснял:
   - От 76-миллиметровой пушки гильза. Их в нашей бригаде несколько было. Партизанская артиллерия... А каски не случайно здесь оказались. Каждая на фашистской голове сидела. Каски целы, а голов нет. Эсэсовский карательный отряд к нам было сунулся. Ну, и вот... А в касках этих потом партизаны тол плавили, мины делали и с ними на железную дорогу ходили...
   Вечером в самом центре Бегомльекой пущи горел большой костер. Ребята плотным полукольцом уселись вокруг своего проводника и не спускали с него глаз. На фоне пламени, которое с легким потрескиванием рвалось вверх, лицо бывшего партизанского разведчика казалось бронзовым, почти коричневым. Посасывая свою неизменную вишневую трубку, Марк Бульба рассказывал:
   - Видите вон те камни, за болотцем?
   Ребята в знак согласия кивнули головами, хотя сейчас они ничего не видели. Темная, беззвездная ночь подступала к самому костру и, казалось, старательно и ревниво охраняла партизанские тайны.
   - Так вот, там наша электростанция была. Настоящая электростанция. В госпитале, во всех землянках горело электричество. Не удивляйтесь. Хотя и в лесу, а жили мы не медведями. Командир бригады Федор Фомич Дубровский в этом отношении строг был, ох как строг. Считай, каждый день говаривал: "Партизаны - та же армия. Только в тылу врага. Дисциплина и порядок у нас должны быть армейские". Ну, и поддерживал порядок. Ему ведь и звание воинское присвоили - генерал-майор.
   Потрескивал костер, лизали густую темноту багровые языки пламени, а дети, затаив дыхание, слушали волнующий рассказ. И в их воображении рисовался большой партизанский лагерь. На мостках, оборудованных на самых высоких деревьях, бессменно дежурили часовые. Собирается на задание диверсионная группа - партизаны получают в пекарне свежеиспеченный, вкусно пахнущий хлеб. Да-да, в бригаде Дубровского была своя хлебопекарня. И прачечная была, и столовая. А в землянках порядок был...
   - Эшелон мы как-то чудной подорвали,- усмехаясь, продолжал рассказывать Марк Бульба. Ожидали, согласно донесению разведки, с танками, а там были постели... Охрану мы перебили - и к эшелону. За трофеями, значит, Федор Фомич, увидев, что в вагонах лежат кипы одеял и простыней (в тот раз Дубровский вместе со всеми на "железку" ходил), дал команду забрать все постельные принадлежности. С того времени наши землянки и приобрели вид казарм...
   Долго говорил Марк Бульба. Потом внезапно оборвал свой рассказ на полуслове, задумался. Ваня Аводнев, переглянувшись с друзьями, решил нарушить общее молчание:
   - Дядя Марк, а дядя Марк...
   Разведчик поднял голову и вопросительно смотрел на мальчика.
   - Вы расскажите про засады, бои, про то, как железную дорогу разобрали...
   Марк Бульба понимающе улыбнулся:
   - Знаю, вас одеяла, простыни, электростанция меньше интересуют. Давай вам перестрелку, чтоб пулеметы, пушки, бомбы... Да беда в том, что я всего не знаю, не помню. Был я простым разведчиком. По деревням ходил, сведения о немцах и полицаях собирал, в гарнизоны приходилось забираться. А вот общей картины нарисовать не могу.
   - А где теперь Федор Фомич? - спросил Коля Патичев.
   - В Минске живет наш Федор Фомич, в столице,- ответил Марк Бульба и вдруг, как бы спохватившись, хлопнул себя ладонью по лбу: - Ребята, а что, если пригласить его в ваш детский дом? Он Орехово помнит, бывал там в войну, гарнизон немецкий когда выбивали. Приедет, обязательно приедет.
   Дети заговорили все вместе, зашумели, повскакивали с мест.
   - Тихо! - поднял руку Марк Бульба.- Давайте вот здесь, на месте партизанского лагеря, напишем ему письмо. И обязательно укажем, что сидели мы возле его командирской землянки. Вспомнит былое наш командир, защемит его сердечко, потянет в Бегомильскую пущу...
   Федор Фомич приехал. Ребята ожидали увидеть генерала в полной форме, при всех орденах, а порог Ореховского детского дома переступил человек, одетый в обыкновенный коричневый костюм. Только "Золотая Звезда" Героя Советского Союза да манера держаться прямо, не сутулясь, выдавали в нем боевого командира.
   И начался вечер под девизом: "Партизанские отряды занимали города". Федор Фомич рассказывал...
   
   * * *
   
   Тяжелы дороги отступления. Шли на восток. В общей колонне перемешались пехотинцы и артиллеристы, санитарные машины и подводы беженцев. Проходили через деревни и города, через наши советские селения, в которые по пятам отступающих через час-два ворвется враг. У калиток и плетней стояли женщины, старики, дети и тревожными глазами провожали воинов, которые, вопреки всем чаяниям и надеждам, шли не на запад, а на восток...
   В Ржеве Федор Фомич Дубровский встретился с работниками Центрального Комитета Компартии Белоруссии. И сразу стало легче на душе. Здесь формировались группы для развертывания подпольной работы и партизанского движения в тылу врага. В состав одной из групп, которой предстояло действовать в Витебской области, вошел и Дубровский.
   - Придется несколько дней ожидать, пока дадут самолет,- предупредили Дубровского, назначенного командиром группы.
   - Нельзя ожидать,- возразил Федор Фомич.- Самолеты нужны для других целей - громить врага с воздуха. А мы пробьемся через линию фронта.
   Пробивались у Великих Лук. Шел ночной бой. Очереди трассирующих пуль хлестали по траншеям, окопам, деревьям. Желтыми и малиновыми клубочками вспыхивали разрывы гранат и мин. Где-то с правой стороны гремело "ура".
   Перевалили через бруствер траншеи по одному и поползли навстречу пулям. Только бы не застрять здесь, на голом месте. За спиной у немцев лес, родной. Там ищи-свищи. Не найдешь.
   Федор Фомич чуть не напоролся на немецкого пулеметчика. Тот лежал в неглубоком окопчике и через ровные промежутки времени посылал в сторону нашей траншеи очередь за очередью. Дубровский обогнул его буквально метрах в десяти. Рисковать нельзя, ведь он командир группы, отвечает за всех. Но в руках прямо-таки нестерпимый зуд, и от ненависти даже дыхание перехватывает. Вот он, живой враг, непрошеный пришелец, сеющий смерть, кровь и слезы. Как-то само собой получилось, что в руке оказался нож. Заполз сзади. Коротким предсмертным вскриком фашиста оборвалась пулеметная очередь.
   А Дубровский уже поднялся во весь рост и сделал рывок в лес. Видимо, заметили. Автоматная очередь хлестнула, но Федор Фомич уже скатился в овраг. Здесь не достанешь.
   Собрались в условленном месте - недалеко от городка Ушачи. Это было 14 августа 1941 года. Федор Фомич распределил, где кому обосновываться. Установка для всех одна: выдавать себя за окруженцев, собирать оружие, вести работу среди местного населения. Сам Дубровский остановился в деревне Жары. Сюда и потянулись нити из окрестных деревень - от остальных членов подпольной группы.
   За осень подпольщики спрятали в тайниках много оружия, оставленного в лесах окруженцами. Густо смазывали маслом и закапывали в землю пулеметы, минометы, винтовки. Надежно укрыли даже 76-миллиметровое орудие. А зимой начали сколачивать отряд. К марту 1942 года вокруг подпольной группы Дубровского уже группировалось около 250 человек.
   Ранней весной из лагеря военнопленных, расположенного под Полоцком, убежала группа бойцов и командиров. Они обосновались в Придвинских лесах. Здесь же находились окруженцы - батальонный комиссар Владимир Мельников и другие товарищи. Они создали боевую партизанскую группу. Недалеко от Ушачей действовала другая группа, которой руководили Матвей Ястребов, Николай Юртаев, Терентий Гирсенок. И к ним потянулись нити из деревни Жары. Федор Фомич Дубровский брал курс на широкое развертывание партизанской общенародной борьбы, на соединение мелких групп и отрядов.
   В марте партизанский отряд Дубровского начал активные действия. Часто операции проводились совместно с отрядами Лобанка, Сафонова, Звонова. А в сентябре 1942 года отряды объединились в бригаду. Командиром стал Федор Фомич Дубровский, комиссаром - Владимир Елисеевич Лобанок. А люди все прибывали и прибывали. Отряды численно росли. Слава о боевых действиях бригады Дубровского перешагнула через границы Ушачины, Лепелыцины, Бегомлыцины. К нему стекались патриоты из разных районов.
   Пришлось разделиться на две бригады. Командиром Лепельской стал В. Е. Лобанок, командиром Чашницкой - Ф. Ф. Дубровский. Бригады взаимодействовали между со- бой.
   К осени 1943 года партизаны бригады Дубровского разгромили 22 немецких гарнизона, в том числе такой орешек, как ушацкий гарнизон. Здесь в тюрьме томились сотни советских граждан, схваченных фашистами за связь с партизанами. Налет на гарнизон был столь стремительным, что немцы и полицаи, спасая свои шкуры, забыли о тюрьме. Их преследовали и добивали по дороге на Лепель. А освобожденные узники пополнили ряды партизан.
   Чашницкая бригада стала называться бригадой Дубова. И вот почему.
   Заместителем по разведке у Дубровского был Сергей Васильевич Маркевич, человек смелый и в то же время осторожный и осмотрительный. Он-то и додумался.
   - Федор Фомич,- поинтересовался Маркевич,- твои родственники где живут?
   - Здесь, на Ушачике,- ответил Дубровский.
   - А фамилию они носят какую?
   - Есть Дубровские, есть и с другими фамилиями - по матери родственники. Много их. В гости пойдешь - за месяц всех не обойдешь.
   - Ну, а если кто-нибудь донесет, что сам командир партизанской бригады им близкий человек?
   Федор Фомич понял, к чему ведет разговор Маркевич:
   - М-да-а-а... Вон у батьки Миная такое дело получилось... Детей схватили...
   - Надо фамилию менять,- предложил Маркевич.--Был ты Дубровским, а отныне будь... ну, скажем, Дубовым...
   - А что, подходит! - согласился Дубровский.
   С того времени бригада и стала называться бригадой Ду- бова.
   
   В штабной землянке бригады собрались командиры отрядов. Федор Фомич кивнул своему начальнику штаба Шарко - мол, читай.
   Шарко откашлялся и начал:
   - Мы сегодня собрались, чтобы познакомиться с постановлением Центрального Комитета Коммунистической партии Белоруссии "О разрушении железнодорожных коммуникаций противника методом "рельсовой войны"". В Москве считают, что белорусские партизаны, в том числе и на Витебщине, многое сделали, чтобы задержать продвижение войск к фронту по железным дорогам. Теперь поставлена более ответственная и сложная задача: нужно полностью парализовать железнодорожный транспорт врага,
   - А тол, где брать тол? - перебил начальника штаба командир отряда Дмитрий Короленко.- Мы вон машину немецкую подорвали. Снаряды везла. Все выплавили. И уже снова не из чего мины делать...
   Федор Фомич движением руки остановил Короленко:
   - Погоди, Дмитрий, не лезь раньше батьки в пекло. Будет тол. Подбросят самолетами с Большой земли. А здесь вопрос стоит шире... Читай,- снова кивнул он начальнику штаба.
   Шарко отбросил со лба растрепавшуюся прядь волос и обвел глазами командиров отрядов. Начавшие было оживленно обмениваться мнениями партизанские командиры сразу замолчали. Шарко читал:
   - "Методом "рельсовой войны" разрушение коммуникаций можно довести до состояния катастрофического для немецко-фашистских войск. При массовом применении этого способа борьбы противник принужден будет проводить огромные работы трудоемкого характера по замене взорванных рельсов для восстановления путей. Потребуется доставлять колоссальное количество стали, проката, что для него будет почти неразрешимой задачей..."
   - Теперь поняли? - сказал Федор Фомич.- Не только пускать под откос эшелоны, но и взрывать десятки километров рельсов, выводить из строя целые железные дороги. Белорусский штаб партизанского движения поставил перед витебскими партизанами задачу взорвать 17 700 рельсов... Будем выполнять задание...
   По всей зоне ночами горели партизанские костры. На лесные аэродромы один за другим садились транспортные самолеты. Большая земля слала взрывчатку. И вот Федор Фомич дал команду бригаде:
   - В путь!
   На задание отправились все, за исключением сторожевой охраны лагеря и раненых. На подводы погрузили тол, ломы, лопаты, кирки, мотыги. Сейчас дубовцы больше напоминали строителей, чем партизан. Но оружие каждый взял с собой. Дорога Орша - Лепель усиленно охранялась немцами.
   Оккупанты не ожидали такого мощного удара по железной дороге. Солдаты сидели в бункерах и дзотах, шлепали по столам засаленными картами, пили шнапс и горланили песни. А тут как гром с ясного неба - партизаны! По сигналу зеленой ракеты разведчики бесшумно навалились на караульные посты. В дзоты полетели гранаты. Через несколько минут с охраной было кончено и из лесу к дороге устремились остальные партизаны бригады и жители окрестных деревень. Справа и слева от участка Дубова на "железке" работали партизанские бригады Заслонова, Лобанка и Леонова.
   От Лепеля и чуть ли не до самой Орши вспыхнули яркие костры. Шпалы обливали мазутом, керосином и зажигали. В огне металл деформировался. Вовсю работали подрывники. На местах стыков они закладывали небольшие заряды тола и перебивали рельсы. На станциях летели в воздух водокачки...
   Фашисты перебросили в район железной дороги большое воинское подразделение. Но партизан уже и след простыл. На железнодорожной насыпи остались только искареженные рельсы и кучи обгоревших шпал.
   Немцы расставили вдоль дороги усиленные гарнизоны, буквально через каждые двадцать пять метров замаскировали посты и принялись за восстановление полотна. А партизаны тут как тут. Бой длился 42 часа. Восстановленная часть дороги была снова разрушена.
   Недели через две заместитель по разведке Сергей Маркевич докладывал командиру бригады:
   - До чего додумались фрицы: новую дорогу ведут. Из Лепеля на Крулевщизну...
   - А ну-ну, дай карту, посмотрим,- заволновался Федор Фомич.- Зачем это им понадобилось?..
   Сергей Васильевич расстегнул планшетку и достал карту. Дубровский ладонью расправил складки и навис над столом.
   Через несколько минут он говорил Маркевичу:
   - Ты понимаешь, что это будет за дорога? Это же прямой путь из Вильнюса через Молодечно - Крулевщизну - Лепель на Оршу. Несколько часов - и новая дивизия на фронте, хочешь танки - пожалуйста. И вторая у них цель: думают рассечь надвое партизанскую зону... Не выйдет. Объявляй сбор, и срочно гонцов в соседние бригады!..
   Замыслы немецкого командования не осуществились. Партизаны отрезали на своем участке фронтовые части от их тылов. Немцам пришлось туго.
   Не прекращалась диверсионная работа и на других железных дорогах. На откосах чуть ли не впритык валялись сожженные, исковерканные паровозы и вагоны. Наученные горьким опытом, фашисты теперь были чрезвычайно осторожны. Скорость воинских эшелонов не превышала десяти километров в час. Партизаны с трудом пробирались сквозь посты на полотно, закладывали мины и ждали. А поезд ползет, как черепаха. Паровоз взорвется и станет. Вагоны и платформы с фашистами и техникой остаются целыми. Немецкие железнодорожники подгонят новый паровоз, исправят путь, и снова эшелон движется на восток.
   - Так дело не пойдет,- волновался Федор Фомич.- Нужно усилить подрывные группы. Будем наносить по эшелонам массированные удары...
   Железнодорожное полотно круто изгибается и уходит за выступ леса. На фоне густой зелени сначала появляются платформы - одна, вторая, третья. За ними, выпуская густые клубы пара, выползает паровоз. Эшелон движется медленно-медленно, кажется, вот-вот остановится.
   На платформах, обтянутые серым брезентом, застыли неуклюжие громадины.
   - Правильно донесли разведчики,- шепчет Федору Фомичу Сергей Маркевич.- Танки...
   - "Тигры", что ли? - отзывается Дубровский.
   - Они.
   А эшелон все ближе и ближе. Уже можно различить, что за паровозом и в хвосте поезда идут вагоны с бронированными колпаками. Хоботы орудий нацелены на лес.
   - Приготовиться! - передается по цепочке команда.- Орудиям бить по бронированным вагонам!..
   Столбом взметнулись из-под колес паровоза осколки шпал и желтый песок. Мина сработала безотказно. И вслед за взрывом гулко ахнули 76-миллиметровки. Заработали партизанские пулеметы.
   Мощное "ура" прокатилось по опушке леса. Более тысячи партизан пошли на штурм эшелона.
   Через полчаса все было кончено. Горели вместе с платформами "тигры", плавился металл. Прибывший вражеский бронепоезд вслепую бил из орудий по лесу. А партизаны были уже далеко. Знакомой лесной дорогой форсированным маршем они двигались в сторону лагеря.
   Вечером Федор Фомич вместе со штабными работниками намечал план следующей операции...
   
   * * *
   
   В четыре часа утра вестовой разбудил Дубровского. Командир бригады лег в два, не выспался и поэтому сердито смотрел на партизана из-под полураскрытых век.
   Вестовой доложил:
   - Из второго отряда сообщают, что немцы наступают на Пышно.
   - Ну и что? Первый раз они наступают на Пышно? Наступают и отступят... А много их там?
   - До полка.
   Дубровский мгновенно вскочил на ноги.
   - Полк?! Такого не было. Да еще в четыре часа. Зови начальника штаба, комиссара и заместителя по разведке.
   Вскоре в командирскую землянку прибыли Шарко, Старинский и Маркевич.
   - Слышали? - встретил их вопросом Федор Фомич.
   - Слышали,- ответил комиссар бригады Старинский.- Учти, товарищ комбриг, наступление не случайное. Из Борисова на Плещеницы и Бегомль прут, а из Молодечно - на Докошцы. Да и на севере зашевелились... Наверно, по одному плану действуют.
   - Генерал-лейтенант полиции фон Готтберг из Минска в наши края прибыл,- добавил Маркевич.- Тоже не случайно. Это старый опытный каратель.
   - Какой отряд сейчас у нас в Пышно, второй? - спросил Дубровский.
   - Второй,- подтвердил Маркевич.
   - Быстро добирайся туда. Выясни обстановку и доложи,- распорядился Федор Фомич.
   Маркевич вышел из землянки.
   Командир бригады встревожился не случайно. Пышно - еще бы: немцам поперек горла стоит партизанский гарнизон в Пышно. Дорога Лепель - Пышно - Березино - Докпшцы - единственный прямой путь из Витебска на запад. А дубовцы оседлали эту дорогу, перерезали и закрыли движение. Немцы уже пробовали по воздуху доставлять боеприпасы, горючее, продовольствие. Сейчас, видимо, задумали решительный штурм Пышно.
   Зазвонил телефон. Докладывали из отряда Дмитрия Короленко: немцы наступают на деревни Заозерье, Тартак, Весницк и Корчи. Федор Фомич срочно послал туда Шарко. Ему и Маркевичу, который вскоре позвонил из Пышно, Дубровский дал наказ любой ценой раздобыть немецкие документы.
   - Организуйте охоту за офицерами, за чинами! - кричал в трубку Федор Фомич. - Если большая операция задумана, у них будут карты и планы... А как там в Пышно?
   Выслушав доклад Маркевича о том, что каратели готовятся к новому штурму поселка, Федор Фомич приказал срочно перебросить для усиления второго отряда Михаила Дыденко роту Бориса Звонова, еще одну 76-миллиметровую пушку, полковой и ротный минометы.
   19 мая Дубровский получил донесение:
   - Атака отбита. Сожжено два вражеских танка. Немцы бомбят Пышно с воздуха...
   20 мая. Между озерами Мурож и Лучила отряд Дыденко вместе с третьим отрядом устроили засаду. Противник бежал... Полк СС окапывается на рубеже Заозерье - Корчи...
   - Окапывается! - шагал из угла в угол землянки Дубровский.- То наступал, а теперь окапывается. Не для того, пожалуй, они сюда прибыли, чтобы занимать оборону. Подкрепление ждут, не иначе. Вот и окапываются...
   И сразу же принял решение:
   - Штурмовать эсэсовцев, не дать окопаться!
   Партизаны поднялись в атаку. Эсэсовский полк был отброшен до деревни Юркова Стена.
   А в Пышно бои шли непрерывно. Немцы яростно атаковали. Партизаны отбивали атаки и сами контратаковали. Во время одной из контратак убили командира третьего полицейского батальона СС. Помня приказ комбрига, разведчики вместе с оружием забрали у него планшетку. В ней оказалась карта с шифровкой плана карательной экспедиции. Вся операция называлась "Коттбус".
   Документы срочно доставили в штаб бригады. Федор Фомич даже вздохнул от облегчения. Имея план наступления, легче организовать оборону, бить по флангам противника. Тут же Дубровский сообщил остальным партизанским бригадам, куда нацелены острия ударов карателей. А их собралось много. По документам, найденным у убитых солдат и офицеров, было видно, что они буквально два-три дня назад прибыли сюда из Минска, Бреста и Варшавы. В большой кулак были собраны два полицейских полка СС, около двадцати охранных, гренадерских и особых батальонов, жандармские части и другие более мелкие подразделения, подкрепленные танками, тяжелыми минометами, артиллерией, самолетами, командами подрывников.
   Дубровский изучил обстановку и перемещал командный пункт из одного отряда в другой. Его видели и в Пышно, и около сожженного немецкого танка, и на позициях артиллерийских батарей. Он допрашивал пленных, выслушивал донесения разведчиков и вместе с командирами отрядов разрабатывал направления контратак.
   Мужественно сражались дубовцы. Исключительный героизм проявили защитники Пышно. С 19 мая по 9 июня 1943 года немцы безуспешно атаковали партизанский гарнизон. Перед позициями защитников Пышно стояло несколько подбитых танков и бронетранспортеров, грудой искореженного, обожженного металла лежал сбитый самолет, повсюду валялись трупы гитлеровцев.
   Хороший урок получили каратели под Пышно. Убедившись, что с такими силами справиться с партизанами невозможно, немцы перебросили на Витебщину часть фронтовых подразделений. Развернулись бои. Земля горела под ногами оккупантов...
   
   * * *
   
   После войны у поселка Пышно воздвигнут памятник - символ мужества, стойкости, самоотверженности партизан бригады Героя Советского Союза Ф. Ф. Дубровского. Сюда любит приходить молодежь. Раз в год собираются оставшиеся в живых защитники Пышно, в том числе и Федор Фомич Дубровский, чтобы почтить светлую память тех, кто отдал свою жизнь при освобождении родной земли.