Политиздат, 1986

К ЧИТАТЕЛЮ

   Из предлагаемой книги читатель еще раз узнает об античеловеческой сущности фашизма, о его зверином лице. Книга посвящена событиям сорокалетней давности. Но весь огромный, эмоционально окрашенный фактический материал, которым она насыщена, выносит суровый приговор и современному фашизму, его защитникам, фашистским методам, используемым империалистами в сегодняшней борьбе против мира, демократии и социализма.
   Автор книги - Сергей Трофимович Кузьмин - не дождался ее выхода в свет. члeн партии с 1931 года, он принадлежал к тому славному поколению коммунистов, с молодостью и зрелыми годами которых совпали индустриализация и коллективизация, культурная резолюция, Победа в Великой Отечественной войне и послевоенное восстановление, упрочение мирового социализма и построение развитого социалистического общества в нашей стране. Во всех этих эпохальных событиях активно участвовал Сергей Трофимович. Он сражался с басмачами в Средней Азии, был пограничником, находился на ответственной партийной работе в Киргизии и в Москве. В первые дни войны он добровольно ушел на фронт, сражался под Москвой и Смоленском. Находился в самом центре боевых действий, не раз личным примером вдохновлял бойцов на единоборство с фашистскими захватчиками. После войны партия направляла его на разные участки социалистического строительства. Труд и боевые подвиги его отмечены многими правительственными наградами. Но и выйдя на пенсию, он продолжал верно служить партии, выступал с лекциями, в печати, по радио, занимался активной общественной деятельностью.
   В этой книге собраны впечатления о небольшом отрезке жизни Сергея Трофимовича - о его работе в Чрезвычайной государственной комиссии по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков и их сообщников и причиненного ими ущерба гражданам, колхозам, общественным организациям, предприятиям и учреждениям СССР. Он лично участвовал в расследовании фашистских преступлений в Сталинградской области, на Львовщине, на территории Польши и самой Германии. Сергей Трофимович был специальным представителем комиссии на Нюрнбергском процессе над главными фашистскими преступниками.
   Может возникнуть вопрос: почему в год 40-летия Победы над фашизмом, когда мы чествуем героев, спасших от истребления сегодняшний мир, нужно обращаться к страшному прошлому, рассказывать о злодеяниях, творимых гитлеровцами. Ответ на этот вопрос можно дать только один: живущее сейчас поколение должно знать, как велик подвиг, совершенный Советской Армией, всем советским народом, одолевшим гитлеровскую машину зла и мракобесия.
   Делать это нужно еще и потому, что в мире сохранились силы, заинтересованные в возрождении фашизма, в использовании для подавления народов тех же методов, которые применяли в своих преступных целях нацисты.
   В антикоммунистической пропаганде наших идеологических противников отчетливо прослеживается тенденция к обелению гитлеризма. Замалчиваются масштабы фашистских злодеяний, затушевываются империалистические мотивы нацистских преступлений, тщательно скрывается связь руководителей третьего рейха с германским и международным капиталом.
   Вот только одна небольшая картинка, правдиво обрисованная французским журналистом, работавшим во время второй мировой войны в органах разведки ВМС США, Виктором Александровым, русским по происхождению. Неоднократно бывая в ФРГ, он посетил предместье Мюнхена - Дахау. Здесь сооружен скромный мемориал, построенный на частные средства. Он увековечил память сотен тысяч людей, погибших в одном из самых страшных фашистских концентрационных лагерей. На вопрос к директору мемориала, как часто здесь бывают школьники и студенты ФРГ, последовал ответ: "Что вы! Преподаватели старательно оберегают своих учеников от любой формы комплекса виновности".
   Тогда журналист попросил одного из немногочисленных гидов рассказать о каторжном труде заключенных на заводах Тиссена или "И. Г. Фарбен". Молодой человек удивился. Он не знал и даже не предполагал, что эти, как он говорил, уважаемые фирмы были сотни раз упомянуты на Нюрнбергском процессе в обвинительных материалах, разоблачавших причастность монополистического капитала Германии к преступлениям фашистов.
   К сожалению, подобные сцены типичны для западного мира. Буржуазная пропаганда делает все, чтобы народы как можно быстрее забыли о Бухенвальде и Заксеихаузене, Треблинке и Освенциме, Хатыни и Лидице, Ковентри и Орадуре. Все более широко распространяются версии, прямо взятые из архивов геббельсовского ведомства информации, о том, что якобы нацисты лишь защищали Европу от коммунизма, были вынуждены вести превентивную войну против советской "агрессии".
   После разгрома фашизма реакционные круги США и других капиталистических стран пытались спасти многих гитлеровских палачей от возмездия, надеясь использовать их в борьбе против коммунизма. В американской зоне оккупации Германии виновными в преступлениях были признаны лишь 12 тысяч человек (0,1 процента населения). Из них лишь несколько сот оказались за решеткой. Тысячи нацистов благополучно переправились за океан. Штурмбанфюрер СС фон Браун стал одним из виднейших руководителей исследовательских работ в области ракетостроения в США. А на его совести смерть тысяч англичан, убитых самолетами-снарядами, посланными гитлеровцами на Лондон и другие города Англии. Фашистский генерал-полковник Вальтер Дорнбергер, награжденный Гитлером рыцарским крестом за организацию производству Фау-1 и Фау-2, получил должность главного конструктора американской фирмы "Белл". В США он создал новое оружие агрессии - крылатые ракеты, которые размещены ныне на территории Западной Европы. "Изобретатель" душегубки Вальтер Рауфф длительное время являлся главным советником управления но расследованию коммунистической деятельности при правительстве палача чилийского народа Пиночета.
   Начальник гестапо Лиона Клаус Барбье, переданный демократическим правительством Боливии французским властям, все послевоенные годы занимал ответственные посты в органах ЦРУ. Более 20 лет припеваючи жил в Латинской Америке Эйхман, которому на Нюрнбергском процессе заочно предъявили обвинение в убийстве 4 миллионов лиц еврейского происхождения. Открыто, не скрываясь, разъезжал по многим странам любимчик Гитлера эсэсовский головорез Отто Скорцени, спокойно умерший от старости в собственной постели. Где-то в Латинской Америке процветает гестаповский врач-убийца из Освенцима Менгеле. Все еще скрывается от возмездия шеф гестапо Мюллер. Нацисты занимали или занимают ответственные посты в государственном аппарате и частных фирмах ФРГ: один из авторов "плана Барбаросса", Хойзиигер, был видным натовским генералом, один из руководителей абвера, Гелен, возглавлял разведку ФРГ, бывший ответственный сотрудник геббельсовского радио, члeн НСДАП Кизингер в 60-е годы являлся федеральным канцлером ФРГ. Подобные примеры можно продолжить.
   Боннская юстиция долго оберегала или до сих пор оберегает от возмездия даже разоблаченных международной общественностью военных преступников. Так было, например, с руководителем опытов по стерилизации заключенных в Освенциме и других лагерях смерти Шуманом. Чуть ли не 10 лет тянулось расследование его дела. Другой палач - шеф гестапо в Варшаве Гап - в конце концов был приговорен в ФРГ к 12 годам тюрьмы, но вскоре его выпустили на свободу "по состоянию здоровья".
   Современный империализм и его самые реакционные представители, как, например, нынешняя администрация США, не оставили планов установления империалистического диктата над всем миром. С упорством маньяков, не желающих считаться с тем, что вторая мировая война ослабила позиции отнюдь не социализма, а, наоборот, капитализма, они готовят третью мировую войну, способную покончить уже не только с тем или иным общественным строем, но и с разумной жизнью на Земле. И опять человечество слышит бредовые призывы к "крестовому походу" против коммунизма, к уничтожению СССР и других социалистических стран, к порабощению целых народов. Форсированная гонка вооружений, астрономические ассигнования на милитаристские цели, создание все новых и новых видов оружия, разработка планов "звездных" и прочих войн, присутствие войск США и других империалистических стран в самых отдаленных уголках планеты, вывод военных объектов в космическое пространство - все эти факты также свидетельствуют о том, что подстрекательские призывы Рейгана и его окружения не отвлеченная риторика, а выражение реальных захватнических устремлений весьма влиятельных сил, обладающих такими средствами истребления, о которых Гитлер не мог даже мечтать.
   Конечно, в наши дни откровенная проповедь человеконенавистничества, которая использовалась гитлеризмом для идеологического обоснования своих целей в войне, может лишь оттолкнуть народные массы от представителей монополистического капитала. Поэтому в ход пускаются более скрытые, утонченные формы идеологической обработки масс. Реакционная верхушка буржуазии не жалеет слов и бумаги для того, чтобы изобразить свою политику как "защиту" прав человека, борьбу с терроризмом, стремление укрепить оборону "свободного мира" от посягательств со стороны "кровожадных" коммунистов и т. д. Но реальные дела империалистов не оставляют и следа от такого камуфляжа.
   Весь мир потрясли чисто фашистские методы истребления и устрашения людей, в широких масштабах применявшиеся американцами в Корее и еще больше во Вьетнаме. И вот уже в наши дни та же картина фашистского террора в захваченной американскими войсками Гренаде. Даже бывший министр юстиции США Р. Кларк в письме на имя генерального секретаря ООН от 23 апреля 1984 года вынужден был признать, что на оккупированной американцами Гренаде "с самого начала широкие масштабы приобрели пытки. Избиения и жестокие, унижающие достоинство, бесчеловечные наказания стали практикой с первого дня вторжения".
   С еще большей наглостью ведет себя ближайший союзник США - сионистский Израиль. На захваченных арабских территориях созданы концлагеря по фашистскому образцу. В них мучают и убивают людей, вся "вина" которых состоит в том, что они осуждают фашистские действия израильских агрессоров. Сионисты не скрывают, что хотят ликвидировать целый народ - арабский народ Палестины. Они безжалостно уничтожают не только палестинцев, но и ливанцев, представителей других арабских народов. В сентябре 1982 года сионисты ворвались в расположенные на территории Ливана лагеря палестинских беженцев Сабра и Шатила и учинили там зверскую резню, убив более 5 тысяч мирных людей, в том числе стариков, женщин, детей. И такие чудовищные зверства на чужой территории израильтяне, поощряемые американцами, совершают изо дня в день. "Все человечество помнит Бабий Яр и Хатынь, где застывшие в мраморе жертвы фашизма призывают нынешнее поколение не допустить новой мировой войны,- заявляет преследуемый сионистами верховный судья Иерусалима шейх Тамими.- Спустя сорок лет после Бабьего Яра история повторилась в палестинских лагерях Сабра и Шатила. Конечно, рассуждает обыватель на Западе, можно и не думать об этом. Но те, кто хоть раз взглянул в глаза палестинцев, не смогут изгнать тревогу из своего сердца".
   В чудовищные фашистские застенки превращепы империалистами целые страны: ЮАР, Чили, Парагвай. Фашистские методы истребления людей широко используются ими в Сальвадоре, в необъявленных войнах против Афганистана и Никарагуа, во многих других странах. В самих США, рекламирующих себя в качестве "оплота" свободы и демократии, под покровительством нынешней администрации все больше наглеют фашиствующие организации, использующие звездно-полосатый флаг для линчевания негров, геноцида в отношении индейцев, жестоких расправ с поборниками подлинных прав и свобод человека.
   Фашисты пытаются активизироваться сегодня в Италии, Японии, Турции, практически во всех капиталистических странах. Особую опасность их оживление представляет в ФРГ. Реваншизм, подогреваемый даже некоторыми официальными лицами этой страны, неизбежно ведет к усилению фашистских тенденций. В 1984 году в ФРГ только официально было зарегистрировано 150 неофашистских организаций. Легально действует национал-демократическая партия, считающая себя преемницей гитлеровской НСДАП.
   В юриспруденции есть понятие "срок давности". Означает оно, что действие того или иного правового акта ограничено строго определенным сроком. В гуманных целях закон ограничивает и время, в течение которого преступник подлежит судебной ответственности за совершенное в прошлом. Ввиду беспрецедентной тяжести фашистских преступлений ответственность за них сроку давности не подлежит.
   Нельзя забывать о том, что принес с собой фашизм. Книга С. Т. Кузьмина - новое свидетельство, обличающее гитлеризм. Ее сила в строгой документальности. Это обвинение тем, кто выпестовал фашизм и стоял за его спиной. Это - предупреждение современникам: нельзя забывать страшные уроки истории, нельзя допустить их повторения.
   
   
   
   
   
   
   
   

ОТВЕСТВЕННОСТЬ ПЕРЕД МИРОМ

    ГЛАВНАЯ ЦЕЛЬ ГИТЛЕРОВСКОЙ АГРЕССИИ
   30 января 1933 года - один из самых черных дней в истории Германии. Здесь установилась террористическая диктатура наиболее реакционных, шовинистических, агрессивных кругов финансового капитала. Власть захватили фашисты. Их правительство возглавил Гитлер, назначение которого на пост рейхсканцлера утвердил президент переставшей существовать республики Гинденбург. С этого дня началось стремительное превращение Германии в государство войны, принесшее неисчислимые беды немецкому народу и всему человечеству.
   Победу фашизма в Германии, говорилось па XVII съезде ВКП(б), надо рассматривать "как признак того, что буржуазия уже не в силах властвовать старыми методами парламентаризма и буржуазной демократии, ввиду чего она вынуждена прибегнуть во внутренней политике к террористическим методам управления,- как признак того, что она не в силах больше найти выход из нынешнего положения на базе мирной внешней политики, ввиду чего она вынуждена прибегнуть к политике войны". Даже такой реакционер, как генерал Людендорф, понял, что фашисты представляют собой страшную угрозу для будущего Германии. В направленном 1 февраля 1933 года письме Гинденбургу он писал: "Назначив Гитлера рейхсканцлером, Вы выдали наше немецкое отечество одному из наибольших демагогов всех времен. Я торжественно предсказываю Вам, что этот человек столкнет наше государство в пропасть, ввергнет нашу нацию в неописуемое несчастье. Грядущие поколения проклянут Вас за то, что Вы сделали".
   В феврале 1933 года состоялось совещание Гитлера и председателя фашистского рейхстага Геринга с самыми крупными промышленниками Германии. Предложенная фашистскими главарями программа ликвидации остатков буржуазной демократии, разгрома рабочих организаций и подготовки войны была восторженно принята монополистами.
   Заручившись одобрением подлинных хозяев империалистической Германии, гитлеровцы рьяно взялись за осуществление своих преступных замыслов, начав с разгрома коммунистической партии.
   Чтобы легче было ликвидировать все остатки демократических свобод, фашисты решили прибегнуть к грандиозной провокации - поджечь рейхстаг, обвинив в этом коммунистов. Поджигатели превратили дом Геринга в свою главную базу. По подземному ходу, который связывал этот дом со зданием рейхстага, они проникли в помещение парламента и в ночь на 28 февраля подожгли его.
   Всему миру гитлеровцы объявили, что поджог - дело рук коммунистов. В стране было введено чрезвычайное положение, начались массовые облавы и аресты.
   3 марта 1933 года фашистами был схвачен вождь Коммунистической партии Германии Эрнст Тельман, 9 марта - представитель Коминтерна Георгий Димитров, находившийся в то время в Германии.
   Германские фашисты развернули яростную антикоммунистическую кампанию. Они запретили коммунистическую, а затем и другие политические партии.
   С 21 сентября по 23 декабря 1933 года в Лейпциге проходил организованный гитлеровцами провокационный судебный процесс по делу о поджоге рейхстага.
   Результат этого процесса известен всему миру. Процесс с треском провалился. Благодаря Димитрову мир впервые узнал и увидел со всей ясностью, что фашистская Германия является не правозаконным государством, а страной насилия и произвола.
   Г. М. Димитров и его товарищи еще два месяца после процесса находились в застенках гестапо. В это время СССР, предоставив им советское гражданство, вел упорную дипломатическую борьбу за жизнь этих людей, которым угрожала расправа со стороны гитлеровцев.
   В результате этой борьбы герой Лейпцига и его товарищи были освобождены из тюрьмы и прибыли в Москву, их встреча вылилась в огромную антифашистскую манифестацию.
   Приход нацистов к власти создал ситуацию, чреватую новой мировой войной. Поставив у власти Гитлера, германский монополистический капитал установил свою открытую террористическую диктатуру.
   Для того чтобы оградить свою власть от всяких покушений и вселить страх в сердце германского народа, нацисты создали и расширили систему террора против предполагаемых и подозреваемых противников фашистского режима. Гитлеровцы сажали в тюрьмы честных людей без суда и следствия, держали их в концентрационных лагерях, подвергали пыткам, истязаниям, убивали.
   Рабочие и демократические организации в стране были разгромлены. Из 300- тысяч человек, состоявших в Германской компартии, к началу 1933 года половину бросили в тюрьмы и концентрационные лагеря, а десятки тысяч - убили. Террор был распространен и на социал-демократов. Всего в стране после прихода к власти фашисты уничтожили 200 тысяч прогрессивно настроенных людей и около миллиона отправили в заключение.
   Американский посол У. Додд (находился в Германии с 1933 по 1938 гг.) записал в своем дневнике в тот период: "Животные - единственные счастливые существа, которых я встречаю здесь... В то время, когда людей сотнями убивают без суда или без всяких доказательств виновности, когда население буквально трепещет от страха, животные пользуются неприкосновенными правами, о которых люди не могут и мечтать. Да, тут уж поневоле захочешь стать лошадью!"
   Террор, концлагеря, тюрьмы, насилие и произвол, уничтожение прогрессивной части населения превратили многих немцев в безгласных рабов, а насаждавшийся звериный шовинизм, ненависть к другим народам, культ захватнической войны сделали их послушным орудием политики разбоя, грабежа и захватов.
   В эти годы складывалась очень сложная, напряженная международная обстановка. Выдвинутая Гитлером программа "расширения жизненного пространства" толкала Европу к войне. Капиталистический мир стремился направить агрессию Гитлера против СССР. Внутри своих стран буржуазия вела оголтелую политику раскола единства рабочего класса и подавления демократических свобод. В капиталистических странах назревали острые социально-экономические и политические конфликты.
   Задача борьбы против фашизма и войны требовала от рабочих и коммунистических партий быстрейшего объединения усилий, разработки и осуществления общей антифашистской тактики. Надо было показать миру лицо гитлеризма, организовать отпор фашизму, спасти от него человечество.
   5 марта 1933 года Исполком Коминтерна выступил с воззванием "К рабочим всех стран!", в котором подчеркнул важность единства действий трудящихся в борьбе с фашизмом. "...Перед лицом наступающего на рабочий класс Германии фашизма, развязывающего все силы мировой реакции,- говорилось в воззвании,- Исполком Коммунистического Интернационала призывает все коммунистические партии сделать еще одну попытку установления единого фронта совместно с социал-демократическими рабочими массами при посредстве социал-демократических партии. Исполком Коминтерна делает эту попытку в твердом убеждении, что единый фронт рабочего класса против буржуазии отбил бы наступление капитала и фашизма и чрезвычайно ускорил бы неизбежный конец всякой капиталистической эксплуатации". Коминтерн обратился к коммунистическим и социал-демократическим партиям с предложением немедленно организовать отпор наступлению фашизма на политические, профсоюзные, кооперативные и другие организации рабочих.
   В обстановке, когда фашизм превратился во всемирную опасность и величайшую угрозу для завоеваний рабочего класса и трудящихся, для мира, свободы и национальной независимости народов, начал свою работу VII конгресс Коммунистического Интернационала, открывшийся в августе 1935 года в Москве.
   ...В те годы я работал в Московском горкоме партии, и мне посчастливилось быть гостем от Московской парторганизации на VII конгрессе Коммунистического Интернационала, слушать доклад выдающегося деятеля международного коммунистического и рабочего движения Георгия Димитрова "Наступление фашизма и задачи Коммунистического Интернационала в борьбе за единство рабочего класса, против фашизма",
   В докладе Георгия Димитрова на конгрессе нашла свое наиболее полное и четкое выражение новая политическая ориентация Коминтерна, сыгравшая важную роль в дальнейшей борьбе с фашизмом. Подчеркивалось, что коммунистическое движение должно сосредоточить главные усилия на проведении политики единого народного фронта. Эта политика сыграла огромную роль в борьбе против фашизма и войны. Товарищ Димитров указал, что в условиях разразившегося глубочайшего экономического кризиса, резкого обострения общего кризиса капитализма, революционизироваиия трудящихся масс фашизм перешел к широкому наступлению. Господствующая буржуазия все больше искала спасения в фашизме в целях осуществления грабительских мер против трудящихся, подготовки хищнической империалистической войны, нападения на Советский Союз.
   В своем докладе Георгий Димитров указал, что германский фашизм - это не только буржуазный национализм. Это звериный шовинизм. Это правительственная система политического бандитизма, система провокаций и пыток в отношении рабочего класса и революционных элементов крестьянства, мелкой буржуазии и интеллигенции. Это средневековое варварство и зверство. Это необузданная агрессия в отношении других народов и стран.
   2 августа 1935 года, за шесть лет до нападения гитлеровской Германии на Советский Союз, Г. М. Димитров заявил: "Германский фашизм выступает как ударный кулак международной контрреволюции, как главный поджигатель империалистической войны, как зачинщик крестового похода против Советского Союза - великого отечества трудящихся всего мира".
   После конгресса для его участников был устроен прием в зале Московской консерватории имени П. И. Чайковского.
   Первый раз в жизни мне посчастливилось так близко видеть и слышать руководителей международного коммунистического движения Георгия Димитрова, Д. 3. Мануильского, Вильгельма Пика, П. П. Постышева, Ван Мина, Мориса Тореза и других.
   Вспоминается теплота и непринужденность обстановки. По лицам присутствующих, по их душевным беседам чувствовалось, что этих очень скромных и мужественных людей связывают большая интернациональная дружба и единство цели.
   Накануне второй мировой войны тревожный набат Коминтерна разнесся по всему миру. Он предостерегал о грозящей опасности, которую фашизм нес человечеству. VII конгресс Коминтерна указал на источник угрозы новой мировой войны, разоблачил фашизм, толкающий мир к катастрофе.
   Уже тогда Советское правительство неоднократно и настойчиво предлагало правительствам Англии, Франции, США, Чехословакии принять практические шаги для коллективного отпора агрессору.
   Народы мира извлекают поучительный урок из недавнего прошлого, которое доказывает, что трагедию войны можно было бы избежать, если бы все народы активно вмешались, как учил великий Ленин, в решение вопросов войны и мира. Упорное нежелание правящих кругов западных стран поддержать идею коллективной безопасности открыло дорогу нацистской агрессии и привело ко второй мировой войне.
   Расправившись с прогрессивными силами в самой Германии, утвердив там фашизм, нацисты приступили к выполнению своих захватнических планов по отношению к другим народам и государствам. Первыми жертвами гитлеровской агрессии стали Австрия и Чехословакия.
   На совещании, состоявшемся в Берлине в имперской канцелярии 5 ноября 1937 года (на нем присутствовали Геринг, главнокомандующий военно-воздушными силами; Нейрат, имперский министр иностранных дел; адмирал флота Редер, главнокомандующий военно-морским флотом; генерал фон Бломберг, военный министр; генерал-полковник фон Фрич, главнокомандующий сухопутными силами; полковник Госбах), Гитлер заявил: "Для улучшения нашего военного и политического положения наша цель в каждом случае затруднения, вызванного войной, прежде всего должна заключаться в одновременном захвате Чехословакии и Австрии с целью устранения всякой опасности с флангов в случае возможного наступления на Запад".
   Высказанные Гитлером намерения стали осуществляться менее чем через четыре месяца после совещания. На рассвете 12 марта 1938 года германские войска вторглись в Австрию. Их действия явились преднамеренным агрессивным актом, способствовавшим дальнейшему выполнению плана подготовки и ведения захватнических войн против других стран.
   Вслед за Австрией последовала оккупация Чехословакии, осуществленная при прямой поддержке Англии и Франции. На состоявшемся в Мюнхене сговоре 30 сентября 1938 года премьер-министр Англии Чемберлен, премьер-министр Франции Даладье, фашистский диктатор Германии Гитлер и фашистский диктатор Италии Муссолини подписали соглашение о расчлeнении Чехословакии - Судетская область была отдана Германии. 1 октября 1938 года немецко-фашистские войска заняли Судетскую область, а в марте 1939 года захватили остальную Чехословакию.
   Стараясь толкнуть агрессора на Восток, против СССР, правительство Чемберлена готово было отдать во власть Гитлеру Восточную и Юго-Восточную Европу, включая Балканы, Польшу и даже Турцию, но тот решил действовать по-своему. 23 мая 1939 года на секретном совещании руководителей рейха Гитлер поставил задачу "навсегда покончить с Польшей и поляками".
   1 сентября 1939 года 62 немецко-фашистские дивизии (1,6 миллиона человек, 2800 танков и около 2000 самолетов) вторглись в пределы Польши. Англия и Франция, связанные договорными отношениями с Польшей, вынуждены были объявить войну Гермаиии. Но каких-либо реальных мер для борьбы с захватчиками не приняли, по-прежнему надеясь подтолкнуть Гитлера к нападению на СССР.
   В условиях начавшейся второй мировой войны агрессия нацистской Германии, не встречавшая противодействия, быстро распространялась, охватывая одну страну за другой.
   Несмотря на заключенный между Германией и Данией 31 мая 1939 года договор о ненападении, в котором провозглашалось, что договаривающиеся стороны полны "решимости поддержать мир между Данией и Германией при всех обстоятельствах", Германия вторглась в Данию 9 апреля 1940 года.
   Германия не раз заверяла Норвегию: "Германское правительство полно решимости, ввиду дружеских отношений, существующих между Норвегией и Германией, ни при каких обстоятельствах не наносить ущерба целостности и неприкосновенности Норвегии и уважать территорию норвежского государства", однако 9 апреля 1940 года немецко-фашистские войска вторглись в эту страну.
   Далее, 10 мая 1940 года после сильнейшего авиационного удара по городам Голландии, Бельгии и Франции немецко-фашистские войска перешли в наступление от Северного моря до линии Мажино.
   Голландия пала за пять дней, а 28 мая капитулировала Бельгия. Французские войска отступали по всему фронту. Германские части 14 июня заняли Париж, Французское правительство, оказавшееся не способным вести борьбу, 22 июня 1940 года в Компьене подписало соглашение о перемирии.
   6 апреля 1941 года германские войска без предупреждения вторглись в Грецию и Югославию.
   Все агрессивные действия Германии, совершавшиеся в европейских государствах, в сущности, являлись подготовкой для нанесения главного удара - по Советскому Союзу. 22 июня 1941 года гитлеровская Германия вероломно напала на СССР. Огромные массы войск, многочисленная авиация, танковые соединения были брошены на Страну Советов. Немецкое командование вместе с союзниками ввело в действие 190 дивизий, около 4300 танков, 47,2 тысячи орудий и минометов, 4980 самолетов, свыше 190 боевых кораблей. Численность вражеских войск, атаковавших гра- ницу Советского Союза, составляла 5,5 миллиона человек. Над нашей Родиной нависла смертельная опасность. Советский народ встретил ее мужественно и стойко. По призыву Коммунистической партии он вступил в жестокую битву с фашистским агрессором. Народ верил в силу социалистического строя, в силу своей родной армии, в партию Ленина и ее способность мобилизовать все моральные и материальные возможности государства для разгрома врага.
   Вторая мировая война оставила неизгладимый след в истории человечества. В орбиту войны было втянуто 61 государство с населением 1 миллиард 700 миллионов человек. Война унесла свыше 50 миллионов человеческих жизней.
   В тезисах ЦК КПСС к 50-летию Великой Октябрьской социалистической революции отмечалось, что в Великую Отечественную войну 1941-1945 гг. "свыше 20 миллионов советских людей погибли на полях сражений, погребены под развалинами городов и сел, расстреляны фашистскими бандитами, замучены в гитлеровских концлагерях... История не знала такого массового варварства и бесчеловечности, какие творили на нашей земле фашистские оккупанты".
   О том, как готовилась военная агрессия и как разрабатывались далеко идущие планы уничтожения Страны Советов и порабощения народов Европы, автор этих строк узнал во всех подробностях на заседаниях Международного трибунала во время знаменитого Нюрнбергского процесса над главными гитлеровскими военными преступниками. Предъявляемые суду документы, обвинительные речи прокуроров, свидетельские показания вскрыли дьявольский механизм подготовки вооруженных вторжений гитлеровских полчищ на территории разных стран.
   Документы рассказали, как фашистские главари с полным хладнокровием, методично в глубокой тайне планировали присоединение чужих территорий. План захвата Австрии они именовали план "Отто", захвата Чехословакии-план "Грюн", нападение на Польшу - план "Вейс", оккупацию Норвегии и Дании - план "Везерюбунг", завоевание Греции и Югославии - план "Марита", нападение на Советский Союз -план "Барбаросса".
   Фашистам понадобилось прозвище германского императора XII века Фридриха ("барбаросса" означает в переводе на русский язык "рыжая борода") как кодовое название самой разбойничьей агрессии нацистов против Советского Союза. Не только документы, предъявленные суду, раскрыли "кухню" подготовки этого преступного плана. Много важных деталей сообщили и его авторы - Кейтель и Иодль, сидевшие на скамье подсудимых в Нюрнберге. Их показания на суде, конечно, были даны не по доброй воле, а под тяжестью неопровержимых материалов, которыми располагал Международный трибунал, и в надежде на снисхождение.
   По словам Кейтеля, совещания военного командования по вопросу о нападении на СССР проводились всё лето 1940 года. Это подтвердил Иодль, сказав на допросе, что планы нападения на СССР конкретно были разработаны в ноябре - декабре 1940 года и в тот период времени он дал соответствующие первые директивы армии, морскому флоту и авиации. 18 декабря 1940 года Гитлер подписал подготовленную генеральным штабом сухопутных войск директиву о начале войны против СССР под названием "Барбаросса". Эта директива, предназначенная только для высших руководителей германской армии, содержала тщательно разработанную программу внезапного нападения на СССР. В ней сказано: "Немецкие вооруженные силы должны быть готовы к тому, чтобы еще до окончания войны с Англией победить путем быстротечной военной операции Советскую Россию (вариант "Барбаросса"). Для этого армия должна будет использовать все состоящие в ее распоряжении соединения с тем лишь ограничением, что оккупированные области должны быть защищены от всяких неожиданностей". В директиве подчеркивалось, что "особое внимание следует обратить на то, чтобы не было разгадано намерение произвести нападение".
   В действительности, как теперь установлено исторической наукой, планирование войны против СССР интенсивно развернулось летом 1940 года, а осенью оно уже было завершено.
   Одним из авторов и активных исполнителей плана "Барбаросса" был будущий фельдмаршал гитлеровской армии Паулюс, командовавший впоследствии немецкими войсками под Сталинградом. Поэтому, когда на заседании трибунала помощник Главного обвинителя от СССР в числе представленных документов по разделу "Агрессия против СССР" зачитал заявление бывшего фельдмаршала Паулюса Советскому правительству, то началась необычайно энергичная переписка подсудимых с их защитой. Они знали, что такой свидетель до тонкостей знал намерения гитлеровской верхушки в отношении СССР и других стран.
   В заявлении Паулюса Советскому правительству от 9 января 1946 года, оглашенном на процессе, излагался материал, убедительно доказывающий виновность подсудимых в преднамеренном развязывании войны.
   "С 3 сентября 1940 г. до 18 января 1942 г.,- писал Паулюс,- я занимал должность оберквартирмейстера в генеральном штабе сухопутных сил. В мои задачи входило замещать начальника генерального штаба и выполнять его особые задания. Лишь осенью 1941 года я стал руководить отделами генерального штаба. Из них мне были подчинены отдел обучения и организационный отдел.
   В указанный период времени начальником генерального штаба сухопутных сил был генерал-полковник Галь-Дер.
   При моем поступлении на службу в ОКХ 3 сентября 1940 г. я, среди прочих планировок, застал там еще не законченный предварительный оперативный план нападения на Советский Союз, известный под условным обозначением "Барбаросса".
   По замыслу ОКБ задачей наступления было: сначала - захват Москвы, Ленинграда и Украины, в дальнейшем - Северного Кавказа с его нефтяными источниками. Конечной целью предусматривалось достижение германскими войсками приблизительно линии Астрахань - Архангельск. Предполагалось, что это будет означать окончательное поражение СССР и создаст условия для расчлeнения страны и превращения ее в колонию.
   Поставленная цель, отмечал Паулюс, уже сама по себе характеризует этот план как подготовку чистейшей агрессии; это явствует также из того, что оборонительные мероприятия им не предусматривались вовсе. Тем самым развенчивались лживые утверждения о якобы превентивной войне Германии против СССР, которые аналогично оголтелой геббельсовской пропаганде распространяют некоторые современные фальсификаторы истории.
   Заблаговременно началась также подготовка будущих партнеров по агрессии, прежде всего Румынии (с сентября 1940 г.), Финляндии (с февраля 1941 г.), а затем и хортистской Венгрии.
   Начатая в августе 1940 года разработка предварительного варианта плана "Барбаросса" закончилась проведением двух военных игр под руководством Паулюса в главной квартире ОКХ в Цоссене. На них присутствовал генерал-полковник Гальдер, начальник оперативного отдела генерального штаба полковник Хойзингер (впоследствии крупный натовский генерал) и штабные старшие офицеры из ОКХ.
   Директивой ОКБ от 18 декабря 1940 года начало наступления на СССР было намечено приблизительно на середину мая 1941 года. Дальнейшую разработку плана принял на себя начальник оперативного отдела полковник Хойзингер, непосредственно подчинявшийся начальнику генерального штаба Гальдеру.
   3 февраля 1941 года в Берхтесгадене по докладу главнокомандующего сухопутными войсками Браухича Гитлер в присутствии Кейтеля и Иодля утвердил первую директиву по стратегическому развертыванию сил против СССР. Еще до этого Иодль заявил: "Через три недели после нашего наступления этот карточный домик развалится". Теперь он сидел вместе с другими военными преступниками на скамье подсудимых, готовясь к расплате за все содеянное им в интересах утверждения фашистского диктата над всем миром.
   Нападение гитлеровцев на Югославию обусловило изменение директивы о начале осуществления плана "Барбаросса", так как для наступления на СССР из Румынии не хватало войск, которые были брошены на Югославию. После завершения кампании в имперской капцелярии 6 июня 1941 года состоялось последнее, решающее совещание. Главнокомандующие сухопутных войск, флота и авиации доложили Гитлеру, Кейтелю и Иодлю о конкретных задачах, намеченных при осуществлении немецкого вторжения в Советскую Россию.
   "Со дня 22 июня 1941 г.,- продолжал Паулюс,- нами был взят курс на уничтожение и опустошение Советской страны.
   В Сталинграде на Волге этот курс достиг своего апогея...
   Сталинград превратился в зону истребления для находящегося там русского гражданского населения...
   Как оставшийся в живых под Сталинградом, я считаю себя обязанным дать удовлетворение русскому народу".
   Ознакомившись с содержанием заявления Паулюса, участники процесса тем не менее с нетерпением ожидали появления в зале в качестве свидетеля одного из самых крупных генералов гитлеровского вермахта. Событие, безусловно, незаурядное. Всем интересно, каков Паулюс, что он будет говорить, почему согласился выступить против недавних своих единомышленников. И вот лорд Лоренс просит ввести в зал свидетеля Паулюса. С напряжением смотрим на дверь. Дверь отворяется, входит высокий, спортивного склада человек в темном штатском костюме, неторопливыми, но четкими шагами подходит к свидетельскому пульту, стоя дает клятву говорить правду, затем садится.
   Адвокаты подсудимых, пытаясь дискредитировать Паулюса, забросали его провокационными вопросами: "Были ли вы преподавателем военной академии в Москве?", "Занимали ли вы какую-нибудь должность в Москве?", "Был ли во время вашего плена у вас случай каким-нибудь образом предоставить в распоряжение советских властей ваши военные знания и опыт?" и т. д.
   Паулюс ответил, что преподавателем в академии в Москве не был, никаких должностей не занимал.
   В заключение допроса, производимого Главным обвинителем от СССР Р. А. Руденко, Паулюс сказал, что нацисты хотели осуществить "завоевание с целью колонизации русских территорий, эксплуатация и ресурсы которых должны были дать возможность завершить войну на Западе с той целью, чтобы окончательно установить господство Германии в Европе".
   Мы понимали, что Паулюс, как профессиональный военный, осветил прежде всего военные аспекты подготовки агрессии. Но у гитлеровцев были не только завоевательные цели. Они руководствовались в первую очередь стремлением уничтожить коммуиизм, покончить не только с революционными, но и с прогрессивными демократическими традициями в захваченных, странах, обескровить, ликвидировать или поработить целые народы, превратить очищенпые от местного населения районы в жизненное пространство для расселения германцев.
   В беседе с Раушпингом, бывшим нацистским президентом данцигского сената, Гитлер говорил о целях фашистской агрессии: "Мы будем менять фронты, и не только военные. Но мы прежде всего должны придерживаться концепции, что наш смертельный враг - большевизм".
   На совещании руководящей верхушки Германии 30 марта 1941 года Гитлер так определил цели завоевательской политики на Востоке: "Наши задачи в России - разбить вооруженные силы, уничтожить государство... Если мы не будем так смотреть, то, хотя мы и разобьем врага, через 30 лет снова возникнет коммунистическая опасность". В мае 1941 года гитлеровское правительство утвердило директиву "Об особой подсудности в районе "Барбаросса" и об особых мероприятиях войск", в которой говорилось о необходимости быть безжалостным к гражданскому населению, расстреливать без суда и следствия всех оказывающих сопротивление. Политические работники, попавшие в плен, подлежали немедленному уничтожению. "В тыл не эвакуируются",-говорилось об этом в другой гитлеровской директиве, разработанной тогда же. Мне помнится, как на одном из заседаний Международного трибунала после длительных и обоснованных речей обвинителей в качестве вещественного доказательства суду была предъявлена карта. Огромное белое полотнище показывало расположение концентрационных лагерей на территории оккупированной Европы. Польшу, Францию, Чехословакию, Австрию, не говоря уже о Белоруссии, Украине, Прибалтике и самой Германии, усеяли квадратиками, треугольниками, большими и малыми кружками, обозначавшими концентрационные лагеря, лагеря для военнопленных и их филиалы. Паучьими гнездами оплели они территории этих стран. Фашисты использовали их для проведения политики геноцида целых народов. Они думали уничтожить евреев и цыган, большинство славян, значительную часть остальных народов СССР и других стран.
   Имперский министр по делам восточных оккупированных территорий Розенберг, также сидевший на скамье подсудимых в Нюрнберге, уже видел "германское пространство" до Урала. Но, чтобы "разместиться" поудобнее и покрепче на завоеванных землях, надо "стереть в порошок" их коренных обитателей.
   Это, коротко, о намеченных мероприятиях нацистов по плану "Ост". Суть их - в политике геноцида, осуществляемой империалистами в разных районах земли. Источник этой политики - расовая ненависть, стремление к захватам, установлению господства так называемых "высших" рас и истреблению "низших" рас.
   Подлинный генеральный план "Ост" суду в Нюрнберге предъявлен не был. На Судебных заседаниях рассматривался другой документ, раскрывавший цели и задачи этого плана, а также конкретные мероприятия по их достижению. Он назывался "Замечания и предложения по генеральному плану "Ост". Составил его Э. Ветцель - начальник отдела колонизации 1-го главного политического управления министерства по делам оккупированных областей.
   В этом документе излагались планы частичного онемечивания и уничтожения народов Восточной Европы, что рассматривалось гитлеровцами как важное условие на пути к установлению мирового господства фашистской Германии.
   Планом "Ост" предусматривалось после окончания войны выселить около 31 миллиона человек с территории Польши и западной части Советского Союза (80-85 процентов польского населения, 65 процентов населения Западной Украины, 75 процентов населения Белоруссии, значительную часть населения Латвии, Литвы и Эстонии).
   Однако Ветцель приходит к выводу, что такое число слишком занижено. В связи с этим министерство Розенберга повысило его до 46-51 миллиона человек. Десятки миллионов людей, согнанных со своих земель, намечалось поселить в Западной Сибири, на Северном Кавказе, в Южной Америке.
   По вопросу об обращении с русским населением восточное министерство разъясняло, что "речь идет не только о разгроме государства с центром в Москве... Дело заключается скорее всего в том, чтобы разгромить русских как народ, разобщить их". Для этого предусматривалось "разделение территории, населяемой русскими, на различные политические районы с собственными органами управления, чтобы обеспечить в каждом из них обособленное национальное развитие". Далее определялось, что на территории России необходимо уничтожить интеллигенцию, как носителя культуры народа, его научных и технических знаний, низвести культуру народа до самого низкого уровня, резко снизить численность населения, искусственно сокращать рождаемость и не вести борьбы со смертностью детей, осуществить не менее бесчеловечные мероприятия в области здравоохранения, налоговой политики, в вопросах заработной платы и социальных мер. Цель этой политики характеризовалась так: "...важно ослабить русский народ в такой степени, чтобы он был не в состоянии помешать нам установить немецкое господство в Европе".
   В плане "Ост" предусматривалось, что в перспективе необходимо "или полное уничтожение русского народа, или онемечивание той его части, которая имеет явные признаки нордической расы". Гитлер говорил: "Мы обязаны истреблять население - это входит в нашу миссию охраны германского населения... Я имею право уничтожать людей низшей расы, которые размножаются, как черви".
   По генеральному плану "Ост" предусматривалось онемечить около половины чехов, а остальных постепенно удалить с территории бывшей Чехословакии. "Следует подумать о том,- говорилось в документах,- чтобы переселить этих чехов в Сибирь, где они растворятся среди сибиряков и тем самым будут способствовать дальнейшему отдалению сибиряков от русского народа..."
   Еще более ужасная участь ожидала в фашистской Европе Польшу. После захвата ее гитлеровскими войсками большая часть польской территории была включена в состав фашистской Германии. Было создано генерал-губернаторство во главе с гитлеровским сатрапом и палачом Гансом Франком, облеченным неограниченной властью. Эта "власть" ему была вручена 12 октября, а за девять дней до этого, 3 октября 1939 года, Франк заявил, что отныне "Польша должна рассматриваться как колония, поляки будут рабами великой Германской мировой империи".
   Причем если в период войны поляки должны были служить гитлеровцам дешевыми рабами, то после войны в случае победы фашистской Германии польский народ ожидала полная ликвидация.
   На совещании руководителей германского сельского хозяйства 12 января 1944 года Франк цинично говорил: "...если бы мы выиграли войну, тогда, по моему мнению, поляков и украинцев и все то, что околачивается вокруг, можно превратить в фарш".
   Здесь я сошлюсь на документ редчайшего цинизма и вероломства - дневник Ганса Франка, обнаруженный в мае 1945 года в его доме в Баварии. Дневник составляет 36 томов и содержит протоколы заседаний Управления генерал-губернаторства, собраний организации национал-социалистской партии этого Управления, а также личные записи самого генерал-губернатора с 1939 по 1945 год. На допросе у следователя в Нюрнберге Франк заявил, что "это документ исторического значения", а на вопрос: "Являются ли истинными все утверждения, содержащиеся в дневнике?" - ответил: "Это полностью соответствует тому, что мне известно".
   19 января 1940 года Франк на заседании руководителей отделов так называемого "правительства" генерал-губернаторства с неприкрытой откровенностью сказал: "15 сентября 1939 г. мне было дано приказание принять на себя управление завоеванными восточными областями. При этом я получил особое задание рассматривать это приобретение как военную зону, как военную добычу, безоговорочно выкачать оттуда все, превратить ее в хозяйственном, социальном, культурном и политическом отношении в груду развалин".
   А вот еще одна запись - от 12 сентября 1940 года:
   "...Поляки должны видеть границу, дальше которой не может идти их развитие. На мои исчерпывающие вопросы фюрер повторно ответил, что установленные нами ограничения должны оставаться в силе,.. Ни один поляк не должен иметь возможность получить в государственных учебных заведениях высшее образование...
   Эта область призвана быть резервуаром рабочей силы в широком смысле этого слова. Мы имеем здесь только гигантский рабочий лагерь; все, что означает власть и самостоятельность, должно быть в немецких руках".
   Еще более бесчеловечны записи Франка в дневнике по вопросу о судьбе еврейского населения оккупированных стран. Читаем запись за тот же день:
   "...Мы должны уничтожать евреев, где бы мы ни находили их, и во всех случаях, когда это возможно, для того, чтобы сохранить империю как таковую".
   Франк не был оригиналом в своих бредовых идеях истребления людей. В директиве рейхсфюрера СС Гиммлера прямо ставилась задача: "Способствовать тому, чтобы Восток заселяли люди только немецкой, германской крови..."
   Они "способствовали", упорно, методично, без капли не то чтобы жалости, а хотя бы элементарного расчета (ведь кому-то надо производить необходимое для мечтающих заселить восточные земли арийцев).
   Так упивались бессмысленным истреблением гунны, орды Чингисхана. Но они были кочевники. Они не пытались осваивать захваченные территории. Фашисты же стремились не просто к опустошению, но и к колонизации пространства на Востоке. Тем не менее вот какой приказ отдал 16 сентября 1941 года Кейтель о беспощадном подавлении освободительного движения в оккупированных странах и расстрелах заложников: "Следует иметь в виду, что человеческая жизнь в соответствующих странах в большинстве случаев не имеет никакой цены и что устрашающего действия можно добиться, лишь с помощью исключительно жестоких мер... Способы казней должны еще увеличивать степень устрашающего действия".
   Для такого действия на оккупированные территории посылаются 12 полицейских батальонов. В числе 12 был и 3-й батальон 15-го полицейского полка. "Журнал боевых действий" этого батальона был захвачен в январе 1943 года на Воронежском фронте частями Советской Армии. Мне довелось познакомиться с ним, и вот как там изображалась "цивилизаторская" миссия фашистских палачей. В деревне Борисовке с 22 по 26 сентября 1942 года расстреляно 97 женщин и 23 ребенка. В деревне Борки расстреляно 372 женщины и 130 детей. 9 октября 1942 года сожжены деревни Антоново, Зелены Буды, Лазовецы-Зобота, Лазовецы-Нины, Лазовецы-Гора и Короставка, расстреляно 22 женщины и 41 ребенок. 13 ноября 1942 года в Пожжевипе были расстреляны 9 женщин и 6 детей.
   Убийцы систематически отчитывались и перед начальством. В отчете о состоянии и деятельности 11-й роты 15-го полицейского полка с 5 по 11 октября 1942 года значится: 6 октября 1942 года расстреляны 30 женщин и 49 детей; 7 октября 1942 года расстреляны 6 женщин и 8 детей; 9 октября 1942 года расстреляны 16 женщин и 14 детей и т. д.
   Всего же за два с половиной месяца - с 6 сентября по 24 ноября 1942 года этим полком было уничтожено 44 837 мирных граждан. И это только на одном, небольшом участке советской территории, захваченной фашистами.
   Помню, когда с наступавшими советскими войсками мне как офицеру-политработнику доводилось участвовать в освобождении городов и сел, отбитых у врага, то прежде всего бросались в глаза масштабы разрушений, учиненных гитлеровцами, полное обезлюдение этих некогда густонаселенных районов нашей земли. То, что создавалось веками русским, украинским, белорусским и другими народами СССР, было не просто взорвано, сожжено, загажено, но с какой-то методичной озверелостью вырвано буквально с корнем, затоптано до основания, расчищено с тщательностью. Уничтожались даже фундаменты, леса, вывозили в Германию слой плодородной почвы. Кажется, была бы у фашистов соответствующая техника, они бы и реки наши засыпали. Особо сильному опустошению было подвергнуто сердце России - центральное Нечерноземье. Десятки тысяч населенных пунктов, некогда украшавших эти прекрасные места и восхищавших не одно поколение русских писателей, были навсегда стерты с географической карты. Известно, что гитлеровцы намеревались сровнять с землей Ленинград и пропахать очищенную от развалин территорию плугом. Такая же участь ожидала другие города и села, на месте которых предполагалось создать чистенькие фольварки колонизаторов - представителей "высшей" арийской расы. Только Советская Армия помешала фашистам осуществить до конца свои планы, направленные против всего того, что дорого человеку. И я горжусь тем, что в самые трудные годы войны был ее солдатом.
   
   
    
   
    ОБВИНЕНИЕ ОТ ИМЕНИ НАРОДОВ
   
   Находясь на передовой, мы знали, что фашистам не уйти от расплаты. Это было тяжелое время, когда захватчики и их сообщники, осуществляя свои преступные планы, совершали на советской территории чудовищные преступления: пытки, истязания, убийства, насильственный увод в рабство сотен тысяч советских граждан, всеобщее ограбление городского и сельского населения и вывоз в Германию колхозного и государственного имущества, личного имущества советских граждан. Захватчики-оккупанты разрушали города и села, памятники искусства и культуры, расхищали художественные и исторические ценности советского народа.
   И вот именно тогда, уже в 1942 году, то есть почти за три года до окончания войны, в самый разгар наступления гитлеровцев Центральный Комитет нашей партии, предвидя и организуя победу советского народа в войне с фашистскими ордами и имея в виду привлечение к ответственности главарей фашизма за совершаемые ими злодеяния, ставит вопрос о создании Чрезвычайной государственной комиссии по расследованию фашистских злодеяний на территории СССР.
   2 ноября 1942 года Указом Президиума Верховного Совета СССР была образована Чрезвычайная государственная комиссия по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков и их сообщников и причиненного ими ущерба гражданам, колхозам, общественным организациям, государственным предприятиям и учреждениям СССР.
   В Указе говорилось, что за чудовищные преступления и за материальный ущерб, причиненный нашей Родине, преступное гитлеровское правительство и командование германской армии несут всю полноту уголовной ответственности.
   Рабочий аппарат Чрезвычайной государственной комиссии был образован в составе:
   а) Секретариат;
   б) Отдел по учету злодеяний, совершенных фашистскими оккупантами против граждан Советского Союза;
   в) Отдел по учету ущерба, причиненного промышленности, транспорту, связи и коммунальному хозяйству;
   г) Отдел по учету ущерба, причиненного колхозам и совхозам;
   д) Отдел по учету ущерба, причиненного кооперативным, профсоюзным и другим общественным организациям;
   е) Отдел по учету ущерба, причиненного культурным, научным, лечебным учреждениям, зданиям, оборудованию и утвари религиозных культов;
   ж) Отдел по учету ущерба, причиненного советским гражданам;
   з) Инспекторский отдел;
   и) Сводный отдел;
   к) Архив комиссии.
   Штат аппарата был утвержден в количестве 116 человек.
   Акты комиссии составлялись в соответствии с подробно разработанными инструкциями о порядке установления и расследования злодеяний фашистских захватчиков и по установлению размеров ущерба.
   Надо было выявить виновников злодеяний: организаторов, исполнителей с целью предания этих преступников суду и их сурового наказания. К актам должны были прилагаться все относящиеся к делу документы, протоколы допросов, заявления граждан, заключения медицинских экспертиз, фотоснимки, письма советских людей, угнанных в Германию, нацистские документы. Составление актов следовало осуществлять непосредственно на местах совершения преступления в месячный срок после изгнания оккупантов.
   Во главе Чрезвычайной государственной комиссии был поставлен видный деятель нашей партии и государства, кандидат в члeны Политбюро ЦК ВКП(б) Н. М. Шверник. Под его руководством проделана огромная работа по сбору документальных данных, их проверке и подготовке всех материалов о злодеяниях гитлеровских преступников и материальном ущербе, причиненном СССР в результате оккупации советских территорий армиями гитлеровской Германии.
   Николай Михайлович Шверник выезжал в освобожденные от врага города и села для расследования преступлений фашистов. Об одной из таких поездок, в частности в г. Ржев, рассказал мне его помощник В. П. Кузнецов, принимавший активное участие в работе комиссии. Мы с Василием Петровичем в большой дружбе многие годы.
   Увиденное в г. Ржеве потрясло члeнов комиссии. Город был в развалинах и пожарищах. Обезображенные трупы детей, женщин, стариков навалом лежали в ямах. От мин замедленного действия еще взрывались дома. В одном из домов предполагалось разместить комиссию на ночлег, но Николай Михайлович настоял выехать в район Гжатска, а через час после отъезда комиссии этот дом взорвался. Он, как и другие, был заминирован фашистами.
   В состав Чрезвычайной государственной комиссии входили: академики Н. Н. Бурденко, В. Е. Веденеев, Т. Д. Лысенко, Е. В. Тарле, И. П. Трайиин, члeн Политбюро ЦК ВКП(б), секретарь ЦК А. А. Жданов, летчица Герой Советского Союза В. С. Гризодубова, писатель А. Н. Толстой, митрополит Николай.
   Чрезвычайной государственной комиссии было предоставлено право поручать различным органам производить расследования: опрашивать потерпевших, собирать свидетельские показания и иные документальные данные о насилиях, зверствах, разрушениях и других преступных Действиях оккупантов и их сообщников.
   На местах были созданы республиканские, краевые, областные, городские, районные комиссии содействия работе Чрезвычайной государственной комиссии.
   Двигаясь вместе с наступающими войсками Советской Армии, в тяжелых условиях прифронтовой полосы, в только что освобожденных от фашистов местностях работники Чрезвычайной государственной и местных комиссий проделали большую и сложную работу по сбору, обработке материалов о злодеяниях гитлеровцев и по учету ущерба, причиненного ими нашей Родине. Достаточно сказать, что было составлено около 4 миллионов актов о материальном ущербе, 54 тысячи актов и свыше 250 тысяч протоколов опросов свидетелей кровавых злодеяний фашистов. Все эти сведения легли в основу обвинительных документов прокуратуры СССР, предъявленных суду над главными немецкими военными преступниками в Нюрнберге.
   На материалы комиссии опиралось обвинение на процессах в Харькове и Краснодаре в 1943 году, а также в Киеве, Минске, Риге, Ленинграде, Смоленске, Брянске и других городах в 1945-1946 годах.
   Нельзя не отметить ценности документов Чрезвычайной государственной комиссии как агитационного материала, усиливавшего ненависть к врагам нашей Родины, повышавшего трудовой энтузиазм советских людей в тылу, способствовавшего наступательному порыву советских войск. Работники Чрезвычайной государственной комиссии руководствовались в своей работе Декларацией об ответственности гитлеровцев за совершаемые зверства.
   Эта декларация, подписанная главами правительств СССР, США и Великобритании И. Сталиным, Ф. Рузвельтом и У. Черчиллем, была принята во время конференции министров иностранных дел СССР, Великобритании и США, происходившей в Москве в октябре 1943 года.
   В декларации, в частности, говорилось: "Пусть те, кто еще не обагрил своих рук невинной кровью, учтут это, чтобы не оказаться в числе виновных, ибо три союзных державы наверняка найдут их даже па краю света и передадут их в руки их обвинителей, с тем чтобы смогло совершиться правосудие".
   Почти одновременно с созданием Чрезвычайной государственной комиссии по расследованию фашистских злодеяний Советское правительство в заявлении от 14 октября 1942 года "Об ответственности гитлеровских захватчиков и их сообщников за злодеяния, совершаемые ими в оккупированных странах Европы" требовало создать Международный военный трибунал для суда над преступными руководителями нацистского режима. Советское правительство заявило тогда, что оно "обязано рассматривать суровое наказание этих уже изобличенных главарей преступной гитлеровской шайки как неотложный долг перед бесчисленными вдовами и сиротами, родными и близкими тех невинных людей, которые зверски замучены и убиты по указаниям названных преступников. Советское правительство считает необходимым безотлагательное предание суду специального Международного трибунала и наказание по всей строгости уголовного закона любого из главарей фашистской Германии, оказавшихся уже в процессе войны в руках властей государств, борющихся против гитлеровской Германии".
   Особая важность материалов Чрезвычайной государственной комиссии отмечена в стенограмме Нюрнбергского процесса: ."Задача советского обвинения в области подготовки доказательств обвинения в значительной мере облегчалась наличием обширных материалов, собранных в ходе самой войны Чрезвычайной государственной комиссией... К моменту процесса над главными немецкими военными преступниками располагала огромным количеством документальных доказательств, показаний свидетелей и потерпевших. К работе Чрезвычайной государственной комиссии были привлечены широчайшие массы советской общественности. Семь миллионов советских граждан предъявили свои личные счета гитлеровским бандитам. Тридцать две тысячи врачей, инженеров, педагогов, общественных деятелей приняли активное участие в установлении зверств и разрушений, совершенных немецко-фашистскими захватчиками. Уничтожение миллионов ни в чем не повинных советских людей, в том числе детей, женщин и стариков, бесчеловечное обращение с военнопленными, умиравшими от истощения и погибавшими от рук фашистских злодеев, разрушение городов, сел, культурных учреждений, памятников старины и искусства, угон в немецкое рабство миллионов наших людей - все это было убедительно отражено в сообщениях Чрезвычайной государственной комиссии".
   Когда мы начали работать в комиссии, нам была ясна цель. Но мы еще не могли представить себе в деталях, чем завершится эта работа и что спустя два с небольшим года в Нюрнберге она получит столь высокую оценку.
   Замечательный наш писатель Всеволод Иванов, присутствовавший на Нюрнбергском процессе, в репортаже "Во имя будущего" 5 декабря 1945 года в газете "Известия" писал: "Обвинение поддерживается и опирается, главным образом, на документы. Эти документы подобраны тщательнейше и заботливейше. Видно, что это был долгий и неутомимый труд, и нужно быть признательным тем, кто обнаружил эти документы, рассортировал их и представил их на суд всего человечества, ибо это поистине суд, которого никогда не было еще в истории и в котором заинтересовано все человечество".
   Советское обвинение представило Международному военному трибуналу многие сообщения и акты Чрезвычайной государственной комиссии. Среди них были материалы о зверствах гитлеровцев в разных городах и населенных пунктах, о материальном ущербе, причиненном ими государственным предприятиям и учреждениям, колхозам, общественным организациям и гражданам СССР, о разрушениях и злодеяниях, совершенных немецко-фашистскими варварами в культурных и исторических центрах: в Пушкинском заповеднике, в Петродворце, Пушкине, Павловске, Новгороде, Киеве и т. д., об издевательствах и расстреле детей Домачевского детского дома Брестской области, об истреблении советских людей путем заражения сыпным тифом, о злодеяниях, совершенных в лагерях уничтожения в Майданеке и Освенциме, о расстреле, сожжении и умерщвлении мирных граждан в окрестностях городов Севастополь и Керчь и на курорте Теберда Ставропольского края и многие другие.
   Здесь уместно сказать о том, что мне и Е. И. Смирнову, как представителям Чрезвычайной государственной комиссии на Нюрнбергском процессе, неоценимую помощь оказали работники аппарата Главкома советских оккупационных войск и Главноначальствующего в советской зоне оккупации в Берлине.
   Обширный материал Чрезвычайной государственной комиссии, представленный Международному военному трибуналу, должен был быть в очень ограниченные сроки размножен, частично переведен на немецкий язык. Необходимо было отпечатать большое количество фотодокументов о злодеяниях и разрушениях, совершенных гитлеровцами, и создать фотоальбомы.
   члeн Военного Совета советских оккупационных войск в Германии генерал-лейтенант Ф. Е. Боков сделал все необходимое, чтобы организовать эту ответственную работу в лейпцигской типографии и представить необходимую документацию в трибунал в срок. Было временно задержано печатание всех находившихся в типографии других документов.
   Следует особо отметить, что сотрудники прокуратуры СССР в ходе проведения Нюрнбергского процесса проделали большую работу по изучению и обработке обвинительного материала, оказавшегося в распоряжении американского обвинения. Отступая под сокрушительными ударами Советской Армии, гитлеровцы эвакуировали часть своих архивов на запад Германии, где они были захвачены американскими войсками. Большинство главных немецких военных преступников также бежали на Запад, где их и арестовали.
   Под руководством помощника Главного обвинителя от СССР Г. Н. Александрова была создана следственная группа для допроса обвиняемых, а также ряда генералов, плененных американцами и содержавшихся в Нюрнбергской тюрьме.
   Я присутствовал как представитель Чрезвычайной государственной комиссии по расследованию фашистских злодеяний, когда возглавлявший следственную часть советской делегации в Нюрнберге Г. Н. Александров в одной из комнат Дворца юстиции допрашивал генерала артиллерии Варлимонта, фельдмаршала Мильха, генерал-полковника фон Фалькенхорста, воевавшего на подступах к Ленинграду, и, наконец, генерал-полковника Гудериана, рвавшегося со своей танковой армией к столице нашей Родины Москве.
   Советским обвинением было использовано обширное количество трофейных документальных материалов, относящихся к агрессии против СССР, в том числе оперативный план "Барбаросса", дневники генерал-губернатора Полыни Франка и сотни других документов.
   Генеральный прокурор СССР Константин Петрович Горшенин в течение лета и осени 1945 года проводил в своем кабинете совещания по подготовке Нюрнбергского процесса. Как правило, в них принимали участие председатель Верховного Суда СССР И. Т. Голяков, главный прокурор Советской Армии Афанасьев, следователь по особо важным делам, начальник следственного отдела прокуратуры СССР Л. Р. Шейнин и автор этой книги как представитель Чрезвычайной государственной комиссии. К. П. Горшенин координировал работу советской делегации на Нюрнбергском процессе.
   Главным обвинителем от СССР был назначен прокурор Украинской ССР Роман Андреевич Руденко. Я знаком с ним с 1944 года, когда мы производили расследования немецко-фашистских злодеяний на Львовщине. Он очень помог нам своими дельными советами и большим юридическим опытом. С 1953 года, без малого 30 лет, этот выдающийся юрист и государственный деятель являлся Генеральным прокурором СССР.
   Заместителем Главного обвинителя от СССР утвердили полковника юстиции Юрия Владимировича Покровского. В годы войны он был военным прокурором армии, затем помощником военного прокурора фронта. Помощниками Р. А. Руденко на процессе являлись работники прокуратуры СССР: государственный советник юстиции 3-го класса Николай Дмитриевич Зоря, представлявших Международному военному трибуналу доказательства по разделу "Агрессия против СССР"; государственный советник юстиции 2-го класса Лев Романович Шейнин (раздел "Разграбление и расхищение государственной, частной и общественной собственности"), государственный советник юстиции 2-го класса Марк Юльевич Рагинский (разделы "Разрушение и разграбление культурных и научных ценностей" и "Разрушение сел и городов"), старший советник юстиции Лев Николаевич Смирнов (разделы "Преступления против мирного населения СССР, Чехословакии, Польши и Югославии" и "Преступления против человечности"). По разделу "Преступления против мира" (агрессия в отношении Чехословакии, Польши и Югославии) документы представлял Юрий Владимирович Покровский, Он же готовил материал по разделу "Преступное попрание законов и обычаев войны об обращении с военнопленными". Все наши товарищи с честью и большим достоинством представляли документы обвинения против главных немецко-фашистских военных преступников от имени Союза Советских Социалистических Республик.
   Деятельность советских обвинителей заключалась как в представлении доказательств Международному военному трибуналу, так и в допросе подсудимых и свидетелей на процессе.
   Советским судьей в Международном военном трибунале был генерал-майор юстиции И. Т. Никитченко, бывший в то время заместителем председателя Верховного Суда СССР, его заместителем - подполковник юстиции А. Ф. Волчков. В качестве консультанта советской делегации работал один из выдающихся советских ученых-юристов профессор Арон Наумович Трайнин. А. Н. Трайнин вместе с И. Т. Никитчеико участвовал в Лондоне в Международной конференции по разработке Устава Международного военного трибунала. Перед окончанием процесса Международный военный трибунал объявил профессору А. Н. Трайнину благодарность за большую помощь.
   На одном из заседаний суда в Нюрнберге Лев Николаевич Смирнов (будущий председатель Верховного Суда СССР) обратился к нацистским преступникам, бывшим главарям гитлеровской Германии, которые сидели на скамье подсудимых, с такими словами: "К совести мира взывали те, кого травили в душегубках и газовых камерах, кого разрывали на куски, те, чьи тела сжигали в печах крематориев и пепел развевали по ветру. Мы не можем теперь назвать даже многие из мест захоронений миллионов злодейски умерщвленных невинных людей. Но на сырых стенах газовых камер, на местах расстрелов, в фортах смерти, на каменных плитах тюрем и казематов мы до сих пор можем различить полные глубокой душевной боли, взывающие к возмездию краткие записи обреченных на смерть людей. И пусть помнят живые эти запечатленные на камне голоса жертв немецко-фашистского террора, взывавшие перед смертью к совести мира о справедливости и о возмездии".
   После его выступления началась демонстрация фильма "Кинодокументы о зверствах немецко-фашистских захватчиков".
   Лица главных фашистских преступников снизу освещены, и они все видны в затемненном зале суда.
   На экране воспроизводится документ, подписанный советскими фронтовыми кинооператорами. Кинооператоры А. Воронцов, Р. Гиков, В. Доброницкий, В. Ешурин, А. Зенякин, Р. Кармен, К. Кутуб-Заде, А. Левитан, В. Ми-коша, Е. Мухин, И. Панов, М. Посельский, М. Сегаль, В. Соловьев, А. Сологубов, М. Трояновский, В. Штатлапд торжественно свидетельствуют, что в период с 1941 по 1945 год, выполняя свой служебный долг, они работали в частях действующей Советской Армии, снимая на пленку различные эпизоды Отечественной войны. Операторы заявляют, что кинокадры, включенные в настоящий фильм, являются правдивым и точным воспроизведением того, что они обнаруживали, вступая в различные районы после изгнания из них немецко-фашистских войск.
   Первые кадры фильма сняты в Ростове-на-Дону 29 ноября 1941 года. Гитлеровцы, отступая, расстреливали мирных жителей. Трупы на Советской и Нольной улицах. Лежит замученная и расстрелянная семья профессора Рождественского. Мальчик Витя Головлев. Его лицо изуродовано выстрелами, произведенными в упор. На улице Энгельса фашисты расстреляли 50 жителей, выгнанных из домов. Лужи крови, вповалку лежат друг на друге расстрелянные женщины и старики. Их убили только за то, что они были советскими гражданами. На экране ростовский вокзал в таком виде, как покинули его гитлеровцы. На привокзальной площади штабеля трупов, замученных и расстрелянных раненых пленных красноармейцев. На трупах следы ужасных пыток. Изуродованы лица, отрезаны носы и уши.
   Мы видим Керчь. Противотанковый ров. Здесь фашисты совершали массовое истребление советских людей. Целыми партиями по нескольку сот человек привозили сюда мирных жителей города, расстреливали из пулеметов и автоматов. Семь тысяч граждан Керчи погибли в этом месте. В противотанковом рву были найдены трупы 245 детей. Пуховым платком закутала мать дочурку при расставании с жизнью. Над телами опознанных рыдают уцелевшие матери, отцы, другие родные.
   Эти кадры сменяют следующие, еще более страшные. На экране освобожденный Харьков. На улицах и площадях трупы расстрелянных мирных жителей. Всюду следы ужасных злодеяний, совершенных гитлеровцами. Они сожгли госпиталь, переполненный тяжелоранеными красноармейцами. Здесь были обнаружены сотни трупов. Комиссия экспертов установила, что многих калек, безногих заживо сожгли.
   На экране Таганрог - ров на пустыре близ города. Мы видим трупы людей на коленях со связанными за спиной руками. Людей привозили из города и расстреливали.
   Киев в ноябре 1943 года. Улицы покрыты трупами. Вот на экране возникает поистине ужасное зрелище: предместье Киева - Дарница. Трудно охватить одним взглядом бесконечные штабеля трупов, раскинувшиеся на огромной площади пустыря. Вот и Бабий Яр - место массовых казней.
   Операторы запечатлели леденящую душу картину в лагере близ Таллина, в дачном местечке Клога. Оккупанты перед отступлением расстреляли всех заключенных. Нельзя без содрогания смотреть на груды человеческих тел, которыми были забиты лагерные бараки.
   Страшное зрелище представляют появляющиеся на экране люди, освобожденные Советской Армией в Освенцим. Они измождены до предела. Это ходячие скелеты. Многие не в состоянии передвигаться и лежат на нарах. Много детей.
   Во время просмотра фильма подсудимые нервничали, их лица были бледны и сведены судорогой страха перед грядущим возмездием. После окончания демонстрации фильма Геринг закрыл лицо руками. Кейтель вытирает платком лоб, глаза. Франк долго не может прийти в себя. Моральное ничтожество подсудимых еще острее передает ту зловещую сущность событий, с которой не мирятся ни разум, ни сердце.
   По воспоминаниям А. И. Полторака, возглавлявшего советский секретариат на Нюрнбергском процессе, этот фильм был показан группе русских эмигрантов, работавших в качестве переводчиков в составе персонала западных делегаций. Среди них были представители таких аристократических фамилий старой России, как Трубецкие, Толстые и т. д. Но все они, мужчины и женщины, молодые и старые, плакали во время демонстрации фильма.
   Через два-три дня после демонстрации на Нюрнбергском процессе фильма о зверствах гитлеровцев на оккупированной территории СССР в качестве документа обвинения был предъявлен фильм об уничтожении 9 июня 1942 года чехословацкого селения Лидице, снятый самими нацистами. Вот факельщики перебегают от дома к дому, слышен гул взрывов. Вот фашистские солдаты прокладывают к развалинам железнодорожные пути, чтобы вывезти прочь даже остатки зданий. Деревню сровняли с землей, деревья срубили, дороги распахали, а жителей или расстреляли (мужчин), или отправили в лагеря смерти (женщин и детей). Само название села по приказу СС было стерто со всех имевших хождение в третьем рейхе карт, вычеркнуто из всех справочников.
   Без волнения нельзя вспомнить свидетеля советского обвинения па заседании Международного военного трибунала в Нюрнберге Якова Григорьевича Григорьева, дававшего показания помощнику Главного обвинителя от СССР Л. Н. Смирнову.
   Смирнов: Скажите, пожалуйста, свидетель, в какой деревне вы проживали до войны?
   Свидетель: В деревне Кузнецово, Порховского района, Псковской области.
   Смирнов: В какой деревне вас застала война?
   Свидетель: В деревне Кузнецове. Смирнов: Существует ли сейчас эта деревня? Свидетель: Не существует.
   Смирнов: Я прошу вас рассказать суду, при каких обстоятельствах произошло уничтожение деревни.
   Свидетель: В памятный день, 28 октября 1943 года, немецкие солдаты неожиданно напали на нашу деревню и стали творить расправу с мирными жителями, расстреливать, загоняя в дома. В этот день я работал на току со своими двумя сыновьями, Алексеем и Николаем. Неожиданно к нам на ток зашел немецкий солдат и велел следовать за ним. Нас повели через деревню в крайний дом. Я сидел около самого окна и смотрел в окно. Вижу: немецкие солдаты гонят еще большую толпу народа. Я заметил свою жену и маленького сына девяти лет. Их сначала подогнали к дому, а потом повели обратно, куда - мне было тогда неизвестно.
   Немного погодя входят три немецких автоматчика и четвертый держит наган в руках. Нам приказали выйти в другую комнату. Поставили к стенке всю толпу - 19 человек, в том числе меня и моих двух сыновей, и начали из автоматов стрелять по нам. Я стоял около самой стенки, немного опустившись. После первого выстрела упал на пол и лежал не шевелясь. Когда расстреляли всех, немцы ушли из дома. Я пришел в сознание, гляжу - невдалеке от меня лежит мой сын Николай, он лежал ничком и был мертв, а второго сына я сперва не заметил и не знал, убит он или жив. Потом я стал подниматься, освободив ноги от навалившегося на них трупа. В этот момент меня окликнул мой сын, который остался в живых.
   Смирнов: Окликнул второй ваш сын?
   Свидетель: Второй, а первый лежал убитый невдалеке от меня. Сынишка крикнул: "Папа, вы живой?"
   Смирнов: Он был ранен?
   Свидетель: Он был ранен в ногу. Я его успокоил: "Не бойся, сыночек: я тебя не оставлю, как-нибудь уйдем. Я тебя вынесу отсюда". Немного погодя загорелся дом, в котором мы лежали. Тогда я, открыв окно, выбросился из него вместе со своим раненым мальчиком, и мы стали ползти от, дома, прячась, чтобы не заметили немецкие солдаты. Но на пути нашего отхода от дома стояла высокая изгородь, мы не сумели раздвинуть изгородь и стали ломать ее. В этот момент нас заметили немецкие солдаты и начали по нам стрелять. Я тогда шепнул своему сынишке, чтобы он притаился, а я побегу. Мне его было не снести, и он благодаря зарослям притаился, а я побежал дальше, отвлекая внимание солдат. Немного пролежав, вскочил в постройку, стоявшую около горящего дома. Посидел там немножко и решил идти дальше. Я убежал в ближайший лес, находящийся неподалеку от нашей деревни и там переночевал. Наутро встретил Алексея Н. из соседней деревни, который мне сообщил, что мой сын Леша жив. Потом, на второй день после этого, я встретил мальчика Витю, шедшего из той же деревни Кузнецово. Это был беженец из-под Ленинграда и проживал во время оккупации в нашей деревне... Он тоже чудом спасся, выскочив из огня. Он мне сказал, как происходило дело во второй избе, где были моя жена и мой малый сынишка. Там немецкие солдаты, загнав людей в избу, отворили в коридор дверь и через порог стали поливать из автомата. Со слов Вити, там горели живые люди, в том числе, по его словам, сгорел заживо мой мальчик Петя девяти лет. Когда Витя выбегал из избы, то видел, что мой Петя еще был жив и сидел под лавкой, зажавши ручонками уши.
   Смирнов: Сколько лет было самому старшему жителю деревни, уничтоженному немцами?
   Григорьев: Сто семь лет - старуха Артемьева Устинья.
   Смирнов: Сколько лет было самому младшему, уничтоженному в деревне?
   Григорьев: Четыре месяца.
   Смирнов: Сколько всего было уничтожено жителей деревни?
   Григорьев: 47 человек.
   Смирнов: Скажите, свидетель, только ли население вашей деревни постигла такая участь?
   Григорьев: Нет, не только. Немецкие солдаты расстреляли в Курышеве 43 человека, во Вгаивове - 47, в той деревне, в которой я проживаю сейчас, в деревне Павлове, сожгли 23 человека и в других деревнях уничтожали мирных жителей, старых и малых.
   Смирнов: Скажите, кто остался в живых из вашей семьи?
   Григорьев: Из моей семьи остались в живых только я и мой мальчик. Застрелены в моей семье: жена на шестом месяце беременности, сын Николай 16 лет, сын Петя 9 лет и невестка, жена брата с двумя ребятами - Сашей и Тоней.
   Картины кровавых фашистских преступлений производили сильное, неизгладимое впечатление на всех приглашенных на процесс, присутствовавших на его заседаниях. Никогда не забуду выражения лиц советских юристов. Люди, привыкшие иметь дело с самыми чудовищными проявлениями падения человека, сидели буквально стиснув зубы, сжав кулаки, побледневшие и осунувшиеся. Голоса их, конечно, не дрожали во время выступлений или допроса обвиняемых. Но чувствовалось, сколько сил, внутреннего напряжения требует эта выдержка, эта холодная беспристрастность, которую нужно было проявлять не день-два, а на протяжении нескольких месяцев публичного процесса. Журналистам, другим гостям было легче. Они имели возможность на время отключиться, уйти из зала, обменяться с соседом репликой, взглядом, разрядиться вечером среди единомышленников, которыми в то время были все присутствовавшие в зале представители стран антигитлеровской коалиции. Иное дело - юристы. Они обязаны были следить за любыми, самыми незначительными деталями, а вечером не "разряжаться", а, наоборот, собираться с силами, готовясь к очередному сражению за торжество справедливости.
   О том невероятном психологическом напряжении, которое выпало на долю людей, вынужденных принимать участие во всех заседаниях Международного трибунала, рассказывал Юрий Корольков, писатель и журналист, делавший короткие заметки в записной книжке после каждого дня процесса. Вот некоторые из них: "С заседаний трибунала возвращаемся разбитые, с головной болью. Кровь, кровь, кровь... Смерть миллионов... Садизм... Грабежи... Чтобы не вызывать беспокойства и паники среди обреченных, газовые камеры в лагере истребления в Треблинке оборудовали как душевые. При входе раздавали мочалки и требовали за это деньги... Такого не может вынести человеческий разум. Говорят, американского солдата из охраны отправили в психиатрическую лечебницу... Действительно, можно сойти с ума!"
   
   
   
   
    ВОЗМЕЗДИЕ
    
   Суд над главными фашистскими военными преступниками начался 20 ноября 1945 года в зале Дворца юстиции в Нюрнберге.
   Председатель Международного военного трибунала лорд Лоренс при открытии первого заседания сказал: "Процесс, который должен теперь начаться, является единственным в своем роде в истории мировой юриспруденции, и он имеет величайшее общественное значение для миллионов людей на всем земном шаре. По этой причине на всяком, кто принимает какое-либо участие в этом процессе, лежит огромная ответственность и он должен честно и добросовестно выполнять свои обязанности без какого-либо попустительства, сообразно со священными принципами закона и правосудия".
   Объединенные нации решили судить главных военных немецких преступников в городе, где готовились их чудовищные злодеяния. Старинный баварский город Нюрнберг был одним из центров гитлеризма. Здесь находилось здание, где проходили съезды нацистов. Здесь фашисты проводили свои парады с факельными шествиями, здесь был колоссальный стадион, с трибуны которого Гитлер призывал своих молодчиков "огнем и мечом" покорить Европу, расширить "жизненное пространство" Германии.
   Как это было, как выползала из своей норы в мир людей фашистская гадина, мы увидели в фильме "Партейтаг 1934 года", снятом фашистами в их логове - Нюрнберге. Показан он был на одном из заседаний трибунала.
   На экране Нюрнберг, здание партейтагов, оглушающий звон фанфар, грохот барабанов, переполненный зал, неистовые крики присутствующих, стена выброшенных перед собой и вверх рук фашистских молодчиков и перекошенные рты орут "хайль!". Это открывается фашистский съезд.
   На экране бесноватый Гитлер, он выкрикивает какие-то слова, бессвязные фразы; безумный взгляд, безумные жесты. Беснующийся зал, оголтелые физиономии. На экране Геринг, Гесс и другие главари германского фашизма - все лощеные, самоуверенные, самодовольные, при полных регалиях.
   Открытие съезда сменяют кадры парадов - смотров "рабочих команд". Нескончаемые шеренги молодчиков с лопатами "на плечо". Позже эти лопаты заменятся автоматами и плацем для них будет не стадион Нюрнберга, а вся Европа.
   Дальше - кадры факельных шествий. Чернота ночи опаляется огнем факелов. Нескончаемые шеренги факельщиков. Через несколько лет они будут поджигать хаты, избы, дома на оккупированных территориях вместе с живыми людьми.
    Послевоенный Нюрнберг выглядел уже иначе. На улицах не убраны следы разрушений от бомбежек - стоят дома-скелеты, лежат груды камней. Здание партейтагов разрушено, поле стадиона, изрытое снарядами, поросло пожухлым бурьяном. Но в городе случайно или по чьей-то сознательной воле был сохранен Дворец юстиции, здание тюрьмы и гостиница.
   Дворец юстиции, где судили главных нацистских военных преступников,- это массивное четырехэтажное здание из кирпича и серого гранита. Здание занимает почти квартал. Фасадная часть 1-го этажа имеет мощную колоннаду у главного входа, где стоял караул. Над главным входом Дворца реяли флаги четырех держав антигитлеровской коалиции - участниц суда: СССР, США, Англии и Франции.
   Заседания трибунала проходили в зале суда на третьем этаже, куда вход разрешался по специальным пропускам.
   Наверху зала - галерея, через стеклянные окна которой кинооператоры и фотокорреспонденты производили съемки заседаний. Все, о чем говорилось на заседаниях суда, одновременно переводилось на русский, английский, французский и немецкий языки и передавалось трансляционной сетью через наушники индивидуально к каждому креслу. В зале был балкон, куда давались пропуска на заседания суда многочисленным приглашенным, приезжавшим в Нюрнберг.
   Судейский стол стоял на небольшом возвышении. Сзади него укреплены флаги стран - участниц суда.
   В состав суда входили:
   от Советского Союза-члeн Международного военного трибунала И. Т. Никитченко и его заместитель А. Ф. Волчков,
   от Соединенных Штатов Америки - члeн Международного военного трибунала Ф. Биддл и его заместитель Д. Паркер,
   от Соединенного королевства Великобритании и Северной Ирландии - лорд-судья Д. Лоренс и его заместитель Н. Биркетт,
   от Французской Республики - члeн Международного военного трибунала Донедье де Вабр и его заместитель Р. Фалько.
   Председательствовал Д. Лоренс.
   Обвинителями по делу выступали:
   от Советского Союза - главный обвинитель Р. А. Руденко;
   от Соединенных Штатов Америки - главный обвинитель Р. Джексон;
   от Соединенного королевства Великобритании и Северной Ирландии - главный обвинитель X. Шоукросс;
   от Французской Республики - главный обвинитель ф, де Ментон, с января 1946 года - Шампенье де Риб.
   Большое число мест отведено прессе - журналистам и писателям. От Советского Союза на суде были В. Вишневский, И. Эренбург, С. Кирсанов, Л. Леонов, К. Федин, Я. Галан, В. Саянов, Б. Полевой, П. Трояновский, Ю. Яновский, Ю. Корольков, С. Крушинский и другие. Конечно, писателей и журналистов на суде было значительно больше. Но я называю тех, кого зрительно запомнил, с кем больше общался.
   От кинодокументалистов Советского Союза в зале находились Р. Кармен, В. Штатлаид, Б. Макасеев, от фотокорреспондентов - В. Темин от "Правды", Е. Халдей от "Красной звезды". Были и художники; Кукрыниксы, Б. Ефимов, Н. Жуков.
   И, наконец, скамья подсудимых.
   Помню, когда я вошел в зал суда и впервые увидел на этой скамье их - руководителей нацистской партии и государства, меня как-то потряс сам факт присутствия в зале тех, чьи злодеяния я расследовал лично и знал по документам Чрезвычайной государственной комиссии.
   Первым на скамье подсудимых сидел Геринг - первое лицо после Гитлера, мечтавший покорить мир не только огнем и мечом, но и чумой и бактериями. Вид у него уверенный, надеется, конечно, что представители западных стран помогут ему избежать петли. Ю. Корольков рассказывал, что как-то во время перерыва С. Крушинский заметил, что Герипг пришел каким-то измятым.
   - Ничего, отвесится,- удачно сострил Б. Ефимов.
   Рядом с Герингом Гесс - заместитель фюрера, фактический соавтор его бредовой книги "Майн кампф", зябко кутавший в плед ноги и прилежно имитировавший "провал памяти". Но это бесполезное "занятие" он скоро бросил. Неоспоримая доказательность документов трибунала "вернула" ему память.
   Дальше Кейтель и Иодль - мундиры без погон и регалий былого величия - это создатели и руководители фашистского вермахта; Депиц и Редер - вооружившие и направившие к чужим берегам военно-морской флот; Шахт и Функ - руководившие экономикой; Риббентроп - подписывавший договор о ненападении, "про себя" повторяя:
   "Договоры соблюдаем до тех пор, пока находим их целесообразными"; Нейрат и Папен - не отстающие от него в лживой дипломатии; Ширах - "фюрер" нацистских недорослей; бывший остзейский барон Розенберг - теоретик и идеолог расизма и грабежа; Штрейхер, Фриче, Фрик - ярые проводники фашистской идеологии; Франк - палач польского народа; Заукель и Шпеер - работорговцы и имперские поставщики бесплатной рабочей силы; Кальтенбруинер -- заместитель Гиммлера, имперский шпион и человекоубийца с методами от выстрела в затылок и костра до индустриализированных фашистских лагерей смерти (от него брезгливо отворачивались даже сопроцессники).
   В третьем рейхе каждый из них делал "свое" кровавое дело. На суде они тоже не сидели без дела: лгали, изворачивались, валили, где могли, друг на друга, делали вид, что попали сюда по недоразумению, и писали, писали записки, справки и снова записки и справки и нервно, подчас швыряя, передавали своим адвокатам. Да, жить им хотелось. Надеялись "выкрутиться".
   Столы защиты - рядом со скамьей подсудимых. Защитники, развевая полы своих черных и фиолетовых адвокатских мантий, метались между скамьей подсудимых и трибуной.
   А на судейском столе росли и росли горы неопровержимых документов, перед судом проходили десятки живых свидетелей и тысячи мертвых, запечатленных на пленку кинообъективом советских фронтовых кинооператоров.
   Это был суд народов над фашизмом. Но, чтобы судить фашизм, надо было его победить. Во имя победы, во имя спасения человечества от фашизма советский народ и его доблестная армия в течение 1418 дней вели тяжелейшие, кровопролитные бои с фашизмом.
   Ни одна страна, боровшаяся против гитлеровской Германии, не понесла таких тяжелых жертв и никто не внес такого громадного вклада в дело разгрома германского фашизма, как Советский Союз.
   Под нарастающим натиском Советской Армии разгром фашистских полчищ стал очевидным задолго до дня победы. Уже в феврале 1945 года вопрос о наказании гитлеровских преступников обсуждался на Ялтинской конференции руководителей трех союзных держав - СССР, США и Англии. На Потсдамской конференции, проходившей с 17 июля по 2 августа 1945 года, главы правительств СССР, США и Великобритании подтвердили свое намерение предать главных военных преступников скорому и справедливому суду.
   В соответствии с этими документами 8 августа 1945 года в Лондоне союзными державами было заключено Соглашение о судебном преследовании и наказании главных военных преступников европейских стран оси, учрежден Международный военный трибунал и принят его Устав.
   Трибунал имел право судить и наказывать лиц, которые, действуя индивидуально или в качестве члeнов организации, совершили любое из следующих преступлений:
   преступление против мира - планирование, подготовка, развязывание или ведение агрессивной войны, или войны в нарушение международных договоров, соглашений или заверений, или участие в общем плане или заговоре, направленных к осуществлению любого из вышеизложенных действий;
   военные преступления - нарушение законов или обычаев войны. К этим нарушениям относятся убийства, истязания или увод в рабство или для других целей гражданского населения оккупированной территории; убийства или истязания военнопленных или лиц, находящихся в море; убийства заложников; ограбление общественной или частной собственности; бессмысленное разрушение городов или деревень; разорение, не оправданное военной необходимостью, и другие преступления;
   преступления против человечности - убийства, истребление, порабощение, ссылка и другие жестокости, совершенные в отношении гражданского населения до или во время войны, или преследования по политическим, расовым или религиозным мотивам с целью осуществления в связи с любым преступлением, подлежащим юрисдикции трибунала, независимо от того, являлись ли эти действия нарушением внутреннего права страны, где они были совершены, или нет.
   Суду Международного военного трибунала были преданы 24 военных преступника, входивших в правящую клику гитлеровской Германии, среди них: Геринг, Гесс, Риббентроп, Лей, Кейтель, Кальтенбруннер, Розенберг, Франк, Фрик, Штрейхер, Функ, Шахт, Дениц, Редер, фон Ширах, Заукель, Иодль, фон Папен, Зейсс-Инкварт, Густав Крупп, Шпеер, Нейрат, Фриче и Борман.
   Все они обвинялись в преступлениях против мира, военных преступлениях, преступлениях против человечности и в создании общего плана или заговора для совершения данных преступлений.
   Дело Мартина Бормана рассматривалось заочно. Дело Густава Крупна, признанного медицинской комиссией тяжелобольным, в связи с чем он не мог быть доставлен в суд, было производством приостановлено с оставлением материала в общем деле.
   Дело Роберта Лея, покончившего жизнь самоубийством в тюрьме, было прекращено в связи со смертью обвиняемого. Когда весть о смерти этого хронического алкоголика дошла до остальных заключенных, Геринг заметил: "И славу богу! Этот бы нас только осрамил".
   Итак, на скамье подсудимых в Нюрнберге их оказалось 21.
   Герман Геринг - обвиняемый № 1, сын германского губернатора Юго-Западной Африки (Намибии) - в период с 1922 по 1945 год был активным члeном нацистской партии, верховным руководителем войск СА, генералом войск СС, президентом рейхстага, министром внутренних дел Пруссии, начальником прусской государственной и тайной полиции, председателем государственного совета, уполномоченным по четырехлетнему плану, имперским министром авиации, главнокомандующим военно-воздушными силами, председателем совета министров по обороне государства, члeном тайного совета, главой промышленного концерна "Герман Геринг" и назначенным преемником Гитлера.
   Геринг использовал все эти посты, свое личное влияние и тесную связь с Гитлером для укрепления фашистского режима. Он способствовал военной и экономической подготовке к войне; участвовал в планировании и подготовке агрессивных войн; санкционировал, направлял и принимал участие в военных преступлениях и в преступлениях против человечества.
   Этот морфинист, подвергнутый принудительному лечению во время Нюрнбергского процесса, не останавливался ни перед чем. Для того чтобы разгромить все демократические организации в Германии, он организовал инсценировку поджога рейхстага, приписав его коммунистам.
   Геринг создал гестапо и концлагеря в Германии, стал одним из главных вдохновителей самого мрачного, самого жестокого, самого бесчеловечного террора. Геринг весь в крови с головы до пят. Герингу принадлежат слова: "Каждая пуля, вылетевшая из дула пистолета полицейского, есть моя пуля; если кто-то называет это убийством, значит, это я убил". Геринг был одним из основных зачинщиков второй мировой войны. Именно ему принадлежит лозунг: "Пушки вместо масла". В дни войны Геринг зажал в своем кулаке все хозяйство захваченной гитлеровцами Европы. Он издавал инструкции и приказы о введении рабского труда. Только на его собственных предприятиях работало до 800 тысяч человек, согнанных из стран Европы.
   Указом Гитлера от 29 июня 1941 года все руководство ограблением оккупированных территорий СССР было возложено на Геринга. Герингу предоставлялось право принимать "все меры, которые требуются для максимального использования найденных запасов и экономической мощи в интересах германской военной экономики".
   Главный обвинитель от СССР Р. А. Руденко спросил Геринга при допросе:
   - На совещании 6 августа 1942 года всех рейхкомиссаров оккупированных областей и представителей военного командования вы говорили следующее: "Господа, фюрер предоставил мне генеральные полномочия в таком размере, в каком он еще не предоставлял до сего времени... Он дал мне дополнительные полномочия, которые касаются любой хозяйственной области нашей структуры, безразлично, внутри государства, партии или вооруженных сил".
   Я спрашиваю, действительно вам были предоставлены такие исключительные полномочия в этих вопросах?
   Геринг: ...Мне были предоставлены чрезвычайные полномочия. Впервые в области экономики были предоставлены неограниченные полномочия давать директивы и указания всем высшим имперским инстанциям, всем партийным инстанциям, вооруженным силам. Эти полномочия после начала войны были распространены также на экономическую структуру оккупированных областей; они были не расширены, но распространены.
   Руденко: Я обращаю ваше внимание на страницу 118 этой же стенограммы. Вы нашли это место?
   Геринг: Да.
   Руденко: Там говорится; "Раньше мне все же казалось - дело сравнительно проще. Тогда это называли разбоем. Это соответствовало формуле отнимать то, что завоевано. Теперь формы стали гуманнее. Несмотря на это, я намереваюсь грабить и именно эффективно". Вы нашли эту цитату?
   Геринг: Да, я нашел. Я точно так говорил на этом совещании, я еще раз это подчеркиваю.
   Характеризуя особенности Нюрнбергского процесса, главный обвинитель от СССР Р. А. Руденко указывал, что это первый случай, когда перед судом предстали преступники, завладевшие целым государством и сделавшие само государство орудием своих чудовищных преступлений.
   Присутствующих на процессе поражали масштабы фашистских преступлений. На скамье подсудимых сидели в общем-то заурядные, ничтожные людишки, изворачивавшиеся, лгавшие, валившие вину друг на друга, стремившиеся только к одному: любой ценой уйти от расплаты. А тысячи документов, свидетельских показаний говорили, что перед нами самые чудовищные за всю историю человечества убийцы, с холодной расчетливостью лишившие жизни миллионы людей.
   Большое эмоциональное воздействие на всех нас оказывала демонстрация кинодокументов, раскрывавших всю мерзость содеянного обвиняемыми. Одна из первых таких демонстраций состоялась 29 ноября. Этот день был назван журналистами шекспировским. В начале заседания рассматривались обстоятельства фашистской агрессии против Австрии. Обвинителем была воспроизведена выдержка из записи разговора Геринга с Риббентропом. Она заканчивалась словами Геринга: "А погода здесь просто чудесная. Небо голубое... Птички поют... Как же, однако, вес это прекрасно..." Эти слова, так не соответствующие всей напряженной обстановке процесса, утонули во взрыве хохота. Смеялись даже подсудимые, Геринг буквально валился от хохота. И вот в этот момент было объявлено, что после короткого перерыва начнется демонстрация документального фильма "Нацистские концентрационные лагеря". В зале появились техники. Они устанавливают лампочки, которые снизу будут освещать лица подсудимых во время демонстрации фильма. Охрана объявляет, что выходить из зала можно лишь в случае, если станет дурно.
   На экране читаем знакомые названия: Дахау, Маутхаузен... Горы трупов, останков людей. Офицеров союзнических армий, Освобождавших лагеря, расспрашивают о том, что они застали. Показываются печи крематориев, виселицы, орудия пыток. Трупов так много, что в одном из лагерей, их сбрасывают в ров с помощью бульдозера. Гора шевелящихся трупов заполняет весь экран. Кажется, еще один миг - и они повалятся на скамью подсудимых. Некоторые из обвиняемых трусливо опускают головы пониже, как бы стараясь спрятаться от приближающегося возмездия. Зажигается свет. Собравшиеся в зале в упор смотрят на гитлеровских преступников. Те в полном молчании поодиночке уходят из зала.
   Американские психологи Джильберт и Нелли, наблюдавшие за заключенными, побывали в камерах и зафиксировали впечатление о фильме всех подсудимых. Большинство из них на словах выражали возмущение, стараясь при этом показать, что ничего о подобном не знали и поэтому ответственности за содеянное Гитлером и Гиммлером не несут. Фрик быстро переменил тему и поинтересовался, будет ли в этот день прогулка. Штрейхер пожаловался на охранников, что они своим шумом не дают заснуть. Зейсс-Инкварт заявил, что он выдержит и это. Дениц уверял, что не имеет ко всему показанному никакого отношения. Шахт возмущался: "Что за наглость судить меня вместе с этими преступниками!" Кейтель, не отрываясь от еды, валил все на СС. Геринг жаловался, что демонстрация фильма испортила хорошо начавшийся день.
   Нюрнбергский процесс был воспринят во всем мире как суд народов над виновниками тягчайших военных преступлений и преступлений против человечества.
   Справедливо сказал в своей вступительной речи на процессе Главный обвинитель от Соединенных Штатов Америки Р. X. Джексон: "Преступления, которые мы стремимся осудить и наказать, столь преднамеренны, злостны и имеют столь разрушительные последствия, что цивилизация не может потерпеть, чтобы их игнорировали, так как она погибнет, если они повторятся... Это судебное разбирательство приобретает значение потому, что эти заключенные представляют в своем лице зловещие силы, которые будут таиться в мире еще долго после того, как тела этих людей превратятся в прах".
   Под тяжестью неопровержимых улик многие из подсудимых признают страшную вину фашистов перед человечеством. При этом, конечно, они стараются свалить ее на Гитлера, а себя изобразить всего лишь исполнителями черной воли.
   Так, подсудимый Франк в последнем слове на заседании Международного военного трибунала 31 августа 1946 года заявил суду: "Я хотел бы, чтобы наш народ пошел по другому пути, не по тому, по которому мы вели его с Гитлером, Я прошу наш народ не отчаиваться, не идти более ни шагу по этому пути, ибо гитлеровский путь был проклят... Это путь политического безумства, путь уничтожения и смерти. Путь Гитлера был просто авантюрой, без совести и чести, как я сегодня знаю, когда кончился процесс".
   Сказана правда, но сказана для того, чтобы избавиться от петли. И трибунал не поверил в искренность этих слов.
   И вот 1 октября 1946 года началось 403-е и последнее заседание Международного военного трибунала. Зал полон до отказа. Скамья подсудимых пуста. Входят члeны суда. Подсудимых вводили в зал по одному. Стоя, выслушивали они приговор о наказании.
   Американская охрана первым вводит в зал суда Геринга. Это уже не тот Геринг, который сидел на скамье подсудимых в первые дни заседаний суда. Серый мундирный френч "болтался" на нем. Жир с его тела сполз и растаял так же, как сползла завеса с его секретных преступных директив и растаяла надежда, что мир простит ему величайшее из всех зол - преступление против человечности.
   Председатель трибунала Лоренс объявляет:
   - Подсудимый Герман Вильгельм Геринг, Международный военный трибунал приговорил вас к смертной казни через повешение.
   К смертной казни через повешение были приговорены двенадцать фашистских главарей, ввергнувших человечество в тягчайшие испытания второй мировой войны: Риббентроп, Кейтель, Кальтенбруннер, Розенберг, Франк, Фрик, Штрейхер, Заукелъ, Иодль, Зейсс-Иякварт, Борман.
   Суду Международного трибунала кроме главных немецко-фашистских преступников были преданы: имперский кабинет, руководящий состав национал-социалистской партии, охранные отряды этой партии (СС), служба безопасности (СД), государственная тайная полиция (гестапо), штурмовые отряды национал-социалистской партии (СА), генеральный штаб и верховное командование германских вооруженных сил. Эти организации принимали активное участие в захвате гитлеровской кликой власти в Германии, в подготовке и развязывании агрессивных войн, в совершении чудовищных военных преступлений и преступлений против человечности.
   Трибунал признал эти организации, за исключением имперского кабинета, СА, генерального штаба и верховного командования, преступными.
   члeн Международного военного трибунала от СССР И. Т. Никитченко в особом мнении выразил несогласие с отказом трибунала признать преступными организациями правительственный кабинет, генеральный штаб и верховное командование германских вооруженных сил (ОКБ), а также с оправданием Шахта, Папена и Фриче, виновных в организации и осуществлении преступных замыслов фашистов. В отношении Гесса советский судья отметил, что он был третьим по значению политическим руководителем в гитлеровской Германии и играл решающую роль в преступлениях фашистского режима, поэтому правильной для него мерой наказания является смертная казнь, а не пожизненное заключение, как это определил трибунал.
   9 и 10 октября 1946 года в Берлине состоялось заседание Контрольного совета но Германии.
   Контрольный совет рассмотрел все просьбы о помиловании, представленные обвиняемыми или их защитниками, и отклонил их, а также подтвердил, что приведение в исполнение смертных приговоров лицам, присужденным к смертной казни Международным военным трибуналом, состоится 16 октября 1946 года. При казни будут присутствовать члeны четырехсторонней комиссии, назначенные для этой цели, а также по два представителя прессы от каждой из оккупационных держав и один официальный фотограф. Приговоры к смертной казни, вынесенные Международным военным трибуналом 1 октября 1946 года, были приведены в исполнение в здании, находящемся во дворе Нюрнбергской тюрьмы.
   В числе советских представителей при этом акте присутствовал мой старый друг фотокорреспондент В. А. Темин. Маршал Советского Союза Г. К. Жуков в книге "Воспоминания и размышления" справедливо назвал его вездесущим.
   Об этом его свойстве правдиво рассказывает Ю. Корольков в своих мемуарах.
   Когда группа представителей советской прессы готовилась вылетать из Москвы в Берлин, а оттуда - в Нюрнберг, выяснилось уже на аэродроме, что у Темина нет визы наркомата иностранных дел. Виктор Антонович остался в Москве вместе со своей аппаратурой. Каково же было Удивление Ю. Королькова и его товарищей, когда, приземлившись через несколько часов в Берлине, они увидели среди встречающих их на аэродроме В. Темина. Как он оказался там, для них осталось загадкой. И мне он тоже не раскрыл своих секретов. Видимо, сумел уговорить военных летчиков и долетел до Берлина каким-то самолетом, обладавшим более высокой скоростью.
   Виктору Антоновичу Темину посчастливилось снимать события, прославившие на весь мир советский народ, нашу Родину. Это - первая экспедиция на Северный полюс, эпопея спасения челюскинцев, исторические полеты Валерия Чкалова, Алексея Белякова и Георгия Байдукова. Ему довелось сфотографировать все боевые знамена Победы: у озера Хасан, у реки Халхии-Гол, на взорванных дотах "линии Маннергейма". Он же заснял исторический момент водружения советского знамени Победы над зданием рейхстага в Берлине. В. А. Темин запечатлел акты подписания капитуляции Германии в логове фашизма и Японии на борту линкора "Миссури".
   На Нюрнбергском процессе он был специальным корреспондентом "Правды". Темин рассказал мне о последних часах главных военных фашистских преступников, приговоренных к смертной казни.
   15 октября 1946 года в 8 часов вечера по берлинскому времени они, восемь корреспондентов - по два от СССР, США, Англии и Франции - явились в здание суда.
   Шеф Нюрнбергской тюрьмы американский полковник Эндрюс взял у них обязательство - не покидать отведенных помещений, а также ни с кем не общаться до окончания казни. Закончив эту церемонию, он стал знакомить представителей прессы с той частью тюрьмы, где находились преступники.
   Перед нами, рассказывал Темин, камеры одиннадцати осужденных Международным военным трибуналом на смерть. У каждой стоит американский солдат и через глазок в двери внимательно наблюдает за поведением заключенного.
   Нас предупреждают: говорить тихо!
   Подходим к камерам и поочередно заглядываем в глазок.
   Геринг лежит на койке, закрывшись одеялом, в углу камеры стоят его сапоги. Риббентроп разговаривает с пастором. Кейтель разбирает постель. Иодль пишет, вокруг на столе много бумаги. Фрик, укрывшись одеялом, читает. Кальтенбруниер тоже занят чтением. Штрейхер спит. Заукель нервно ходит по камере. Зейее-Инкварт чистит зубы. Франк, сидя у стола, курит сигару. Розенберг спит. Чувствовалось, что преступники еще не свыклись с мыслью о неминуемом возмездии и надеются на тех, кто уже не раз помогал фашистам.
   Раздается удар гонга. 21 час 30 минут - время, официально установленное в тюрьме для отхода ко сну.
   Осмотр тюрьмы закончен. Мы проходим через двор к небольшому каменному зданию. Здесь должна состояться казнь.
   Входим в здание. Прямо против двери - три виселицы, окрашенные в темно-зеленый цвет. Двенадцать ступеней ведут на эшафот. Под каждой виселицей люк с двумя створками, которые открываются нажатием рычага. Казненный падает в отверстие на глубину 2 метра 65 сантиметров.
   Виселиц три, но только две приготовлены для казни. Одна "резервная".
   Полковник Эндрюс оставляет нас и идет в камеры, чтобы объявить каждому осужденному о решении Контрольного совета об отказе в помиловании и предстоящей казни. В 24 часа он вбегает в комнату журналистов и растерянно говорит: "Геринг умер!" Несколько успокоившись, Эндрюс рассказывает: Геринг молча встретил сообщение об отклонении ходатайства о помиловании. Но когда узнал, что казнь состоится ночью, яростно сжал кулаки. Затем пошел к койке и сел, опустив голову. Американский солдат, дежуривший у двери камеры, услышал странный хрип. Он вызвал дежурного офицера и врача. Когда они вошли в камеру, Геринг уже был мертв. Врач обнаружил у него во рту мелкие кусочки стекла и констатировал смерть от цианистого калия.
   В 0 часов 55 минут восемь журналистов приводят к месту казни, где они занимают места против эшафота на расстоянии трех-четырех метров.
   В 1 час 11 минут первым вводят под руки Риббентропа. Он бледен, пошатывается, стоит с полузакрытыми глазами, как бы в состоянии полной прострации. Пастор прочитал краткую молитву, и тут же последовала казнь.
   В 1 час 17 минут вводят Кейтеля. Он подписывал акт о безоговорочной капитуляции гитлеровской Германии. Но тогда еще не знал, что путь позора закончит на эшафоте, американский сержант осуществит его казнь.
   В 1 час 37 минут вводят Кальтенбруннера. Он бросает умоляющий взгляд на пастора. Тот читает молитву. Кальтенбруннер блуждающим взглядом смотрит вокруг. Но бесстрастный палач накидывает ему на голову черный колпак и петлю.
   В дверях Розенберг. Едва слышно он произносит свое имя. Под виселицей переводчик предлагает ему сказать последнее слово, Розенберг отрицательно качает головой, он едва шевелит губами: "Нет". Преступник, отправивший на смерть миллионы людей, при виде виселицы лишился дара речи. Палач накидывает колпак, петлю. Врачи констатируют смерть.
   В 1 час 56 минут вводят Франка. Теперь, когда над ним занесен меч правосудия, он ведет себя как шут: улыбается, кланяется. Наклоняется к священнику и тихо говорит кощунственные в устах злодея слова: "Я прошу бога взять меня под свою святую защиту..."
   Появляется Фрик, он смотрит диким, полным ужаса взглядом на виселицу. Запнувшись за первую ступеньку эшафота, останавливается. Его под руки подводят к петле.
   Следующий - Штрейхер. Он развращал немцев, отравляя их умы ненавистью к неарийцам, требовал преследовать людей "низшей расы", истреблять их. Тупой, невежественный человек с садистскими наклонностями, развратник, не раз уличавшийся своими же коллегами по партии, он сделал карьеру при Гитлере на проповеди оголтелого антисемитизма. Впрочем, стараясь уцелеть, он к концу процесса объявил себя ревностным сторонником идеи мирового господства реакционных кругов еврейства и предложил сионистам взять его к себе на службу, обещая сражаться за них. Охрана связывает Штрейхеру руки за спиной. Он, быстро подпрыгивая, подбегает к эшафоту, истерически кричит: "Хайль Гитлер!"
   Вводят Заукеля. Он с расстегнутым воротником, в фуфайке. Более 5 миллионов человек было угнано по его указанию в рабство в гитлеровскую Германию. Сейчас он заявляет: "Приговор неправильный!" Палач набрасывает колпак и петлю.
   Вслед за Йодлем, последний из осужденных - Зейсс-Инкварт идет к эшафоту. В час расплаты он бормочет что-то о полученном уроке...
   В 2 часа 46 минут было покончено с главарями германского фашизма. Два американских солдата вносят на носилках покрытый черным одеялом труп Геринга. Его открывают, чтобы показать корреспондентам.
   Тела казненных были отвезены в Мюнхен, сожжены там в крематории, и прах их развеян.
   Так закончилась кровавая нацистская авантюра для ее организаторов и вдохновителей.
   

КРОВАВЫЙ СЛЕД

   
   РАССЛЕДОВАНИЕ ФАШИСТСКИХ ЗЛОДЕЯНИЙ ВО ЛЬВОВЕ И ЛЬВОВСКОЙ ОБЛАСТИM
   
   
   Когда начиналась моя работа в Чрезвычайной государственной комиссии, я, конечно, знал, что несет фашизм человечеству, отдельным народам, каждой семье. Звериная философия Гитлера и его окружения, так пришедшаяся по душе магнатам германского капитала, была хорошо известна советским людям. И, защищая свою Родину, они спасали от истребления и порабощения население десятков стран, территория которых рассматривалась фашистами как зона жизненного пространства кровавого рейха.
   Знал я и то, что с особой ненавистью гитлеровские убийцы относятся к славянским народам, которые не раз в истории срывали захватнические планы германских правителей, на протяжении многих веков мечтавших покорить и онемечить земли Центральной, Восточной и Юго-Восточной Европы. Но увиденное при расследовании фашистских злодеяний превзошло все мои прежние представления о жестокости гитлеровцев.
   Гитлеровское командование снабжало солдат специальной памяткой, в которой внушалось:
   "У тебя нет сердца и нервов, на войне они не нужны. Уничтожь в себе жалость и сострадание, убивай всякого русского, советского, не останавливайся, если перед тобой старик или женщина, девочка или мальчик,- убивай, этим ты спасешь себя от гибели, обеспечишь будущее твоей семьи и прославишься навеки.
   Ни одна мировая сила не устоит перед германским напором. Мы поставим на колени весь мир. Германец - абсолютный хозяин мира. Ты будешь решать судьбы Англии, России, Америки. Ты германец, как подобает германцу, уничтожай все живое, сопротивляющееся на твоем пути, думай всегда о возвышенном, о фюрере. Ты победишь. Тебя не возьмет ни пуля, ни штык. Завтра перед тобой на коленях будет стоять весь мир".
   Отправляя в завоевательный поход коричневые орды, Гитлер торжественно провозгласил, что освобождает своих солдат от химеры, которая называется совестью. Это означало: будь хуже зверя, убивай без оглядки, грабь, жги, насилуй, глумись над страданием беззащитных женщин, стариков, детей. И они действительно вели себя так, что и сейчас я не могу с достаточной уверенностью положительно ответить на вопрос: а люди ли были все те, кто пытал, истязал, расстреливал, кто превратил жизнь беззащитных людей, согнанных в концентрационные лагеря, в кошмарный ад?
   В наши дни, когда каждый советский человек знает, что означает страшное слово "Освенцим", трудно сказать читателю что-то повое о фашистских зверствах. К тому же современные империалисты США, Англии, других капиталистических стран в борьбе против революционного национально-освободительного и рабочего движения во многом превзошли злодеяния, совершенные гитлеровцами. И весь мир проклинает сегодня безжалостных убийц сотен тысяч жителей Хиросимы, кровавых палачей вьетнамских женщин и детей, жестоких поработителей Гренады, душителей свободы народов Сальвадора, Юга Африки, других регионов мира.
   Миру известны уже не только гитлеровские, но и пиночетовские концентрационные лагеря, лагеря смерти на территориях, оккупированных израильской военщиной, и тому подобные "достижения" западной цивилизации. В нашей печати сообщалось о планах администрации Рейгана, намеревающейся создать в случае обострения международной или внутренней обстановки сеть концентрационных лагерей на территории своей страны. Опутать весь мир колючей проволокой - вот заветная цель американского империализма. А где такая проволока - там неизбежна гибель миллионов людей: от истязаний, от голода и болезней, от унижения, от сознательного уничтожения.
   Не случайно некоторые наиболее откровенные империалистические пропагандисты уже сейчас открыто призывают к тотальному истреблению целых народов, в частности и народов СССР. Новоявленные последователи Мальтуса из научных центров США подсчитали, что Земля, оказывается, может обеспечить нормальную жизнь только 200 миллионам людей, то есть лояльно настроенным к нынешней администрации белым американцам и некоторым из их послушных союзников. Все остальные подлежат уничтожению - так угодно воротилам капиталистического бизнеса.
   Нам, советским людям, всегда были не только чужды, но и отвратительны человеконенавистнические бредни всевозможных расистов, поработителей, гегемонистов о необходимости уничтожения миллионов людей. В годы Великой Отечественной войны мы сражались не только за будущее своей страны, но и за счастье, свободу, процветание всех народов. Поэтому с таким непередаваемым чувством боли и гнева, переходящим в ненависть ко всему, что связано с фашизмом, участвовал я в долгих, требовавших большого напряжения и физических, и духовных сил расследованиях гитлеровских зверств на освобожденной советской земле.
   Эти расследования велись по мере освобождения от врага территории областей, республик. В каждом городе, в каждом селе оставались следы фашистского разбоя и геноцида. По мере приближения наших войск к западной границе их становилось все больше. Сказывались длительность фашистской оккупации, растущее сопротивление населения оккупационному режиму, чувство озлобленности захватчиков из-за сокрушительных поражений, сознание ими безвозвратности утраты советской территории, близости возмездия за совершенные преступления.
   Лично я впервые увидел следы самых массовых фашистских зверств на прекрасной, солнечной земле Львовщины.
   Стояло лето 1944 года. С экспертом-криминалистом Н. И. Герасимовым мы выехали из города Тернополя, в то время небольшого украинского городка, во Львов для расследования преступлений фашизма во Львове и Львовской области. Из Тернополя нам предстояло на машине проехать до Львова километров около 130 по довольно изъезженному и разбитому войной шоссе. Здесь, мне думается, уместно рассказать о случае, происшедшем с нами в пути, так как этот эпизод характеризует всю сложную обстановку того времени на украинской земле. Хотя гитлеровские оккупанты уже были окончательно и навсегда изгнаны почти со всей территории Украины, в тылах победоносно наступающей Советской Армии фашисты оставили националистическую пятую колонну, состоящую из вооруженных банд так называемой "Украинской повстанческой армии". Формировались они из разного человеческого отребья -- бандитов, рецидивистов, националистов. Вот эти выродки, скрываясь в лесах, в бессильной злобе пытались жестоким террором помешать возрождению мирной жизни в Западной Украине. Совершали разбойничьи набеги на деревни, небольшие селения, участки главных магистралей, поджигали дома, убивали людей, особенно представителей партийно-советского актива. При содействии местного населения воинские части, чекисты и милиция одну за другой ликвидировали эти банды. Но поскольку работники Чрезвычайной государственной комиссии начинали расследование фашистских злодеяний, двигаясь буквально вслед за наступающей Советской Армией, они должны были считаться с возможностью встретиться с бандитскими шайками.
   Поэтому и в тот раз, покидая Тернополь, мы на всякий случай приготовили оружие, чтобы или отбить бандитское нападение, или заставить врага дорого заплатить за наши жизни.
   Выехали мы с Николаем Ивановичем в машине, предоставленной нам секретарем Львовского обкома партии Иваном Самойловичем Грушецким. Раннее утро, идет дождь, теплый, летний, такой, какие в России называют "грибными". Едем, настроение хорошее - вокруг уже освобожденная из-под гитлеровского ярма земля Украины, хотя еще с глубокими отметинами войны. Николай Иванович где-то по дороге подхватил котенка, и тот уютно дремал у него на коленях.
   В то время по дорогам и в селениях бродило много бездомных кошек и собак. Да и люди еще не все имели кров над головой: ютились в землянках, временных сарайчиках. То тут, то там на месте домов торчали обгоревшие печные трубы. Но жизнь уже налаживалась, начиналась закладка новых и восстановление разрушенных жилищ. Искалеченная войной земля принимала мирный облик, поля радовали зеленью посевов, люди занимались повседневным созидательным трудом.
   Приближаемся к районному городку Копычинцы. Вдруг в последней перед ним деревушке нашу машину обстреляли. В ней оказалось 36 пулевых пробоин. Стреляли бандеровцы из придорожного кювета. Нам повезло. Хлынувший в этот момент проливной дождь, видимо, помешал бандитам более точно целиться. Пулей дробило переднее стекло и "изрешетило" боковой брезентовый тент машины. Но шины целы, мы - тоже. Отделались, как говорится, легким испугом. Да, впрочем, и испугаться-то не успели: настолько неожиданным было нападение.
   Во Львов приехали до полудня. Город выглядел мирно, хотя и по дороге к нему и на его улицах нас обгоняли грузовики, на бортах которых были отчетливо видны боевые призывы: "Добьем Гитлера!", "Вперед, на Запад!", "Смерть оккупантам!", написанные мелом, наскоро, отнюдь не каллиграфическим почерком. Это напоминало, что война еще идет.
   На флагштоке Львовской городской ратуши развевалось красное знамя. Сорвали паучью свастику и с фронтона портала Львовского университета имени Ивана Франко. В этом здании с вывеской "Особый суд провинции Галиции" гитлеровские палачи и совершали свое кровавое судилище.
   Вот памятник Адаму Мицкевичу. Фашистские пули не пощадили и его. Городской театр, афиши, приглашающие на спектакли, а за ним - львовский шумный, разноликий, разноголосый, огромный базар. Чем только там не торговали в то время: от смокинга до зубной щетки. Кстати, ее я там и купил, помню, за какую-то баснословную цену. Но вот и наше прибежище - львовская гостиница "Жорж", где нам предстояло жить и работать. Это довольно солидное здание в несколько этажей, вполне сохранившееся и по тем временам выглядевшее комфортабельно. На первом этаже в гостинице был огромный холл, который и днем и ночью кипел и шумел, как пчелиный улей. Люди ехали и на фронт, и с фронта, много было специалистов, хозяйственников, прибывших восстанавливать мирную жизнь, писателей, корреспондентов разных газет, артистов. Здесь мы и повстречались с другими товарищами, назначенными Чрезвычайной государственной комиссией для расследования немецко-фашистских злодеяний во Львове и Львовской области. Это были главный судебно-медицинский эксперт Советской Армии доктор медицинских наук М. И. Авдеев, помощник главного судебно-медицинского эксперта Советской Армии В. И. Пухнаревич, судебно-медицинский эксперт Д. А. Голаев.
   Большую помощь в организации нашей работы оказали И. С. Грушецкий, а также председатель Львовского облисполкома Н. В. Козырев. Была создана следственная комиссия с участием прокурора Львовской области И. П. Корнетова и начальника следственного отдела прокуратуры Д. 3. Крыжановского.
   Работать нам приходилось в очень сложных условиях, так как гитлеровцы, отступая под ударами Советской Армии, "заметали" следы своих преступлений. Как мы установили, большинство лагерей во Львове и области были уничтожены еще до прихода наших войск, оставались лишь руины и места захоронений жертв фашистского террора. Но были живы люди - бывшие узники, их родственники и очевидцы. Их свидетельства и послужили основой для нашей работы. Они указывали места расположения бывших лагерей, рассказывали об ужасах, творившихся там. Расследование велось тщательно. Во вскрываемых местах массовых захоронений жертв экспертами-криминалистами проводилась эксгумация трупов, все обнаруженное в могилах тщательным образом исследовалось, фиксировалось и актировалось.
   Мне никогда не приходилось жаловаться на слабые нервы. Да и товарищи считали, что в любой ситуации я вполне владею собой. Но здесь была поистине адская работа. Нервы были настолько напряжены, что многие из нас не могли уже ни есть, ни спать. В результате я, физически здоровый, тридцатисемилетний мужчина, не раз, как говорится, смотревший смерти в лицо на фронте, потерял за несколько недель работы во Львове 16 килограммов веса, чего не было со мной даже в самые напряженные дни боев.
   На основании материалов расследования было установлено, что во Львове, Раве-Русской, Золочеве, Сокале, Яворове, Жолкве, Городке, Бродах, в Подкаменском, Ново-Ярычевском, Ивано-Франковском районах Львовской области гитлеровцы истребили около 700 тысяч советских людей - мужчин, женщин, детей, а также граждан Чехословакии, Польши, Югославии, Голландии, Великобритании, Франции, Италии, привезенных во Львов из концентрационных лагерей Германии.
   Гитлеровские палачи, выполняя директиву фашистских властей об уничтожении культуры славянских народов, с особой жестокостью преследовали интеллигенцию. Неслыханным издевательствам и притеснениям гестаповцы подвергали видных деятелей науки и искусства Львова.
   Преследование представителей интеллигенции проводилось по заранее продуманному и разработанному плану. Еще до захвата Львова гестаповцы имели списки виднейших из них. Все они подлежали уничтожению. Тотчас же после занятия фашистами города начались массовые аресты профессоров, врачей, юристов, писателей и композиторов. В руках палачей оказались члeн Союза советских писателей, автор многочисленных литературных произведений профессор Тадеуш Бой-Желеньский, профессор мединститута Роман Ренцкий, ректор университета профессор судебной медицины Владимир Серадский, доктор юридических наук Роман Лонгшамю де Берье вместе с тремя сыновьями, профессор Тадеуш Островский, профессор Ян Грек, профессор-хирург Генрик Гилярович, профессор-стоматолог Антон Тешинский, профессор Францишек Гроэр, профессор патологической анатомии Витольд Новицкий, доктора физико-математических наук Владимир Стожек и Антон Ломницкий, почетный члeн многих академий наук Казимир Бартель, доктор химических наук Станислав Пилат, доктора технических наук Каспар Вайгель, Роман Виткевич, Владимир Круковский, Казимир Ветуляпи, профессор Станислав Прогульский, этнограф Адам Фишер, известный юрист профессор Мауриций Арерхаид, львовская писательница Галина Гурская, критик Остап Ортвин и другие деятели литературы и искусства, ученые, профессора и преподаватели учебных заведений. Не считаясь с человеческим достоинством своих жертв, гестаповцы прибегали к самым изощренным истязаниям арестованных. В ночь на 4 июля 1941 года их вывели на Вулецкую гору и на ее склонах расстреляли. Рейхсфюрер СС Гиммлер с целью сокрытия преступлений отдал приказ выкопать трупы расстрелянных. Осенью 1943 года их останки были сожжены, а пепел закопан глубоко в землю.
   Победа Советской Армии под Сталинградом, освобождение Северного Кавказа, разгром гитлеровцев на Верхнем Дону, прорыв блокады Ленинграда и другие успешные операции Советской Армии в ходе Отечественной войны заставили гитлеровское правительство повсеместно заметать кровавый след своих чудовищных злодеяний.
   По прямому указанию Гиммлера уже летом 1943 года нацисты приступили во Львове и Львовской области к уиичтожению захоронений трупов умерщвленных мирных жителей, советских военнопленных и подданных других стран, которые выкапывались и сжигались. Это делалось везде.
   Мы обнаружили, например, приказ оберштурмфюрера города Ровно от 3 августа 1943 года (IV А-1 № 35/43 ее) областному руководителю жандармерии в Камень-Кашироке: "Немедленно сообщить о местонахождении и количестве могил (общих) особо репрессированных". Найдены были донесения об исполнении этого приказа с перечнем около 200 пунктов. Как правило, это были глухие места, малодоступные для постороннего глаза. Но и там гитлеровцы старались замаскировать захоронения. Это усиливало трудности расследования. Приходилось тратить много сил на поиск прямых улик, изобличающих гитлеровских убийц.
   Только помощь местного населения, постепенно освобождавшегося от страха перед фашистами и их пособниками, давала нам возможность в конце концов находить, то что так старательно прятали от суда народов опытные и изощренные преступники.
   Особенно заботились гитлеровцы о том, чтобы в живых не осталось свидетелей их кровавых расправ.
   Так, телеграмма Гиммлера от 14 апреля 1945 года гласила :
   "Комендантам лагерей Дахау и Флоссенбюрг.
   Лагерь должен быть немедленно эвакуирован. Ни один заключенный не должен попасть живым в руки врага.
   Генрих Гиммлер".
   Животный страх гитлеровских палачей перед возмездием передает приказ начальника полиции и СД (служба безопасности) округа Радом, подписанный 21 июля 1944 года. В нем говорится:
   "Насколько этого требует положение на фронте, необходимо своевременно принять надлежащие меры к полной эвакуации тюрем. При неожиданном изменении положения, которое сделает невозможной отправку заключенных, они должны быть уничтожены, при этом трупы расстрелянных по возможности нужно устранять (сжигать, взрывать здания и т. п.). Таким же образом следует поступать в указанных случаях с евреями, которые еще работают в военной промышленности или в других местах. При любых обстоятельствах следует избегать, чтобы заключенные в тюрьмах или евреи освобождались западными союзниками или Красной Армией или попадали к ним живыми".
   Повсеместно уничтожались документы, изобличавшие гитлеровцев в преступлениях, сжигались и взрывались здания концентрационных лагерей, прятались или уничтожались орудия пыток и истребления людей. Для маскировки мест массовых расстрелов и захоронений во Львове была создана особая зондеркомаида, состоявшая из 126 заключенных, названная "бригадой смерти". Руководили ею чиновники полиции и СД. Эта бригада под страхом расстрела раскапывала могилы, извлекала из ям трупы, укладывала их на специальные площадки в штабеля до 1600 трупов в каждом. Штабеля обливались бензином и поджигались. Кости собирались и перемалывались в "костедробилке", просеивались через специальные решета для сбора золотых предметов: зубов, коронок, часов, украшений и затем закапывались на большую глубину в землю.
   Свидетели Величкер и Хамайдес рассказали, что за пять месяцев работы в этой бригаде из пепла сожженных ими трупов было высеяно и отправлено в Германию 110 килограммов золота.
   Свидетель Д. Ш. Манусевич привел факт, когда бригада сжигала трупы возле Яновского лагеря, а затем в Лисеницком лесу вскрыла еще 45 ям с телами расстрелянных и также сожгла их. Было это в 1943 году. Величкер сообщил, что всего за время с июня по ноябрь 1943 года "бригада смерти" сожгла свыше 310 тысяч трупов, из них 170 тысяч в Лисеницком лесу. "20 ноября 1943 года,- заключает он,- вся наша бригада сбежала. Только немногие остались в живых, остальные при побеге были убиты".
   Но ничто не могло спасти преступников от расплаты. В результате всестороннего изучения выявленных нами фактов Чрезвычайная государственная комиссия признала ответственным за массовое зверское уничтожение во Львове и Львовской области мирных советских граждан, военнопленных и подданных иностранных государств гитлеровское правительство, особенно рейхсфюрера СС Гиммлера, неоднократно приезжавшего во Львов для инспектирования гитлеровских убийц и палачей. Непосредственными организаторами массовых убийств ни в чем не повинных людей в львовских концлагерях являются: глава генерал-губернаторства доктор Франк, генерал-губернатор "дистрикта Галиции" бригадепфюрер СС и генерал-майор полиции доктор Ляш, губернатор "дистрикта Галиции" доктор Вехтер, начальник полиции генерал-майор СС Кацман, начальник "Шталага ХП.А" барон фон Бок, организатор Яновского лагеря гауптштурмфюрер Гебауэр, коменданты Яновского лагеря гауптштурмфюрер СС Варцок Франц и оберштурмфюрер СС Вильгауз Густав. Все они получили по заслугам и были казнены.
   О совершенных ими страшных преступлениях против человечности и пойдет речь дальше.
   
   
   
   
   
    КОШМАРЫ ЛАГЕРЕЙ СМЕРТИ
   На окраинах Львова и во Львовской области гитлеровцы организовали целую сеть лагерей смерти: Яновский, "Цитадель", Рава-Русская, № 325 и гетто для лиц еврейского происхождения. О методах насилия и истязания людей в этих лагерях нам рассказали многочисленные свидетели, бывшие заключенные лагерей, окрестные жители, обнаруженные и иногда с большим трудом восстановленные документы.
   Яновский лагерь отличался применением особо изощренных зверских методов истребления людей. Его комендант оберштурмфюрер СС Вильгауз ради развлечения стрелял в заключенных из автомата с балкона своей канцелярии. Потом передавал автомат жене, и она также стреляла. Иногда, чтобы доставить удовольствие дочери, Вильгауз заставлял подбрасывать в воздух 2-4-летних детей и давал очередь по ним. Дочь аплодировала и кричала: "Папа, еще! Папа, еще!" И тот убивал снова.
   В 1943 году в день рождения Гитлера (ему исполнилось 54 года) тот же Вильгауз отсчитал из числа заключенных 54 человека и лично расстрелял их. Однажды сотрудник гестапо Вепке поспорил с руководителями лагеря, что он одним ударом секиры разрубит мальчика. В доказательство он поймал в лагере 10-летнего мальчика, поставил его на колени, заставил сложить руки ладонями вместе и пригнуть к ним голову, примерился и ударом секиры разрубил мальчика вдоль туловища.
   Бывший заключенный лагеря Аш сообщил комиссии: "Я лично видел, как гауптштурмфюрер СС Гебауэр душил женщин и детей, а мужчин зимой замораживал в бочках с водой. Бочки наполнялись водой, жертвам связывали руки и ноги и опускали в воду. Обреченные находились в бочке до полного замерзания".
   Гауптштурмфюрер СС Варцок подвешивал заключенных за ноги к столбам и так оставлял их до наступления смерти.
   Начальник следственной части Яновского лагеря Гайне протыкал тела заключенных куском - железа, плоскогубцами вырывал у женщин ногти, затем подвешивал их за волосы, раскачивал и стрелял по "движущейся мишени". Нередко во время получения заключенными пищи он подходил к очереди, стоящей у кухни, и спрашивал стоящего впереди, почему он занимает это место. Выслушав ответ, доставал револьвер и убивал его. Затем подходил к последнему в очереди и спрашивал: "Почему ты стоишь последним?" И этого несчастного постигала та же участь.
   При лагере для заключенных была больница. Первого и пятнадцатого числа каждого месяца фашисты Брамбауэр и Бирман проводили там проверку больных. Тех, кто находился в больнице более двух недель, тут же расстреливали.
   Пытки, истязания и расстрелы в Яновском лагере совершались фашистами под музыку. Обычно во двор, в центр лагеря, выводили оркестрантов. Это были заключенные музыканты, многие из которых еще недавно приносили радость людям своим талантливым исполнением классической и народной музыки. Здесь же, стоя сомкнутым кругом, под вопли и крики истязаемых жертв играли они по нескольку часов кряду одну и ту же мелодию - "Танго смерти" - так называли ее заключенные. Кто ее написал? Кто-то из. заключенных композиторов. Родившись в лагере, она там и осталась вместе с расстрелянными ор- кестрантами, руководителем оркестра профессором Штриксом и известным львовским дирижером Мунтом. Произошла эта трагедия накануне освобождения Львова частями Советской Армии, когда фашисты стали ликвидировать Яновский лагерь.
   История "Танго смерти" - это одна из страшных страниц зверств гитлеровцев. Узнать ее мне довелось в ходе расследования злодеяний фашистов на Львовщине. Наша работа в освобожденных областях, районах и городах была связана с постоянным поиском мест преступлений гитлеровцев, выявлением очевидцев, свидетелей, в первую очередь оставшихся в живых узников фашистских лагерей смерти. Эти обстоятельства летом 1944 года заставила меня выехать в город Золочев Львовской области.
   Работа наша всегда проводилась в тесном контакте с местным партийным, комсомольским и советским активом. По моей просьбе было созвано совещание актива, на котором я рассказал о цели своего приезда. Уже к его концу кто-то из присутствующих сказал, что в Золочеве живет бывший узник Яновского лагеря, работавший там фотографом.
   Надо понять мое состояние в тот момент. Мысль сработала мгновенно: ведь у него наверняка есть фотодокументы. Надо его срочно найти, не упуская ни минуты...
   Раздались голоса: поздний час, уже за полночь, на улицах неспокойно, даже опасно, бандеровцы еще нет-нет да и вылезают из своих берлог. Но что это значило, когда в поисках недостающей детали в системе доказательств мы готовы были на любой риск. С экспертом-криминалистом Николаем Ивановичем Герасимовым решаем сейчас же идти но данному нам адресу.
   Выскакиваем из помещения, где проходил актив, именно выскакиваем, так велико было наше желание встретиться с этим человеком. После духоты прокуренного помещения нас обдает свежесть и прохлада летней украинской ночи. Вокруг тишина спящего городка, а над головой бесконечное звездное небо, глядя на которое не перестаешь удивляться необъятности вселенной и ее величественной красоте. Под ногами мягкая зелень обочин тротуара, искрятся синим фосфорисцирующим светом кажущиеся в ночной тьме какими-то загадочными существами светлячки. Полное впечатление, что это вселенная брызнула на землю звездным дождем.
   Золочев в те времена был небольшим районным городком, с маленькими улочками, с домами, утопающими в зелени садов. Но чужой город всегда загадка. Только к двум часам ночи мы разыскали дом фотографа и, сознавая все неудобство своего вторжения к незнакомым людям в такой поздний час, все же постучали. Дверь нам открыл небольшого роста, очень худой человек. Он держал высоко над головой горящую красноватым пламенем свечу, освещавшую пряди волос с проседью, изможденное лицо с небольшими морщинками, на котором выделялся острый нос с горбинкой и большие темные глаза, оттененные глубокими глазными впадинами. В глазах застыл испуг. Но он быстро исчез, когда мы представились.
   - Вы фотограф Левинтер?
   - Да, я.
   - Вы были узником Яновского лагеря?
   - Да, был.
   Излагаем цель визита, приносим свои извинения, что пришли в столь поздний час. Левинтер оказался очень приветливым хозяином и щедрым рассказчиком. Ему и его жене удалось через заранее сделанный подкоп бежать из лагеря, унеся с собой значительную часть отснятых пленок и некоторые фотографии.
   Подробный рассказ о событиях, запечатленных на каждом кадре пленки или фотографии, потребовал бы довольно обширного повествования. Здесь же я хочу написать об истории одной такой фотографии, свидетельствовавшей о беспредельном цинизме нацистов. Это фотография оркестра Яновского лагеря. Итак, после многочасового разговора с Левинтером у нас в руках оказалось большое количество фотодокументов из жизни Яновского лагеря, в том числе и этот единственный в своем роде фотодокумент, подтверждавший, что рассказы оставшихся в живых узников Яновского лагеря о расстрелах под музыку - не плод больного воображения, расстроенного гитлеровским изуверством. На фотографии был запечатлен сомкнутый круг музыкантов, в центре его - дирижер, а в стороне стоят офицеры и солдаты СС во главе с начальством лагеря. На Нюрнбергском процессе мир услышал многочисленные свидетельства о расстрелах узников под музыку во многих фашистских лагерях смерти, но это было потом. А сейчас на Львовщине мы столкнулись с таким фактом впервые. Поэтому и старались восстановить жестокую истину во всех ее подробностях.
   Во время массовых арестов представителей интеллигенции очередь дошла до профессора Штрикса. И когда в одну из ночей настойчиво постучали в его квартиру, профессор спокойно спросил стучавшихся, кто им нужен. Услышав ответ, он сам отворил дверь, понимая, что настал и его черед.
   В прихожую вломились два эсэсовца.
   - Одевайтесь, да поживее. Нам угодно, чтобы вы следовали за нами.
   Жена бросилась к саквояжу, заранее приготовленному к этому визиту. Они ждали ареста со дня на день. Весь город в те дни жил в мучительном страхе.
   - Вот и все,- сказал профессор, посмотрев на старого и преданного друга - беккеровский рояль, одиноко и беззащитно стоявший посреди комнаты.
   Начальник Яновского лагеря, преуспевающий обер-штурмфюрер СС Густав Вильгауз встретил профессора с улыбкой.
   - Вот и хорошо, господин Штрикс, чувствуйте себя здесь как дома. А теперь о деле. Представляю -- мой помощник Рихард Рокито, ваш коллега по профессии, человек, надо сказать, с большой выдумкой. Он предложил осчастливить обитателей нашего хозяйства музыкой хорошего оркестра. Рокито в этом отношении классный специалист, он играл в ночных кабаре Польши и знает благостное влияние музыки на уставший организм человека. У нас здесь много уставших, и вы должны нам помочь облегчить их участь...
   - Будете играть наши мелодии, вам надо только их аранжировать, а затем вы останетесь в оркестре, мы обеспечим вас питанием и жильем, и вы сможете заниматься своим любимым делом.
   На этом начальник лагеря Вильгауз счел разговор законченным. Профессор поднялся, оглянувшись на автоматчика с овчаркой в дверях кабинета. И ему стало ясно, что теперь действительно конец. Отсюда живыми не уходят.
   Музыку Вильгауз и Рокито заказали другому заключенному, имя которого тогда нам установить не удалось. Оставшиеся в живых узники лагеря говорили, что это было траурное произведение, насыщенное глубоким трагизмом, буквально крик отчаявшейся человеческой души.
   Всю мучительную безысходность существования узников Яновского лагеря выразил композитор в мелодии, названной заключенными "Танго смерти".
   - Кровь стыла в жилах и сердце цепенело, когда оркестр исполнял "Танго смерти",- говорили свидетели.
   Мы пытались разыскать ноты или хотя бы людей, способных восстановить по памяти эту трагическую мелодию. Ведь лагерный оркестр исполнял ее ежедневно почти два года подряд, и за это время под звуки танго было уничтожено нацистами более двухсот тысяч человек. Но когда мы попросили бывших узников воспроизвести, пусть даже приблизительно, тему траурного сочинения, у них не хватило душевных сил заставить себя предаться страшным воспоминаниям.
   Мы хорошо понимали этих людей и чувствовали, как трагически переплелись в их сознании звуки танго, треск пулеметных очередей, предсмертные крики обреченных и горы трупов, завершавшие эту страшную картину. От попыток предъявить в качестве обвинительного документа ноты пришлось отказаться. "Танго смерти", родившись в лагере, в нем и похоронено вместе с оркестрантами, которых уничтожили гитлеровцы, когда советские войска стремительным броском, продолжая освобождение украинской земли, летом 1944 года вышли на ближние подступы ко Львову.
   Летом 1965 года у нас в стране проходил процесс над группой предателей, которые, как эта было установлено в ходе судебного разбирательства, участвовали в пяти массовых расстрелах узников Яновского лагеря. Эти подсудимые подтвердили выводы Чрезвычайной государственной комиссии о том, что расстрелы заключенных в Яновском лагере проводились фашистами под музыку лагерного оркестра, исполнявшего "Танго смерти".
   Свидетельница Анна Пойцер, работавшая судомойкой в солдатской кухне лагерной охраны, рассказала о последних минутах жизни музыкантов-смертников. Рано поседевшая женщина со следами тяжелых душевных мук и страданий на изможденном лице, говорила тихим срывающимся голосом, когда комок подступал к горлу, о том, что довелось ей видеть из окна солдатской кухни. Своей цепкой памятью она как бы сфотографировала каждый эпизод драмы, разыгравшейся на лагерном плацу, когда гитлеровцы начали ликвидировать музыкантов.
   В этот страшный серый, ненастный день 40 человек из оркестра выстроили в круг, их окружила плотным кольцом вооруженная охрана лагеря. Раздалась команда "Музик!" - и дирижер оркестра Мунт, как обычно, взмахнул рукой. Над лагерем понеслись терзающие душу звуки. И тут же прогремел выстрел. Это первым пал от пули палачей дирижер львовской оперы Мунт. Но звуки "танго" продолжали звучать над бараками, напоминая оставшимся в живых узникам об их скором конце.
   Исступленно кричал комендант лагеря: "Музик!" Все громче играли музыканты, понимая, что на сей раз они исполняют реквием самим себе. Слишком много они знают о фашистских зверствах. Поэтому ни одного из них не оставят в живых фашисты, заметающие следы своих преступлений. По приказу коменданта каждый оркестрант выходил в центр круга, бережно клал свой инструмент на землю, раздевался догола, после этого раздавался выстрел, человек падал мертвым. И его предсмертный стой сливался с мелодией "танго". Вот уже замолкла первая скрипка. Вся группа смычковых сократилась наполовину. Один за другим уходят из жизни флейтисты, валторнисты, гобоисты. С каждым выстрелом все меньше оставалось в оркестре музыкантов, все тише становились звуки музыки, все слышнее были крики умиравших.
   Последним из этого обреченного круга, в центре которого уже лежала гора инструментов, одежда и трупы музыкантов, был профессор Львовской консерватории, известный композитор и музыкант Штрикс. Минуло почти два года с той драматической ночи, когда в квартире профессора появились эсэсовцы и с лицемерным почтением называли его господином, зная заранее, что как для всех заключенных, так и для него в лагере уготована участь бесправного раба.
   Эсэсовцы весело смеялись, видя, как таяло живое кольцо музыкантов вокруг профессора, и еще громче гоготали, когда он остался один перед ними, продолжая в одиночестве исполнять "Танго смерти".
   - Господин профессор, ваша очередь,- ухмыляясь, произнес комендант.- Командование благодарит вас за музицирование, оно доставило нам истинное удовольствие.
   Но гордый старик не опустил скрипку на землю. Он изящным жестом виртуоза поднял смычок и, припав щекой к инструменту, мощно заиграл, а потом и запел на немецком языке польскую песню "Вам завтра будет хуже, чем нам сегодня". Глумливые улыбки сошли с лиц охранников. По приказу коменданта один из них выстрелил в профессора. Пуля оборвала его на полуслове.
   Эта история почему-то напомнила мне "Прощальную симфонию" Гайдна. Она исполняется при свете свечей, установленных перед каждым пюпитром. Закончив свою партию, музыкант гасит свечу и покидает сцену. Наконец, остается один исполнитель, который после заключительных аккордов сбивает смычком пламя свечи и уходит под рукоплескания зала. В Яновском лагере не было ни свечей, ни рукоплесканий. Но жизни заключенных гасли под пулями фашистов с такой же неотвратимостью, как огни над пюпитрами при исполнении симфонии Гайдна. Сама процедура расстрела музыкантов была, несомненно, выбрана каким-то эсэсовским знатоком музыки в подражание исполнению "Прощальной симфонии". Тем самым гитлеровцы надругались и над памятью великого композитора, который воспевал в своих произведениях добро и звал людей бороться за торжество света над тьмой, олицетворением которой стали фашисты и их пособники.
   "Долина смерти" - еще одно из потрясающих свидетельств изуверского характера преступлений гитлеровцев в Яновском лагере. Это страшное название получил овраг, находившийся метрах в пятистах от лагеря, в котором погребено более 200 тысяч расстрелянных гитлеровцами советских граждан. Судебно-медицинской комиссии потребовалось более 40 дней, чтобы провести тщательное расследование причин их гибели.
   Ко вскрытию погребений в овраге комиссия приступила 9 сентября и к 20 октября 1944 года на основании эксгумации трупов, тщательного осмотра сохранившихся вещественных доказательств сделала заключение, что немецко-фашистские власти производили здесь массовые убийства мирного гражданского населения. Уничтожению подвергались лица преимущественно 20-40 лет (73,5 процента исследованных трупов), главным образом мужчины (83 процента), но этой же участи не избежали и женщины, дети, подростки и лица пожилого возраста.
   Убивали чаще всего выстрелом в затылок. Но палачи не затрудняли себя выбором места - стреляли куда попало: в лоб, шею, ухо, грудь. У части расстрелянных пули попали в теменную область черепа. Это говорит о том, что еще живых людей укладывали на дно ямы и добивали, стреляя в их головы сверху.
   В Яновском лагере мы обнаружили "костедробилку" - машину, на которой перемалывались кости убитых и сожженных гитлеровцами людей. Это примитивное устройство на ручной тяге поистине было сатанинским орудием. Оно как бы воплощало в себе варварскую суть фашизма, своего рода образчик технического прогресса людоедов-дикарей!
   Мы разговаривали с бывшим заключенным Корном. Гитлеровцы заставили его перемолоть в костедробилке кости сожженной на костре жены. Можно ли еще придумать большее надругательство над человеком!
   К сожалению, апокалиптические картины Яновского лагеря не были уникальным явлением. Нечто подобное мы видели во всех гитлеровских лагерях на Львовщине. В июле 1941 года немецкое военное командование в центре Львова на горе Вроновских, используя территорию старой крепости, именуемой "Цитадель", создало концентрационный лагерь "Шталаг 328", где содержались советские и французские военнопленные.
   Эти крепостные строения с глубокими кирпичными подвалами, клетьми, закоулками были воздвигнуты еще во время австро-венгерского владычества на Львовщине. Высокие стены крепости, ее мрачные, с виду неприступные бастионы должны были вселять в сознание заключенных чувство безысходности, невозможности вырваться на волю. К тому же вся крепость, ее отдельные строения и участки были огорожены несколькими рядами колючей проволоки. К моменту начала работы комиссии проволочные ограждения сохранились лишь местами, большей частью они уже были уничтожены, но тонны колючей проволоки попадались повсюду, напоминая о том времени, когда она опутывала не только всю территорию крепости, но и души томившихся в ней тысяч людей.
   На мощных решетчатых крепостных воротах уже не было черных распластанных крыльев орла, крючками когтей огромных лап цепко держащего металлический круг со свастикой. Не было и надписи "Концентратионс лагердер штандарте 328". Но на стенах бастионов и в подвалах подземелья сохранились надписи, оставленные и заключенными, и их мучителями. На стене одного из бастионов бросался в глаза аккуратный текст на русском, польском и немецком языках. Надпись на исковерканном русском гласила: "Запрещается есть трупы военнопленных, отделять [от] таковых частей, неповиновение - смерть.
   Комендант Шталага 328 оберет Охерыаль".
   Поражала не безграмотность такого предупреждения. И даже не то, с каким высокомерием фашистский (сверхчеловек) смотрел на представителей славянских народов, то есть "низшую" расу, призванную быть "цивилизованной" арийскими рыцарями. {Кстати, очевидцы рассказывали, что о случаях каннибализма, а тем более трупоядения в лагере они ничего не слыхали. Наоборот, все опрошенные подчеркивали, что узники до последнего вздоха - если только у них не помутилось сознание от фашистских издевательств - сохраняли человеческий облик, заботились друг о друге.) Поражало иное: какие невыносимые условия жизни (а точнее, смерти) создали гитлеровские "цивилизаторы" для людей, оказавшихся в их власти. Ведь это были военнопленные. А Германия в свое время подписывала международные конвенции, гарантировавшие им сносные условия существования. И вот вместо этого сознательное, да еще открыто демонстрируемое такими предостережениями истребление беззащитных людей, истребление голодом, болезнями, пытками, массовыми казнями.
   Еще красноречивее о страшном, нечеловеческом существовании военнопленных говорили обнаруженные нами надписи в подвалах "Цитадели", выцарапанные на кирпичных стенах военнопленными, обреченными на голодную смерть.
   "Доблестная русская армия, вас ждут с нетерпением не только народы, но и военнопленные, которые обречены на голодную смерть. Как тяжело умирать".
   "Норма военнопленного: 3 литра воды, 250 граммов хлеба, грамм 50 буряка и добавка палкой по спине".
   "Здесь умирали с голоду русские пленные тысячами. 22 января 1944 года".
   На территории "Цитадели" запомнились мне старые каштаны и липы. В мирные времена они своими великолепными кронами украшали гору Вроновских. А сейчас у многих деревьев нижние части стволов были ободраны, лишены коры. Она стала пищей узников, и то не каждого, так как доставалась с риском для жизни. Даже сейчас на горе не росла лебеда, ее выщипали и съели голодные военнопленные.
   Свидетель Никифор Григорьевич Голюк сообщил комиссии:
   "Как мед фельдшер, работавший в этом лагере, я знаю, что за 4 месяца - с августа по ноябрь 1941 года - в лагере умерло только от дизентерии около 3 тысяч военнопленных. Никаких мер борьбы с болезнями немецкое командование не принимало. Наоборот, фашисты умышленно привезли в этот лагерь из лагеря № 385 в Раве-Русской больных сыпным тифом и разместили их в казармах группами по 10 человек среди здоровых военнопленных. После этого неизбежно в лагере вспыхнула эпидемия сыпного тифа, от которой с ноября 1941 года по март 1942 года умерло около 5 тысяч военнопленных".
   Всего же в крепости "Цитадель" погибло от голода, истязаний и расстрелов свыше 140 тысяч военнопленных. Так гитлеровцы выполняли директиву своего фюрера: очистить славянские земли от славян и освободить жизненное пространство для носителей "высшей", арийской цивилизации.
   Еще более ужасной участи нацисты подвергли евреев. Фашисты, руководствуясь империалистическим правилом "разделяй и властвуй", объявили антисемитизм важнейшей основой своей идеологии и политики. Но фашистский антисемитизм не был надклассовым. Главными его жертвами на оккупированных территориях стали трудящиеся, малоимущие евреи.
   Приехав во Львов, где до войны евреи составляли значительную часть населения, мы, естественно, направили свое внимание и на выявление фашистских преступлений, совершавшихся на почве антисемитизма. С фактами массового уничтожения еврейской бедноты, интеллигенции, ремесленников мы сталкивались постоянно при расследовании гитлеровских зверств в каждом из лагерей смерти.
   Комиссия установила, что уже в сентябре 1941 года во Львове фашисты, организовали гетто, названное "Юденлаг" - "еврейский лагерь".
   Размещалось оно на окраине города, территория была обнесена забором и колючей проволокой в несколько рядов, выходить из гетто никому не разрешалось. На работу и с работы узников водили только под конвоем. В гетто насильственно согнали 136 тысяч евреев разного возраста и пола. Условия жизни были ужасающими - скученность, отсутствие элементарных бытовых условий. Люди спали на голом полу и многие под открытым небом. Грабеж, насилие, садистская безжалостность, невзирая ни на возраст, ни на пол,- все это было нормой обращения с людьми гетто. Нацисты не щадили ни мужчин, ни женщин, ни детей.
   За время существования гетто с 7 сентября 1941 года по 6 июня 1943 года нацисты истребили свыше 130 тысяч человек, часть из них расстреляли в самом гетто, часть - в Яновском лагере, остальных отправили для уничтожения в лагерь смерти в Бельзец (Польша).
   Мадам Ида Вассо-Том, французская гражданка, жившая во Львове, однажды была в "Юденлаге" в дни оккупации фашистами Львова. О том, что она там видела, рассказала в своих письменных показаниях:
   "...С приходом немецких властей мы были постоянно уверены, что будут убийства. И действительно, не прошло и 2-3 дней, как мы услыхали стрельбу из автомата, которая уверила нас в расстреле евреев - этих несчастных людей. Я имела возможность посетить гетто. Гигиенические условия там были ужасны. Люди жили по 15-20 человек в одной комнате, без воды и электричества. Дороговизна была ужасная, как всегда, сила денег играла свою роль. Несчастные были обречены на голод. Один раз в неделю их посещало гестапо, которое одних увозило в Бельзец (Польша), других к песчаному рву, чтобы расстрелять. Приговоренных увозили в одних сорочках, так как немецкие бандиты имели наглость отбирать их одежду и награбленное отправлять вагонами в Германию. Маленькие дети были мучениками. Их отдавали в распоряжение гитлеровской молодежи, которая из этих детей делала живую мишень, учась стрелять. Никакой жалости к другим, все для себя - таков девиз немцев. Надо, чтобы весь мир знал об их методах. Мы, которые были беспомощными свидетелями этих возмутительных сцен, мы должны рассказать об этих ужасах, чтобы все знали о них, а главное, не забыть их, так как возмездие же вернет жизнь миллионам людей. Забвение было бы изменой человечеству".
   Сейчас, когда сионистские захватчики чинят на оккупированных арабских землях такие же зверства над женщинами, стариками, детьми, невольно напрашивается вы- вод, что сионизм и антисемитизм - две стороны одной и той же медали. И действительно, и сионизм и антисемитизм - это крайний шовинизм, переходящий в откровенный расизм, это антигуманизм, превращающийся в открытую античеловечность, это оправдание привилегии на господство в обществе, захваченной эксплуататорскими классами, это антисоциализм и воинствующий антикоммунизм. Поэтому так легко находили фашистские звери взаимопонимание у руководителей сионистского движения, опиравшихся на поддержку мирового капитала. Поэтому с таким безразличием относилась буржуазная верхушка во всех капиталистических странах к страданиям миллионов простых евреев, ставших добычей фашистских палачей. Поэтому, наконец, творят свои черные дела на арабской земле израильские агрессоры, поощряемые и вдохновляемые тем же мировым капиталом, который в свое время не только благодушно, но и одобрительно взирал на захватнические устремления Гитлера, рассчитывая направить их только в угодное империалистам всех стран антисоветское русло.
   
   
   
   
   
    МАШИНА ИСТРЕБЛЕНИЯ В РАВЕ-РУССКОЙ
   То, что зоологический антисемитизм и такая же звериная ненависть к славянству были лишь прикрытием далеко идущих экспансионистских планов гитлеровской Германии, стремившейся к гегемонии в Европе, а затем и к мировому господству, мы еще раз прочувствовали, столкнувшись с фактами безжалостного истребления в застенках Львова и Львовской области военнопленных и гражданских лиц - представителей народов Западной Европы и США. Особенно много погибло граждан США, Англии, Франции и других стран в лагере смерти, созданном фашистами в прекрасном украинском городе Раве- Русской.
   Из обнаруженных в "Цитадели" документов мы знали, что в ней были и французские военнопленные. Но как и где найти тех, кто остался в живых?
   Вот тогда-то - сейчас я уже не помню, кто именно подал нам мысль обратиться в пансионат мадам Вассо-Том,- не откладывая "дело в долгий ящик", мы с Н.И.Герасимовым отправились на розыски пансионата. Сделать это было нетрудно, так как его хорошо знали во Львове. Еще задолго до войны пансионат был убежищем для престарелых и нетрудоспособных французов. Ида Вассо-Том директорствовала в нем бессменно с момента основания. Очень энергичная, живая, она приветливо встретила нас.
   Представившись, мы рассказали о цели визита.
   - Да,- сказала она,- в пансионате есть бывшие узники фашистских лагерей. Вы пришли удачно: только что кончился обед и многие еще здесь.
   Поднявшись по лестнице, мы оказались в столовой. Это была довольно просторная комната, все убранство которой состояло из нескольких картин, висящих на стенах в массивных рамах и как-то не увязывавшихся со спартанским видом длинного дощатого, ничем не покрытого стола, вдоль которого стояли такие же дощатые скамьи. На столе - простые миски, ложки, остатки еды. Вокруг шумный, громкий говор присутствующих. Даже после нашего появления не сразу водворилась тишина. Мы познакомились с бывшими узниками лагерей, в частности с Эмилем Леже, взятым гитлеровцами в плен в июне 1940 года в Шампани (Франция); с Лооф Клеманом, плененным 4 июня 1940 года в Сент-Клере (департамент Сена); с Марселем Риветтом, попавшим в плен 24 июня 1940 года в Вогезах; Ле Фуль Жоржем, также плененным нацистами во Франции, и другими.
   Я рассказал им о цели нашего посещения, кто мы, зачем и почему Советское правительство создало Чрезвычайную государственную комиссию по расследованию немецко-фашистских злодеяний. Познакомил с некоторыми итогами нашей работы во Львове и обратился с просьбой рассказать о том, что они знают о фашистских зверствах, и дать письменные показания о том, что довелось им пережить самим и чему они были свидетелями.
   Бывшие узники поведали нам о страшных условиях, в которых находились не только советские, но и французские военнопленные в крепости "Цитадель" и других лагерях Львовской области. Подлые надругательства, циничные оскорбления, жестокие побои, непосильный труд и голодное существование - вот что ежедневно ожидало военнопленных.
   "С первых же минут моего плена,- сообщил Эмиль Леже,- мне пришлось испытать на себе жестокие методы, применяемые нацистами.
   Под страхом смерти нас заставляли работать без отдыха, без достаточного количества пищи; мы были истощены, изнурены, покрыты вшами, без обуви, наше обмундирование было в лохмотьях, когда мы жаловались на подобный режим, нам отвечали: "Это еще слишком хорошо для французских свиней и собак". Когда мы просили разрешения написать родственникам, то гитлеровцы отвечали нам: "Зачем? Ваши родные, без сомнения, убиты, а с вашими женами спят немецкие солдаты".
   Эмиль Леже продолжал:
   "В январе 1943 года я был отправлен в "дисциплинарный лагерь 325" в Галицию. Здесь был еще более жестокий режим. Много французов было убито в этом "Шталаге". Это был террор. Один просвет, одна мысль - смерть".
   Фашисты использовали территорию Львовской области, видимо, считали ее глубоким и спокойным тылом. Сюда свозили военнопленных из многих стран. В лагерях, созданных для них, находились в заключении и многие местные жители - женщины, дети, старики. Самым большим из них был лагерь в Раве-Русской, находившийся на окраине города.
   Бывший узник лагеря Рава-Русская Лооф Клеман сообщил:
   "Рава-Русский лагерь военнопленных, куда я прибыл 3 сентября 1942 года, англичане называли "медленной смертью". В этом лагере был один водопроводный кран на 12 тысяч человек. Пользоваться им разрешалось только в течение 4-5 часов в день... Фашисты нас терроризировали. За малейшую провинность грозила смерть. Нам не разрешалось пить воду. Мы голодали. Утром во время переклички с трудом стояли на ногах; нам давали на день 200 граммов хлеба, по утрам получали горячую воду с сосновыми иглами, днем пол-литра супа. Часто суп был только водой. Мы спали на полу. Повсюду были блохи и вши. Русские военнопленные тысячами умирали в лагере от голода и тифа".
   Другой французский военнопленный Ле Фуль Жорж рассказал:
   "...Ночью мы прибыли в Раву-Русскую. Нас тащили, так как большинство военнопленных совершенно ослабели. Немецкий унтер-офицер крикнул нам: "Вот вы и приехали в страну солнца". Но какой ужас этот лагерь!
   В лагере Рава-Русская умерло более 3 тысяч русских военнопленных от тифа. Мы зарываем их тут. Случается, что среди них попадаются еще не умершие, но их все равно бросают в ямы и засыпают негашеной известью, от которой они задыхаются. Еженедельно в лагерь прибывала 1 тысяча французов, схваченных за попытку побега из Германии. Это были те, кто не хотел работать для победы фашистов".
   Французский военнопленный Марсель Риветт сообщил следующее: "24 июня 1940 года я попал к немцам в плен в Вогезах. В Трире я впервые встретился с русскими военнопленными. К ним относились очень плохо. Русские жили отдельно в своих камерах, и им давали в пищу картофельную шелуху.
   Нас перевели в лагерь Рава-Русская. Там мы обратили внимание на плохой вид русских военнопленных. Было 10 января, и термометр показывал 10-15 градусов ниже нуля, а многие из них были только в сорочках, кальсонах, босые, без шапок и все страшно похудевшие, почти скелеты. 1 июня 1943 года произошла кровавая бойня, во время которой было убито 10 тысяч человек". Гитлеровцы прибегали к таким массовым расстрелам прежде всего для устрашения содержавшихся в лагерях и местных жителей, чье нараставшее недовольство приобретало все более угрожающий для захватчиков характер.
   "На следующий день,- продолжает свой страшный рассказ Марсель Риветт,-когда мы шли утром на работу, мы видели много трупов женщин, детей, мужчин, лежавших в лужах крови. Это было невообразимо! Убийства продолжались около месяца".
   Это была одна из тех "акций", которые гитлеровские оккупанты проводили систематически, уничтожая непокорных, ослабевших, больных и просто давно находившихся в лагере узников и потому много знавших о фашистских преступлениях.
   Марсель Риветт завершил свои показания словами: "Советская Армия вступила во Львов. И с тех пор мы свободны, ожидаем скорого возвращения во Францию. Я надеюсь, что гитлеровцы сполна заплатят за пролитую ими кровь и будут наказаны за все ими содеянное".
   Эмиль Леже и Марсель Риветт, прежде чем попасть в концлагеря во Львовской области, прошли их в Германии: Эмиль Леже - в Нойбранденбурге и Марсель Риветт - в Лимбурге.
   Как показал Марсель Риветт, на Львовщине в "Шталаге ХП.А" обращение с военнопленными было еще более суровым.
   "В 6 часов утра нас выгоняли из барака ударами дубины. В полдень давали суп, который русские должны были есть стоя. Если кто-либо из них присаживался, тут же щелкала винтовка или стрелял пулемет. Французский товарищ подымал упавшего и нес его в госпиталь, где врачу оставалось только констатировать- смерть. Ежедневно умирало 15-20 русских. Причиной смерти были голод, болезни или убийство. Французский доктор, который делал вскрытие, находил в кишках умерших траву, земляных червей, которых ели умиравшие от голода военнопленные...
   Начальник "Шталага XII.А" барон фон Бок нашел, что сборы в бараках происходят слишком медленно (нас было 1200 человек в двух бараках). Последовал приказ быть готовыми в 4 минуты, опоздавших разрешалось колоть штыками".
   Эмиль Леже рассказывает: "В 1941 году я присутствовал при первом прибытии русских военнопленных в "Шталаг" Нойбрапденбург. Это было ужасно. Русские были настоящими скелетами, в которых еще теплились остатки жизни. У многих из них были штыковые раны на ягодицах и спине. Некоторых немцы убивали, некоторые сами падали мертвыми от истощения при малейшем передвижении. Мертвых раздевали, складывали на телегу и везли в общую могилу, находившуюся в окрестностях "Шталага". Телега возвращалась в "Шталаг", нагруженная хлебом и овощами для кухни. На телеге были кровавые пятна. Это было отвратительно! В эти минуты мы поняли, на какую утонченную жестокость способны гитлеровцы. Каждое утро немецкие офицеры и унтер-офицеры посещали лагерь русских военнопленных. Они говорили: "Мы идем упражняться в тир в стрельбе по живой мишени".
   Приблизительно 200 русских умирали ежедневно. Их убивали, или они умирали от болезней и голода. Среди многих убийств я лично видел ужасный способ убийства русских военнопленных немецкими солдатами. Ударами палки или ударами сапога они разбивали им головы, говоря: "Русские собаки не стоят ружейной нули".
   Еще более изуверские методы убийства советских военнопленных фашисты применяли на территории нашей страны, особенно в то время, когда их дела на Восточном фронте ухудшились.
   По рассказам жителей и оставшихся в живых заключенных концлагеря Рава-Русская нам удалось разыскать место захоронения замученных фашистами жертв. Оно оказалось в местечке Волковицы, в двух километрах на запад от Равы-Русской.
   Конечно, не подскажи нам очевидцы этого места - найти его было бы сложно. Никаких признаков могильных холмов, надписей, крестов. Ровная поляна в лесу, покрытая разноцветьем трав, ухо ловит стрекот кузнечиков и еще каких-то лесных обитателей. Мягко падает солнечный луч сквозь листву, вокруг благодать. Но когда началось обследование этой поляны, в юго-западной части ее, у кустов акации, было обнаружено 36 могил размером 7X4 метра каждая, расположенных симметричными рядами.
   В могилах находились трупы мужчин в красноармейской одежде. Они лежали неправильными - поперечными и продольными - рядами в шесть слоев один на другом, приблизительно но 50-60 трупов в слое. Судебно-медицинская экспертная комиссия в результате осмотра места захоронения и изучения данных исследования извлеченных из могил останков людей пришла к выводу, что в них зарыто 10-12 тысяч советских военнопленных. Это подтверждали и документы, обнаруженные в одежде отдельных трупов. По ним мы узнали имена и фамилии некоторых из тех, кто был похоронен в этой страшной братской могиле:
   1. Слепнев Михаил Константинович, 1911 года рождения, из Саратовской области, Балаковского района, Маяиковского сельсовета, деревня Маяиково.
   2. Спиркин Иван Семенович, 1906 года рождения, из Куйбышевской области, Инзенского района, Большевистского сельсовета.
   3. Еремеев Федор Моисеевич, из Калининской области, Удомельского района, станция Удомля, 1-й Школьный переулок.
   4. Московцев Василий Дементьевич, 1911 года рождения, из Ярославской области, Петровского района, Михайловского сельсовета, деревня Оклетиново.
   5. Смирнов Никифор Егорович, 1899 года рождения, из Смоленской области, Сычевского района, Татаринского сельсовета, деревня Марьино.
   6. Телегин Алексей Сергеевич, 1907 года рождения, из Ивановской области, г. Юрьев-Польский, Ильинский сельсовет, деревня Ильинское.
   7. Чибров Николай Александрович, 1908 года рождения, из Саратовской области, Вольского района, сельсовета Терса.
   8. Погродников Федот Христофорович, 1898 года рождения, из Смоленской области, Старосельского сельсовета, деревня Долгое.
   Пусть этот далеко не полный перечень фамилий будет скромным памятником тем тысячам безымянных, которые лежат рядом с ними.
   Учитывая следы вшей на одежде и показания свиде те лей об антисанитарных условиях содержания военнопленных в лагере, эксперты-криминалисты сделали заключение, что смерть советских граждан наступила от инфекционных заболеваний (тифа) и от резкого истощения организма на почве голода.
   Это тот самый лагерь, из которого в ноябре 1941 года были привезены в львовскую "Цитадель" больные сыпным тифом и размещены среди здоровых советских военнопленных, после чего и там вспыхнула эпидемия сыпного тифа, от которого погибли тысячи наших людей.
   Было найдено и кладбище французских военнопленных, погибших в лагере Рава-Русская. Располагалось оно в нескольких километрах от лагеря, и по сохранившимся надписям на крестах над могильными холмами мы установили, что в них захоронены французы, замученные фашистами: Бонэ Рожер, рождения 1911 года, Годи Пьер, рождения 1915 года, Леплей Жозеф, 30 лет, Блонди Рожер, 29 лет, Посэ Поль, 34 лет, Гюйон Андрэ, 30 лет, Рейно Шарль, 29 лет, Витто Эйжен, 34 лет, Дастю Пьер, Самье Арман, Сирг Камиль, Боннуа Альфонс, Котье Рожер и многие другие.
   Не знаю, почему фашисты сохранили это кладбище, отступая с советской земли. Но создано оно было явно с целью демонстрации единства с коллаборационистским правительством фашистской Франции, возглавляемым такими пособниками гитлеровцев, как Петен и Лаваль. Из Франции с помощью этих предателей французского народа фашисты получали все: военную технику, промышленное оборудование, сырье, продовольствие, рабочую силу. А взамен ставили кресты из грубо обработанного дерева французским гражданам, захотевшим остаться французами и не ставшим на колени перед врагом.
   
   
   
   
   
    ТАЙНА ЛИСЕНИЦКОГО ЛЕСА
   В третьем томе "Истории Великой Отечественной войны 1941-1945 гг." говорится:
   "Много погибло итальянских солдат и офицеров в боях под Сталинградом. Но и те, которым как-то удалось спастись, не все вернулись домой. Они нашли свою смерть от рук гитлеровских палачей. Это произошло во Львове летом 1943 г., когда режим Муссолини потерпел полный крах. Итальянским солдатам, многие из которых прибыли сюда из-под Сталинграда после ранения, приказано было немедленно присягнуть Гитлеру; тех, кто отказался это сделать, расстреляли и для того, чтобы замести следы преступления, трупы их сожгли".
   Да, свидетелями этой трагедии итальянской команды "Ретрово-Итальяно" были в 1943 году стены старого Львова. Мы понимали, что живых свидетелей этой трагедии найти трудно. Нацисты этот изуверский акт производили в строгой тайне. Кроме того, надо учесть еще и обстановку тех дней во Львове и Львовской области, когда они еще только недавно были освобождены от оккупантов. Советская Армия гнала гитлеровцев за пределы Западной Украины. Наступление наших войск шло по всему советско-германскому фронту..
   Но рядовой житель Львова питался и слухами об актах зверского террора, совершаемых притаившимися по темным углам и притонам и не уничтоженными пока бандитствующими элементами из так называемой "Украинской повстанческой армии".
   Люди еще боялись громко говорить о виденном, пережитом или слышанном. Да и лживая гитлеровская пропаганда, годами внушавшая мысль об "ужасах" большевизма, также породила опасения у некоторой части населения. Вспоминаю наше первое посещение пансионата мадам Вассо-Том. Тот же Эмиль Леже, впоследствии оказавшийся откровенным, разговорчивым парнем (он активно помогал нам раскрывать тайны львовских лагерей), Лооф Клемап, Марсель Риветт и другие не сразу дали свои показания об ужасах, пережитых ими в концлагерях. Только после довольно длительного общения с нами, уверовав в наши добрые намерения, поняв всю важность проводимой комиссией работы, они стали активно изобличать фашистских преступников. Помню, при первой нашей попытке откровенно поговорить Эмиль Леше мне сказал: "У молодчиков из 5-й колонны везде "глаза" и "уши", и, если они узнают, что я рассказал вам правду о нацистах, меня может ждать их пуля или нож из-за угла".
   Но советские органы Львова решительно пресекали действия вражеского подполья, и Эмиль, оказавший нам большую помощь, невредимым уехал на родину.
   И все же при всех обстоятельствах надо было искать свидетелей трагедии команды "Ретрово-Итальяно". И в этом нам снова очень помогли французские парни, особенно Эмиль. Надо сказать, что и Лооф Клеман и Марсель Риветт, да и другие охотно отзывались на наши просьбы, но Эмиль Леже как-то быстрее реагировал на происходящее, был инициативнее и к тому же обладал большим чувством юмора и оптимизма. На мой вопрос, знают ли они что-нибудь о команде "Ретрово-Итальяно", французы, как я и предполагал, ответили: "Что-то слышали, но подробно ничего не знаем". Но затем Эмиль, наморщив лоб, подумал несколько минут и вдруг с присущим ему темпераментом, жестикулируя подал мысль встретиться с одним местным жителем. Тот тоже был узником Яновского лагеря и, видимо, много знал. Эмиль взялся меня проводить.
   Встреча произошла, но и этот человек подробно ничего не мог сказать. Однако он дал адрес женщины, польки по национальности, которая, как он сказал, в лагерях не была, но многим помогала и даже укрывала преследуемых лиц.
   Продолжаю поиск дальше, уже один. Нахожу нужную улицу, дом, квартиру. Застаю дома и хозяйку, уже немолодую, но очень миловидную женщину. После знакомства и изложения цели визита я уже приготовился услышать снова: "Ничего не знаю". Но она сказала: "Постараюсь устроить вам встречу с Ниной, но не сегодня. Знаю, что она работала в этой команде переводчицей. Это моя знакомая, тоже полька".
   Прихожу в назначенный день, меня принимают уже как доброго гостя. Стол накрыт белоснежной скатертью, на ней изящный чайный сервиз. Все это было так неожиданно и показалось мне таким красивым, что я с галантностью, от которой отвык за годы войны, искренне поблагодарил хозяйку. Впервые за время, что я был в действующей армии, а после - на работе в Чрезвычайной комиссии, уже привыкнув к походной солдатской жизни, вдруг очутился, притом нежданно-негаданно, в такой тихой уютной домашней обстановке. Но самое главное - Нина (мне сразу это стало ясно) сидела здесь же. Знакомимся. Передо мною молодая, по тем временам элегантно одетая женщина с пышными русыми волосами, Нина Владиславовна Петрушковна. За чаепитием разговаривали много, темы разные, а в общем-то больше расспрашивали о Москве. Но вот настал и мой черед задавать вопросы. Спрашиваю у Нины Владиславовны об итальянской команде. И сразу лицо этой милой женщины как-то. изменилось, стало строже, около губ легли складки горечи. Синие глаза потемнели до черноты. Тяжело вздохнув, она стала рассказывать, что и как было. Нина сообщила много подробностей о своей работе, быте этой команды, о судьбе итальянских военнослужащих. Многого я не помню сейчас, разговор был длинный. Но то, что сообщила Нина Владиславовна Петрушковна уже позже и официально нашей комиссии, привожу дословно:
   "После падения режима Муссолини фашисты потребовали от итальянских солдат, находившихся в городе Львове, присяги на верность гитлеровской Германии. Многие .из них отказались дать присягу. Всех, кто отказался от присяги, фашисты арестовывали. Так было арестовано 2000 человек итальянцев, и всех их немцы расстреляли.
   Среди расстрелянных было 5 генералов и 45 офицеров, которых я знала. В числе расстрелянных находились следующие генералы и офицеры итальянской армии: генерал-майоры Манджанини Энрико, Форнаролли Альфред, Джанпоти Джузеппе; полковники: Манджошши Луиджи, Ашенцо, Стефанипи Карло; офицеры: Каруссо Джипо, Фузаролли Луиджи, Серафини Томмасо, Форнаролли Энрико, Манто Нино, Монджианнипи Эдуард, Ломбарди Альфред, Корсини Ливно, Джиакомини Джиованни, Стефапипи Луиджи, Персини Клено, Кастеляии Ришардо, Персианини Тулио, Дельниери Марино, Моросей Альфредо, Кастори Джиорд/кио, Бастианини Альфредо, Сторелли Эдуардо, Биньями Джиованни, Валентини Джино, Саво Луиджи, Сабо Ришардо, Винценти Эмануэло, Веранипи Лоренцо, Тоскани Альфоисо, Родоканакши Массимо, Либери Марсе-ло, Кристианини Роберто, Цитрини Джиозеппе, Паулин Емилио, Бискезе Донато, Джиаптини Луиджи, Джиатони Тулио, Джиакото Тулио, Тороссе Эвальд, Крестианини Серджио, Кедрианини Лоренцо, Валентине Альфредо, Каусуро Ришардо, Руссини Бенито, Тиорсини Тулио, Кристаллини Марино, Фарино Антонио, Кальниери Марино, Массони Луиджи, Кальцари Марино".
   К этому времени комиссия уже заканчивала работу, и все места массовых захоронений жертв фашистского режима во Львове и Львовской области были обследованы. Однако трупов в итальянской форме или других вещественных доказательств о принадлежности погибших к итальянским войскам не было обнаружено. И тогда мы снова обратились к свидетельствам Величкера и Манусевича. Ведь Величкер сообщил, что с. июня по ноябрь 1943 года (то есть по времени события "совпадают) в Лисеницком лесу "бригада смерти" сожгла 170 тысяч трупов. А Манусевич показал, что когда их ночью после сжигания трупов возле Яновского лагеря автомашинами повезли в Лисеницкий лес, где заставили вскрыть 45 ям с телами расстрелянных людей, то по форме одежды, знакам различия, пуго видам, медалям и орденам они среди трупов опознали не только красноармейцев, но и французских, бельгийских и итальянских военнопленных.
   Следовательно, надо ехать в Лисеницкий лес и там искать разгадку тайны.
   В Лисеницком лесу мы отыскали ямы с зарытым в них прахом сожженных фашистами жертв. Расположены они были на довольно значительной площадке, усиленно замаскированной молодыми посадками под окружающий ландшафт. Но бросалось в глаза, что среди многолетних мощных деревьев вдруг попадался молодняк, посаженный строго симметричными рядами. Отдельные деревца стояли с пожелтевшей, пожухлой листвой, на ветвях других она уже засохла или вообще осыпалась, хотя было лето и вокруг все пышно зеленело. Настораживали и пни, их много было на поляне, и торчали они тоже как-то неестественно. Когда же мы попытались их выкорчевать, то от незначительного усилия они вываливались из земли. При осмотре выяснилось, что их корни аккуратно подрублены. Это была явная маскировка, призванная скрыть следы страшного злодеяния фашистов. И выбрали они место с расчетом, именно ту часть леса, что глубоко спускалась в естественную котловину, скрытую высокими холмами и деревьями. Здесь в глубине котловины под усиленной охраной творили фашистские палачи свои страшные преступления в глубокой тайне от людей.
   Не знаю, хранят ли родственники мужественных итальянских солдат, погибших в Лисеницком лесу, память о своих близких, останки которых и сейчас лежат в том красивом месте Прикарпатья, на тихой, заросшей лесом поляне. Но я так подробно рассказал об этом трагическом эпизоде войны не только для того, чтобы воздать должное памяти итальянцев, нашедших в себе мужество не подчиняться гитлеровскому насилию и диктату. Мне кажется, что их трагическая участь - смерть на чужой земле от пуль сообщников по империалистическому грабежу, которые не сочли даже нужным по-людски похоронить своих бывших союзников,- предупреждение всем, кто выступает в роли сообщника или пособника агрессора, независимо от того, начал он агрессию или только готовится к ней. Инициатор военной конфронтации как всякий бандит и разбойник, уповающий на насилие, не может быть нравственным. Воодушевляя своих сообщников-союзников на угодные ему грязные дела, он сам же в конце концов, когда приходит время спасать свою шкуру, безжалостно уничтожает ставших ненужными или строптивыми. Стремление американского империализма превратить своих союзников в Европе и Азии в заложников, обреченных на неминуемую гибель в случае начала войны, убедительно вскрывает эгоистическую природу империализма, стремящегося к единоличному беспредельному господству над миром и идущего во имя этой цели на все.
   
   
   
   
   
    ТОТАЛЬНЫЙ ТЕРРОР
   Не раз уже подчеркивалось, что каждое расследование преступлений немецко-фашистских захватчиков проводилось с исключительной тщательностью. Мы понимали, что от точности наших выводов будет зависеть и авторитет нашей страны на предстоящем суде над фашистскими преступниками, и аргументированность позиции СССР на переговорах о послевоенном устройстве Европы, и окончательное искоренение фашизма из жизни всех народов.
   Естественно, принять личное участие во всех расследованиях было невозможно. Однако, чтобы читатель мог представить себе масштабы фашистских преступлений, сошлюсь в дальнейшем на рассказы моих коллег Д. И. Кудрявцева, Н. Н. Дымова, В. Ф. Табелева, В. С. Зурабова, В. Д. Шевцова, Б. Т. Готцева и В. А. Кононова, проводивших расследования нацистских преступлений в Киеве, Ставрополе, Севастополе, Одессе, Минске, Каменец-Подольском, в Донецкой, Ровенской областях Украины и в Прибалтийских республиках Советского Союза: Латвии, Эстонии, Литве. Как и везде, эти расследования проводились совместно со специальными комиссиями, создаваемыми на местах из работников партийного и советского аппарата, видных ученых и общественных деятелей, при самом активном участии широкой общественности.
   В Киеве представителем Чрезвычайной государственной комиссии В. Д. Шевцовым совместно со специальной республиканской комиссией было установлено, что фашистские палачи с первых же дней оккупации города проводили массовое истребление населения. Людей хватали прямо на улицах, расстреливали большими группами и в одиночку.
    29 сентября 1941 года, согнав тысячи мирных граждан на угол улиц Мельника и Доктеревской, гитлеровцы повели их к Бабьему Яру, а там, отобрав все ценности, расстреляли. Проживавшие вблизи граждане Н. Ф. Петренко и Н. Т. Горбачева рассказали, как гитлеровцы бросали в овраг грудных детей и закапывали их живыми вместе с убитыми и ранеными родителями, как слой земли шевелился от движения еще живых людей.
    14 октября 1941 года отряд эсэсовцев, ворвавшись в психиатрическую больницу, загнал 300 больных в одно из помещений, продержал их там без пищи и воды несколько дней, а затем расстрелял в овраге Кирилловской рощи. Остальных больных расстреляли 7 января, 27 марта и 17 октября 1942 года.
    Свидетели другой кровавой расправы профессор Е. А. Копыстынский, врачи А. Г. Дзевалтовская, Т. К. Пенская и другие рассказывали, что в один из дней в их больницу прибыли автомашины-"душегубки". Несмотря на протесты, гитлеровцы начали вталкивать в них больных, по 60-70 человек в каждую, и тут же умерщвляли. Трупы выбрасывали на землю прямо у здания больницы. Это продолжалось несколько дней, в течение которых погибло 800 больных.
    Особенно зверствовали фашистские бандиты в Дарницком и Сырецком лагерях, где мирных жителей и военнопленных заставляли выполнять изнурительные работы, подвергали неслыханным издевательствам и убивали.
    По неполным данным, в Киеве было замучено, расстреляно и отравлено в "душегубках" более 200 тысяч советских граждан, в том числе: в Бабьем Яру - свыше 100 тысяч мужчин, женщин и детей; в Дарпице - свыше 68 тысяч советских военнопленных, у Сырецкого лагеря и на его территории - свыше 25 тысяч мирных граждан и военнопленных.
    В 1943 году, чувствуя непрочность своих позиций, оккупанты начали уничтожать следы преступлений. Они раскапывали могилы своих жертв и сжигали их останки.
    Свидетели Л. К. Островский, С. Б. Берлянд, В. Ю. Давыдов и другие рассказали: "В качестве военнопленных мы находились в Сырецком концлагере. 18 августа нас, в количестве 100 человек, направили в Бабий Яр. Там нас заковали в кандалы и заставили вырывать и сжигать трупы советских граждан. Мы работали по 12-15 часов в сутки. Для ускорения работы немцы применили экскаватор. За время с 18 августа по день нашего побега 29 сентября было сожжено примерно 70 тысяч трупов".
    После освобождения Киева частями Советской Армии были произведены раскопки в местах массовых захоронений жертв фашистского режима в Сырецком лагере, Бабьем Яру, Дариице и других. В этих раскопках приняли участие немецкие военнопленные, которые сделали Чрезвычайной государственной комиссии следующее письменное заявление:
    "Нам, 850 немецким военнопленным в лагере военнопленных Киева, советскими властями была предоставлена возможность убедиться в зверствах, совершенных над русским населением во время оккупации Киева немцами. 160 избранных нами доверенных лиц произвели раскопки пяти из многочисленных ям. Только в двух местах нами было обнаружено 150 убитых русских граждан. В других местах мы натолкнулись на бесчисленные остатки сожженных тел, одежды и костей. Мы утверждаем: здесь, в Киеве, были произведены массовые убийства невероятных размеров русского гражданского населения, жертвы которых доходят до нескольких десятков тысяч мужчин, женщин и детей. Кто это сделал - известно. Это немецкие оккупационные войска, преимущественно соединений СС, СД и полевой жандармерии".
    Следуют подписи, среди них: майора-интенданта 208-го полка Лау, штабного врача 246-го полка доктора Гелленбрандта, врача-ассистента 3-го батальона 76-го полка доктора Беккера, военного священника еваигелистской церкви 208-го полка Круммахера и других.
    В Минске специальная комиссия с участием члeна Чрезвычайной государственной комиссии академика Н. Н. Бурденко и ее представителя В. Ф. Табелева установила, что факт существования в Минске во время оккупационного режима кровавого террора и насилия подтверждают в своих показаниях не только советские люди, прошедшие ад фашистских тюрем и лагерей, но и пленные гитлеровцы.
    Плененный Советской Армией председатель военного трибунала 267-й немецкой дивизии капитан Райхоф Юлиус показал:
    "17 июня 1941 года Гитлером был издан приказ, в котором говорилось, что немецкие солдаты имеют право грабить советское население и истреблять его. За действия, чинимые немецкими солдатами над советскими гражданами, солдат не разрешалось по приказу Гитлера предавать суду военного трибунала. Солдата мог наказать только командир его части, если он сочтет это необходимым. По тому же приказу Гитлера офицер немецкой армии имел более широкие права. Он мог истреблять русское население по своему усмотрению. Командиру было предоставлено полное право применять к мирному населению карательные меры борьбы, как-то: полностью сжигать деревни и города, отбирать у населения продовольствие и скот, по своему усмотрению угонять советских граждан на работы в Германию. Приказ Гитлера был доведен до сведения рядового состава немецкой армии за день до нападения Германии на Советский Союз".
    Выполняя этот приказ Гитлера, фашистские мерзавцы в Минске и его окрестностях создали для истребления советских людей целую систему концентрационных лагерей.
    "За время моего пребывания в лагере по Широкой улице с 21 августа 1943 года по 30 июня 1944 года,- сообщил комиссии Л. А. Мойсиевич,- немецкие палачи уничтожили около 10 тысяч советских людей. Они убивали стариков, женщин, подростков, не щадили беременных женщин и женщин-матерей с новорожденными. Я был очевидцем того, как немцы уничтожали людей в "душегубках". В каждую "душегубку" они насильно вталкивали от 70 до 80 человек и увозили в неизвестном направлении. Я видел, как в "душегубку" были посажены содержавшиеся в лагере жители города Минска профессора Клумов и Анисимов".
    Другой бывший заключенный этого же лагеря, Г. И. Беляев, свидетельствовал о том же:
    "Мне известно, что много людей было уничтожено в специальной автомашине-душегубке". Я неоднократно присутствовал во время промывки такой машины и видел, что кузов ее обит оцинкованным железом, двери закрываются плотно, от выхлопной трубы мотора в кузов проведена труба, через которую поступают отработанные газы, на полу положена деревянная решетка. 3-4 раза в день в "душегубке" увозили заключенных из лагеря. С 17 по 26 февраля 1943 года гитлеровцы вывезли в "душегубке" 3000 советских граждан, доставленных из города Полоцка".
    Наряду с "душегубками" гитлеровцы применяли для массового истребления людей обычные бани, в которые силой загоняли обреченных на смерть и отравляли их окисью углерода. В сентябре 1941 года таким образом они уничтожили 200 больных, находившихся в загородной больнице "Новинки". Служащие этой больницы Е. К. Колоницкая и В. И. Науменко рассказали: "Фашисты загоняли больных в баню, запирали их там, а затем через специальные отверстия в двери по шлангам, соединенным с автомашинами, пускали газы. Через несколько минут они вытаскивали оттуда умерших и загоняли новую партию больных".
    В лагере-гетто, находившемся в западной части города Минска, содержалось до 100 тысяч евреев. Гитлеровцы глумились над ними, пытали и убивали без всякого повода. Заключенных травили, кололи штыками и кинжалами, расстреливали, бросали живыми в огонь.
    В 10 километрах от Минска, у деревни Малый Тростянец, гитлеровцы организовали концентрационный лагерь, в который согнали обреченных на смерть мирных граждан. В урочище Благовщина, расположенном в 1,5 километра от лагеря, они расстреливали заключенных и трупы закапывали в траншеях.
    Житель деревни Малый Тростянец П. Н. Головач видел, что "в лесу Благовщина палачи убивали мужчин, женщин, стариков и детей; видел, как трупы убитых они складывали в заранее приготовленные траншеи, утрамбовывали их гусеничным трактором, затем снова клали слой убитых и опять утрамбовывали". Следствием установлено, что в урочище Благовщина фашисты убили свыше 200 тысяч человек.
    Спасшаяся от смерти С. И. Савинская показала следственной комиссии: "Проживая на оккупированной территории в городе Минске, я 29 февраля 1944 года вместе с мужем Савинским Яковом Владиславовичем была арестована немецко-фашистскими захватчиками и посажена в минскую тюрьму за связь с партизанами. После длительных и мучительных пыток, когда мы не признались в своих связях с партизанами, нас с мужем в середине мая перевели в концлагерь, расположенный по Широкой улице, где мы содержались до 30 июня 1944 года. В этот день вместе с другими женщинами в количестве 50 человек меня погрузили в автомашину. Отъехав примерно 10 километров от города Минска, возле деревни Малый Тростянец автомашина остановилась у одного из сараев. Здесь мы все поняли, что нас привезли на расстрел. По команде заключенные женщины по четыре выходили из машины. Вскоре очередь дошла и до меня.. Я совместно с Голубович Анной, Семашко Юлей и еще одной женщиной, фамилии которой не знаю, влезли на верх уложенных трупов. Послышались выстрелы, я была легко ранена в голову и упала. Будучи раненной, я продолжала лежать среди трупов до позднего вечера. Потом я стала выбираться из сарая, увидела раненых двух мужчин и мы все трое решили бежать. Заметив это, немецкий конвой открыл стрельбу, мужчины были убиты, а мне удалось скрыться в болоте. Там я пробыла 15 дней, не зная, что Минск уже освобожден Красной Армией".
    Следствием установлено, что в Минске и его окрестностях гитлеровцы истребили свыше 400 тысяч человек, а на всей территории Белоруссии более 2,2 миллиона.
    На Украине было уничтожено 4,5 миллиона советских граждан.
    В Одессе специальная комиссия с участием члeна Чрезвычайной государственной комиссии академика И. П. Трайнина и ее представителя Д. И. Кудрявцева выяснила, что в октябре 1941 года фашистские оккупанты сожгли в помещениях бывших пороховых складов свыше 25 тысяч мирных советских граждан и их детей.
    Свидетельница М. И. Бобкова, жительница Одессы, сообщила об этом чудовищном преступлении: "Фашисты начали тысячами сгонять арестованных мирных жителей. Когда они заполнили людьми 9 пустых складских помещений, тогда стали подкатывать к складам бочки с горючим и через шланги поливали склады, а затем подожгли. Поднялся страшный крик. Женщины и дети, объятые пламенем, кричали: "Спасите нас, не убивайте, не сжигайте!" Но никто не спасся".
    В совхозе "Богдановка" Домапевского района Одесской области оккупанты организовали концлагерь и в ноябре 1941 года согнали туда свыше 55 тысяч, советских граждан. Продержав их там под открытым небом и в свинарниках без пищи и воды до 21 декабря 1941 года, начали расстреливать, ставя на колени на краю обрыва у опушки леса. С края обрыва убитые, а часто только раненые падали на дно оврага, где был сложен гигантский костер из соломы, камыша и дров. Маленьких детей палачи сбрасывали живыми в пламя этого костра. В этом лагере расстреляно 52 тысячи мирных жителей.
    Всего в Одессе и Одесской области оккупанты расстреляли, замучили и сожгли около 200 тысяч человек. В Каменец-Подольской (ныне Хмельницкой) области специальная комиссия с участием представителей Чрезвычайной государственной комиссии Б. Т. Готцева и В. А. Кононова расследовала обстоятельства истребления гитлеровцами советских военнопленных в "Гросс-лазарете" г. Славуты.
    В этом псевдомедицинском учреждении гитлеровцы искусственно создавали невероятную скученность, сосредоточивая одновременно там по 15-18 тысяч раненых и больных офицеров и бойцов Советской Армии. Военнопленные принуждены были стоять, тесно прижавшись друг к другу. Изнемогая от усталости и истощения, многие падали и умирали. Бывший военнопленный И. Я. Хуажев рассказал, как "фашисты выстрелами из автоматов уплотняли помещения и люди невольно тесно прижимались друг к другу; тогда гитлеровцы вталкивали еще больных и раненых и двери закрывали".
    В лазарете преднамеренно распространялись инфекционные заболевания, помещения не отапливались и не убирались.
    Бывший военнопленный советский врач А. А. Крыштоп сообщил, что в одном блоке находились больные сыпным тифом и туберкулезом, их количество доходило до 1800 человек и все они лежали вперемешку. Об этом же рассказывал и А. В. Севрюгин: "Люди вокруг меня умирали сотнями. Мертвых увозили, места занимались новыми больными, а утром повторялась та же картина. Колоссальная смертность доходила до 300 человек в день".
    За два года оккупации города Славуты фашисты истребили в "Гросс-лазарете" до 150 тысяч офицеров и бойцов Советской Армии.
    В Донецкой области в двух километрах от города Артемовска в тоннеле карьеров алебастрового завода, заканчивающегося широкой овальной пещерой, комиссия обнаружила более 3 тысяч трупов женщин, детей и стариков, расстрелянных и замурованных фашистами в этой пещере.
    В километре от города Донецка фашистские палачи замучили и расстреляли десятки тысяч мирных жителей, а затем, сбросив их в ствол Калиновской шахты 4-4 бис, подорвали шахтный копер и завалили выходы.
    В Ровно и Ровенской области областная комиссия с участием представителя Чрезвычайной государственной комиссии Б. Т. Готцева, расследуя злодеяния фашистов, установила, что в городе и его окрестностях расстреляно и умерщвлено 102 тысячи советских военнопленных и мирных граждан.
    Гражданка В. Байдан сообщила: "В течение 5 месяцев мне пришлось быть в заключении и испытать все ужасы тюремного режима гитлеровцев. Фашистские разбойники ежедневно избивали десятки мужчин, женщин и подростков. Два раза в месяц они вывозили на расстрел большие партии заключенных. Часто во двор тюрьмы заезжали герметически закрытые машины. Когда в такие машины бросали людей, раздавались душераздирающие крики и вопли". Это были печально известные "душегубки" - один из образцов "технического прогресса" при фашизме.
    Свидетель Я. Карпук говорил: "Я не раз видел, как гитлеровцы уничтожали советских граждан- украинцев, русских, поляков, евреев. Происходило это обычно так: немецкие палачи привозили к месту расправы обреченных, заставляли их копать яму, приказывали раздеваться донага и ложиться в яму лицом вниз. По лежащим гитлеровцы стреляли из автоматов в затылок. Потом на трупы расстрелянных таким же образом клали второй слой людей и умерщвляли их, затем третий, до тех пор, пока яма не наполнялась".
    Немецко-фашистские захватчики беспощадно уничтожали попавших в их руки офицеров и бойцов Советской Армии. Они содержались в трех ровенских лагерях, где для военнопленных были созданы невыносимые условия.
    На оккупированной территории РСФСР было казнено и замучено 1,8 миллиона советских граждан.
    В Ставропольском крае в декабре 1942 года гитлеровцы учинили кровавую расправу над работниками детских санаториев курорта Теберда. 12 декабря 1942 года началась охота гитлеровцев за своими жертвами. К 15 часам дня фашисты согнали в один из неотапливаемых летних корпусов 285 советских граждан, в том числе много детей. Двое суток несчастным, изнывавшим от холода, не давали ни пить, ни есть. 14 декабря измученных людей погнали в сторону города Микоян-Шахара (ныне Карачаевск). В 1,5 километра от поселка курорта Теберда у подножия Лысой Горы фашисты приказали взрослым и детям положить на дорогу ручные вещи, сиять обувь, верхнее платье. Затем выстраивали вблизи свежевырытой могилы по 18- 20 человек, ставили на колени и расстреливали в затылок. Три с половиной часа длилась эта кровавая бойня.
    В Севастополе в результате тщательного расследования городская комиссия также установила факты планомерного истребления фашистами мирных граждан Севастополя и военнопленных.
    Житель поселка Инкерман Федор Карпович Грибешок показал:
    "В поселке Инкерман был устроен лагерь для советских военнопленных. Около лагеря я пас скот и ежедневно видел, как после утренней проверки пленных делили на группы в 30-40 человек, вывозили из лагеря и расстреливали по одному. Перед расстрелом пленных заставляли рыть себе могилы, затем каждого ставили на колени и стреляли в затылок из винтовок. Расстрелы производились ежедневно".
    Зверским было обращение с советскими военнопленными и в лагере, созданном на территории бывшего полуэкипажа Черноморского флота. Здесь вследствие пыток, повальных болезней к голода люди гибли в огромных количествах. В течение всей зимы каждое утро фашисты выносили из лагеря по 20-30 ослабевших военнопленных и заживо закапывали в воронках от авиабомб или ямах.
    Раненым, доставленным с поля боя, не оказывалось никакой медицинской помощи. Бойцов и командиров швыряли на цементный пол, где они лежали, истекая кровью, по 7-8 суток. В период обороны Севастополя в Инкермане в штольнях завода шампанских вин находился военный госпиталь и медсанбат № 47. После отступления Советской Армии там осталось большое количество раненых бойцов и командиров, не успевших эвакуироваться. Среди них находились и жители города, прятавшиеся от бомбежек.
    Фашисты, захватив завод, подожгли штольни. Свидетели этой трагедии, находясь вблизи, слышали душераздирающие крики, плач, вопли о помощи. Всего в штольнях погибло 3 тысячи гражданских лиц (мужчин, женщин, детей), а также раненых бойцов и офицеров Советской Армии и Флота.
    30 июня 1942 года гитлеровцы захватили Троицкий тоннель у завода № 45. В тоннеле было 300 раненых красноармейцев 2-го Перекопского полка Приморской армии и свыше 400 мирных граждан. Фашисты забросали их гранатами и пироксилиновыми шашками. Все находившиеся в тоннеле сгорели или задохнулись.
    4 декабря 1943 года па станцию Севастополь из Керчи прибыло три эшелона с ранеными военнопленными. Загрузив ими баржу водоизмещением 2,5 тысячи тонн, стоявшую в Южной бухте, фашисты подожгли ее. Вызванные якобы для тушения пожара катера струей сбивали спасавшихся людей обратно в трюм, а пытавшихся спастись вплавь фашисты расстреливали. На другой день в баржу погрузили 2 тысячи раненых и потопили в море.
    Пленный обер-ефрейтор Фридрих Хайле показал:
    "Находясь в Севастопольском порту, я видел, как в порт на автомашинах большими партиями привезли мирных граждан, среди которых были женщины и дети. Всех русских погрузили на баржу. Многие сопротивлялись, но 5их избивали и силой заставляли входить на суда. Всего было погружено около 3 тысяч человек. Баржи отчалили. Долго над бухтой стояли плач и вопли.
    Прошло несколько часов, и баржи пришвартовались к причалам пустые. От команд этих барж я узнал, что всех выбросили за борт и утопили".
    Ефрейтор 11-й роты 615-го немецкого полка Иозеф Вальткер дал такие же показания: "Под предлогом эвакуации гражданского населения немецкие военные власти в Крыму вывозят на баржах тысячи мирных жителей в открытое море и топят их. В ночь на 7 декабря 1943 года в Евпаторийском порту специальная команда СС погрузила на баржу большую группу советских граждан, насильно эвакуированных с Кубани. Через несколько часов все эти люди были потоплены. 8 декабря близ Севастополя потоплено 5 тысяч заключенных, содержавшихся в городских тюрьмах и гестапо".
    В Литовской Советской Социалистической Республике с участием представителя Чрезвычайной государственной комиссии В. С. Зурабова специальная комиссия установила, что фашисты в широких масштабах осуществляли массовые убийства людей, насилия и издевательства над мирным населением и военнопленными.
    В местечке Панеряй, в восьми километрах от Вильнюса, был организован специальный лагерь смерти.
    "Начиная с июля 1941 года,- сообщил свидетель С. С. Сенюц, проживавший на станции Панеряй,- в этот лагерь ежедневно пригонялись и расстреливались группы людей в несколько сот человек... Расстрелы совершались почти ежедневно с утра и до вечера и продолжались до самого освобождения города Вильнюса Красной Армией".
    Форт № 9 жители Каунаса назвали "фортом смерти". Расположенный в шести километрах от Каунаса, он представляет собой старое железобетонное крепостное сооружение. Внутри него большое количество казематов, которые использовались фашистами в качестве камер для заключенных.
    Гитлеровцы в первые же дни своего прихода в Каунас согнали в форт № 9 около тысячи советских военнопленных и заставили их рыть рвы у западной стены. В течение июля - августа 1941 года было отрыто 14 рвов, каждый шириной около 3 метров, длиной свыше 200 метров и глубиной больше 2 метров. Колоннами в несколько тысяч человек гитлеровцы пригоняли сюда женщин, детей, стариков и расстреливали. Свидетель С. Н. Михайловский писал: "Я сам видел, как немцы осенью 1941 года гнали колонной советских граждан в форт № 9. Один раз я наблюдал колонну людей длиной от форта до города Каунас. Кроме того, немцы возили людей в закрытых машинах. Согнанных на казнь и мучения советских граждан они раздевали догола в саду форта, затем партиями по 300 человек сгоняли в вырытые рвы и там расстреливали из автоматов и винтовок. Обреченных людей было так много, что они по нескольку часов стояли голыми на холоде в ожидании смерти".
    Кроме советских людей гитлеровцы уничтожали граждан из Франции, Австрии, Чехословакии. Бывший надзиратель форта № 9 Ю. Ю. Науджюнас показал: "Первая группа иностранцев в количестве 4 тысяч человек поступила в форт в декабре 1941 года. Я разговаривал с одной женщиной, которая сказала, что их везли в Россию якобы на работу. 10 декабря 1941 года началось уничтожение иностранцев. Им было предложено выходить из форта группами по 100 человек как бы для проведения прививок. Вышедшие на "прививку" больше не возвращались: все 4 тысячи иностранцев расстреляны. 15 декабря 1941 года прибыла еще одна группа численностью около 3 тысяч человек, которая также была уничтожена".
    К октябрю 1943 года все рвы западнее форта № 9 были заполнены трупами расстрелянных. В каждом из таких рвов находилось от 3 до 4 тысяч человек.
    В общей сложности гитлеровцы уничтожили в форте № 9 около 80 тысяч человек. Чтобы скрыть следы своих преступлений, они с октября 1943 года начали сжигать трупы убитых на специальных кострах. Бывший заключенный форта М. И. Гельтрунк, которого немцы заставили вместе с другими в течение шести недель раскапывать и сжигать трупы, сообщил комиссии:
    "В день мы откапывали и сжигали по 600 трупов. Это была норма, установленная немцами.
    Ежедневно горело по два больших костра, в каждом из которых помещалось по 300 трупов. После их сжигания кости раздроблялись металлическими предметами и зарывались в землю. За 6 недель нами было извлечено и сожжено 12 тысяч трупов".
    На этих же кострах фашисты сжигали и живых людей. Так, 16 декабря 1943 года в форте № 9 была заживо сожжена семья доцента Шапиро, состоявшая из пяти человек. Свидетель Н. Ф. Корольков рассказал: "Я видел, как днем подъезжали к костру крытые машины, из которых выбрасывали живых людей в огонь. Нередко раздавались крики и выстрелы".
    После того как все трупы были сожжены, гитлеровцы засыпали рвы, вспахали и засеяли поле.
    На территории Литовской ССР гитлеровцы истребили в огромном количестве не только местное население, но и согнанных сюда жителей Орловской, Смоленской, Витебской и Ленинградской областей. Через лагерь для эвакуированного населения близ города Алитус с лета 1943 года по июнь 1944 года прошло более 200 тысяч человек. Заключенные использовались на тяжелых физических работах, их морили голодом: в день давали 150-200 граммов хлеба с опилками и пол-литра супа-баланды из испорченной чечевицы или гороха. Наиболее здоровых и молодых насильно отправляли на работу в Германию.
    Тяжелые антисанитарные условия, невероятная скученность, голод и болезни, а также массовые расстрелы привели к тому, что за 14 месяцев в этом лагере погибло до 60 тысяч мирных советских людей.
    От зверств фашистских извергов стонала вся литовская земля.
    В урочище Лысая Гора они расстреляли 10 тысяч человек, в местечке Эйшишкес - 800 человек, в городе Перенай замучили и убили свыше 3 тысяч граждан, в предместье города Каунаса Вильямиоль сожгли около 8 тысяч советских граждан. В деревне Перчюпе Тракайского уезда гитлеровцы, загнав всех мужчин в один дом, а женщин и детей - в три других, подожгли их. Пытавшихся вырваться и бежать ловили и снова бросали в горевшие дома. Так погибло в огне 119 человек. В районе города Мариямполь уничтожено 7700 человек, в местечке Сейрияй Алитусского уезда расстреляно 1900 человек, в Тильвиш-кяй - свыше тысячи жителей, в Шяуляйском уезде уничтожено 3830 человек, в городах Тракай, Паневежис, Укмерге, Кедайняй и Биржай фашисты истребили 37 640 человек мирного населения.
    Для семей военнослужащих Советской Армии на территории Литовской ССР фашисты создали специальные концентрационные лагеря. В этих лагерях был вывешен приказ: "За высказывание недовольства германскими властями и нарушение лагерного режима советских граждан без суда расстреливать, подвергать тюремному заключению, отправлять на вечную каторгу в Германию".
    Начальница лагерей Зеелииг цинично заявляла заключенным: "Вы мои рабы, я буду вас наказывать, как хочу".
    И жестоко пытала, избивала и расстреливала заключенных.
    Зеелинг на допросе показала, что сотрудник гестапо шеф лагерей Яцке и оберштурмфюрер Мюллер дали на инструктивном совещании указание: "За женщинами, находящимися в лагерях, строго следить, так как они является женами советских командиров. Если кто будет отказываться от работы, немедленно отправлять их в лагеря для расстрела без следствия. Из лагерей никого не выпускать. Установить строгую дисциплину. Жестоко пресекать всякую малейшую попытку к неповиновению или враждебные действия".
    Комиссия признала, что истребление советских военнопленных в лагерях носило преднамеренный, систематический и массовый характер. Использовались для этого голодный режим, изнурительный, непосильный труд, истязания, расстрелы.
    Житель Каунаса учитель Дмитрий Интересов рассказал: "Проживая близ форта № 6, я имел возможность несколько раз разговаривать с русскими военнопленными. Они рассказали, что живут в сырых и мрачных подземельях крепости, но так как и этих помещений далеко не достаточно, то многие валяются прямо в крепостной канаве под открытым небом. Пища состоит из сырой свеклы, картофельной шелухи и других овощных отбросов, а о хлебе, соли и других продуктах и думать не приходится". В лагере форта № 6 был лазарет, который в действительности служил как бы пересыльным пунктом из лагеря в могилу. Из месячных немецких сводок заболеваемости военнопленных в форте № 6 видно, что только с сентября 1941 года по июль 1942 года, то есть за 11 месяцев, в лазарете умерло 13 936 советских военнопленных".
    Свидетельница Розалия Мидешевская подтверждает: "Военнопленные ужасно голодали. Я видела, как они рвали траву и ели ее".
    По показаниям свидетелей, в другом лагере для военнопленных, что располагался на западной окраине Каунасского аэродрома, истощенных, неспособных двигаться людей выносили за территорию лагеря, живыми складывали в заранее вырытые ямы и засыпали землей. Раскопки этих ям показали, что там зарыто около 10 тысяч советских военнопленных. Многие из них были заживо закопаны в могилы и погибли от удушья.
    О лагере № 133 близ города Алитуса его жители рассказали, что при выгрузке военнопленных из вагонов фашисты расстреливали на месте всех неспособных дальше двигаться. Военнопленные были размещены в конюшнях, где они зачастую замерзали, так как у них было отобрано все обмундирование. Гитлеровцы открывали по пленным стрельбу из пулеметов и автоматов. В лагере № 133 погибло от расстрелов, голода, холода и сыпного тифа не менее 35 тысяч человек.
    Осенью 1941 года оккупанты организовали еще один лагерь для советских военнопленных на территории бывшего военного городка в городе Науион Вилъня. В нем размещалось не менее 20 тысяч человек. Свидетель А. А. Туманов видел истязания, которым гитлеровцы подвергали заключенных в этом лагере: "Пленных пытали до потери сознания, подвешивая их на цепях за ноги, затем снимали, обливали водой и снова повторяли то же самое".
    По далеко не полным данным, фашисты истребили в концентрационных лагерях на территории Литвы 229 тысяч военнопленных, а всего они здесь расстреляли, сожгли и замучили около 700 тысяч человек.
    В Латвийской Советской Социалистической Республике злодеяния гитлеровских фашистов расследовал представитель Чрезвычайной государственной комиссии Н. Н. Дымов. Республиканская комиссия отметила, что на оккупированной латышской земле фашисты беспощадно истребляли мирное население. Вокруг города Риги была организована сеть концентрационных лагерей: в Саласпилсе, Межапарке, Страздумуйже, Бишу-Муйже, Мильгрависе. Тысячи граждан были арестованы и посажены в центральную тюрьму "Цитадель". Фашистские палачи убили в Риге и ее окрестностях 300 тысяч мужчин, женщин и детей.
    Истязаниям и пыткам гитлеровцы подвергали советских людей во всех городах Латвийской ССР.
    В 1942 году в 18 километрах от Риги немцы организовали Саласпилсский лагерь. В бараках, рассчитанных на 100-150 человек, находилось по 500-600 мужчин, женщин и детей. Бараки не отапливались. Из-за отсутствия мест часть заключенных и зимой оставалась под открытым небом. Их мучили непосильной работой. Рабочий день длился 12-14 часов. Больных направляли к врачу, и если врач находил, что по состоянию здоровья они работать не могут, их расстреливали.
    В начале 1943 года гитлеровцы пригнали в Саласпилсский лагерь граждан из Ленинградской, Калининской, Витебской, Орловской областей. Скученность в лагере достигала ужасающих размеров, люди умирали каждый день сотнями.
    Якобы для борьбы с эпидемическими заболеваниями проводили так называемый "карантин". Свидетели К. А. Лаугалайтис, А. Н. Яскевич и другие сообщили, что фашисты, в целях соблюдения этого "карантина", заставляли всех заключенных в лагере раздеться, потом голых по грязи и снегу погнали в баню, находившуюся в 600- 800 метрах от бараков. Во дворе бани у женщин ножницами стригли волосы, причем издевательски оставляли клочья волос, а местами до кожи выстригали их. Стригли как овец. В бане заставляли мыться холодной водой. После мытья всех пригоняли обратно, где была оставлена одежда. Однако одежды уже не было. Раздетых людей держали в бараках с выбитыми стеклами в течение четырех суток, после чего выдавали разное тряпье. В результате такого истязания в Саласпилсском лагере погибли тысячи советских людей.
    Бывшая заключенная Э. Виба помнила, как "комендант лагеря Краузе независимо от времени года заставлял заключенных ложиться на землю и моментально вставать и прыгать на корточках. Раздавалась команда: "ложись", "вставай", "прыгай", а в это время собака коменданта лагеря нападала на заключенного и рвала его. Краузе и другие фашисты наблюдали эту сцену и потешались над жертвой. Часто после такого истязания заключенный уже не мог подняться с земли, тогда полицейские били его резиновыми палками".
    Всего в Саласпилсском лагере гитлеровцы замучили более 100 тысяч человек.
    Жителей города Риги и его окрестностей фашисты истребляли в Бикерниекском, Дрейлинском и Румбульском лесах.
    В Бикерниекском лесу, расположенном на окраине города Риги, гитлеровцы расстреляли 46 000 мирных граждан. Свидетельница М. Стабульнек, проживавшая недалеко от этого леса, рассказала: "В пятницу и субботу перед пасхой 1942 года автобусы с людьми круглые сутки курсировали из города в лес. Я насчитала, что в пятницу с утра до полудня мимо моего дома прошел 41 автобус. В первый день пасхи многие жители, и я в том числе, пошли в лес к месту расстрела. Мы там увидели одну отрытую большую яму, в которой лежали расстрелянные - женщины и дети, голые и в нижнем белье. На трупах женщин и детей были следы пыток и издевательств - у многих на лицах кровавые подтеки, на головах ссадины, у некоторых отрублены руки, пальцы, выбиты глаза, распороты животы".
    В Дрейлинском лесу, в семи километрах от Риги, гитлеровцы расстреляли свыше 13 тысяч человек. Свидетель В. 3. Ганус показал: "Начиная с августа 1944 года гитлеровцы организовали раскопки могил и жгли трупы в течение недели. Лес был оцеплен часовыми, вооруженными пулеметами. В 20-х числах августа из Риги стали приходить черные закрытые автомашины с гражданами, среди которых были женщины, дети - так называемые "беженцы", их расстреливали, а трупы сразу же сжигали. Я, спрятавшись в кустах, видел эту страшную картину. Люди ужасно кричали. Я слышал крики: "Убийцы, палачи!" Дети кричали: "Мамочка, не оставляй". Пули убийц прерывали крики".
    Массовые расстрелы мирных жителей производились также в Румбульском лесу. В нем погибло 50 тысяч жителей Риги.
    В Даугавпилсе гитлеровцы ежедневно расстреливали сотни советских людей.
    Могильщик П. А. Вильцан показал: "Массовые расстрелы мирных граждан в Даугавпилсе начались в конце июля 1941 года. Мне, как могильщику, пришлось работать на Средней Погулянке. Мы приготовили могилу длиной 100, шириной 3 и глубиной 2,5 метра на 800-1000 человек. К рассвету к этой могиле немцы пригнали обреченных, в том числе женщин с детьми различных возрастов. Началось раздевание и ограбление обреченных граждан. Раздавались стоны, крики, плач детей. Матери вели своих детей к могиле за руки. Расстреливали группами по 10-12 человек в затылок. Я видел окровавленную массу людей с размозженными головами. Потом полицейские принялись за дележку одежды, обуви и прочих вещей расстрелянных. Мне, как могильщику, выдали несколько пар ботинок, брюки, френч и головной дамский платок".
    В городе Резекне и в уезде гитлеровцы истребили 15 200 мирных граждан, в том числе свыше 2 тысяч детей.
    В октябре 1941 года в Риге было организовано гетто, куда гитлеровцы загнали 35 тысяч евреев. Скученность в нем была ужасающая, что вызывало эпидемические заболевания и огромную смертность.
    В ноябре 1941 года гитлеровцы отобрали в гетто 4500 работоспособных мужчин и 300 женщин, а остальных 30 ноября и 8 декабря 1941 года расстреляли.
    Свидетельница Л. Долгицер описывает картину расстрела жертв гетто: "Люди с маленькими детьми, старики и старухи высыпали на улицу, где их выстроили в ряды. Отправка совершалась в автобусах, по большей частью людей гнали пешком. По улицам тянулись бесконечные колонны евреев. Отправка продолжалась с субботы с 5 часов дня, всю ночь и закончилась в воскресенье к вечеру. На улице была гололедица, люди падали, и их тут же на месте расстреливали. Улицы гетто окрасились кровью. Беспощадно расстреливались дети, матери. Люди совершали свой последний, смертный путь. Маленьких детей немецкие звери вырывали из рук матерей, хватали за ноги и разбивали о столбы и заборы". Евреи были расстреляны в Румбульском лесу, расположенном в 12 километрах от Риги.
    Ужасную картину этого расстрела рисует случайно спасшаяся от смерти Ф. 3. Фриде: "Я попала к яме первого декабря 1941 года. Перед рассветом нас заставили раздеться до нижнего белья. Пытавшихся сопротивляться беспощадно избивали резиновыми палками. Не доходя до ямы, я умышленно упала; охрана приняла меня за убитую, а обреченные на расстрел, проходя мимо, забросали обувью. В течение всего дня до вечера мне пришлось слышать душераздирающие крики и вопли расстреливаемых. Пролежав до ночи, я незаметно для охраны подползла к одежде, оделась и, пользуясь темнотой, убежала в лес".
    В Даугавпилсе в июне - июле 1941 года гитлеровцы арестовали около 3 тысяч евреев и расстреляли их возле тюрьмы в железнодорожном садике. В городском гетто палачи организовали пять массовых расстрелов евреев. Последний был произведен 1 и 2 мая 1942 года. Из 30 тысяч евреев осталось только 400 человек, которых перевели в крепость.
    Для советских военнопленных фашисты организовали в Риге лагеря: "Шталаг-340" и "Шталаг-350" с отделением на территории бывшего пивоваренного завода. Советские военнопленные содержались в них в нечеловеческих условиях. Бывший военнопленный П. Ф. Яковенко, заключенный "Шталага-350", вспоминал: "Нам давали 180 граммов хлеба, наполовину из опилок и соломы и один литр супа без соли, сваренного из нечищеного гнилого картофеля. Спали прямо на земле; нас заедали вши. От голода, холода, избиений, сыпного тифа и расстрелов военнопленные гибли тысячами".
    Железнодорожный мастер станции Шкиротава А. Ю. Коктс рассказал, что "гитлеровцы заставляли пленных голыми руками перетаскивать рельсы при 35-градусном морозе. Больных и падавших от истощения укладывали на снег в ряд по 20 человек, а после замерзших тут же закапывали". В "Шталаге-350" и его отделениях гитлеровцы замучили и расстреляли более 130 тысяч советских военнопленных. А всего в Латвийской ССР фашисты истребили 330 тысяч советских военнопленных и свыше 300 тысяч мирных жителей.
    В Эстонской Советской Социалистической Республике специальная комиссия с участием представителя Чрезвычайной государственной комиссии Б. Т. Готцева выявила густую сеть концентрационных лагерей, тюрем и гестаповских застенков. В 44 километрах юго-западнее Таллина, в дачном местечке Клога-Аэдлин, в сентябре 1943 года немецкие оккупанты создали концентрационный лагерь организации "Тодт". Заключенные в лагере подвергались каторжному режиму. Для предотвращения побегов женщинам сбривали волосы на голове, а мужчинам пробривали полосу, идущую от лба к затылку. Заключенных принуждали работать по 15 часов в сутки.
    Ежедневно в лагере производились публичные порка заключенных на специально оборудованном для этого станке. Кроме того, за малейшую провинность оставляли без пищи на двое суток, привязывая в сильные морозы на два-три часа к столбу.
    В 1944 году фашисты, ликвидируя лагерь, отобрали из заключенных 300 человек и заставили их носить дрова на лесную поляну. Другие 700 человек раскладывали их для костров. Всех заключенных силой оружия заставляли ложиться вниз лицом на поленья, расстреливали их из автоматов и пистолетов, а затем поджигали костры.
    В июле 1942 года двумя железнодорожными эшелонами на станцию Расику гитлеровцы доставили 3 тысячи человек, затем автобусами перевезли их к холмам Калеви-Лийва и там расстреляли. В дальнейшем на протяжении 1943 и 1944 годов к этим холмам фашисты привозили все новые группы граждан и расстреливали. Следствием установлено, что здесь было уничтожено 5 тысяч человек.
    В городе Нарва немецко-фашистские захватчики создали семь лагерей для мирных граждан и военнопленных. Под лагеря они приспособили эстонскую начальную школу, корпуса льнопрядильной фабрики, русский клуб, "Красные амбары". В одном только лагере для советских военнопленных, размещенном в "Красных амбарах", постоянно находилось 15-20 тысяч человек. За три года в Нарве гитлеровцы расстреляли около 30 тысяч мирных граждан и советских военнопленных. 8 тысяч советских людей они уничтожили в лагерях уезда Вирума. Всего в Эстонии было уничтожено 125 тысяч человек.
    Все эти расследования проходили или начинались еще в годы войны. Публиковавшиеся материалы были широко известны советским людям. Они усиливали ненависть к врагу, готовность пожертвовать здоровьем и жизнью во имя быстрейшего освобождения соотечественников, томящихся в фашистском аду.
    В этой связи мне вспоминается 1943 год. Это было что-нибудь в феврале - марте. Наша часть стояла тогда в лесах Смоленской области, близ села Посконь.
    Смоленскую землю жестоко истерзала война. Людско.го горя мы видели вокруг много. Однако, когда я прочел в одном из февральских номеров газеты "Правда" о зверствах фашистов в Ростовской области, не верилось, что все это совершает человек против человека. Нет, человек этого не может сделать. Для этого надо быть зверем, причем зверем жестоким и кровожадным.
    Я помню, какое впечатление произвело это сообщение на бойцов нашей части. Люди рвались в бой, только в бой, за освобождение Родины, за спасение советских людей.
    Помню, как командир части Гапоненко, мои однополчане Ушаков, Назаров, Чувахин, Саша Кириченко и другие стали с горечью делиться своими опасениями за судьбу родных и близких. У Гапоненко семья осталась в Киеве, у Чувахина - в Сталинграде, у Ушакова - под Тулой, у Саши - в Ставрополе. Известий от семей не поступало, но все же в каждом из них жила надежда, что, может быть, их родных и близких обошла стороной страшная участь.
    И вот уже позже, когда стал работать в Чрезвычайной государственной комиссии и мои коллеги, расследовавшие преступления нацистов в Киеве, Ставрополе, Сталинграде и других городах и республиках, привозили документы, показания свидетелей и массу фотографий, обличающих фашистов в их изуверстве, я в полном объеме представил, как бы зримо ощутил масштабность этих преступлений, их массовость, продуманность, преднамеренность и устрашающий характер, рассчитанный на запугивание и закабаление советских людей. Но враг и на этот раз просчитался. Ужасы фашистского ада вызвали у советских людей не страх, не покорность, а несокрушимое стремление разгромить и уничтожить фашизм. Помню, какое сильное впечатление произвело на нас, присутствовавших на заседаниях Международного военного трибунала в Нюрнберге, оглашение на процессе документов о Житомирском лагере истребления, где находились советские военнопленные. Под рождество 1942 года группу военнопленных-инвалидов (все они были лишены одной или двух рук) вывезли за пределы лагеря и начали расстреливать. Неожиданно оставшиеся в живых набросились на охрану, убили двоих эсэсовцев, захватили оружие и разбежались. Некоторые из них присоединились к партизанам и вплоть до освобождения Житомирщины сражались с фашистами. Таких актов героического сопротивления заключенных история гитлеровских лагерей смерти зафиксировала много. Они были практически в каждом лагере. Фашисты, конечно, замалчивали их. Но мы в процессе расследования узнавали о мужестве обреченных людей либо по косвенным упоминаниям в документах, либо по словам немногих оставшихся в живых свидетелей. Советские люди и в фашистской неволе жили мыслью только об одном: о грядущем разгроме фашизма, о приближающемся часе расплаты с палачами за все, что они совершили против человечества. И одержанная нашим народом великая победа стала лучшим памятником тем 20 миллионам, которые отдали свою жизнь за свободу и независимость Советской Родины.
    (ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ)